Pov Розэ
Лалиса Манобан — человек, который появился рядом со мной в нужный момент. Человек, что был для меня опорой. Человек, который когда-то вытащил меня из погони за неведомым, бесконечным идеалом. Человек... который сам теперь находится в погоне за тем, чего не существует.***
— Хэй, тебе нужно обратиться к врачу! Ты еле держишься на ногах, — услышала голос девушки, что заметила моё нелучшее состояние. Но посмотреть на неё не смогла — не хватило сил. — Ты думаешь, что ненормальная? Ты очень красивая! Перестань терзать себя, послушай врача, — слышала я всё тот же голос, и в этот раз я смогла разглядеть лицо девушки, такой миловидной и доброжелательной. — Я Лалиса Манобан. Мы, кстати, из одной параллели. Правда... немного из разных школ. А ещё я обожаю мятный чай! — ни с чего сказала девушка. И кто бы знал, что с этих слов начнётся наша долгая дружба, которая затянется и во что-то большое. — Так значит, у тебя орторексия..? Оу, прости, мне сложно тебя понять. Но правда, не переживай! Ты сможешь справиться с этим, я обещаю, — Лалиса поддерживала меня, как могла, как понимала. Это был лишь первый день нашей дружбы, но я уже хотела думать, что с этим человеком надолго. Мне казалось, что если бы я выбрала любого, с кем могла бы уехать куда угодно, я бы выбрала Лису. А ещё больше всего тот день мне запомнился запахом мятного чая, который мы пили в небольшом уютном кафе, и который так любила Лалиса. Всегда Лиса была рядом, всегда хвалила меня за любой шаг вперёд. Я поборола расстройство — первым, кто был за меня искренне счастлив, была она. Я сдала выпускной экзамен по математике на отлично — похвала Лалисы: ведь я гуманитарий. Я также старалась поддерживать её, общаться с ней как можно больше, и хотелось видеть её каждый день — эти желания были исполнены, ведь поступили мы в один университет. Сложно сказать, как наша дружба стала чем-то большим, но знаю, что это было осознанным, а главное — искренним для обеих шагом. Впервые услышав слова "люблю тебя", кажется, что теперь твой мир состоит только из одного человека. Но сейчас могу сказать, что ошибочно цепляться всем, что осталось, за человека, кем бы он тебе ни был — может выйти так, что он сам из последних сил держится за воздух, едва не падая вниз.***
Вспышка камеры. Яркая коралловая помада на губах девушки. Сама она, словно идеальная кукла. Смотря на неё, безоговорочно хочется сказать — она королева на подиуме. Королева, которой нужна помощь... Никогда прежде Манобан не интересовалась моделингом. Конечно, возможно, ещё в далёком прошлом, существуя маленькой девочкой, Лиса и мечтала стать той самой, красивой девочкой-моделью. Вот правда никогда того она мне не рассказывала. Сейчас можно видеть, как грациозно, как легко она передвигается по площадке, как непринужденно ведёт себя во время фотосессий — и как потом, выходя из зала, она же чуть ли не падает с ног, потому что не спала и почти ничего не ела уже тридцать четыре часа. — Тебе стоит прекратить этим заниматься! Ведь... Ты убиваешь себя! — твердила я ей. — Я знаю! но ведь я не слабая, — упрямилась Лалиса. — Тебе ведь не нужен моделинг... Зачем ты теряешь свою жизнь в нём? И за людей вас там не считают. — Я знаю... но ведь я не слабая. Я должна доказать... Что и кому доказать она собиралась — я не знаю, возможно не знает и она сама. Но выяснить у неё этого я не могла — каждый день она приходила, если не уезжала куда, домой и сразу же засыпала. Я не могла поговорить с ней, как раньше, не могла чувствовать того, что готова с ней хоть сейчас сесть на самолёт, чтобы лететь хоть на другой конец света. Я чувствовала то, что Лалиса теряется в этих вспышках, яркой помаде, которую, к слову, ненавидит, и в этих своих словах: «Я ведь не слабая». — Лалиса Манобан! Сделай улыбку ярче и веди себя свободнее. Ты сегодня мне не нравишься, что-то с тобой не то, да и, кажется, ты немного набрала. Так, ну, это обсудим потом, а сейчас постарайся! — сказала директор агентства практически при всех и, ни о чём себе не думая, направилась к другим моделям. Мне же лично было неприятно, даже больно слушать всё то, что она говорила Лисе — да как этой женщине хватило ума сказать, что Лалиса поправилась? или что улыбается недостаточно? — Я искренне не понимаю, почему Лиса является частью этого... Почему она пытается вписаться в эту историю, где она не видит смысла, где не видят смысла в ней, а не в ту, где мы спокойно пьём мятный чай, обсуждая счастливое будущее. Приехали мы домой в тот вечер поздно — но в этот раз Лиса не сразу уснула. — Розе, скажи, я правда делаю что-то недостаточно? Я ведь правда стараюсь доказать тебе, что я сильная, что ты можешь на меня положиться... — сказала Манобан и почти уснула, положив свою голову на моё плечо. — Ты такая... ты лучшая. Ты не просто стараешься делать много, ты лучшая. Ты самая сильная и надёжная, и ведь тебе не нужно этого доказывать... Поверь, Лиса, поверь — ты лучшая, но как же мне не хватает обычного мятного чая по вечерам... — мой голос задрожал. — Я не верю, что ты так думаешь. Я всегда хотела помогать тебе, быть доброй со всеми, хотела казаться примерной. Я думала, что буду я моделью — стану лучше, а главное, как мне казалось, это увидят другие. Но сейчас мне кажется, что я лишь убиваю себя физически, а морально всё такая же слабая. Наверное, ты очень устала, — Лиса говорила всё тише. — Я устала лишь от того, что ты так заставляешь себя страдать. А главное, я не понимаю, почему? — Потому что я должна стать лучше для тебя. Мне не была понятна её неуверенность. Я могла сравнить это с тем, когда я худела и не видела тому конца — всего казалось недостаточно. Но сравнивать моё прошлое расстройство с тем, что сейчас происходит у Лисы, просто глупость — Лиса переживает что-то более глобальное. И я не хочу, чтобы она пыталась идти дальше по непонятным шаблонам, пытаясь стать идеалом, как она сказала, ради меня. Я знаю, что она любит меня, но... В этот раз я не хочу держаться за неё, пока она молча, из последних сил, из непонятных соображений держится всем, что осталось, за воздух, таща за собой кого-то. В этот раз я хочу взлететь, унеся её за собой — взлететь, как самолёт, куда угодно, только бы там не было идеала, только бы там можно жить счастливым. И вот она снова проснулась в эту ночь, а я все также сидела рядом. — Чеён... Я тоже. Я поняла, что теряюсь в своих попытках стать идеальным человеком, притом буквально бросая тебя на многие часы за делом, которое мне и не нужно вовсе. Я просто... я тоже хочу выпить обыкновенный мятный чай с тобой. Хочу хоть всю оставшуюся жизнь говорить с тобой о бесконечном счастливом завтра, а главное о счастливом сегодня, а не падать на ноги от бесконечных ярких вспышек и помады, которую так ненавижу. Я взяла Лису за руку и, посчитав родинки на её лице — хоть и знаю, что их шесть — потонув в её глазах, я убедилась, что нет в нашей жизни идеала, а поиски его нас только губят. И я поняла, что не стоит цепляться всем, что осталось, за человека, кем бы он тебе ни был... — Хорошо, Лиса, — я улыбнулась, желая сдержать слёзы не то, чтобы обычного счастья, а даже какой-то победы. — Мы прямо сейчас начнём обсуждать счастливое сегодня за чашкой мятного чая. Её приподнятых от улыбки щёк хватило для того, чтобы понять — вот оно, счастливое сегодня, и никаких идеалов для этого не нужно.