Время, которого нам никогда не вернуть

Красивые слова ничего не исправят. Со временем стираются даже самые важные воспоминания. И все же некоторые вещи не забываются. Никогда. Запах сигары, привкус чего-то горького на губах — будто клеймом отпечатались в юношеской памяти. О Боже, как приятно было пальцами перебирать спутанные дреды, и как похотливо порой горели янтарные глаза… Он не забудет. Просто не позволит себе забыть. Но как же сильно ему не хватает того тепла, той смелой, немного наглой ухмылки, и бесстрашного взгляда таких родных глаз. Не хватает. «Ты нужен мне». «Вернись». Пустые мольбы в темноту, все так же бессмысленны и глупы. Сам же знает — не вернется. Уже никогда, черт подери, не вернется! .. *** Казалось, что звезды в ту ночь горели ярче. А легкие, почти неощутимые порывы ветра обжигали раскаленную кожу. От приторно-сладких поцелуев кружилась голова. От горячих прикосновений хотелось не то чтобы стонать — выть. Места поцелуев горели огнем, и, казалось, что на их месте останутся ожоги. Горячо. Очень горячо. Брюнет выводил на теле друга изысканные узоры, прикусывал соски, тем самым вырывая из груди любовника стоны. Сладкие. Пошлые. Алибаба не сдерживался, стонал во весь голос и позволял брюнету вытворять с ним все, что только придет тому в голову. Кассим же дал волю своим желаниям, взяв себе за цель не только получить, но и подарить любовнику как можно больше удовольствия. Казалось, что время остановилось, и во всем мире остались только они вдвоем. Они и есть целый мир. Друзья полностью отдавались друг другу, словно эта ночь была последней для них. Но можно ли эти отношения назвать дружескими? Или все же?.. Кассим входит медленно, даже аккуратно, стараясь причинить другу как можно меньше боли. Тело под ним содрогается, а из губ блондина вырывается приглушенный крик. Брюнет накрывает чужие губы своими, больше не давая любовнику издать ни звука. С каждым новым толчком боль заметно утихает, а каждое новое движение приносит все больше удовольствия. Рваные вдохи, ритмичные движения, сердца — вот-вот вырвутся из груди. Воздуха чертовски не хватает, а попавший в легкие кислород обжигает. Жарко. Как же жарко. Кажется, разрядка уже близко, а они забыли, как нужно правильно дышать. Еще пара отрывистых движений и Кассим изливается в прогнувшегося дугой в спине любимого. Вслед за ним кончает и Алибаба. Пик наслаждения — их тела и души переплелись в единое целое. И кажется, что можно рукой дотянуться до неба. Уже нет сил, чтобы что-то говорить, да что там — нет сил, чтобы просто дышать. Но говорить и не нужно, ведь без слов понятно, что им просто очень-очень хорошо. Засыпать, держась за руки, уткнуться лицом в чужие дреды и вдыхать терпкий запах пряностей — не это ли называется счастьем? *** Их маленькое счастье длилось не долго. Восстание, переворот, желание начать войну — и вот, те радостные деньки, когда они были вместе, канули ко дну, оставляя за собой прожигающий душу след воспоминаний. Кассима больше нет, нет и Банды Тумана, нет ничего, что связывало бы его с прежней жизнью. Но у Алибабы осталось то, что у него никогда не смогут отнять — его воспоминания. Отдающиеся болью в сердце, наполненные горечью потери, но чаще — радостные, легкие, вызывающие слёзы и искреннюю улыбку. Ведь его больше нет, нет… Пока жив Алибаба, будут жить его воспоминания, а значит, будет жить и Кассим. «Ты нужен мне». «Люблю». «Ах, как жаль, что того времени нам никогда не вернуть…»