Защити меня

На светофоре горел красный. Настя стояла на одной стороне дороги, готовая вот-вот сорваться с места, чтобы задушить Ярослава собственными руками. Казалось, что, едва загорится зеленый, она рванет со скоростью света, и только дымка после нее и останется, как если бы это был эффект из диснеевских мультфильмов. Только пара из ушей не хватало для полноты картины. Она смотрела в упор на парня, который вальяжно облокотился на столб с другой стороны пешеходного перехода и курил. Он ждал ее, находясь в совершенно спокойном состоянии, а на ее видимую агрессию отреагировал вполне в своем духе — едко и широко улыбнулся и даже позволил себе подхалимски подмигнуть. «Чтоб у тебя глаз задергался», — в сердцах пожелала Анастасия.  Что он вычудил, засранец? Обнаглел в конец. Что о ней теперь люди будут думать? А ее репутация в университете? Она и без того хромала, а уж теперь... Ее смыло волной идиотизма этого придурка. Загорелся зеленый. И нет, дымки не было, запредельной скорости — тоже (все-таки туфли на каблуке, пусть и на невысоком, остаются туфлями на каблуке — не особо-то побегаешь), а вот пар из ушей и ноздрей грозился вот-вот появиться. Настя быстро пересекла дорогу и остановилась рядом с Ярославом, чтобы тут же устроить словесную атаку. — Совсем из ума выжил?— начала Анастасия, не сильно повышая тона, но говорила резко и с очень серьезным выражением лица, что прохожим становилось понятно — «голубки» отнюдь не свадебку обсуждают. — Ах, да, как я могла забыть, тебе же в черепную недодали... Весь спокойный вид парня улетучился. Надоела! Сколько можно обзывать его тупым? Зажал ей рот ладонью, прекращая тираду. Девушку подобное в восторг не привело — наоборот разозлило еще больше. Она резко откинула его руку от себя. — Ты чего орешь на всю округу? Давно в центре внимания не находилась? — Зарецкий огляделся, сделал последнюю затяжку и выбросил сигарету, затушив ее ногой. Он не раз получал за это от Насти красивое и ласковое «свинота», но все равно продолжал так делать. — На нас и без того люди странно смотрят: стоим тут, как ненормальные. Пошли. Ярослав схватил девушку за руку и быстрым шагом направился в их квартиру, в которой они с Настей жили вот уже практически год. Собственное жилье было подарком родителей Ярославу на день рождения. Квартира была двухкомнатная и находилась в самом центре города. Мать боялась, что сыну будет там холодно и одиноко, но у Зарецкого же есть Настя — какой уж с ней холод. И согреет, и обожжет. Его личное адское пламя.  — В том-то и дело, что ты — ненормальный. Какого *запрещено цензурой!* ты устроил? — Насте приходилось тащится за парнем, ее рука прочно обосновалась в ладони Зарецкого — не вырвать. А идти помедленнее он никак не желал. Еще пара таких шагов — и неизбежность сломанного каблука точно наступит. — Отпусти! Зарецкий неожиданно послушался и остановился, не забыв издать свой тяжкий вздох. Они находились в самом центре сквера, около большой кругообразной клумбы, усыпанной пестрящим ковром цветов — от красных роз в середине и до анютиных глазок по краям. Вся эта радуга так выделялась на фоне деревьев, разряженных в желто-оранжевые оттенки осени, что Ярославу, хорошо чувствующему цвета и неплохо разбирающемуся в живописи, становилось неуютно и хотелось побыстрее отсюда уйти. К тому же Настин прикид не соответствовал долгим прогулкам осенними вечерами. Замерзнет же в своей белой рубашке и черной юбочке до колена. Хотя температура была еще высокая, на улице достаточно тепло, но ветер — сильный и отнюдь не южный. — Куровна, я люблю, конечно, твою роль строгой учительницы, но в более интимной обстановке, когда ты кричишь исключительно от удовольствия, а не от возмущения, — отозвался он самодовольно, наслаждаясь слегка порозовевшими щеками Насти, которая старательно подбирала, каким же «комплиментом» его одарить, при этом оглядываясь по сторонам с надеждой, что слова Яра никто не слышал. — В другое время эффект, увы, не тот. Людей в сквере было мало, и если они и обращали внимание пару, то только кидали равнодушные взгляды и возвращались к своим делам. Настю это немного успокоило. Как и тот факт, что среди прохожих не было студентов и преподавателей из университета. — Дурак, — было брошено в сторону, — Лучше свои подколы оставь при себе, Зарецкий, — шикнула уже на него, — а не то больше вообще ничего от меня не услышишь. — Господи, я уже и не надеялся на подобным подарок, спасибо! — парень поднял глаза к небу и сложил руки вместе в молитвенном жесте. — Паяц, — «наградила» почетным званием его Настя. — Твое остроумие затупилось, — и, приблизившись к парню, она мстительно добавила, — спишь на диване. — А вот это уже не смешно, Насть, — в миг стал серьезным Ярослав и сделал ответный шаг в перед.  — А я и не шучу, Енот, — поведала вкрадчивым шепотом девушка, будто открывая ему тайну мироздания, и улыбнулась. А потом вдруг громко заявила: — Будешь знать, чем твоя очередная потасовка впредь будет заканчиваться! — Какая потасовка? — Яр не понимал, что имела в виду девушка. Что за бред она несет? — О чем ты? — О чем я? О вашей выходке в университете, господин Злорадский. Проснулась жажда помахать кулаками? — Настя одарила его своим прищуренным взглядом. Неожиданно в голове Яра предстала картинка сегодняшнего утра, когда перед дверьми университета он разговаривал с однокурсниками. Общаться с ними у него не было никакого желания, но там стоял Ван, с которым Зарецкий хотел обсудить одно важное дельце. Поговорить с ним до этого не получилось, а дело было не телефонного разговора, но встретиться с лучшим другом Яр не мог: сначала был обед в кругу семьи, куда он пришел вместе с Настей, а после, вечером и бессонной ночью, — этим двоим не было никакого дела до других.  Парень поддерживал беседу ровно до тех пор, пока разговор не зашел про девушек, и один из одногруппников Ярослава, который недавно перевелся к ним из другого университета, Вадим, не пустил шпильку в его сторону. — Ну и какого это — мутить с преподшой? — весело поинтересовался парень. — Анастасия Владимировна такая горячая, я бы... Договорить парню не дал ставший тотчас хмурым Ярослав. — Завали, пока лицо с асфальтом не поцеловалось, — резко откликнулся парень. Что за поганая привычка у людей — лезть не в свое дело?  Конечно, отношения Анастасии Владимировны — аспирантки с филологического факультета — и Ярослава Зарецкого — четверокурсника с юрфака — не были секретом для общественности, но и кричать направо и налево о том, что они вместе, молодые люди не спешили. Яру было все равно, что могли подумать о нем окружающие, но у Насти на этот счет был пунктик. Она всерьез опасалась за «свое имя» в университете, да и взгляды некоторых преподавателей, которые догадываются об ее "особенном отношении" к некоему студенту, совсем не радовали девушку. Яр (по ее просьбе) был не против держать дистанцию в университете — люди меньше судачат, соответственно, Настя меньше нервничает из-за досужих разговоров. Но некоторые знающие скоты, благодаря которым рождаются новые слухи о романе «строгой преподавательницы и студента, плохо сдавшего зачет по мировой литературе», стали позволять себе не только распускать язык за спиной «героев сей повести», но и обсуждать отношения тех в присутствии их самих. — Да брось, Ярый! — хлопнул его по плечу стоящий рядом Стас, — Он же шутит, — и обратился к улыбающемуся Вадиму. — Этот орешек тебе не по зубам, брат, оставь миссию взятия непреступной крепости Зарецкому. Остальные ребята из компании дружно засмеялись. Молчал только Ван, пытавшийся отследить эмоции на лице друга. Ярослав с отвращением отряхнул рукой плечо, будто «скидывая» хлопок однокурсника. Веселый настрой парней ему не передался.  «Шутники, *запрещено цензурой!*» — мрачно подумал он. Руки еще чесались съездить по морде наглому типу, но молодой человек начал остывать. А вот хорошее настроение улетучилось и возвращаться не спешило. Но Вадиму, видимо, было мало. Хотел ли он подразнить своими репликами Яра, чтобы вывести его из себя специально, или он реально не понимал, что своими дурацкими шуточками нарывался на неприятности, — оставалось загадкой. Но вот факт — Вадим явно не желал угомониться. — Непреступная крепость? — захохотал этот придурок. — Она же пала давно, да, Зарецкий? — противно улыбнулся Вадим и подмигнул. — Признайся, друг, а правда, что наша Настенька была девочкой до встречи... Зарецкий вновь его перебил. Злость вернулась с новой силой. — Я вроде посоветовал тебе заткнуться. Или со слухом проблемы, друг? — угрожающе произнес Ярослав, находясь на границе своего дружелюбия. Маленький выдуманный дьяволенок, восторженно подпрыгивающий в воздухе над его правым плечом, скандировал без остановки тоненьким голосом: «Бей его! Бей его!». А ангелок над другим плечом... отсутствовал. Это могло означать, что светлая сторона Зарецкого в это время спит и в ус не дует. Но скорее всего дъяволенок был проявлением обеих его сторон — как светлой, так и темной. — Яр, — предостерегающе произнес Ван, почуявший скорый запах жаренного на углях языка Вадима, если тот не соизволит захлопнуться. Он, Ван, прекрасно знал взрывной характер лучшего друга и отлично видел, что тот уже на пределе. — Перестань, Золотарев, это не смешно. А Яр действительно был на грани — для того, чтобы держать себя в узде и не врезать этому мудаку, выдержки не хватало. Еще слово — и встречи с кулаком ему точно не избежать. Какая она ему «Настенька»? Урод. — Да не заводись, Ярый, че ты, — продолжал веселиться Вадим. — Меня б/у товар не интересует. Кровь закипела. Тормоза отказали. Терпение лопнуло. Никто не успел отследить четкий удар Ярослава по смазливой мордашке парня. Кроме Ивана, который сразу оказался возле Зарецкого, чтобы не дать другу избить однокурсника. А то, что Яр хотел еще пару раз крепко вмазать Вадима, было написано на его лице. Но тому было достаточно и одного удара, чтобы перестать стоять на своих двоих, - он покачнулся и упал наземь. — Эй! Ты что творишь, а? — заорал Дима — друг Вадима. — Вад, ты как, в норме? Он подал ему руку и помог подняться. Вадим прижимал ладонь к носу — из того сочилась кровь. — Сука, — выдохнул он. — Пора тебе лечиться, Зарецкий. От бешенства. Нос мне сломал, *запрещено цензурой!*. Зарецкий повел плечом, показывая Вану, что спокоен, и тот убрал руку. — Я тебя чистым русским предупредил, а ты каким-то непонятливым оказался, — четко и с расстановкой произнес Ярослав. — За это и получил. Останови помои, что льются у тебя изо рта, друг. Пока реально в асфальт не вкатали. Вадим усмехнулся. Маска веселящего дурачка спала. Золотарев добился, чего хотел. Он провоцировал Зарецкого с самого начала — никаких незатейливых шуточек его реплики в этой «дискуссии» не предусматривали. Он намеренно пытался задеть Ярослава. Пытался вывести его из себя. Как Зарецкий однажды это сделал. Ярослав тот случай даже и не помнил, наверное. А обида на него теплилась в душе Вадима, что он решил — отомстит. И не только ему. — А сможешь ли? — продолжал он. — Не сомневайся, — твердо сказал Яр, глядя с вызовом. Раз ублюдок хочет еще, то почему бы не дать ему это? Жалким и убогим нужно подавать милостыню, а Ярослава вырастили добрый и милосердным парнем. Вадим обозлился. Подошел к Зарецкому и начал толкать его, бить по плечам. — И что ты сделаешь? — перешел он на крик. — Что ты сделаешь? Что сделаешь, а?! Вадим с рывком накинулся на него. Ударом в грудь хотел сбить Ярослава с ног, но у него не получилось — Ярослав налетел на стоящего сзади него Вана, который вновь стал удерживать парня. Но от ответного удара это не спасло — Яр бил со всей силой в лицо.  — Брейк, ребята! — попытался образумить их Стас, который вместе с Димой схватили Золотарева. — Хватит, Яр, он специально это затеял, — говорил другу Дейберт, безуспешно пытаясь удержать его — тот вырывался.  Ярослав это знал, но урод сам напросился, сам не хотел заткнуться, поэтому пластику мордашки заслужил абсолютно бесплатно. — Наш Ярочка пасует? — мерзко улыбнулся Вадим. Его лицо было в крови. — И правильно. Эта шлюшка не стоит того, чтобы устраивать из-за нее драку. Яр сорвался окончательно. — Ответишь за слова, гнида. Подлетел к Вадиму и начал наносить один удар за другим. Целенаправленно. Сильно. Жестко. На белой рубашке были алые пятна крови — не его. Вадима. Ярослав перестал контролировать себя. В тот момент им управляли гнев и ярость. Рассудок затуманился, в голове билась лишь одна единственная мысль — прикончить этого идиота. Стереть эту дразнящую ухмылку с его лица. Выбить из него всю дурь и сделать так, чтобы он даже вспомнить не смог бы, как произноситься ее имя. Обидчик отбивался, ставил блоки, ударял в ответ — так же резко. Целился в лицо Яра, чтобы разукрасить его, но парень не давал ему такой возможности. Кое-как однокурсникам удалось расцепить этих двоих — те, словно озлобленные псы, рвались повыдирать друг другу глотки.  — Прекратили! Хватит уже!  — Не вырывайся!  — Что вы тут устроили?! — Идиоты! В ушах звенело от ярости. В глазах — опасный блеск. Они оба тяжело дышали и зло смотрели друг на друга, сдерживаемые своими одногруппниками. «Мразь». «Ублюдок». — Пошли-ка покурим, — потащил его в обратную от корпуса сторону Иван. — Нечего здесь делать. Идем. — Чтобы я тебя больше не слышал, козел, — бросил на последок Яр, и они с Ваном ушли.  По дороге до квартиры Зарецкий полностью остыл и, переодевшись, решил, что сегодня пропустит пары. Успокоиться — успокоился, но не факт, что они не сцепятся с ушлепком снова. Ярослав знал: такие, как Золотарев, с первого раза не понимают. Специально для них была придумана поговорка: «Повторенье — мать ученья». И если бы парни снова столкнулись, Зарецкий не поленился бы снова преподать ему этот урок, «для закрепления материала». При Насте о произошедшем молодой человек хотел умолчать, но, видимо, не учел тот факт, что у их «представления» было достаточно свидетелей, и драка между Зарецким и Золотаревым была сегодняшней темой обсуждения у всего корпуса юристов. Она обрастала все новыми подробностями, и вскоре разговоры дошли и до Анастасии Владимировны.