Ursa Minor

      Ей даже не позволили дать показания. Просто увезли в больницу к Вейлу, как какую-то психопатку. Это злило, заставляло ненавидеть всех и буквально желать каждому встречному по букету разнообразных несчастий. Однако больше всего Шерил ненавидела себя. За свою неизмеримую тупость, за нежелание довериться единственному человеку, что понимал её и мог вывести из темноты. И сейчас она, сидя на диване у психиатра, сполна расплачивалась за свою ошибку.       Пока её родители говорили о чём-то с лечащим врачом, девушка прокручивала у себя в голове произошедшие события. Вот они стоят у Джонса в трейлере, затем драка, врываются полицейские и арестовывают Тони, забирая Болвана как свидетеля. Потом её долго пытаются успокоить, но после приезда родителей просто отдают её им и взволнованная Пенелопа с эмоциональным как стена Клиффордом увозят дочь прямо в отделение психиатрии.       Шерил пыталась достучаться до них. Около пятидесяти раз говорила настоящую версию событий, но никто не слушал. Вернее, делали вид, что слушали, но их взгляд и переглядывания говорили сами за себя. «Стокгольмский синдром» — вот что сказал врач, стоило им лишь переступить порог кабинета. Затем последовал длинный монолог об «и без того уязвимой психике Шерил…», но Блоссом не стала слушать мужчину. Единственное, что заставило её выйти из некоего транса — грубый голос собственного отца, прозвучавший резко и неожиданно, как скриммер в ужастике. — Какими будут Ваши дальнейшие действия? — Ну… — похоже и сам Виктор был в замешательстве от вопроса Блоссома старшего — Как я и говорил, Стокгольмский синдром не входит в международную классифкацию заболеваний, а в купе с другими расстройствами… — Какими будут Ваши дальнейшие действия? — перебил Клиффорд, чуть повышая голос, тем самым показывая, что его абсолютно не интересуют ни здоровье дочери, ни детали заболеваний. — Боюсь, что тут мы не сможем ничем помочь. — опасливо произнёс мужчина, нервно теребя ручку. — У Вас есть кто-либо, кто занимается такими проблемами? — всё тем же тоном продолжил Блоссом старший       Доктор Вейл тяжело вздохнул и нерешительным тоном сказал: — В Ривердэйле есть одна организация, что берётся за любые отклонения. Правда, их методы крайне специфичны и не имеют под собой никаких доказательств того, что они… — Мне нужны их контакты. — снова перебил Клиффорд и психиатру ничего не оставалось, как написать на бумажке название, адрес и контактный телефон.       Глава семьи сухо поблагодарил его и они покинули кабинет. Пенелопа хранила молчание, а Шерил опасливо поинтересовалась. — Мы поедем туда, куда он указал, папочка?       Блоссом одарил свою дочь таким взглядом, словно она произнесла что-то невероятно глупое. — Да. Ты сошла с ума, Шерил. Ты не оставляешь нам выбора. Благодари бога, что в… — мужчина заглянул в бумажку, читая название — в Приюте Сестёр Милосердия готовы заниматься даже такими, как ты.       Шерил с ужасом в глазах повернулась к матери. На лице Пенелопы отразилась глубокая печаль, но женщина не стала противостоять мужу. Она подошла к дочери и неловко погладила ту по плечу. — Там тебя вылечат.

***

      Первые три дня у сестёр прошли для Шерил очень тяжело. Бесконечные терапии, как групповые, так и индивидуальные, раз в два часа её кололи какими-то препаратами, от которых становилось плохо: кружилась голова, тошнило и мыслить становилось просто невозможно. А вишенкой на тортике стал сеанс фильма против гомосексуалистов на третий день, который ей предстоит видеть каждый вечер через трое суток. Это было унизительно, впрочем, её хотя бы не били током, показывая фото целующихся девушек, как это делали в таких заведениях в недалёком прошлом.       Ночи были самым ужасным временем для Шерил. Как и каждому, у кого в этом заведении были проблемы со сном, ей кололи сильное снотворное и тут, хочешь не хочешь, заснёшь. Проблема была в том, что это не избавляло от ночных кошмаров. Теперь Блоссом словно жила две жизни. Первой была её паршивая у сестёр, вторая — в ночных кошмарах, сюжет которых становился всё более и более изощрённым. Просыпаясь с утра, Шерил чувствовала себя так, словно всю ночь она не спала, а действительно жила в кошмарах.       Потом стало чуть легче. На терапиях девушка предпочитала молчать, делая вид, что стала овощем и, по-видимому, монашек такое расположение дел устраивало. Препараты всё также били по мыслительной системе — с этим ничего нельзя было поделать. В такие моменты Шерил по возможности находила укромный уголок и погружалась в мечты о том, как волшебным образом ей удаётся спасти себя и Тони и они вместе сбегают от всех этих ненормальных людей. Даваемые девушке препараты только усиливали эффект от воображаемых ситуаций, делая их реальными галлюцинациями, но рыжей это было только на руку. В четверг, на пятый день заключения, она услышала, как её лечащая сестра Иоанна хвалила поведение Блоссом и собиралась отменить инъекции. Шерил сочла это чистой удачей, ведь симулировать своё состояние довольно легко, а с отменой, она, наконец, могла начать планировать побег.       К удивлению рыжей, у сестёр она встретила свою давнюю знакомую. Полли Купер — бывшая девушка Джейсона. Блоссом слышала, что после его смерти у сестры Бетти снесло крышу, но тот факт, что родители отправили её именно к сёстрам указывал, что с Полли всё действительно очень плохо. Правда, понаблюдав за ней, Шерил убедилась, что опасности блондинка не представляет. Блоссом подходила к ней пару раз во время прогулок или в свободное время в комнате отдыха, но девушка её словно и не узнала. Купер напряжённо играла в гляделки с полом, что-то тихо шепча про буквы и чьего-то отца. Препараты, по-видимому, добили и без того слабый рассудок девушки, хотя, рыжая всё же надеялась, что Полли не безнадёжна.       Это произошло в пятницу, на шестой день заключения. Шерил и других ребят выпустили погулять в парк при лечебнице. Блоссом сидела на скамейке в одиночестве, наблюдая за маленькими поющими птичками. Они ей очень нравились. Но самой любимой у рыжей был Turdus migratorius. Ей нравилось в этой птичке всё — от названия до внешнего вида. Блоссом в глубине души надеялась, что Тони тоже имеет возможность наблюдать за этой красавицей. Вдруг, кто-то её окликнул. Первые раза четыре ей показалось, что это глюки — весёлые напоминания от лекарств, но как только некто опустился рядом и легонько дотронулся до предплечья, рыжая поняла, что это вполне реально. Девушка оторвала взгляд от птички, которую в уме гордо называла «Куинни» и повернулась к собеседнику. — Шерил, ты слышишь меня? — обеспокоенно повторила Бетти Купер, треся девушку за плечо       Это было, наверное, одно из тех немногих явлений, когда надоедливая блондинка вызвала у Блоссом искреннюю радость.  — Бетти! — воскликнула рыжая и бросилась обнимать девушку, даже не пытаясь сдержать эмоций. Сёстры милосердия наблюдали за этой сценой издалека, но пока для них не было причин мешать такой трогательной сцене встречи одноклассниц.       Купер обняла рыжую в ответ. После, Шерил отстранилась и взволнованно спросила: — Как ты здесь оказалась? — Я навещаю Полли, — грустно улыбнувшись ответила блондинка, бросая взгляд на сестру. Обычно, Бетти читала ей книгу или рассказывала о новостях в школе — А вот как ты здесь оказалась — это большой вопрос. Твои родители сказали, что ты в Швейцарии.       Блоссом криво усмехнулась. — Как видишь, я не в Швейцарии. Мои родители сдали меня сюда, как сломанную игрушку. Что сейчас творится в городе? Что с Тони? — рыжая пыталась скрыть волнение при последнем вопросе, но с треском провалилась. — Ей выдвинули обвинения твои родители и Болван. Ведётся расследование. Уже нашли те фотографии... — Бетти замялась — Шерил, я знаю, что ты считаешь Тони невиновной, но…       На этих словах лисица закатила глаза и, не желая выслушивать всё по новой, перебила блондинку: — Послушай. Знаю, все считают меня сумасшедшей, а Топаз психопаткой, но это не так. И я смогла бы это доказать, если бы меня не заключили сюда, даже не позволив дать показания. Ты должна помочь мне. Прошу, Бетти, — Блоссом умоляюще посмотрела на Купер — Помоги мне выбраться отсюда. Ты же знаешь, как тут обращаются с людьми, разве ты не видишь, что они не помогают твоей сестре, а только усугубляют ситуацию? — после этих слов у блондинки заблестели слёзы на глазах и Шерил поняла, что нажала на нужный рычажок — Помоги мне ради Арчи, ради Полли, Джей-Джея, ради всего святого. И я смогу доказать, что я не сумасшедшая.       Взгляд Купер выражал полное сочувствие и понимание, но также это был хорошо знакомый для рыжей взгляд «прости, я не могу», который она видела у Арчи, в ситуациях, когда парень отказывался от взрывных разрушительных идей Блоссом. — После смерти твоего брата, Полли стала сама не своя, но всё же, здесь ей лучше — твёрдо произнесла Бетти. — Лучше?! — Блоссом в разочарованном гневе помотала головой и указала на старшую Купер, что сидела в конце парка на скамье, раскачиваясь из стороны в сторону и продолжая нашептывать фразу, понятную ей одной — И ты считаешь, что это лучше?! Да её же просто накачали лекарствами, тупая ты курица! Неужели ты не видишь, как они измываются над твоей собственной сестрой? Хотя нет, — Шерил усмехнулась — Ты же просто не хочешь этого видеть. Пойдём, я покажу тебе себя в будущем. — и, не дожидаясь ответа, Блоссом вскочила со скамьи и направилась к Купер-старшей, наплевав на то, что привлекает ненужное внимание со стороны сестёр. Праведный гнев за себя и уже бывшую девушку Джейсона охватил рыжую. Теперь уже она не столько пыталась уговорить Купер-младшую спасти себя, сколько просила о спасении Полли, разум которой почти сдался.       Бетти последовала за ней, пытаясь что-то говорить, но Шерил не слушала. Она подошла к Полли, села рядом с ней и взяла её правую руку, задирая рукав бордовенькой потрёпанной кофты. Подружка Арчи охнула, закрывая рот руками и позволяя слёзам падать на землю. Вены на руке у старшей-Купер были похожи на потемневшие жгуты, а весь сгиб локтя представлял собой один большой синяк. Для рыжей это тоже было сюрпризом, ведь даже её синяки, по сравнению с этим — ничто. Полли же, вдруг повернулась к Шерил, встречаясь взглядом с испугавшейся девушкой. Где-то в глубине серых глаз рыжая заметила ту же тоску, что видела прежде у Тони, когда та говорила о своей семье. Купер тихо произнесла то, что шептала всё это время: «с буквами — для спорта, без букв — для отца». Шерил оторопела и удивлённо свела брови, совершенно сбитая с толку. Эти слова явно имели для блондинки какое-то значение, но это звучало как чистый бред.       Почти сразу же к ним подбежали сёстры и санитары, хватая Блоссом и уводя обеих Купер. — Всё, посещение закончено. — произнесла та, что уводила Бетти к выходу       Купер-младшая послушно позволяла себя уводить, оборачиваясь на Шерил и Полли, и провожая их взглядом. Блоссом, решив, что наказание ей и так обеспечено, крикнула напоследок: — Сладких снов, Бетти, надеюсь ты расскажешь своим детишкам, как правильно лечить людей, на примере своей сестрёнки!       А ночью, после долгих и изнурительных штрафных работ, длившихся не меньше восьми часов, Шерил, впервые за долгое время, в перерывах между многочисленными кошмарами увидела яркий свет, от которого глаза сами собой жмурились. А затем, к ней подошла прекрасная девушка, с прядями розовых волос и милой, ободряющей улыбкой. Тони ласково провела по щеке Блоссом и произнесла «Ты не одна, Шерил, и никогда больше не будешь». Но этот волшебный мираж исчез так же быстро, как и появился, а на смену ему пришёл оскал Болвана и водоворот длинных и острых шприцов.