Плакать буду не я

Да уж, время пролетело в мгновение ока! Минул ещё один месяц моих летних каникул, а я так ничего и не сделал — разве что прошел пять игр на своем Xbox. Мама всё ворчала, чтобы я нашел себе работу. Она сказала, что мне пора бы уже повзрослеть или искать новую семью! «Твой брат такая умница», — без конца твердила она. Словом, вела себя так, будто он уже стал суперзвездой. Когда он пришел домой и объявил, что теперь работает в KFC, у мамы на лице не было и намека на удовлетворение, но теперь она только и делала, что хвалила его. И до меня бы не было никому дела, если бы не брат, который каждую неделю хвастался своей зарплатой, а потом отправлялся в торговый центр и спускал её всю на табак. Думаю, мама подозревала что-то, но у неё не хватало сил злиться на нас обоих одновременно. А поскольку в семье без работы обходился только я, то мама, естественно, отрывалась на мне. И если я хотел, чтобы она заплатила за первый год моего обучения в колледже, то мне лучше бы поднять задницу с кровати и окунуться в реальный мир. (Это её слова, между прочим). Но, как я уже сказал, время пролетело в мгновение ока. Кажется, я отправил свое резюме чуть ли не каждому магазину в городе, но ни у одного не оказалось свободных вакансий: только груда таких же бесполезных резюме, как и мое. У меня и вправду не было за плечами того опыта, который бы отличал меня от остальных. Мне было восемнадцать лет, я только что окончил школу, и единственная работа, которая у меня когда-либо была — разносчик газет. Да и то было шесть лет назад. Работу я так и не нашел, но мама всё равно не сдавалась. Она вручила мне папку, которую отыскала в местной библиотеке. Внутри лежало множество фотографий счастливых подростков, а сверху пестрел жирный, желтый заголовок: «Становись волонтером сегодня!». И, пожалуй, на этом заканчивается история о том, как я и мой велосипед оказались на окраине города ранним утром пятницы. Отныне я ухаживаю на дому за парнем по имени Артур Кёркленд. *** Как мне казалось, уход на дому создан специально для стариков. Я свернул на террасу дома со штокрозами на грядках и толстым котом, спящим на пороге — примерно такую картину я себе и ожидал увидеть. Кот радостно замурлыкал, завидев меня, и я наклонился, чтобы запустить пальцы в его большой, пушистый живот. — Ты тут один? — с ухмылкой спросил я, припарковал велосипед у стены и опустился на колени, к коту. Шерсть у него была белого цвета, с оранжевыми пятнами на мордочке и спине. Он легонько вилял своим лохматым хвостом, и я обхватил кота руками, чтобы поднять его. — Вау, а ты тяжелый! — засмеялся я. Кот начал шипеть и извиваться в моих руках. Тогда я услышал, как справа от меня со скрипом распахнулось окно. — Ему не нравится, когда его поднимают. Я посмотрел на обладателя голоса, и в ответ на меня уставился молодой парень. Он прислонялся к подоконнику, и оттуда, где я сидел, были видны только его мокрые, растрепанные волосы и зелёные глаза. К ним очень подходили его густые брови, из-за чего взгляд казался раздражённее и злее. Я неуверенно улыбнулся, отпустил кота и, чуть не споткнувшись, встал. — Простите, я не знал. — Ты за книгами? — спросил парень. Озадачившись, я моргнул. А затем покачал головой. — Эм, за книгами? — Я сейчас, — он исчез, а я отцепил свою сумку от велосипеда. Парень открыл входную дверь и жестом пригласил меня внутрь. — Книги в гостиной, — сказал он. — Да я не за книгами, — объяснил я, но всё же переступил порог дома. Он оглядел меня сверху вниз: — Так ты не из книжного магазина? — Я покачал головой, и тогда он подозрительно оглядел на меня. Он уже хотел закрыть дверь, но затем снова широко распахнул её. — Ты что-нибудь продаешь? — Да нет же, — неловко заикнулся я. — Мне нужен Артур Кёркленд. Я буду тут убираться, ну и всякое такое. — Ты? — он снова оглядел меня сверху вниз. На мне были обычные джинсы и белая рубашка, но, похоже, я всё равно чем-то отталкивал его. — Как тебя зовут? — спросил он. — Альфред Джонс. А Вас? В ответ он поморщил нос и закрыл дверь. — Ну, а я, разумеется, Артур Кёркленд. Я вытаращил глаза: — Вы?! Артур Кёркленд не был тем стариком, которого я ожидал увидеть. Это оказался молодой парень около двадцати лет, и выглядел он очень даже бодро, хотя и одевался совсем по-стариковски. (Серьёзно, на дворе лето, а он был одет в зелёный кардиган и длинные брюки). Он кивнул мне и жестом позвал пройти на кухню. Пока он вел меня, я осматривал дом. Внутри всё и вправду напоминало дом старика. Мебель потрескалась, на стенах висели старые картины, а не молодёжные плакаты, и я не заметил ни одной вещи, которая могла бы заставить хоть кого-нибудь поверить, что здесь живет парень вроде Артура. Чтобы пройти в кухню, мы миновали его гостиную, и в углу комнаты я заметил проигрыватель. Он тоже выглядел потрепанным, но не пыльным; похоже, его часто использовали. — Опять какой-то волонтерский проект? — спросил меня Артур, когда мы вошли в кухню. Я остановился в дверном проеме и украдкой заглянул внутрь. На столе лежала развернутая газета, стояла чашка свежезаваренного чая, а к ней — тост. Артур сел на стул и стал намазывать джем на хлеб. — Да, наверное. Я не знаю… — сказал я. На такое заявление Артур поднял брови, и я смущенно почесал затылок. — В смысле, я просто позвонил в центр, который набирает волонтеров. Они сказали, что им нужен кто-то, кто позаботиться об Артуре, то есть о Вас, а мне была нужна работа. — Я поставил сумку на пол и ждал, что скажет Артур, но он только устало покачал головой. Затем он всё-таки взглянул на меня. — В следующий раз разувайся в прихожей, — сказал он, и я взглянул на свои кеды. Я даже не подумал об этом, но в ту же секунду снял их. — Садись. Пить хочешь? — Э, а у Вас есть кофе? — спросил я, положив ботинки рядом с сумкой. — Я не пью кофе. Как насчёт чая? — Не откажусь, — я сел напротив него и легко улыбнулся. Артур откусил кусочек от тоста и вздохнул. — Сейчас от государства помощи не дождешься, — сказал он и мягко стряхнул крошки с рук на тарелку. Ни одна крошка не упала на пол. Я наблюдал за тем, как он сосредоточенно стряхивает их в одну конкретную часть тарелки. Его взгляд был направлен в пустоту. Я не знал, задумался ли он о чем-то, или посчитал разговор оконченным, поэтому я прокашлялся. — Не хочу обидеть, — сказал я, — но, э… я думал, Вы старый. Артур засмеялся: — Рад слышать такое! Я дружелюбно усмехнулся, но, вообще, не понял смысла шутки. Он заметил мои нахмуренные брови и покачал головой. — Я болен, и практически всё время нуждаюсь в помощи. Даже не то, чтобы в плане уборки — мне нужен присмотр. Скажем, завтра я могу не проснуться. — Но Вы выглядите очень здоровым, — сказал я. Я был уверен, что он отшутится и в этот раз, но Артур только пожал плечами и подался вперед, чтобы глотнуть чая. В кухне витал легкий аромат клубники. Я глубоко вдохнул, и с восторгом почувствовал, как расширяются мои ноздри. Я любил ягоды. — Один день — здоров, а другой — нет, — сказал он, ставя чашку на стол. — Доктора говорят мне не перетруждаться: станет только хуже. — А что с Вами такое? — в лоб спросил я и тут же почувствовал себя идиотом. К счастью, Артур только улыбнулся мне. Очевидно, что этот вопрос до меня ему задавали уже тысячу раз, и я чувствовал себя всё глупее, когда он просто покачал головой: — Кто знает. — То есть? — Иногда я не могу дышать. Иногда я не могу ходить; у меня ни на что нет сил. Время от времени болят голова и мышцы, — он махнул рукой перед своим лицом, — на несколько минут я могу ослепнуть. Вот и всё, — его рука упала на стол, и он посмотрел на меня с вызывающим блеском в глазах, будто хотел, чтобы я пожалел его. Мне стало дурно. Я понятия не имел, что нужно сказать — слова будто застряли в горле — но даже если бы у меня были слова, я бы всё равно не смог раскрыть рта. Артур снова начал прибирать свои крошки на тарелке, а затем резко встал. — Давай я покажу тебе, что нужно делать, — сказал он, и я кивнул. — Ладно… *** Дом у Артура был маленький, но в нем громоздилось столько всего, что о быстрой уборке приходилось только мечтать. Его жилище чем-то будоражило воображение; в гостиной стоял одинокий книжный шкаф с книгами такими толстыми, каких я раньше никогда не видал, а ещё у Артура была внушительная коллекция пластинок. Похоже, ему особенно нравился Элвис, потому что пока я вытирал пыль с каждой пластинки, его лицо не прекращало нервно дергаться. Меня же на такое выражение лица спровоцировала фотография Доктора Кто с его автографом, которая стояла в спальне Артура. Я несколько минут пялился на Дэвида Теннанта, стоящего рядом с Артуром. Я даже не пытался скрыть свою зависть — но Артур, казалось, и не пытался ненароком похвастаться своей невероятной удачей. Если честно, самое худшее, что было в работе на Артура — это сам Артур. После того, как он показал мне дом и объяснил, что надо делать, он отлучился в сад, чтобы полить цветы. Через некоторое время после этого я увидел, как он заводил газонокосилку — как самый обычный здоровый парень. Тогда я стал задаваться вопросом, не была ли вся моя работа обманом, а болезнь Артура — шуткой. По нему ведь не скажешь, что он вот-вот испустит дух — он его и переводил-то только когда орал на меня. Это произошло уже в первый же день. Только было я хотел передохнуть, или слишком долго стоял, рассматривая что-либо, он тут же появлялся из неоткуда и интересовался, не собираюсь ли я заснуть в отведенное мне на уборку время. И неважно, как или сколько раз я извинялся, этого было мало: а с самой работой было ещё хуже. У него на всё существовали особые правила; у Артура была просто какая-то странная, бессмысленная одержимость правилами. Он хотел, чтобы я убирал комнаты в определенном порядке, чтобы «держать всё в гармонии», как он говорил. Более того, я должен был аккуратно класть диванные подушки на их законное место, а иначе ему будет казаться, что всюду царит хаос; ах да, и ещё мне запретили напевать или разговаривать самому с собой, потому что это будет ему мешать. Я не понимал, как он может услышать меня сквозь шум газонокосилки, но всё же, я молчал. Потому что когда один раз я попытался что-то напеть, он наорал на меня. Сначала я успокаивал себя тем, что Артур, наверное, просто чудила. Но к концу дня я убедился в том, что он был злобным старикашкой, заточённом в теле молодого парня. Более того, мне даже не заплатили за мой усердный труд. Он тщательно рассматривал меня, пока я обувался в прихожей. — Когда ты вернешься? — спросил он. «Никогда», подумал я, но всё же устало улыбнулся: — Во вторник, около полудня. — Не опаздывай, — сказал он, придерживая дверь, которую я открыл. Я вышел на крыльцо и повесил сумку на руль своего велосипеда. — Не опоздаю. Было приятно на Вас поработать, — соврал я, оттаскивая велосипед от стены, но к тому времени Артур уже закрыл дверь. Я недоуменно уставился на неё. Толстый кот Артура выбежал из-за дома и остановился посреди террасы, чтобы посмотреть на меня. Я поднял брови и взглянул на него. — И как ты с таким живешь? — спросил я кота. В ответ кот начал чистить свой мех. Я развернул велосипед. — Ну, ты-то и сам можешь о себе позаботиться, правда? Кот мяукнул. Я ухмыльнулся ему и устало поплелся на велосипеде домой после многочасовой работы. Я почувствовал вселенское облегчение, скатываясь с холма. Прохладный ветер играл с моими волосами, и на секунду я позволил себе закрыть глаза и сделать несколько глубоких вдохов. — Я не вернусь туда, — пробормотал я. — Не вернусь. *** — Ещё как вернешься! Мама захлопнула дверцу духовки и грозно зыркнула на меня. Я сидел за обеденным столом и медленно листал страницы утренней газеты. Той же самой, которую читал Артур. Я вздрогнул; меня передергивало от одной только мысли о нем. — Но это просто невыносимо. Он такой противный! — возразил я. — Ой, ты же знаешь этих стариков: чем старше, тем противнее. — Да его даже стариком не назовешь! — я закрыл газету и швырнул её на стол. Мама отвернулась, чтобы нарезать помидоры. Я взглянул на картофель, запекавшийся в духовке. — Ему где-то двадцать лет. Черт возьми, да ему едва ли дашь больше двадцати! — У тебя есть на примете другая работа? — спросила она, и я почувствовал, как мое сердце сжалось. — Нет… — буркнул я. — Значит, ты остаешься на этой, — она развернулась ко мне и пригрозила ножом: сразу стало видно, что она была не в настроении что-либо обсуждать! Наконец, я криво улыбнулся и выдавил из себя: — Мам? Ну пожалуйста? Она покачала головой. — Это же всего два раза в неделю. Если что-то случится, можешь уволиться. Но до тех пор ты убираешься у него дома — нравится тебе это или нет! Я сгримасничал: — Думаю, нет. — Что ты сказал? — …ничего. Пойду к Мэтью, — я вскочил со стула и помчался на второй этаж, но как назло тут же врезался в стену. Я раздраженно фыркнул. Если бы только у меня на руках были деньги — а значит, и мое будущее — я уже давно бы собрал вещички и свалил. Я схватился за перила и медленно сделал ещё несколько шагов. В последнее время я и правда возненавидел собственный дом. Не потому, что кто-то меня обижал — мама вообще была одной из милейших знакомых мне женщин. И даже Мэтью мог быть сносным братом, когда не задирал нос. Но я как будто устал от всего этого. Дом казался слишком привычным местом, а я хотел увидеть что-то новое. И уборка в доме больного никак не соответствовала моим представлениям о приключениях. Я постучался к Мэтью. Он изрядно пошуршал чем-то за дверью, и только потом открыл её. Позади него я увидел открытое окно. Мэтью выглядел удивленным. — О, Ал. — Думал, что это мама, да? — ухмыльнулся я. Он впустил меня к себе. — Да, да. Что такое? — Ужин почти готов. — О, — он закрыл дверь, и я присел на его кровать. В комнате воняло дымом: тем дымом, какой бывает только от сигарет. Я взглянул на переполненную пепельницу у его кровати. — Черт, мама знает, что ты куришь. Можешь не прятаться. — Да. Наверное, да, — он почесал затылок и прислонился к столу. Затем он посмотрел на меня. — Ну и как тебе первый рабочий день? Оторвался на полную катушку? — как только я покачал головой, он ухмыльнулся. — Неа — и мне даже не заплатили! — Но ты же знал об этом, разве нет? Волонтёрство. Название говорит само за себя. Я откинулся назад, пока меня не подхватила гравитация, и плюхнулся на спину. Я уставился в потолок. — Знаю, — вздохнул я, — но когда я звонил им, то ждал чего-нибудь полегче. Ну, знаешь же, как в телевизоре? — Э, например, подбирать мусор с улиц? — Наверное. — Разве это не для заключенных? — вместо ответа мы оба одновременно пожали плечами. Мэтью сел рядом со мной. Больше он ничего не говорил, и мы просто вслушивались в звуки, доносящиеся с кухни. У Мэтью были такие же светлые волосы, как и у меня — только длиннее и кудрявее. Чем-то он был похож на хиппи, и я знал, что он даже подумывал сделать тату в виде пацифика. Он говорил, что хотел бы тату цвета радуги, но потом узнал, что радуга — это символ геев, и с тех пор не мог решиться. Я сказал ему забить на это, но он не мог. — А как его зовут? — внезапно спросил Мэтью. — Кого? — Парня, которому ты помогаешь. — А, Артур Кёркленд. Мэтью кивнул: — Непохоже, что он американец, — пока Мэтью тянулся за очередной сигаретой, мама уже успела позвать нас вниз. Я сел и зевнул. — Ну, как бы там ни было, он мой новый босс, — сказал я, и Мэтью засмеялся. — Да. А я, наверное, лучше просто останусь в KFC, — ответил он. *** Я бы тоже остался в KFC, если бы работал там. Но вместо этого я должен был вернуться к Артуру во вторник. Я снова увидел, как его кот катается туда-сюда по порогу, но как только кот увидел меня, то сразу сел прямо. Он как будто ждал меня. Я поставил велосипед на то же место, что и вчера, и наклонился, чтобы потрепать кота по голове. — В этот раз я не буду тебя поднимать, — сказал ему я, и кот замурлыкал. Затем я постучался в дверь. Артур довольно быстро её открыл, и взглянул на меня. — Эй, — улыбнулся я. — У тебя что, только одна пара джинсов? — спросил он. Я оглядел себя. На мне были те же джинсы, что и в прошлый раз. — Но я же их постирал, — сделал я вполне логичное заключение и пожал плечами. Артур отступил в сторону и впустил меня внутрь. Когда я вошел, то заметил на нем тот же кардиган. Почти тот же. Только этот был синего цвета. — А у Вас что, только один вид кардиганов? — Не умничай, — сказал он, но с улыбкой. Он закрыл за мной дверь и указал на мои ботинки, когда я захотел войти в комнату. Я наклонился и снял их. — Ты и так опоздал. — Да? А сколько времени? — Пятнадцать минут первого. — О. Ну, а я вроде обещал прийти около полудня, нет? — Ничего не знаю, — ответил Артур, и я закатил глаза. Тогда в чем вообще проблема? — Ты забыл поменять простыни в прошлый раз. — На кровати? Простите, я забыл, — признался я и поставил свою обувь рядом с его. Несколько секунд он смотрел на наши ботинки, и мне показалось, что на его лице мелькнула улыбка. Но она исчезла, когда он перевел взгляд на меня. — Не забывай. Тебе платят не за то, чтобы ты забывал. — Да мне вообще не платят, — рассмеялся я, и его щеки немного покраснели. — Ну, ты знаешь, что делать. Я буду в саду, — я кивнул, наблюдая за тем, как Артур удаляется в гостиную и выходит во двор. Я вздохнул, вытащил пылесос и стал убираться. В этот раз я начал с прихожей: в конце концов, пора уже пропылесосить ковер. Правда, я никогда не понимал, зачем класть ковры туда, где они в любом случае запачкаются, но промолчал. Теперь мое внимание привлекли картины, которые я не заметил в прошлый раз. Это были фотографии самого Артура и незнакомых мне людей. Думаю, их сделали несколько лет назад. На одном из фото он стоял рядом с красивой женщиной с кудрявыми, каштановыми волосами и очаровательной улыбкой. Кажется, она была на несколько лет старше его, и я бы сказал, что она годилась ему в девушки. Но он жил совершенно один. Если она и была его бывшей, то зачем вешать на стену такую фотографию? Мне было бы тягостно смотреть на подобное. Но самую большую фотографию, которая особенно привлекла мое внимание, Артур повесил ровно посередине. На ней был изображен прелестный маленький домик с чудесным садом, на заднем плане виднелись холмы. Фотография казалась утопической, напоминала идеальный дом, какие показывают в рекламных роликах. Она заставила меня улыбнуться. А затем резкий голос Артура вернул меня к реальности: — У тебя что, отпуск? — я взглянул на него. Он стоял в дверном проеме, а в руках держал несколько цветов. Похоже, он только что сорвал их. — Каникулы, — сказал я. — Давай работай, — ответил он, и я снова взялся за пылесос, чтобы продолжить уборку. Но мой взгляд то и дело возвращался к чудесному дому. Кажется, для Артура он значил очень многое. Знаю, я мог бы просто спросить его о фотографиях. Но я не был уверен, что получу ответ, да и мне не очень-то хотелось знать историю его жизни. Казалось, Артур был слишком занят, чтобы вообще разговаривать со мной; он постоянно торопился дать мне какое-нибудь маленькое поручение по дому, и я ни разу не видел, чтобы он просто присел и расслабился. В основном он занимался своим садом, и, надо сказать, занимался с большим прилежанием. Когда я вошел в сад, чтобы спросить Артура о чем-то, меня заворожил чудный запах цветов. Прямо как женские духи. Вид радовал глаз ничуть не меньше, чем запах: красные, розовые и пурпурные цветы раскинулись посреди сада в кругу. В каждом углу двора, рядом с живыми изгородями, росли кусты и по паре больших деревьев. Ещё в саду Артур поставил столик с двумя стульями. Это было просто идеальное место для чаепития, и совершенно внезапно до меня дошло, почему его имя звучало не по-американски. Разумеется, он был англичанином. Он просто прожил в Америке достаточно долго, чтобы его акцент смягчился. А изредка, когда он делал речевые ошибки, я просто пожимал плечами. Но это маленькое открытие заставило меня улыбнуться, и я кивнул сам себе. — Чему это ты так обрадовался? — спросил он, появившись сзади. Я развернулся и кивнул уже ему. — Красивый сад, — сказал я, и он, похоже, удивился моей похвале. Артур оглядел двор, и с гордостью в голосе ответил: — Да. — Наверное, трудно за ним ухаживать. Артур пожал плечами и поставил вазу, которую держал в руках. — Я занимаюсь им только летом, когда хорошо себя чувствую. — А Вы, кажется, большую часть времени себя хорошо чувствуете, — ухмыльнулся я, и он раздраженно взглянул на меня. — На что это ты намекаешь? Я же не притворяюсь. — Конечно же нет, — сказал я и закатил глаза. Он бросил на меня хмурый взгляд и прошел дальше, в сад. Я быстро последовал за ним. — Э, а Ваша коллекция Доктора Кто... — Нет, ты не можешь её позаимствовать, — отрезал он. — Я и не хочу, — вздохнул я, хоть и не мог отделаться от мысли, как бы это было круто. — Я хочу спросить, можно ли её передвинуть. Артур повернулся и посмотрел на меня. Затем он подошел ближе и схватил меня за руку. Я не смог сдержать румянца на щеках, когда Артур стал ощупывать мои бицепсы. — Эм… — пробормотал я. — Да, — ответил он, — чувствую, ты достаточно сильный. Думаю, ты можешь её передвинуть. Если тебе это удастся… — он ухмыльнулся. Что за хитрая сволочь. — Ладно, так мне можно её передвинуть? — спросил я. — Конечно, просто потом верни всё на место. Фильмы справа, плакаты слева, и убедись, что автографы в безопасности. — Вау, автографы? — вторил я, и Артур улыбнулся мне. — Они в моем альбоме. Если будешь аккуратен, можешь посмотреть на них. Я съехидничал: — Спасибо, сэр. Он нахмурил брови. — Не задавайся. Он отпустил мою руку, и я пожал плечами: — Ладно, простите. — Работай давай, — раздраженно буркнул он и встал на колени, чтобы получше рассмотреть какие-то сорняки. Я вздохнул и вернулся обратно, в дом. *** Опять же, я просто не мог находиться рядом с Артуром. У него было странное настроение; в одно мгновение он мог улыбаться так, будто вот-вот засмеется, а в следующее уже смотреть на меня, как на пришельца. Он словно боялся порадоваться моей компании, и вместо этого пытался лишить меня всякой радости от общения с ним. Хоть я и был осторожен, аккуратно передвинул и протер его коллекцию дисков, он подумал, что я не передвинул её обратно; что я неправильно положил его плакаты на полку. Вообще, странно было уже то, что он сказал мне об этом. Если летом он пребывал в таком хорошем расположении духа, то почему бы ему просто не сделать всё самому и перестать отнимать время у окружающих? Если я устал после первого дня работы, то к концу второго дня я по-настоящему выдохся. Артур всё ещё стоял в дверном проеме, пока я взбирался на велосипед. — Ты придешь утром в пятницу, да? — спросил он. — Мне так сказали, — ответил я. — А ты чем-то недоволен? — сказал он, вопросительно поднимая брови. Я хотел промолчать и сильнее схватился за руль. Но не смог удержаться: — Ну, не то, чтобы Вы были хоть чем-то довольны, — он долго смотрел на меня, и я уставился на него в ответ. На секунду я и правда подумал, что сейчас он извинится и скажет, что я прав. Но нет. — Не хнычь, — сказал он вместо этого и захлопнул дверь у меня перед носом. — Тогда сначала, твою мать, сами перестаньте хныкать! — крикнул я, разворачивая велосипед. Я увидел, как по ту сторону живой изгороди выглянула голова его соседки, и мне стало стыдно; я не хотел, чтобы меня услышал кто-то ещё. Я медленно свернул с дорожки и присмотрелся к изгороди. Женщина стояла на коленях у её подножия, и подняла голову, только когда на изгородь упала моя тень. Она выглядела взволнованной. — Простите за крики, — сказал я, смущенно улыбаясь. — Я просто разозлился. Она медленно встала и поправила свое платье. Это была пожилая женщина, как и большинство жителей, которых я видел в этом районе. На самом деле, если подумать, то я ещё не видел здесь ни одного человека, которому бы ещё не исполнился полтинник. Кроме Артура, конечно. — Все мы, бывает, злимся, — сказала она, — но только не будь с ним слишком жесток. Я обиделся: — Если бы Вы знали, как он жесток со мной! Не думаю, что Вам бы это понравилось. Она добро улыбнулась мне: — Ещё как знаю. Мы все знаем. Но, в конце концов, это же Артур, — она покачала головой. Хоть я и знал, что разговор окончен, но всё равно ничего не понял. Неужели кому-то разрешалось вести себя, как последняя сволочь, только потому, что у него было чопорное имя? Сегодня я добирался домой дольше, чем обычно, чтобы успокоиться. Я знал, что мама не должна видеть меня злым. А если увидит, то обвинит меня в том, что слишком чувствительный. Я же был о себе другого мнения, но чем дольше я ехал, тем сильнее корил себя из-за того, что так поступил с Артуром. Может, он был болен скорее не телом — а разумом? Это объяснило бы странные перемены в его настроении. А если это и правда, то теперь я чувствовал себя идиотом, кричащим на умственно отсталых. Когда я наконец вернулся домой, то со стыда направился прямо в кровать. Я почти добрался до своей комнаты, но тут Мэтью высунулся из своей комнаты и помахал мне рукой. — Чувак, как ты, говорил, его зовут? Я устало взглянул на него: — Артур Кёркленд? Он жестом подозвал меня ближе. Я посмотрел на свою дверь, а затем, вздохнув, последовал за Мэтью. — Я должен показать тебе что-то невероятное, — сказал он. — Если честно, я просто хочу спать, — запротестовал я, но всё же наклонился ближе, когда Мэтью устроился на стуле со своим ноутбуком. Он указал мне на экран. — Смотри, что я нашел! Мэтью зашел в какой-то онлайн-архив газетных статьей. Заголовок статьи, которую он нашел, гласил: «Семья погибла в автокатастрофе». Я быстро пробежался взглядом по статье. Там рассказывалось, что семья из трёх человек направлялась домой, но водитель потерял управление и свернул с дороги. Машина врезалась в дерево, и все трое погибли. Я наморщил нос. — И зачем я это читаю? — спросил я. Но тут я заметил список имен погибших. Среди них числился Артур Кёркленд. — Черт, — буркнул я. Мэтью чуть не подпрыгнул на месте от волнения. — Всё сходится? — Когда это случилось? — я прокрутил страницу и прочёл дату в углу: — Четыре года назад? — Да, через два месяца исполнится ровно четыре года. Невероятно, да? — Да, но это не он. Он жив. — Интересно, сколько людей носят имя Артур Кёркленд… — рассудил вслух Мэтью. Я пожал плечами и выпрямился. — Как бы там ни было, я иду спать. — Валяй. Но эй, круто же, правда? — Наверное. Я нашел это странным совпадением, но не более; это действительно было просто совпадение. Когда я встретил Артура в пятницу, то уже и забыл об этом. Но это оказался один из тех дней, которые я забуду не скоро. *** Я пришел вовремя (хотя, если верить Артуру, то опоздал на пять минут) и, как обычно, начал убираться. Но уже с самого утра я почувствовал, что что-то было не так. На улице стояла прекрасная погода, но Артур всё равно не выходил в свой сад. Он сидел в гостиной и наблюдал, как я убираюсь. Я знал, что Артур следил за мной. Но меня раздражало то, что он, кажется, собирался заниматься этим весь день. Кроме того, он давал мне кучу поручений, пока я убирался. «Открой дверь», просил он в одну минуту, а затем «закрой её, холодно» в следующую. Я должен был покормить его кота, а может быть и нет, потому что тот изрядно растолстел. Но голодным его тоже нельзя было оставлять. А ещё я мог взять себе сэндвич, если хотел, но не очень большой, потому что меня, похоже, хорошо кормили и дома. Так продолжалось в течение часа. — Зачем ты здесь вообще? — спросил Артур через какое-то время. Признаться, я задавался тем же самым вопросом. Нет, вот что я делаю со своими каникулами? — Ну, мама подумала, что это пойдет мне на пользу, — ответил я, пока пытался отодрать кошачью шерсть с подушки. Артур сидел рядом и наблюдал за мной. — Умно. — Да. Но, вообще, я просто хотел выбраться из дома, — я положил подушку обратно, и Артур поднял брови. — Почему? — спросил он. — Ну, просто… ох, знаете, она всё время там, всегда читает мне нотации или говорит, что я должен делать то и это. Порой это слишком. И мне нравится, что я могу немного отдохнуть от этого, — я улыбнулся Артуру, но он не улыбнулся в ответ. — Ты должен уважительнее относиться к своей маме, — сказал он. — Никто не знает, как долго она ещё будет рядом. — Да ладно, как будто Вы никогда не хотели отдохнуть от своей мамы, — ответил я и снова почувствовал укол раздражения. Если Артур не хотел слышать честный ответ, то не должен был спрашивать. — Нет. Никогда, — строго произнес он. — Даже не думай о таком. — Я ни о чем не думаю! — Ты неправильно положил подушку, — вставил он. Я протянул руку, схватил подушку и бросил её обратно. —Так лучше? — спросил я. Артур поджал губы ниткой, а я просто скрестил руки на груди. — Не ори на меня! — крикнул он. — Буду, если Вы будете орать на меня! — ответил я. — Веди себя прилично! — Вы тоже могли бы постараться! — Ты здесь, чтобы помогать мне! — Тогда начните уже вести себя как человек, которому нужна помощь! — выпалил я. Лицо Артура покраснело, но я решил, что с меня хватит. Я покачал головой и поплелся в сторону прихожей. — Ты куда? — Домой! — отозвался я. Я обул кеды и открыл дверь. — С меня хватит! — и я яростно хлопнул ей напоследок. Я забрался на велосипед и даже грозно взглянул на кота, когда тот мякнул мне. — Ох, к черту всё, — буркнул я и уехал. Мне даже не было стыдно за это. Я просто скатился с холма и остановился у супермаркета. У магазина стояли две лавки, поэтому я присел на одну из них, достал сотовый и написал Мэтью. Я не мог сейчас пойти домой, потому что мама начала бы расспрашивать меня. Но я мог попросить Мэтью встретиться где-нибудь в городе, чтобы мы могли потусить. Я просто хотел выкинуть Артура из головы. Совсем скоро мне пришло сообщение. «Я должен показать тебе что-то невероятное! Иди домой!», говорилось в нем. Я криво улыбнулся и хотел уже было ответить, но тут мой телефон зазвонил. Я не узнал номера, и всё же принял вызов. — Алло, это Альфред. — Привет, Альфред, это Нэнси. Помнишь меня? Я улыбнулся. — Помню-помню. Нэнси из волонтерского центра, да? — Она самая. Слушай, мне только что звонил Артур… — протянула она, и я тут же растекся по скамье. — Хорошо, пока ты не продолжила: да, я ушел, и я не вернусь. — Альфред, я знаю, что он немного вредный— — Ха, да ты сильно приуменьшаешь! — Но ему правда нужна помощь. Он звонил мне минуту назад, весь перепуганный. Ему стыдно за всё это, и он хочет, чтобы я спросила тебя, вернешься ли ты. Ты вернешься? Я колебался. Нэнси была первой, с кем я заговорил, когда звонил по поводу работы, и она была со мной очень любезна. Она не виновата в том, что Артур такой противный. Тем не менее, я ответил: — Не знаю… — Ты очень помогаешь Артуру. Может, он не самый лучший парень на свете, но он никому не желает зла. Он многое пережил. — Не знаю, что он такого пережил, но так с людьми не обращаются, — буркнул я и быстро добавил: — Но я вернусь к нему. Я почти слышал, как она улыбнулась: — Спасибо, Альфред. Я очень ценю это. — Да уж. Пока. Я повесил трубку и несколько секунд просто сидел, уставившись на свой телефон. Затем я снова написал Мэтью: «Прости, сейчас не могу. Увидимся вечером». После этого я снова забрался на велосипед и направился к дому Артура. Когда я вернулся, то сразу же почувствовал, что что-то не так. Я свернул с трассы, слез с велосипеда, припарковал его к стене и постучал в дверь. Но ответа не последовало. Даже кот исчез с порога. Как только я заметил это, он тут же выбежал из-за угла дома. Я улыбнулся животному. — Эй, как дела? — спросил я у кота, и тот мяукнул. Но стоило мне протянуть к нему руки, как он отшатнулся назад. Я нахмурился. — Тебя кто-то напугал? — он снова мяукнул и побежал обратно, за угол дома. Затем кот посмотрел на меня и мяукнул в третий раз. Я обернулся, снова постучал в дверь, но ответа снова не последовало, и я пошел за котом. До этого я ни разу не обходил дом: я даже не думал, что так можно. Но и за домом Артур выращивал прекрасные розы, белые и дивно цветущие. Если бы не бесконечное мяуканье кота, я бы непременно остановился полюбоваться ими, но вместо этого я прошел во двор, который был знаком мне ещё с прошлого вторника. Дверь, ведущая из дома в сад, осталась открытой. Но я нигде не видел Артура. Я робко прокашлялся: — Артур? Это снова Альфред, — сказал я, глубоко вдохнув. Я подошел ближе к двери и продолжал говорить. Я пытался рассуждать по-взрослому: — Прощу прощения за всё это, я просто очень расстроился. Чересчур. Но мы ведь можем поговорить об этом, правда? Артур? — ответа снова не последовало, и когда я дошел до двери, то понял, почему. Артур лежал на полу, у дивана. Похоже, он упал: стол сдвинулся, чайная чашка повалилась на бок, чай растекался по столу. Я распахнул дверь и ворвался в комнату. Артур был в сознании. Я слышал, как он стонал, видел, как двигались его пальцы, но ноги подводили его. — Артур? Черт возьми, что случилось? — я быстро присел на корточки рядом с ним. Он поднял голову и посмотрел на меня, но я понял, что он смотрел не на мое лицо. — Ничего не вижу, — прошептал он. — Опять началось. Я ослеп. Я почувствовал, как по спине пробежала дрожь, а сердце забилось быстрее. Я не знал, что делать. Я вцепился в собственные волосы. — Мне, боже, мне вызывать скорую? Черт… — Помоги встать. Пройдет, просто помоги мне. Я оттолкнул стол, не особо обращая внимание на то, как чашка соскользнула с него, грохнулась на пол и разбилась. Когда я расчистил место, то подхватил Артура на руки. Меня почти удивила его легкость; я знал, что Артур был худым, и, должно быть, весил совсем немного. Но меня всё же удивило, что я так легко мог удержать его на руках. Быстро сообразив, что к чему, я понес его в спальню. Его ноги болтались, свешивались с моих рук. Скорее всего, он не чувствовал их. Движения были неестественными, как будто он был всего лишь куклой. Я положил его на кровать, наблюдая, как он судорожно втягивает в себя кислород. — Уверены, что скорая не нужна? — спросил я, но он лишь снова нервно вдохнул, и тогда я потянулся к телефону. Его тонкие пальцы тут же сомкнулись вокруг моего запястья, чтобы остановить меня. Он смотрел на меня: прямо мне в глаза, и в этот раз он действительно видел меня. Он покачал головой. — Не надо, — ответил он. Я послушался голоса, слабого, почти умоляющего, и тут же отдернул руку от телефона: вместо этого я сжал пальцы Артура в своей ладони. Я сел на кровать, рядом с ним, и просто держал его за руку, пока он не перестал задыхаться. Он молча смотрел в потолок, и я тоже молчал. Его кот прибежал с улицы и запрыгнул на кровать, чтобы поластиться у ног Артура. Прикосновение меха как будто бы пробудило его. Наконец, Артур кашлянул и пошевелил пальцами ног. Я почувствовал, какая ноша упала с моих плеч. Я опасался худшего. — Спасибо, — пробормотал Артур, когда я снова посмотрел на него. У него немного вспотел лоб, но он всё же медленно улыбнулся и взглянул на меня. Я коротко кивнул. — Да не за что… Вы как? Видите? — я махнул рукой перед его лицом, и он тихо рыкнул, уклоняясь. — Да, я вижу. — Ладно. Наконец, Артур подвигал ногами ещё, уперся руками в матрас и сел. Он откинулся на спинку кровати, посмотрел на кота, и вытер пот со лба рукавом. Я внимательно наблюдал за ним. — Так Вы не шутили, да? — пробормотал я, и он взглянул на меня. — Про болезнь… — Нет, не шутил, — вздохнул он. Я растерялся. — И поэтому Вы целый день не вставали с дивана? — спросил я, внезапно осознав причину, и он кивнул. Мне тут же стало совестно за то, что я думал, будто он пытается следить за каждым моим движением. — Ох… — А ты думал, что я просто пытался позлить тебя, да? — теперь спросил он, и я честно кивнул. Он легко засмеялся. — Боже… — Простите, — сказал я, но он поднял руки, будто пытаясь меня остановить, и покачал головой. — Нет, это я должен извиняться, — ответил Артур и сглотнул. Он устало посмотрел на меня. — Не надо было заводить тот глупый разговор. — Ну… пожалуй, да, — признался я. — Но я поступил по-детски, просто сбежав. Артур посмотрел на своего кота, и я тоже взглянул на него. — Кстати, это кот показал мне, где Вы были. — Он хороший, — произнес Артур и кивнул. Кот же громко замурлыкал, будто знал, что мы разговариваем о нем. Я смущенно царапнул свою щеку и взглянул на Артура. — Так… Вы и правда не знаете, из-за чего происходят эти припадки? Он покачал головой. — Я ходил к нескольким докторам. Мне давали обезболивающее и дурацкие советы, но никто из них не знал, что со мной. А теперь, думаю, я просто сдался. — Но как можно сдаваться в такой ситуации, — хмуро сказал я, но Артур засмеялся. — Всему есть предел. Я же не могу вечно оплачивать медицинские счета. В какой-то момент нужно просто остановиться и принять всё, как есть. —А когда Вы остаетесь один? А что, если бы я не пришел? Да как так можно! — Смириться можно со многим, — сказал Артур, положил свою ладонь поверх моей и нежно сжал её. — Альфред, не расстраивайся из-за этого. Мне жаль, что тебе довелось увидеть такое. Но если ты будешь отлучаться надолго, наверное, такое будет случаться часто, — он заглянул мне в глаза, и что-то кольнуло у меня в сердце, когда я понял, что Артур говорил серьёзно. Это был один из тех моментов в жизни, когда я очень хотел бы сделать хоть что-нибудь, но не мог. Не мог сделать абсолютно ничего. — Простите, — зачем-то опять извинился я, а Артур снова покачал головой. — Я что-нибудь могу для Вас сделать? — Нет, я в порядке, — вздохнул он. Я кивнул и медленно встал. — Тогда я, наверное, снова займусь уборкой. Артур наблюдал за мной, пока я шел к двери. Затем он прокашлялся: — Думаю, можно не заморачиваться и просто убрать то, что осталось от чая. Я обернулся. — Правда? — Ты всё сделал в прошлый вторник, — сказал он. — В конце концов, здесь не может быть так пыльно. Я лучезарно улыбнулся: — Вау, спасибо. — Он улыбнулся мне в ответ, и на этот раз я знал, что это была искренняя улыбка. *** Я убрал «то, что осталось от чая» и выбросил осколки чашки. Тем временем Артур уже поднялся с кровати и расположился в гостиной. Когда я закончил, то присоединился к нему. Мы пили сквош, и просто болтали ни о чем: о погоде, о его саде, чем я занимаюсь в свободное время, и о том, откуда, черт возьми, у меня такие мышцы. Я могу и ошибаться, но мне почти казалось, что он флиртовал со мной. И всё же, это было очаровательно. Похоже, если он хотел, то мог быть действительно приятным парнем. В тот день, когда я вернулся домой, то впервые почувствовал себя счастливым — впервые с тех пор, как начал работать на него. На самом деле, я уже жаждал увидеть его в следующий вторник, и был так увлечен этой мыслью, что едва заметил, как добрался до дома. Я припарковал свой велосипед, а у входной двери меня встретил Мэтью. Похоже, он снова что-то курил. Его взгляд метался туда-сюда, но неизменно останавливался на мне. Мэтью схватил меня за руку и потащил на второй этаж. — Ты только глянь на это! — воскликнул он. Я хотел было извиниться перед ним за то, что не смог попасть домой раньше, но кажется, Мэтью уже и забыл об этом. Он показал мне ещё одну онлайн-статью. — А теперь что? — спросил я. — А теперь продолжение, — улыбнулся Мэтью и выдохнул дым от сигареты, которую я не заметил в его руках. Это была самокрутка. — …чего? — Последней статьи, которую мы читали! Смотри, — сказал он, нетерпеливо указывая на экран, — тут сказано, что они ошиблись; в аварии погибли только двое. Один выжил, хоть и с серьёзно пострадал. Они думали, что он умрет, но он выжил. Артур Кёркленд выжил. Я подался вперед и взглянул на статью. Мэтью был прав. — Это всё равно не делает его тем Артуром, на которого я работаю, — сказал я, но Мэтью уже приготовился и к такому заявлению; он прокрутил страницу вниз и показал мне фото. Мои сомнения развеялись: это было лицо Артура. На несколько лет моложе, но, определенно, это был Артур. Я узнал и женщину, которая стояла рядом с ним, хоть и её глаза были зацензурены: это её фотография висела у него на стене. И это про неё я подумал, что она — его девушка. Должно быть, это его мать. — Вот дерьмо, — буркнул я. — Невероятно, правда? — спросил Мэтью, снова затягиваясь. Я махнул рукой на его сигарету, а он лишь засмеялся. — Так вот почему все говорят, что он многое пережил. — Невероятно! — повторил Мэтью. — Как ты это вообще нашел? — спросил я, когда Мэтью снова уселся за ноутбук. Он стряхнул самокрутку в пепельницу, которая стояла рядом с клавиатурой. — Я гуглю всё и всех, — пояснил он. — Кстати, хочешь посмотреть, что я откопал на своего менеджера? — я покачал головой и вышел из комнаты, несмотря на его протесты. Я просто не мог в это поверить; Артур чуть не погиб в автокатастрофе? И из-за этого у него начались странные припадки? У меня действительно в голове не укладывалось, что Артур не мог просто рассказать об этом. Если бы я знал, то мог бы закрыть глаза на его невыносимый характер и даже посочувствовал бы ему. Так почему он решил оставить это в тайне? *** Во вторник шёл дождь, и когда я добрался до дома Артура, то промок до нитки. Я уже ждал какого-нибудь язвительного комментария по этому поводу, и когда Артур открыл мне дверь и взглянул на мою липкую одежду, он меня не разочаровал: — Ты когда-нибудь слышал о такой замечательной вещи, как дождевик? — спросил он, впуская меня внутрь. Я пожал плечами и вошел в теплую прихожую. Кеды, разумеется, тоже промокли. Я развязал шнурки и кое-как стащил с себя обувь. — Дождь застал врасплох, — проворчал я, стянул носки и взял их в руки. Артур наблюдал за тем, как с них капала вода. Я тоже посмотрел на носки. — Э, а ничего, если я босиком? Артур ухмыльнулся: — Соображаешь. А вообще, у меня есть запасные тапки. Иди в кухню, я тебе их принесу. Я зашел в кухню и глубоко вдохнул. Пахло, как в пекарне. А как только я заметил, что духовка была включена, то тут же прилип к стеклу, пытаясь разглядеть внутри что-нибудь. Там пеклась партия булочек. Некоторые из них уже приобрели аппетитный, золотистый цвет. Я огляделся, чтобы проверить, не вернулся ли Артур, а затем открыл дверцу и вдохнул аромат свежей выпечки. Булочки пахли шоколадом. Интересно, положил ли он его туда. — Мне нравится печь, — сказал Артур, когда зашел в кухню. Я закрыл дверцу, встал и моргнул. Мои очки запотели, и я ничего не мог разглядеть. А когда я снял их и вытер рукавом, Артур улыбнулся мне, как глупому ребёнку. — Вот, — сказал он и поставил синие тапочки на пол. — Спасибо, — я обулся и невольно вздрогнул от прикосновения стёганой ткани к голым ступням. — И вот это возьми, — Артур вручил мне что-то мягкое. Я надел очки и ощупал полученное. Это оказался большой, мягкий свитер. — Давай, переоденься, а то ещё простынешь, — сказал он, и я улыбнулся в ответ. — Как мило с Вашей стороны. — Это не мило, — ответил он, — а разумно. — Ладно, как разумно с Вашей стороны, — исправился я и фыркнул. Я повесил свитер на спинку стула и стянул с себя футболку. Хоть я и разделся, мне тут же стало теплее: может, это потому, что я стоял рядом с духовкой. Я вздохнул и пожал плечами, а затем сбросил футболку на пол. Тогда я заметил, что Артур пялится на меня. Его взгляд скользнул вверх по моему животу, мимо груди, а затем он посмотрел мне в глаза. Он слегка покраснел, и я заикнулся: — Э, может, мне переодеться в другом месте? — Да одевайся уже, — сказал он, отводя взгляд. Я быстро натянул свитер и поморщился. — Блин, колется. — Потерпишь, — Артур подобрал мою футболку и потянулся за носками, которые я всё ещё держал в руках. Я нехотя отдал их ему. — Я кину их в стирку. А ты можешь начинать пылесосить, — сказал он. Я почесал локти через свитер и кивнул. *** — Вам нравится Элвис? Артур высунулся из кухни. Он уже довольно долго там копался. Думаю, раз сейчас он не мог ухаживать за садом, то решил заняться чем-нибудь ещё: то есть, выпечкой. Интересно, откуда у него столько девчачьих увлечений. — Что ты сказал? — спросил он меня. Я повернулся к нему с тремя пластинками Элвиса в руках. — Элвис, — повторил я, — он Вам нравится? — Ничего так, — ответил Артур и пожал плечами. — У Вас столько пластинок. — Я поставил на место те пластинки, что взял, а потом пробежался взглядом по именам других певцов. — Их покупал не я, — сказал он, подходя ко мне. — Они принадлежали моей маме. Когда он упомянул свою маму, в моей памяти внезапно всплыла та статья, которую показывал мне Мэтью. Я посмотрел на Артура, пытаясь уловить отклик грусти в его глазах, но ничего не разглядел из-за тусклого света гостиной. Артур включил только одну лампу, хотя темные облака снаружи целиком затмили солнце. Он посмотрел на меня. — Что? — Ничего, — сказал я, вставая. — Нет, что это было? Ты странно на меня посмотрел, — настоял он. Я попытался улизнуть от него в спальню и начать пылесосить, но Артур всё равно пошел за мной. — Это потому, что Вы упомянули свою маму, — наконец признался я и развернулся к нему. Артур остановился в дверном проеме, и я понял, что он ничего не понял. Я покачал головой и смущенно посмотрел на свои тапки. — А что с моей мамой? — Мэтью, эм, мой брат… он нашел в интернете статью. На самом деле, две статьи. И там было Ваше имя, — я перевел взгляд на него. Артур всё ещё выглядел озадаченным, но тут его как будто бы осенило. Он медленно кивнул и развернулся. — А, это, — сказал он, возвращаясь в гостиную. — Я не хотел никого обидеть, — пролепетал я, поспешив к двери, но Артур просто отмахнулся от меня. — Пойду, посмотрю, как там булочки, — сказал он и потер свою голову так, будто бы она внезапно разболелась. Я вздохнул и решил не идти за ним. Мне стало стыдно, очень стыдно. Я знаю, что не должен был говорить об этом, и весь следующий час я усердно работал, попутно виня себя за свою глупость. За это время погода так и не прояснилась. Всё ещё шел дождь, и хотя я чувствовал, что мои джинсы высыхают, они всё ещё были мокрыми и противно прилипали к телу. Мне и правда не хотелось бы снова попасть под дождь, но мое время почти вышло. Но не успел я отложить пылесос, как на кухни раздался жуткий грохот, и послышались всхлипы Артура. Я в мгновенье ока бросил всё и кинулся к нему. — Артур, Вы в порядке? — он сидел на полу, прислонившись спиной к кухонному столу. Он всхлипывал и прятал лицо в ладонях. Совершенно растерявшись, я спустился к нему на колени. — Опять что-то со зрением? Он покачал головой. — Как же болит голова, — прошептал он, подавшись вперед. — Вы ударились? Он снова покачал головой. — Я могу что-нибудь для Вас сделать? — Дай мне таблетку. — Таблетку? — я оглянулся и заметил, что один из кухонных шкафчиков был приоткрыт. Я встал и осмотрел все таблетки, которые хранились внутри. Чем больше их попадало в мое поле зрения, тем шире распахивались мои глаза: я будто попал в дом наркомана! Я нашел обезболивающее и взял две таблетки. Пока я наливал в стакан воду, Артур начал двигаться. — Сидите, — сказал я, наклонился и передал ему таблетки. Он взял их и закинул в рот, но ему было трудно держать стакан. Я присел рядом и держал стакан у его губ, пока он пил. После нескольких глотков Артур уже сам взял стакан и выпил всё до дна. Наконец, он поставил стакан и вздохнул. Я молча посмотрел на него. — Боже… — пробормотал Артур после минутного молчания и запустил пальцы в собственные волосы. Его лоб был таким потным, что я решил схватить со стола салфетку и подать ему. Он взял её и вытер ей лицо. — Вам лучше? — спросил я. — Да, спасибо, — сказал он, скомкав салфетку. — Такое иногда случается. Если я не принимаю лекарств, это продолжается часами. Я выпучил глаза. — Тяжело же Вам. — Тяжело. Поможешь мне подняться? — я схватил его за руки и помог ему встать. Артур вздохнул и сел на стул. Я долго смотрел на него. — Вам надо бы нанять медсестру, чтобы следила за Вами. — Не тупи, — сказал он. — Ты хоть знаешь, сколько это будет стоить? — Но разве это не инвалидность? Государство платит за инвалидов. — Я не инвалид, — огрызнулся Артур. Наверное, я выглядел растерянным, потому что он тут же виновато покачал головой и посмотрел на меня. — Я не хотел тебя обидеть, — извинился он. Я притянул к себе ближайший стул и сел рядом с Артуром. — Всё в порядке. Извините, что упомянул Вашу маму. — Ах, моя мама, — кивнул Артур, уставившись на стол. Только сейчас я заметил на нем корзинку с печеньем. Рядом с ней стоял чайник и две чашки чая. — Как ты узнал? И что именно ты знаешь? — Только то, что они погибли в той аварии, — пробормотал я. Артур снова кивнул и уставился на свои ладони. Он уже не плакал, но щеки всё равно были мокрыми. — Я должен был погибнуть вместе с ними, — прошептал он. — Не говорите так, — сказал я, кривясь. Он легко улыбнулся: — А почему бы и нет? Посмотри на меня. Мне только двадцать три года, а долгов у меня столько, что я не заплачу и до конца жизни. — А эти, эм, припадки, начались у Вас из-за аварии? — спросил я, и он кивнул. — Они сказали, что мне осталось жить не больше года. Но что самое страшное: я всё ещё здесь, — он откинулся на спинку стула и сложил руки замком, а затем взглянул на меня. Я посмотрел в его зелёные глаза. И хотя он только что признался мне, сколько ему на самом деле лет, мне всё равно казалось, что он намного старше. Он выглядел таким уставшим, как будто ему уже не терпелось покинуть этот мир. — Разве это плохо? — Я и сам не знаю. Порой я рад этому, но в основном… я никогда и подумать не мог, что однажды стану для кого-то обузой. Более того, я сам привык заботиться о других. Я слушал, потому что я знал, что он хочет быть услышанным. Он подался вперед и уставился в пол, как будто не мог посмотреть мне в глаза. — Я никогда не был беспечен. Никогда. Мне даже отчасти это нравилось. Но это был мой выбор. А теперь я застрял здесь. — Но ведь большую часть времени Вы чувствуете себя хорошо, — возразил я. — Ты так думаешь? После всего, что видел? Ты и был-то здесь всего четыре раза. Услышав это, я прикусил нижнюю губу. Но это была правда. Я и понятия не имел, что происходило с Артуром в мое отсутствие. А ведь я приходил к нему всего на несколько часов. Я почувствовал себя виноватым, хоть и знал, что не должен винить себя. — Так Вы… умираете? — нерешительно спросил я. Артур лениво улыбнулся. — Я умираю. Он поднял на меня глаза, и я увидел, как на них выступают cлёзы. И, сам того не сознавая, я схватил его ладони, а он подался вперед. Я чуть не вскочил со стула, когда он упал в мои объятья, уткнулся в мою рубашку и заплакал. Он вдруг показался мне совсем маленьким и слабым. Тот самый человек, который так злил меня своими криками и странными требованиями, в котором я почти подозревал лгуна и симулянта, оказался просто напуганным хрупким парнем. Я крепко обнял его и погладил по спине. Он плакал. — Я не боюсь смерти, — прошептал он. — Но мне так надоело всё это. Я просто хочу уже умереть. Я хотел сказать ему, что нет ничего хорошего в таких желаниях, но понял, что просто не могу. Никто не говорит о таком просто потому, что в голову взбрело. Может, этим некоторые хотят привлечь к себе внимание, но не Артур. Я просто знал, что он не сказал бы такого ради внимания. И я не сказал ему, что он был неправ. Я просто позволил ему выплакаться, пока стена за его спиной не помутилась в моих глазах. И тогда я понял, что тоже плачу. Мне было грустно. Честно, я просто был разбит и хотел помочь ему. Но даже не знал, чем. Через несколько минут Артур отстранился и извинился. Но я сказал ему не извиняться. Как-то неловко вышло, но Артуру удалось всё замять: он просто вдруг улыбнулся и предложил мне булочку. Я мог только поблагодарить его. За одной булочкой последовала другая, а за ней и вся корзинка. Мы ели их с джемом и маслом. Артур пил чай, а я — сквош, и вот так мы просидели за столом целый час, просто разговаривая. Я знал, что уже давно должен уйти, но мне было всё равно. Да и Артура не беспокоило то, что я остался: хотя сперва я и подумал обратное. Я быстро привык наслаждаться его компанией. Когда он не злился, то оказывался остроумным человеком, который мог шутить на любую тему — но при том человеком опытным, когда дело доходило до вопросов жизни. Он спрашивал о моей семье, но я старался не расспрашивать о его родных. Кажется, он оценил это, и когда я собирался уходить, чтобы не пропустить мамин ужин, он даже обнял меня. Я с радостью обнял его в ответ. — Надоел мне этот сквош. Приготовь-ка мне какао в следующий раз, — пошутил я на прощанье, и Артур ответил, что я многое теряю. А я просто засмеялся. *** — Видишь, я же говорила, что тебе понравится эта работа. Я улыбнулся маме с другого конца обеденного стола. Мэтью, ковырявшийся в своей тарелке, подозрительно посмотрел на меня. — Что, он внезапно раздобрел? — Вообще, да. Если узнать его поближе, то он вполне себе классный парень, — ответил я. — Рада это слышать, — улыбнулась мама. — А что там с аварией? Ты спрашивал его? — спросил Мэтью. Я покачал головой. — Думаю, не стоит ворошить прошлое, — соврал я. Но в следующий раз Артур решил поворошить его сам. *** — Когда-то мы жили в этом доме, -— сказал Артур. В пятницу утром я стоял в его прихожей и рассматривал фотографии на стене. Он снова и снова заставал меня за разглядыванием фотографии маленького домика с дивным садом. Сначала он по обыкновению издевался надо мной: давай работай, у тебя что, отпуск, хорошо ещё, что я тебе не плачу. Но теперь я знал, что это были всего-навсего дружеские подколы, и не обращал внимания. А сейчас Артур стоял рядом с чашкой чая и рассматривал фотографию вместе со мной. — Ты и твои родители? — спросил я, и он кивнул. — Это был прекрасный дом. Мама всегда с такой любовью ухаживала за садом. Это был рай на земле. — А теперь и твой сад — рай, — сказал я, зная, как льстит ему моя похвала. — У тебя и правда отлично получается. — Спасибо, — улыбнулся он, отводя взгляд. — Он напоминает мне о доме. — А ты знаешь, кто живет там теперь? Артур покачал головой. — Его продали с аукциона, когда погибли мои родители. Я, конечно же, не мог его унаследовать, да и все думали, что я мертв. — А другие родственники? — Все они остались в Англии, — улыбнулся Артур. — Но думаю, ты уже догадался? Я вырос в Англии. Моя мама переехала сюда, когда встретила моего папу. — Эм… не твоего настоящего папу? — Биологически — нет. Но я думаю о нем именно так. Я кивнул, и мы вновь посмотрели на фотографии. Артур показал мне фото родственников, оставшихся в Англии, сказал о них пару слов. Но, похоже, они не общались, потому что он знал о них немногое. — А друзья? У тебя есть фотографии твоих друзей? Артур помрачнел. Я понял, что снова задал какой-то дурацкий вопрос. — Не то, чтобы у меня были друзья, — медленно произнес он, глотнув чая. — В тот день, когда произошла авария, мы возвращались со смотра этого дома, и решили купить его. Уже… прошло почти четыре года. Да и в колледже мне приходилось нелегко. Всё из-за хулиганов. — Но за что они..? — хотел спросить я, но только сейчас заметил, как неловко Артуру было говорить об этом. — Ну, если это не секрет, — пробормотал я. — Каминг-аут, — ответил он. Я нервно сглотнул, когда он посмотрел мне в глаза. — Я хотел быть честен, и сделал это в первый же день. Большинству парней это не понравилось. Моя жизнь превратилась в ад. А за месяц до этого папу уволили с работы, и ему понадобилось время, чтобы снова собраться с силами и взять себя в руки. И мы подумали, что настало время перемен. Наша семья переехала в другой город. Ничего особенного, — он снова взглянул на фото себя и своей мамы. — Как бы ещё всё могло закончиться… Я знал, что нужно что-то сказать, и, заикаясь, пробормотал: — А я всё думаю, стоит ли решаться на такое… ну, каминг-аут. Артур странно посмотрел на меня. — Что ты имеешь в виду? — в ответ я пожал плечами. — Ты не обязан говорить такое, чтобы успокоить меня. — Но я гей, — признался я и почувствовал, как краснеют мои щеки. Я никогда и никому не говорил об этом так открыто. — Я… ну, в школе я много думал о том, стоит ли оно того. Я думал, так будет проще. Но теперь… — Никогда ничего не бойся, — перебил Артур, и я посмотрел на него; в его широко раскрытые глаза. Он легонько покачал головой. — Тебе дана лишь одна жизнь. Никогда не бойся быть самим собой. Мое сердце было готово выпрыгнуть из груди. Ладони вспотели, я сжал их в кулаки и незаметно вытер о брюки. — Л-ладно, — смущенно пробормотал я, и Артур тепло улыбнулся мне в ответ. — Хочешь какао? — спросил он. — Что? Так ты купил его? — удивился я. Он рассмеялся, и я прошел за ним в кухню, где увидел банку какао-порошка на столе. — Вау, круто! Хотя это была шутка. — Я понял, — ответил он, открывая холодильник. Оттуда он достал молоко. — Знаешь что? Давай-ка выпьем по чашке какао. День был трудный. Всё это длилось только час, и всё же, мы оба позволили себе насладиться этим маленький перерывом в гостиной, слушая пластинки Элвиса. Я вдруг почувствовал, будто теперь мы общаемся на совершенно другом уровне — не знаю, может потому, что я просто признался ему, а он так легко это воспринял. Гостиная перестала быть просто гостиной; она стала местом, где я хотел проводить время. А Артур был человеком той доброй души, с которой я хотел проводить время. Так я и поступил. Я стал забывать о ранних пятницах и поздних вторниках. Я просто приходил, когда выдавалась свободная минутка: а учитывая, что это были летние каникулы, минуток выдавалось много! Артур всегда радушно принимал меня. Он заставлял меня делать то, что не хотел делать сам, или же просил помочь ему в саду, но никогда не перетруждал меня. Мы начали многое делать вместе. Вместо того, чтобы я пылесосил в одном месте, а он выпалывал сорняки в другом, мы занимались уборкой бок о бок, как лучшие друзья. По крайне мере, я стал думать о нас именно так. Хотя он был старше меня, я никогда не встречал никого, с кем бы мне нравилось проводить время так же, как с ним — даже в старшей школе. С Артуром всё было по-другому. И чем чаще я приходил, тем легче мне было уходить от него. Я заметил, что его припадки чаще случались во второй половине дня, и старался находиться рядом в это время. Было страшно, и я даже не могу сказать, что привык помогать ему: я всегда порывался вызвать скорую. Я не мог смотреть, как он внезапно падает, ослепший и обессиленный, и не может встать без моей помощи. Иногда он так злился на самого себя, что начинал плакать; говорил, что не хочет обременять меня, но я бы ему просто не позволил. Сколько бы он не возмущался, в итоге он всегда благодарил меня, обнимал или целовал в щеку. И это было лучше любой зарплаты, которую я когда-либо получал. *** Прошел уже месяц, и одним субботним вечером мы с Артуром решили посмотреть Доктора Кто в его гостиной. Кажется, когда мы только начали смотреть сериал, Артур обрадовался, но ближе к вечеру его восторги утихли. Моя рука покоилась на его плече, — и не спрашивайте, как она там оказалась! — а он прижимался ко мне. Рядом стояла миска с попкорном, который я уже ему не предлагал, потому что он его не брал. Но запах кукурузы всё ещё витал в комнате, а жир и соль остались на кончиках моих пальцев. Я облизал их и шутливо коснулся мокрыми пальцами щеки Артура. Он фыркнул: — Перестань. — Что такое? Ты вдруг затих, — сказал я и заглотнул ещё немного попкорна. Артур придвинулся ко мне. Его голова скользнула под мою подмышку. — В последнее время я чувствую себя таким больным. Меня это беспокоит. Я попытался спокойно ответить: — Бывает. Но не позволяй этому действовать тебе на нервы. — А что, если я умираю? Я схватил миску и решительно поставил её на стол, а затем резко повернулся к Артуру. Он недоуменно посмотрел на меня, когда я схватил его за плечи. — Ты не умираешь, — строго сказал я. — Хватит всё время думать о смерти. Ладони Артура сомкнулись вокруг моих запястий. — Ты мне очень нравишься, Альфред, — сказал он, и я почувствовал, как к щекам прильнула кровь. — О-о? — удивленно пробормотал я. Он смотрел на меня с той теплой, милой улыбкой, из-за которой по спине пробегали мурашки, и я просто не мог не ухмыльнуться в ответ. — Ты, эм… тоже мне нравишься, — сказал я, чуть не засмущавшись. Артур улыбнулся покачал головой. — Я так старался никому не нравиться. Во всех смыслах слова. После аварии… я уверен, что скоро умру, — я поморщился и хотел уже было сказать ему, что и правда пора прекратить, но он поднял руки, словно пытаясь остановить меня. — Это факт, Альфред, — сказал он, кивая. — Я скоро умру. Я не знаю, как скоро, но я слабею с каждым днем. Я просто не хотел… — он покачал головой. — Не хотел чего? — спросил я. Он посмотрел в сторону телевизора. — Нравиться кому-то… чтобы никому не пришлось иметь дела с умирающим. Это не смешно — терять дорогих тебе людей. Я знал, о ком он думал: о своих родителях. Это было очевидно, хоть он и не говорил этого, и я нежно запустил пальцы в его волосы. Раньше я никогда не позволял себе этого. Он взглянул на меня. — Ты не можешь защитить себя от окружающих, — сказал я. — А тем более от их чувств. — Я не хочу тебе нравиться, — сказал он, и мы оба засмеялись, потому что это прозвучало слишком трогательно. Я игриво ущипнул Артура за щеки. — Но ты мне нра-вишь-ся, — пропел я. Он фыркнул и покраснел. — Ну перестань. — Ты мне нравишься, — снова сказал я, и Артур заглянул мне в глаза. Я посмотрел на него в ответ, и мои пальцы перестали щипать его щеки. Вместо этого они просто коснулись его лица. Я сам толком не знал, что делаю: но это было так естественно. Он был таким мягким и теплым, когда я дотронулся до него — безумно теплым. Оба моих больших пальца скользнули по его губам, и он закрыл глаза, легко приоткрыв свои губы. Я почувствовал, как по моему телу расползается странное тепло. Едва его язык коснулся моих пальцев, и я отдернул их, а уже в следующее мгновение зарылся. Я наклонился и поцеловал его. Артур совсем не возражал. Он прижался ко мне в ответ, его пальцы схватились за мою рубашку. Я повернул голову и приоткрыл губы, мой язык скользнул к нему в рот. Я почувствовал, как меня переполняет жадность. Как будто мне было его мало. Его запаха, его тела, его дыхания; мои руки переместились с его волос на пояс, я вжал его в диван, а затем навис над Артуром. Он просто позволил мне. Артур выгнул спину и развел ноги, а я устроился между ними на своих коленях. Я вжался в него. Его рука скользнула между нами, схватила мою ладонь, и мы переплели наши пальцы. Когда его язык встретился с моим, у меня кончился воздух. Я отстранился и глубоко вдохнул. Артур разочарованно посмотрел на меня. — Я, ну… — пробормотал он, и я забоялся, что он скажет, что ему жаль и он не может сделать этого. Это разбило бы мне сердце! Но вместо этого он прошептал: — У меня нет презервативов. Я усмехнулся. Сначала я попытался сдерживаться, но уже скоро я уже захохотал на всю комнату и просто упал на Артура, не в силах подняться. Он тоже начал смеяться, но ему пришлось отпихнуть меня: он не мог дышать в таком положении. Тогда я сел и ухмыльнулся ему. — Нам не обязательно заниматься сексом! — воскликнул я. — Ну… я просто подумал! — пролепетал он и закрыл покрасневшее лицо ладонями. — Я не против, — ухмыльнулся я и застенчиво царапнул свою щеку. Я оглядел Артура сверху вниз. Я был очень даже не против. — Но… нам же необязательно торопиться с этим, правда? Все ещё закрываясь ладонями, Артур кивнул, а затем все-таки открыл лицо, чтобы взглянуть на меня. Я наклонился и чмокнул его в подбородок. — Ладно, — сказал он, улыбнувшись. — И больше никаких разговоров о смерти, — сказал я. — Пока что, — ответил он, погладив мою щеку. — Ты мне нравишься, — добавил он, и я прильнул к его ладони. — Ты мне тоже нравишься. *** После этого мы никем официально не стали; не стали «встречаться», не стали «парнями» друг друга. Мы старались избегать публики. И всё же, разумеется, соседи не могли не заметить, что я стал приходить намного чаще. Особенно та дама, которая слышала, как я кричал. Но, похоже, её не раздражали моими визитами. Наоборот, она даже улыбалась мне и махала рукой, когда я проезжал мимо на своем велосипеде. — Артура навещаешь, да? — однажды спросила она, и я смог только ухмыльнуться. — Как обычно, мэм, как обычно! Мама тоже заметила, что я стал часто пропадать, но она не знала, что я вижусь с Артуром. Со стороны это выглядело бы очень странно, и мне потребовалось бы хорошее объяснение того, что происходит между мной и моим «боссом». Поэтому я говорил, что вижусь с друзьями. Она не спрашивала, откуда у меня вдруг появилось столько друзей. Мама была довольна уже тем, что меня не было дома: особенно теперь, когда она заметила самокрутки Мэтью, и нашла, о чем ворчать. Выпорхнув из под её крыла, я наконец получил свободу, о которой так мечтал, и всё то, в чем нуждался. Всё это я нашел в таком прекрасном создании, как Артур. Скоро мы начали вести себя совсем как пара, и когда я переступал порог его дома, каждое мгновение становилось блаженством. Я как будто вел двойную жизнь, о которой никто не догадывался. Я всё равно помогал Артуру по дому, но теперь я окончательно перестал считать это работой. Я делал это просто потому, что любил его и хотел, чтобы он хорошо жил. Артур сполна отплачивал мне объятиями и поцелуями, и скоро я уже не мог жить без его прикосновений. Самое ужасное, что после нескольких часов таких касаний и украденных поцелуев, я должен был уйти. Ночевать мне приходилось дома. Но в своей кровати я думал только о том, не одиноко ли там Артуру. Не спалось ли ему иногда по ночам, потому что он скучал по мне, и хотел ли он выздороветь, чтобы навещать меня? Ведь больше всего на свете Артур боялся, что он не сможет позаботиться о себе. Именно поэтому он выходил из дома только в магазин или подышать свежим воздухом. Он не хотел садиться в автобус и внезапно рухнуть там же, где ему никто не поможет. «Когда я дома», — говорил он, — «я хотя бы никому не мешаю». Трудно было заметить, как тщательно Артур планировал свою жизнь, стараясь никому не мешать. Но в один прекрасный день всё должно было измениться. Две недели спустя я застал Артура в саду, за просмотром старого альбома с фотографиями. Стул напротив занял его кот, поэтому я переместил животное к себе на колени, а затем присел. — Привет, — весело поздоровался я. Артур улыбнулся мне и наклонился, чтобы я смог поцеловать его в щеку. — Привет, красавец. — Что это тут у тебя? Артур положил альбом на стол и развернул его ко мне, чтобы я мог посмотреть. Там лежали несколько снимков того же дома, фотография которого висела у него в прихожей. Я легко улыбнулся. — Снова вспоминаешь это место, да? — В субботу была четвертая годовщина аварии, — сказал Артур, и я моргнул. — …о. — И каждый год я хочу вернуться, — вздохнул он, посмотрев на альбом. — Просто посмотреть, как теперь выглядит наш дом, как там соседи. А ещё там был такой холм, на который я любил забегать в детстве и смотреть оттуда на закат. Мама никогда не ругалась — она знала, что я вернусь, как только насмотрюсь вдоволь. Я улыбнулся: — Как мило. Артур закрыл альбом. — Думаю, это лучшее место на свете. Я больше нигде не видел такого красивого заката. — Так что тебя останавливает? — спросил я. — Приедешь в субботу. Сегодня четверг, да? Завтра ты мог бы уехать на поезде, — Артур устало взглянул на меня. И тут я вспомнил: — А, точно… ты же не пользуешься общественным транспортом. — Я даже не могу сесть за руль. В смысле, представь, что будет, если я ослепну прямо посреди дороги! — Черт подери, — пробормотал я за неимением других слов. Артур положил альбом к себе на колени и посмотрел на своего кота. Я запустил пальцы в его мех, и Артур тоже протянул руку, чтобы погладить кота. — Это моя единственная мечта, — тихо сказал он. — Вернуться и увидеть всё своими глазами. Я до сих пор думаю об этом. Особенно в это время года, — он встал, пожал плечами и забрал альбом с собой. — Ну что ж, ничего попишешь! Хочешь пить? Я просто кивнул и смотрел Артуру вслед, пока он возвращался в дом. Конечно, он что изо всех сил пытался показать, что всё это пустяки — но получалось у него плохо. Я оглядел сад. Артур так тщательно за всем ухаживал. Он сделал сад именно таким, каким тот запомнился ему. Как будто Артур пытался заменить сад, который не мог увидеть, своим собственным. Обмануть самого себя. Я замешкался. Если бы только кто-то сопровождал Артура, он мог бы ни о чем не волноваться. Если ему станет плохо, этот кто-то сможет позаботиться о нем, и всё будет хорошо. Но это должен быть кто-то проверенный и хорошо подготовленный. Кто-то вроде меня. — Эй, Артур, — сказал я, когда он вернулся с двумя стаканами лимонада в руках. — А что, если я поеду с тобой? Он поставил стаканы на стол и рассмеялся. — Ты? — Да, я, — ответил я, ухмыляясь. — Я могу поехать с тобой. Мы ведь вполне можем взять билеты на поезд, правда? — Ну, да, — задумчиво сказал он. — Но ты не сможешь. — Почему это? — Подумай о своей семье. Неужели твоя мама ничего не заподозрит? — Я могу соврать, — сказал я, взяв один стакан. Кот спрыгнул с моих колен, и я смог подвинуться поближе к Артуру. Не сводя с него глаз, я глотнул лимонада. Артур вздохнул: — Не ври ей. — А что мне сделать? Сказать ей, что я куда-то уезжаю с тобой рано утром? Он усмехнулся: — Нет. Ал, правда, подумай об этом, — Артур вздохнул и посмотрел на меня. — Да, мы можем сесть на поезд, но доберемся мы туда не раньше, чем через шесть часов. Нам придется где-то переночевать. — Думаю, мы сможем найти какой-нибудь дешевый ночлег, — сказал я. — Не знаю, — пробормотал Артур. Я поставил стакан на стол, взял его руки в свои и посмотрел ему в глаза. — Мы едем туда, Артур. Едем. В ответ он взглянул в мои глаза и кивнул: — Да, едем. А потом он засмеялся. Внезапно он повеселел, схватил меня за щеки и поцеловал. Я ухмыльнулся сквозь поцелуй. — Если бы я знал, что тебя это так обрадует, то предложил бы давным-давно! — пролепетал я. Артур только покачал головой. — Лучше подумай, что ты скажешь своей маме. *** — У тебя появилась девушка? Мама улыбалась так, будто я был её подругой-сплетницей. Я смущенно кивнул и закусил внутреннюю сторону щеки, чтобы не ухмыльнуться в неподходящий момент. — А где вы познакомились? — спросила она. — Поэтому ты в последнее время так часто пропадаешь? — Эх, всё-то ты знаешь, — сказал я, и кажется, она была довольна тем, что сама пришла к этому выводу. — Да, она из центра, в который я иногда заглядываю по работе. Она милая. — А как её зовут? Без понятия. — Нэнси, — сказал я первое, что пришло на ум. Мама взяла мои ладони в свои и сжала их. — Это так здорово, Альфред! — Правда? — я попытался улыбнуться, но едва сдерживал смех. — Что здорово? Мы оба посмотрели на Мэтью, который только что зашел в дом. Он бросил свою сумку в прихожей, где стояли мы с мамой. Мама улыбнулась: — Ал нашел свою вторую половинку! — О? — фыркнул Мэтью. От него пахло сигаретами. Я чувствовал это. И мама тоже. — Мэтью, где ты был? — спросила она, отпуская мои руки, а тон её голоса мгновенно сменился с нежного на строгий. — Да так. — Да так? — Катался на скейтборде, — соврал он. Мама чувствовала ложь — ну, все мы чувствовали её — и схватила Мэтью за руку. — Это мы уже проходили! Нам нужно поговорить, — она потащила его на второй этаж. Я отступил в сторону и прочистил горло: — Так ничего страшного, если я не приду ночевать? С субботы на воскресенье? Мама оглянулась через плечо и слегка ослабила хватку на руке Мэтью. — Конечно, только вернись домой к ужину. Мэтью воспользовался тем, что мама потеряла бдительность, перескочил через последние ступеньки и рванул в свою комнату. Мама погналась за ним. Не думаю, что я и моя девушка задержались у неё в голове, но мне просто повезло. — Спасибо, Мэтт, — пробормотал я, дьявольски улыбаясь. Всё шло как по маслу. *** Мы с Артуром купили билеты на поезд, который отправлялся в путь субботним утром. Артур совершенно потерял голову, когда я пришел к нему. Он ничего не взял с собой, потому что просто не знал, что взять. Он едва ли выходил из дома и уже забыл, что нужно брать с собой в дорогу. Когда он открыл дверь, первым, что я увидел, были его безумные глаза. — Я не могу уехать! — выпалил он и ринулся в свою спальню. Я бросил сумку в прихожей и пошел за ним. — Ты о чем? — спросил я. — Я не могу взять с собой все свои лекарства. Кто знает, какие именно мне понадобятся? И одежда! Я не знаю. Я просто не знаю. Я вошел в его спальню, где всё было перевернуто вверх дном: Артур всюду раскидал одежду, а у его ног стояла открытая сумка. Я не мог сдержать смеха, но он, кажется, разозлился из-за этого. — Это не смешно! — сказал он. — Просто возьми рубашку и какое-нибудь белье. И носки, — ответил я. — Да не это, — сказал он. Я долго смотрел на него, и он немного покраснел: — Извини. — Иди, посмотри, какие таблетки тебе нужны. А я пока упакую это, — сказал я. Он кивнул и ушел в ванную. Когда Артур вышел, я положил ему обычную голубую рубашку, пару носков и белье. Я всё упаковал и вместе с сумкой пошел в ванную. Артур тоже собрал маленькую сумку с таблетками. Пока он показывал их мне, я прихватил с собой его зубную щетку. — Синие, если я не смогу ходить, — сказал он, и я кивнул. — Желтые, если у меня начнет болеть голова. А белые просто на всякий случай. — Что это? — Обезболивающее. А вот эти белые тоже на всякий случай. — Сильное обезболивающее? Он кивнул. — Если ты умрешь не своей смертью, — сказал я, позволив ему упаковать лекарства, — то тебя точно добьют эти таблетки. — Не глупи, — ответил он. — Может, взять полотенце? — я кивнул, и он положил его сверху. — Отлично, — сказал я, закрывая сумку. — Видишь, было совсем не трудно, правда? Артур смущенно кивнул: — Думаю, да. — И чего ты так перепугался? Он пожал плечами. — Просто… нам нужно сесть в автобус, да? Я с улыбкой кивнул и взял наши сумки, пока Артур обувался и надевал куртку. Затем мы направились к автобусной остановке. —Так когда ты в последний раз садился в автобус? — спросил его я. — Ещё до аварии? Артур покачал головой. — Последний раз случился два года назад. Мне нужно было в больницу, но не срочно, поэтому я не мог вызвать скорую. Денег на такси у меня не было, поэтому я сел в автобус. — И что произошло? — спросил я, предчувствуя что-то нехорошее. Артур вздохнул. На несколько секунд он замолчал. — Пока я сидел там, — ответил он, — у меня разболелась голова. Становилось всё хуже, а затем меня подвело зрение, и я упал. Я слышал, как вокруг меня ходили люди, но никто не помог мне встать. А когда зрение наконец вернулось, оказалось, что у меня пропал бумажник. Мои глаза расширились, а руки содрогнулись. — Твою же мать, — буркнул я. Я так и чувствовал, как во мне вскипает злость. — Ублюдки. — Поэтому я и избегаю их, — пробормотал Артур. Мне было жаль его до колик. Когда мы зашли в автобус, Артур начал колебаться, поэтому я оплатил оба билета и нашел нам место. Я посадил его у окна, чтобы он чувствовал себя в безопасности. В автобусе нам предстояло провести всего пятнадцать минут, но я хотел, ему было удобно. Артур походил на ребёнка, который впервые летел на самолете. Конечно, он знал, что мы поедем на автобусе, но кажется, всё равно волновался. Я не знал, волновался ли он от счастья или от страха, но он всё время держал меня за руку и смотрел в окно. Похоже, он вздохнул с облегчением, когда мы вышли на железнодорожной станции. — Кстати, а что ты сказал своей маме? — спросил он, когда мы подошли к кассе за билетами. — Сказал, что у меня появилась девушка. — О, — протянул Артур, — так вот, как ты теперь меня называешь? Я ухмыльнулся: — А тебе нравится? — Пусть вместо девушки будет парень, и тогда я подумаю, — мы переглянулись, покраснели, а затем быстро отвернулись. Как будто мы только что согласились с этим: теперь мы встречались. Каждый из нас заплатил за собственный билет, и хотя Артур едва ли мог позволить себе что-то из-за долгов, он пресекал все мои попытки заплатить за него. Я ничего не говорил о деньгах за ночлег, потому что решил взять это на себя, где бы нам ни пришлось ночевать. Я не хотел, чтобы Артур вообще волновался о деньгах в этой поездке. Один раз нам пришлось сделать пересадку, но большую часть времени мы просто сидели и болтали. В какой-то момент Артуру стало хуже, и у него закружилась голова, поэтому он положил её мне на колени. Кто-то крикнул нам: «педики!», но когда я показал ему кулак, тот быстро заткнулся и молчал всю оставшуюся дорогу. Никто и бровью не повел, когда я пошел с Артуром в туалет, потому что его укачивало. Я сторожил дверь, пока он опустошал свой желудок, а после помог ему умыться и принять обезболивающее. Артур всхлипывал и говорил мне, что это, наверное, была плохая идея, что мы должны вернуться назад, но к тому времени поезд нёс нас уже четвертый час, и возвращаться было просто бессмысленно. Артур очень переживал из-за этого, но когда мы наконец вышли на нужной станции, его тревога отступила. Мы приехали после полудня, потные и уставшие от поездки. И всё же, осмотревшись вокруг, Артур глубоко вздохнул и улыбнулся. — Наконец-то мы на месте, — произнес он, высоко вытянув руки над головой. Я обнял его за плечи и кивнул. — Да. Город, в котором раньше жил Артур, оказался маленьким — но уж точно очаровательным! Я видел, с какой скоростью Артур узнавал забытые дороги, хватал меня за руку, тащил в нужном направлении и попутно рассказывал о том, что мелькало у нас перед глазами. Большая часть города была расположена на холме. На самом верху этого холма стояла церковь, и с одной стороны от неё раскинулся парк, а с другой располагались жилые районы. Мы гуляли между маленькими, аккуратными домиками, разглядывая их прелестные сады. — Всё осталось по-прежнему, — сказал Артур. — Всё. — Я рад, — улыбнулся я. — Город мог сильно поменяться за четыре года. — Здесь всё просто замечательно! Мы свернули за угол. Здесь уже я нашел вид себе по душе: за садами отлично ухаживали. У многих семей, похоже, были домашние животные, и издалека доносился непрерывный лай, но это меня не раздражало. Наоборот, всё вокруг дополняло друг друга, как в идеальном сне. Похоже, мы подходили к бывшему дому Артура, потому что он стал всё сильнее спешить, а в какой-то момент опустил мою руку и рванул через всю улицу один. Я засмеялся и потихоньку пошел за ним, сворачивая за ещё один угол. Тогда-то я и увидел дом. — Вот он, — прошептал Артур. — И как? — спросил я, и он лучезарно улыбнулся. — Потрясающе! Артур прошел вдоль ограды, а затем снова вернулся ко мне. Он указал на первый этаж дома. — На втором этаже была моя спальня. А там — гостиная. Мама всегда держала её в идеальной чистоте на случай, если придут гости, и меня туда редко пускали. Зато я играл с папой в саду. Он даже построил мне домик на дереве. Прямо вот здесь росла огромная яблоня, — сказал он, нетерпеливо указав на угол двора. Это нетерпение не покидало его, и он продолжал рассказывать мне о доме. Всё это время Артур улыбался. Я знал, что сейчас он во всех красках снова переживает свои воспоминания. В эту секунду передняя дверь дома отворилась, и оттуда выбежала собака. Она помчалась прямо к нам, гавкнула и перепрыгнула через ограду. Артур рассмеялся и отступил назад. Тогда в дверном проеме появилась хозяйка. — Чем я могу вам помочь? — Извините, мы просто смотрим, — ответил Артур и улыбнулся ей, когда она подошла ближе. — Я раньше жил здесь. — О? — она перевела взгляд с него на меня, а затем обратно. — Но вы не можете просто остаться здесь. Это мой дом, — сказала она. Улыбка Артура немного выцвела. — А мы можем взглянуть на сад? Только на задний двор? — спросил он, но хозяйка покачала головой. Она заволновалась. — Уходите, или я вызову полицию, — сказала она и развернулась. Артур беспомощно посмотрел на меня, но я тоже лишь покачал головой. — Это её дом, — сказал я, хоть мне было и больно смотреть на его увядшую улыбку. — Мы сможем вернуться позже, — предложил я. Артур кивнул: — Давай. Тогда мы решили прогуляться по городу. Мы просто гуляли, но это очень приятно, потому что у Артура, кажется, имелась история обо всем на свете. Он рассказывал мне, что на месте пекарни когда-то стоял супермаркет, где работала злая женщина, и он раздражал её, подкармливая её кошку. — Она плохо с ней обращалась, — сказал он, — поэтому я стал заботиться о кошке. — Тебе нравятся кошки, да? — Я их обожаю! — ответил он. — А я смотрю, ты уже и не скучаешь по своему коту, — пошутил я, но он воспринял это всерьёз. — Стараюсь, — вздохнул он. — Я оставил ему много еды на кухне. — Он точно оценит! Уже давно перевалило за полдень, затем незаметно подкрался ранний вечер, а совсем скоро начало темнеть. Мы перекусили в кафе, перехватили по сандвичу и чашке кофе. (Ну, мне — кофе, а Артуру — чай, он же англичанин, в конце концов). После этого мы вернулись к тому самому дому. Внутри горел свет, но мы не увидели ни одной тени. Артур глубоко вздохнул и прислонился к садовой ограде. — Цветы так дивно пахнут, — сказал он. — Думаю, ты должен зайти и осмотреться, — сказал я, но в ответ он покачал головой. — Нет, это невежливо. Всё нормально. Всё… идеально. — И целых пятнадцать минут он стоял там и нюхал цветы. Я не говорил ни слова, а просто стоял рядом и смотрел, как он улыбается. По телу разливалось какое-то теплое чувство; наверное, это было счастье. О большем я и мечтать не мог. Солнце уже заходило за горизонт, а мы всё ещё не нашли места для ночлега, но Артур совсем не торопился. Он хотел добраться до того самого холма, о котором рассказывал, чтобы мы вместе могли полюбоваться закатом. Идти пришлось далековато, думаю, даже дальше, чем рассчитывал Артур. Холм располагался с другой стороны от церкви, так что нам пришлось сначала обойти её, спустится, а затем вновь подняться в гору. Я думал, что для Артура это будет слишком, но всю дорогу он крепко держал меня за руку и решительно двигался вперед. Я просто следовал за ним. К холму не вела ни одна тропинка, поэтому нам пришлось пробираться сквозь заросли травы. Несколько раз Артур чуть не поскользнулся. Как и я, из-за тяжести сумок. Но мы всё же добрались до вершины холма, и, надо признать, Артур был прав. Вид действительно того стоил. Отсюда мы видели большую часть города. Спереди возвышалась та самая церковь, а за ней, вниз по холмам, раскинулись дома. Мы видели железнодорожную станцию и каждый поезд, который покидал её. Да отсюда было видно ещё дальше! Я привстал на носочки, отчаянно пытаясь рассмотреть вдали другой город, но он располагался слишком далеко. — Ничего себе, — пробормотал я. Артур улыбнулся: — Идеально, правда? — Правда. В лучах заката город заиграл всеми оттенками оранжевого цвета, и казалось, весь засиял. Мы с Артуром сели на траву, прижались друг к другу и наблюдали, заходящее солнце всё больше окрашивало город в красные тона. — Теперь я понимаю, почему ты так скучал по этому месту, — сказал я, накрыв его ладонь. Его пальцы совсем замерзли, и я попытался согреть их, переплетя со своими. — Это просто потрясающе! — Наверное, это не самое лучшее место на Земле, — признался Артур, — но мне этого достаточно. — Ну, — сказал я, посмотрев на него, — думаю, в какой-то момент нужно просто остановиться и принять всё, как есть. В ответ Артур взглянул мне в глаза и кивнул. — Твоя правда. И пока садилось солнце, мы больше не произнесли ни слова. Артур прислонился ко мне, положил голову на мое плечо, и мы сидели так около часа. От мороза по коже начали бегать мурашки, но Артур всё ещё не двигался. — Может, уже пора искать ночлег? — спросил я, когда огни города почти угасли, и тьма полностью окутала его. Артур покачал головой: — А мы не можем просто остаться здесь? — Здесь? На всю ночь? — я был уверен, что он шутит, но он только посмотрел на меня и кивнул. — Пожалуйста? Не думаю, что я смогу снова вернуться сюда, — ответил он. Разумеется, я должен был подумать о последствиях, вместо того, чтобы просто согласиться, но я поддался ему. Я ответил: «Конечно, мы можем остаться здесь». Ну, на самом деле я просто кивнул и пробормотал: — Как хочешь. Да можно ли было отказать ему, зная, что он прав — а что, если он никогда не вернется сюда? Поэтому мы разговаривали всю ночь напролёт. Продрогнув насквозь, мы просто сидели там, болтали и иногда целовались, но ничего более. Нам повезло, что на дворе ещё стояло лето, а иначе не думаю, что утром мы бы хорошо себя чувствовали. Но когда взошло солнце, я чувствовал только усталость и боль в заднице. И, в общем-то, всё. А вот Артур, кажется, простудился. Он вздрогнул в мои руках, когда проснулся от дремоты, которая настигла его на рассвете. — Уже утро? — пробормотал он, садясь. Я кивнул: — Солнце только что взошло. — Ох… — он снова вздрогнул и зевнул, разминая затекшие руки. — С тобой всё в порядке? — Да… На самом деле, я даже успел выспаться, — мы улыбнулись друг другу. — А вот ты выглядишь уставшим, — он ухмыльнулся мне. — Ну, в отличие от некоторых, я не сомкнул глаз. Он шутливо толкнул меня в плечо, и мы оба засмеялись, а затем поднялись с земли. — Спасибо, что провел со мной ночь, — сказал он. — Знаю, вероятно, ты не на это рассчитывал. — Я рассчитывал на уютную, теплую постель. И узнать причину, по которой я таскаю все это, — сказал я, указывая на наши сумки. Но затем увидел виноватое выражение на лице Артура, и быстро добавил: — Но это было куда веселее. Я раньше никогда такого не делал. — И я, — ответил Артур, чихнув. Я улыбнулся: — Умудрился простудиться? — Похоже на то, — сказал он, глубоко вдохнул и чихнул снова. — А когда я пришел к тебе весь промокший, ты так волновался, — напомнил я, качая головой. — Ай, заткнись, — пробормотал он. И всё же он улыбнулся. *** Мы позавтракали в том же кафе, где перекусили вчера, и привели себя в порядок в туалете. Иногда на нас странно смотрели, но мы не обращали ни на кого внимания. Мы просто смеялись, как глупые дети, которыми нам удалось стать на какое-то время. Мы рано сели на поезд и, когда мы вернулись обратно, я проводил Артура до дома. Он сказал, что я дурак и я мог бы просто сесть на автобус, который проезжал мимо моего дома, но я не хотел этого. Я хотел убедиться, что он чувствовал в себя в безопасности. Артур едва заметно улыбнулся. Я знал, что он отнюдь не против. Я оставил его у двери и вручил ему сумку. — Не очень-то она пригодилась, — сказал я. — Как и таблетки. — К счастью, — сказал он, чихнув. Я подался вперед и поцеловал его в лоб. — А теперь ты пойдешь в душ, и потом в кровать. Не хочу, чтобы ты болел. Артур засмеялся: — Хорошо, папочка. — Эй, это ты старше меня. Мы оба засмеялись и поцеловались. — Это был лучший день в моей жизни, — сказал Артур. — Да ладно тебе, — засмеялся я, но он покачал головой. — Я серьезно. Теперь я могу умереть счастливым! Я закатил глаза, но не придал этим словам большого значения. Мы поцеловались ещё раз, и я сказал ему, что вернусь во вторник. Если бы я только знал, что это был последний раз, когда я вижу его, я бы сжал его в своих объятиях и никогда бы не отпускал. Но я не сделал этого. Я радостно сел в автобус и вернулся домой, выбросив из головы все заботы. Пять часов спустя Артур скончался от приступа, вызванного болезнью. Его нашли в кровати, закутанного в несколько одеял. У его ног сидел кот. Сказали, что он, похоже, и не пытался сопротивляться, упокоился с миром. Я просто не мог в это поверить. Не мог. Об этом мне сообщила Нэнси. Утром она позвонила мне и сказала, что соседи стали беспокоиться: Артур целый день не выходил в сад. Кот сидел на подоконнике, беспрерывно мяукал, но когда они стучались в дверь, никто не отвечал. Опасаясь худшего, соседи вызвали полицию. Но к тому времени худшее уже произошло. Когда я добрался до его дома в тот же день, Артура уже осматривали. У входа меня, всего в слезах, встретила Нэнси. — Мне так жаль, Альфред, — сказала она и обняла меня. — Где он? — закричал я, оттолкнув её. Я ворвался в спальню, но Артура там не было. Я увидел только его кота. Нэнси пошла за мной. — Его переместили, — сказала она. — Альфред, я так понимаю, ты сблизился с..? — Где он? — заорал я на Нэнси и схватил её за плечи. Она спокойно посмотрела на меня. — Тебе нельзя к нему, — сказала она. — Можно только семье. — Да кто это сказал, а? Кто! — Он сказал мне. И то же самое написано в его завещании. Он сказал, что у него нет друзей. Никто не будет оплакивать его. — Но я его друг! Я его парень! — крикнул я. Нэнси уставилась в пол. — Я ничем не могу помочь тебе, Альфред. Я почувствовал, как меня раздавливает утрата. Я не знал, что делать, и начал бесцельно наматывать круги в его гостиной. Нэнси схватила меня и усадила на диван, чтобы я смог выплакаться. Думаю, она понемногу начала понимать, что произошло между мной и Артуром. Должна была; я был единственным работником, который не отказался от него, и навещал Артура чаще положенного. Кроме того, по моему поведению сразу становилось ясно, как мы сблизились. Наверное, я прорыдал около часа, пока Нэнси успокаивала меня. Я просто больше не мог выдавливать из себя слёзы. Голова болела, всё тело ослабло, но я просто не мог больше плакать. — К нему никто не придет, — всхлипнул я. — Его семья не станет приезжать из Англии. Он останется один. — Может, он хотел именно этого? — прошептала она. Тогда я снова заревел. *** Хуже всего было то, что мне не к кому было обратиться, кроме Нэнси. Никто в моей семье не знал, что я гей, а вот так просто рассказать всё сейчас я не мог. Я сказал маме, что Артур умер, но она не поняла, почему я принял это так близко к сердцу. Она сказала, что я стал слишком чувствительным. Тогда я убежал в свою комнату, зарылся лицом в подушку и снова заплакал. Вот так, в слезах, я засыпал следующие несколько ночей. Артур ворвался в мою жизнь так же внезапно, как и ушел из неё. Ушедшие два месяца казались мне секундой, когда я думал о том, что остаток своей жизни даже не увижу лица Артура. Не становилось легче и оттого, что скоро начнется учебный год. Мама не переставала говорить о том, что мне надо купить книги, найти работу, и, возможно, переехать. Но в моих мыслях был только Артур, Артур, Артур. Все, кому Артур задолжал денег, быстро появились в его доме, желая отхватить свой кусок пирога. Скоро разобрали всё его имущество, которое можно было хоть как-то продать. И я уверен, что они бы отобрали абсолютно всё, если бы не вмешалась Нэнси. Она заставила их успокоиться хотя бы на день. Через неделю после смерти Артура она открыла мне дверь его дома и сказала: — Бери, что хочешь, но это должно быть что-то маленькое и недорогое. Мне было больно снова входить в его дом. Я тут же заметил, что пропало, а что ещё осталось. Я знал в его доме каждый уголок, каждую книгу на его полках. Сейчас большинство из них переместили, разобрали или бросили на полу. Я сел на пол в гостиной и сделал несколько глубоких вдохов, вспоминая все те мгновения, что мы провели вместе. Я закрыл глаза, и мне показалось, что с кухни доносился запах булочек. Я услышал пение Элвиса, почувствовал какао на кончике языка, и дыхание Артура на своей шее. Он словно шептал мне, шептал замечательные вещи о жизни. И он сказал: «Тебе дана лишь одна жизнь. Никогда не бойся быть самим собой». Я распахнул глаза. Артур как будто сказал это на самом деле. Я оглянулся, но, разумеется, я был один. Скорчившись на полу, я снова глубоко вдохнул, и слёзы покатились по моим щекам. Но я нашел в себе силы встать, и тогда я начал осматривать его вещи. Всё это время я плакал. Я не знал, что взять: чтобы я не брал, мне казалось, это казалось мне не слишком хорошей памятью об Артуре. В конце концов, я оказался в прихожей. Я взглянул на фотографии, которые висели на стене, и решил взять ту, где Артур был запечатлен со своей мамой. Они выглядели такими счастливыми, что мое сердце затрепетало. Я взял и ту фотографию с домом. Я вышел к Нэнси с фотографиями в руках. Она оглядела меня. — Ты закончил? — спросила она. Она курила сигарету, но уже успела потушить её об стену дома. Я кивнул. — Возьму вот это. Нэнси задумчиво посмотрела на фотографии, но затем кивнула. Тогда я заметил рядом с ней кота. — А что будет с ним? — спросил я. Она взглянула на животное. — Наверное, его усыпят. Я даже удивлена, что он всё ещё здесь. Я почувствовал, как в горле застрял комок. — Я не хочу этого. — Но что мы можем сделать? — …я могу забрать его? Она оглядела меня сверху вниз. — Ты? — спросила она. — А ты уверен, твоя мама разрешит оставить его? — Не знаю, — ответил я. Кот подошел ко мне и сел у моих ног. — Но я не хочу, чтобы его усыпили. — Что ж, тогда он твой. Кот как будто бы всё понял. Не хочу, чтобы это звучало глупо, но мне правда казалось, что он всё понимал. Он посмотрел на меня, и когда я возвращался домой, он пошел за мной. Один раз он остановился, чтобы оглянуться, и я оглянулся вместе с ним, но затем он снова последовал за мной. Мы дошли до автобусной остановки. Я не хотел, чтобы моим последним воспоминанием об Артуре была поездка на транспорте, который он терпеть не мог. Вместо этого я пнул дорожный знак. — Твою мать, — буркнул я, чувствуя, как на глазах снова выступают слёзы. Я положил фотографии в карман куртки, и взял кота на руки — он не сопротивлялся. Я взглянул в его зеленые глаза. И в них я видел Артура. — Теперь остались только мы с тобой, — сказал я. Кот мяукнул, я обнял его. — Но мы выстоим. Артур упокоился с миром, но мы выстоим. До самого конца. Мы не забудем, правда? — кот замурлыкал. Я зарылся в его мех, и побрел домой, всхлипывая. Кот лизнул мое ухо. Артур и правда упокоился с миром. Я всё ещё не знаю, стоит ли верить тому, что он не боролся со своим приступом, но должно быть, это правда. Мне так хотелось верить, что он боролся за свой последний вздох, и умирая, вспоминал мое лицо, цеплялся за мои черты, уходя из жизни. Потому что я всё ещё не мог забыть лицо Артура, хотя прошло уже два года. Я каждый день смотрю на его фотографию, которую повесил в своей новой квартире. И я понимаю, что он, возможно, был прав, когда говорил, что не стоит сближаться с окружающими. Они будут плакать, когда ты уйдешь. Быть может, поэтому я ни с кем не сближался с тех пор, как потерял Артура. Однажды я снова открою свое сердце. Но сейчас оно принадлежит единственному человеку, которого я любил: Артуру Кёркленду.