— Маркиз де Сад, «Философия в будуаре, или Безнравственные учителя».
«Я уж не говорю о том, что и мастурбация, и секс отвратительны чисто эстетически. Потно-слюнявые корчи с полной потерей облика и подобия разумного существа… Кстати, в глубине души даже и сами сексофилы сознают это, но наркотическое опьянение подавляет и естественное отвращение, и нередко сопровождающие это дело боль и дискомфорт».— Юрий Леонидович Нестеренко.
На горизонте стояла окутанная туманами красная луна, при детальном рассмотрении она оказалась излучающей слабый свет, благодаря чему виднелись куда лучше многочисленные чёрные провалы в местном небосводе, самой разной формы — некоторые напоминали распустивших свои щупальца спрутов, другие смахивали на закрученные спирали, третьи — на звёзды, все они при внимательном наблюдении колыхались. Все эти арки, пролёты, закрученные лестницы, спиральные образования и вездесущие изгибы частей орнамента в великом изобилии вытягивались к такой вышине. Там, на уровне окончания шпилей и минаретов замка, раскидывалась крепкая ветвь, где мостилась Гениста, подобная некой монструозной механической птице. — У нас троих не очень хорошо получилось, — первым выскочил из Генисты Сабуро. — Но мы, кажется, знаем причину и можем попробовать исправить. Сабуро вкратце изложил Т’юогу проблему. — Я надеюсь, — кажется, Хирю немного занервничал, — вы ничего не имеете против подобных мне? — Ничего против подобного я не имею, — толерантно отнёсся к этому Т’юог. — Только такие порочные культы, как культ Гатаноа осуждают однополые отношения, чтобы потакать порокам и предрассудкам невежественной черни с целью укрепления своей власти. Они даже написали в главный свод законов, что брак — это только союз между мужчиной и женщиной [1]. — В таком случае, вы не будете иметь ничего против, чтобы я уединился с этим мальчиком ради магического ритуала? — Сабуро подумал про себя с саркастичным духом. — «Ебать, гейская магия!» — Да, идёмте, я проведу вас в подходящее место, где вас никто не будет отвлекать, — развернулся жрец Шуб-Ниггурат. Сабуро и Мицуру последовали за ним вместе с Кокоро вглубь странного живого замка, где всё переплеталось в духе Гигера, являя взору застывшие в чёрном дереве непристойные формы, плавно переходящие в более привычные элементы архитектуры. Проходы тут напоминали кишечный тракт по форме, двери — как раскрытый сфинктер, одно из мест походило на огромное раскрытое женское лоно. Вдобавок по пути встретились существа — чернокожие, эльфоподобные и одновременно козлообразные гермафродиты, увенчанные рогами, большими грудями в несколько рядов и свисающими фаллосами, которые находились там вместе с влагалищами. Короче, это было нечто вроде слаанешитов, негров, гоблинов, эльфов, фавнов, сатиров и того популярного образа сатаны одновременно. Эти зверушки из любопытства подходили, цокая на козлиных копытах. — Кто это? — спросила Кокоро, похоже, всё же по причине скафандра не слишком боясь этой нечисти. — Справочник говорит, — Сабуро раскрыл голограмму, — это «благословенные Шуб-Ниггурат», или нечто похожее, такими становятся те гуманоиды, которых съела Шуб-Ниггурат, они потом заново рождаются от неё как это. Или они гибриды гуманоидов и прямых порождений Шуб-Ниггурат… К слову, не знаю почему, но мой ИИ опознаёт ваш Франкс как нечто схожее с этими «благословенными». — Не знаю, мы не знаем, как Франкс устроен, Франксы создают Взрослые, — ответил Мицуру. — Ээ, ладно. Но эти «благословенные» — ещё полдела. Предупреждаю, тут живут всевозможные инопланетяне, — Сабуро заблаговременно обратился к Кокоро и к Минуту с такими словами, — облик некоторых может свести с ума. Я не знаю, насколько вы подготовлены психологически. Но так как мы в гостях, мы не должны им вредить первыми, вы поняли? Короче, мы должны проявить всю нашу толерантность ко вселенским ужасам, одна лишь внешность которых может разрушить рассудок нормального человека. Тут Сабуро не удержался и иронично посмеялся над этим. Будучи геем, он всегда как-никак, а ратовал за толерантность, но вот настал момент самому на пределе сил проявить её к по-настоящему другим. Кокоро и Мицуру обменялись сосредоточенными взглядами. — Да, конечно, — ответил первый. — Я не буду им вредить, — пообещала вторая. — Мне кажется, — всё беспокоился Сабуро, — вы не до конца представляете, с чем мы имеем дело. В этот момент лёгким на помине показалось то, что Сабуро как раз опасался. Оно вышло на копытах, как живое дерево, чёрное, окольцованное пастями-влагалищами или чем-то в этом роде — а сверху выходили конечности вроде веток. — Это Младой Тьмы, — представил Сабуро, из-за шлемов он не увидел выражений их лиц. Надо сказать, Кокоро и Мицуру немного изменились, самую малость, без особых усилий пересилив тревожность, возникающую при появлении такого ксеноса. — Всё нормально? [2] — Я и Кокоро не видим в этом ничего непреодолимого, — промолвил Мицуру, его рука даже не потянулась к какому-либо вооружению. — Да, Кокоро? — Так точно, Мицуру, — голос Кокоро не дрожал. — Мда, а у вас есть нервы, — похвалил Сабуро. — Вас что, к войне с этими рёвозаврами с самого детства готовят? — вдумчиво поинтересовался он. — Да, — ответила Кокоро без намёка на возмущение в голосе. Они оба восприняли Младого Тьмы без особого трепета — да к тому же они очень надеялись на свои скафандры в случае чего. — Это моя жена, — вдруг представил Т’юог это создание. — Что?! Вы с этим?!. — Сабуро охватил шок. Мицуру и Кокоро остались невозмутимы. При таких культурных различиях мало что могли пронять «паразитов». — А это наши дети, — представил далее Т’юог, простирая руку в отношении множество любопытных демоноидов-гермафродитов. — А Мицуру — мой «пестик», — добродетельно представила Кокоро, похоже, по смыслу это больше означало «муж» с акцентом на размножение. — Э, — Сабуро поймал на себе следом взгляд Т’юога. — Простите, я просто немного шокирован… Разумеется он как никто другой мог понять неприемлемость всякого осуждения — если человек и инопланетное существо, наделённое влагалищами и щупальцами и обладающее обликом, от которого простой смертный может сойти с ума, если они живут по согласию и плодят детей — то как можно осуждать их? Ведь он будет в противном случае ничем не лучше гомофобов, трансфобов и прочих фобов, хотя в данном случае термин с окончанием «фобос» звучал совершенно точно. О, эти идиотские различия между люди, как вы мелочны на фоне такого! Но они не так уж и далеки друг от друга. Каким монстром был бы он, не проявляй здравую терпимость? Как бы он назвал ужасного монстра со щупальцами, убивающего людей лишь на том основании, что они ему отвратительны и ужасны? И как бы эти создания со щупальцами, один вид которых сводит с ума, назвали бы землянина, с бластером, расстреливающего их лишь за то, что ему омерзителен их вид? — Ладно-ладно, не обращайте внимание на мои эмоции, Т’юог-сама! — извинился Сабуро, постаравшись при этом улыбнуться, хотя мысль о совокуплении с этим шагающим ужасом всё пробуждала в нём дрожь и отвращение, свойственные невежественным и ущербным людям в отношении гомосексуализма и чего-то такого, даже если оно не вредит. Воображение начало рисовать подробности, чрезвычайно шокирующие простецкий ум. — Ничего страшного, для непосвящённых ужасно всё запретное. Чернь и грязь, — Т’юог разумел так называемых «нормальных людей», — живёт в рабстве предрассудков и всего типичного — она ненавидит подобных тебе потому, что все вокруг каждого из легионеров невежества ненавидят их, — витиевато вымолвил жрец. — Этот легион невежества множит сам себя. Только прозревший человек до конца осознаёт природу праведности — а она в верности своей стаи, будь то люди или иные существа, исторгнутые из чрева Всематери, — так окончил проповедь жрец Шуб-Ниггурат. — Вы можете пройти туда, где сходится страсть, — тут скорее подразумевалось нечто вроде потоков схождения сексуальной магии. — Х-хорошо, — Сабуро вошёл в комнату первым, чьё нутро ничем не отличалось от всех прочих комнат, пол тут выглядел ровным и состоял из гладкого чёрного камня. Младые Тьмы и прочие по жесту Т’юога убрались подальше, видимо, колдун хотел, чтобы парни не нервничали при такой компании. — Я постою здесь, — кажется, Кокоро захотела поговорить с Т’юогом возле входа. — Ладно, — Сабуро завернул за угол, чтобы стоящие там позади не пялились на них. — Сейчас я проверю, сколько тут безопасно. Сабуро воспользовался своими гаджетами для сканирования местности. — Ну, — посмотрел на Мицуру Хирю с несколько сардоническим видом, — если не считать, что мы находимся внутри огромного монстра Шуб-Ниггурат, тут это выглядит безопасно! — Тот есть само здание — полноценное живое существо? — Мицуру, сложив руки на груди, осмотрел сглаженный свод. — Ничего удивительного. — В твоём таймлайне такого навалом? — Похоже на технологии рёвозаворов, но это не рёвозавр, — Мицуру выглядел предельно эмоционально сдержанным. Сабуро почувствовал на мальчишке печать войны. — Ладно, не знаю что там у вас за… — Сабуро ещё окунул взглядом помещение, после чего отдал приказ нанороботам принять определённую форму — микроскопические механоиды роем сошли с чистой кожи парня и оставили того полностью обнажённым и образовали нечто среднее между лежанкой и кроватью. — Прости, наверное это жутко неприятно, делать это здесь, — Хирю присел на это ложе. Мицуру начал снимать с себя костюм, что оказалось не так просто. — Да нет — почему? — Вас ведь четверо? — обратился Т’юог к Кокоро, когда они остались у входа. — Четверо? — Кокоро интуитивно поняла о чём речь. — Твой ребёнок. — Да, я хочу его родить. Т’юог вслушался в интонацию, похоже, сумев благодаря адскому переводчику уловить много больше. — Тебе запрещают это делать там, откуда ты родом? — Да, Взрослые считают, что люди отказались от размножения. Но меня не интересует популяция, я хочу сделать это… — Кокоро запнулась, будучи не до конца способной выразить эту идею словами, однако адский переводчик передавал смысл того, что она желала сказать, и этот смысл достиг сознания собеседника даже после оборванной фразы. — Ты хочешь выделиться в собственном восприятия себя, придать смысл существованию, — промолвил Т’юог, так или иначе формулируя эту мысль в словах. — Наверное, — девушка почувствовала себя немного неуверенно. — Всематерь порождает нас, своих чад, порождает безо всякого смысла и цели, не обращает внимание на наши страдания как таковые, а потом она пожирает нас в слепом голоде, — последнее скорее звучало как метафора смерти. — Только мы в этом переходящем ужасающем существовании сами придаём смысл своим жизням и ставим себе цель и прочие правила, — сказал Т’юог. — Правда? То есть Взрослые нам не хозяева? — спросила Кокоро. — Взрослые всего лишь создали тебя, как я понял, и назначили тебе цель, но если ты не желаешь, ты можешь восстать против этого… Я так понимаю, ты опечалена своей участью, которую они тебе назначили? — Взрослые хотят, чтобы я умерла за них. Они говорят, только для этого я существую. — Рано или поздно ты всё равно умрёшь — потому если ты умрёшь в благодарность за прошлую награду, которую даровали тебе эти твои Взрослые, то это будет похвально. Ты всё равно не избежишь смерти, даже если будешь жить сто тысяч лет, ибо Всематерь когда-нибудь пожрёт каждого, — Т’юог, быть может, назвал какое-то другое число, но Кокоро уловила его так. — В чём-то смерть лучше жизни, ибо в смерти нет боли. Жизнь лучше смерти потому, что в ней есть удовольствие. Жизнь — это мешанина из боли, удовольствия, упадка, развития, падения и взлёта, потому что Всематерь Шуб-Ниггурат безумна и слепа в целом, хотя в частности она может нам помочь прямо как удача, которую даёт нам иногда судьба. Голые Мицуру и Сабуро вытянулись друг подле друга. — Я очень рад, что ты не жирный мужик, а довольно аккуратный мальчик, и это мне в тебе очень нравится, — честно улыбнулся Хирю. — Ты как, ничего страшного? — снова спросил Сабуро, только сейчас окончательно удостоверяясь, что Мицуру в общем-то не испытывает ни капли стеснения или отвращения, похоже, никак не воспринимая происходящее как нечто достойное стеснения. — А, понятно. Ты часом не в казарме вырос? — Если я правильно тебя понял, можно так сказать, — промолвил Мицуру. — Ясно — вы что-то вроде янычаров, — Сабуро честно признался, глядя в глаза: — Знаешь, я люблю ласки, ты не против? — Нет, мне они в принципе тоже нравятся… — Мицуру подумал, что у Сабуро больше опыта. — Учти, мы должны воспылать друг к другу страстью, а не просто что-то там… Я в принципе бы мог, наверное. — Попробуй, — Мицуру имел проблемы с тем, чтобы доверять другим людям, и Сабуро это почувствовал интуитивно через местную телепатию. — Ты знаешь, что такое «поцелуй»? — Да. — Хорошо. Тогда расслабься, — Сабуро прильнул губами ко рту Мицуру и постарался сделать этот поцелуй как можно более страстным, он как следует проник своим языком в ротовую полость Мицуру, после чего пососал ему язык, пощупал соски, поцеловал пупок, после чего погладил руками по ягодицам и опустился дорожкой из поцелуев к члену, который сразу же скрыл у себя за щекой и начал хорошо обрабатывать. Вскоре у Мицуру встал, как у самого Сабуро: — Быть может, — Хирю оторвался от сосания и показал на коленях свой стоящий фаллос, — мы одновременно пососём друг другу? — Давай, — не стал возражать Мицуру. Сабуро вытянулся вдоль него и у каждого во рту очутился член партнёра. Так наши мальчики ещё какое-то время поудовлетворяли друг друга. — Войдёшь в меня? — предложил Сабуро после этого, вытаскивая член изо рта. — Не против… но я думал, это ты в меня сделаешь, — признался Мицуру, уже весь расслабившейся. — Нет, я убеждённый пассив, я никогда никого не трахал и не собираюсь, всё мне нужное — это ебля меня в зад, — сказал Сабуро. — Хорошо. Давай, — пилот Генисты чуть приподнял уголки рта, — я люблю ягодицы людей вроде тебя. Очень жаль, Кокоро это не нравится. — Вот видишь, как хорошо, что у нас общие вкусы, — Сабуро заставил нанороботов подать себе смазку. Когда всё было подготовлено, он снова поцеловал Мицуру и пососал тому как следует язык. — Так, теперь… Сабуро насел, оказался ягодицами над членом Мицуру, поднял сей инструмент сзади и уткнул головкой себе в сфинктер. Вытягивавший ноги и раскинувший руки Мицуру внимательно проследил за тем, как аккуратный гей со стоящим членом разместился у него на органе, сев до предела и начав потом скакать. Мицуру с чуть сжатыми губами протянул руку и, стиснув пальцами головку Хирю, отвечал в благодарность надрачиванием. — Спасибо, — поблагодарил тот. После этого через некоторое время Сабуро поменялся — повернулся к Мицуру спиной и так много лучше показал другу любимую часть тела, сев задницей ему на кол и в деталях показав как тот входит в маленькую дырочку меж ягодиц и исчезает в ней. Через некоторое время после такой скачки, наездник встал с дубины и вновь обратился к лицу Мицуру, чтобы как следует пососаться с ним, обменяться иными ласками, потом он занял позу на боку, и Мицуру сам уже продолжил иметь этого гея. — Ах! — всё это не могло не закончиться ничем иным — Мицуру, чувствуя возросшее приятное напряжение, собрался с силами, издавая звуки и очень часто совершая поступательные движения, он таки разрядился, огромное наслаждение охватило парнишку на несколько секунд, покуда сперма извергалась в мужской анус, приятно заполняя Сабуро изнутри и доставляя последнему также большое удовольствие — что может быть лучше содомии? Только такой убеждённый мужеложник может наслаждаться жаром спермы, обдающей потроха, и этим ощущением заполнения после принятия в себя чужого семени! — Ах-ах! Мицуру потребовалось время отдышаться. — Спасибо, — поблагодарил он, — это было принято. Сабуро повернулся к нему с лёгкой улыбкой: — Рад слышать. Я сам почти не уделял себе внимания и хотел больше всего сделать приятно тебе. — У тебя это получилось… Как давно Кокоро давала мне в зад? — призадумался Мицуру. — Рад найти близкого по вкусам человека, я вот никогда не имел дела с женщинами, — поделился Сабуро, обращая снова внимание на предмет, что вывалился из своей задницы. — Ведь у мужчин есть такая штучка! Какая женщина может похвастаться подобным? *** Хиро мотался в разные стороны, высвобождая гнев в мощных ударах. Виктор с флегматичным видом несколько раз мрачно моргнул. — Хватит, ладно, а?! — Гр-р-р! — Король Омикрон прорычал, собрался, задрожал, потом замер и поник головой. — Хорошо, что ты хочешь предложить? — пошёл он на сделку. — Чёрт синюшный, давай для начала объединимся, но с условием: когда Зеро Ту будет спасена, а флот ВИРМ побеждён, ты сдаешься нам, то есть NERV, и будешь держать ответ перед нашим военно-полевым судом. Не бойся, он гуманный. Мы даже Годзилле грехи списали, хотя он убит миллионы япошек. Вне зависимости от того, какое решение мы по твоей душе вынесим, я обещаю, что Зеро Ту будет в безопасности. Может быть мы заставим тебя стать нашим солдатом и отрабатывать долг, убивая всяких там божков Лавкрафта, и Зеро Ту присоединится к нам, так как ей всё равно нечего терять там при Нестеренкострое. Ну как, согласен?! Таково было предложение Виктора. — Насчёт того, чтобы сдаться вам — я ещё подумаю, по обстоятельствам, но пока давай объединим силы, чтобы победить ВИРМ и выбраться? — предложил Хиро. — Хорошо, рогатый, давай пока так. Мне не нравятся эти ВИРМ, а Естеренку я не выношу ни под каким соусом, потому в любом случае рад, если одними злобными ксеносами станет меньше, — согласился Северов. — Тогда давай, попробуем вместе использовать нашу волю, объединим эфирные волны, исходящие от наших мозгов, — предложил Хиро. Евангелион-01 изменил оттенок, став более тёмным. От него своего рода вибрациями разошлось красноватое марево, оно наложилось на уже разлитое синее и приобрело оттенки размыто-зелёного, мягко-жёлтого и блекло-оранжевого — вся эта какофония цветов ударила по плоскостям. Резкий рык — Евангелион изверг яркий плотный спиральный луч злато-огненного оттенка с бело-синей спиралью. — Нас атакуют?! — Виктора вдруг больной кольнуло. — Нет! Это нечто возвращает нам урон! — Хиро стиснул зубы. — Я чувствовал ответное напряжение, когда бил раньше… ВИРМ так сделали, что мы сами по себе бьём! — П-ф! Наверное они исказили пространство! Это вообще самый главный геморрой, когда имеешь дело с монстрами Лавкрафта! — произнёс позади Виктор, разжимаясь после приступа боли. Флот ВИРМ двигался к Песочным Часам, чей облик распростёрся на своего рода горизонте, каковой воспринимался из данных пространственно-временных координат так словно до него было рукой подать. Армия судов и мелких дронов густыми тучами неслась к звезде, раскинувшей свою фату в виде полуаморфных колец. — Вам не дойти до Зеро Ту! — очи Хиро снова наполнились раскалённым небесное-голубым. — Да не кипятись ты, Кришнасотона! — хлопнул себя ладонью об лицо Виктор, так как Хиро освободил его от пут. — Тут подумать надо… — У-у-у-у-угр! — увы, Хиро теперь оказалось сложно себя сдержать. — Если они готовились заранее! Заранее! Потому должны были понять свои прошлые ошибки! Как я глуп! — Хиро схватился руками за голову. — Как я был глуп! Теперь гнев и жажда мести перешли в отчаяние, синий оттенок бушующего пламени всюду сменился тёмно-синим, если не чёрно-синим, перестав при этом рассеивать свет и продолжая вздыматься и колыхаться в виде чётко очерченных языков. *** — За мной, я доведу вас туда, откуда вы сможете продолжить искать его, как вы собирались, — Красный приблизился к багровой жидкости, полностью зашёл в неё и, погрузившись, преобразился в рыбоподобную форму, его хвост обзавёлся плавником, и не только — в них же обратились ноги насекомого, появились и прочие признаки водоплавающих, неизменной осталась главным образом мерзкая рожа. — Нам плыть? — уточнила Аска, довольно сомнительно посмотрев на эти поганые ржаво-багряные пучины. — Да, — булькнул Красный, погружаясь сразу очень глубоко. — Ну и мерзость! Фу, бля! Дерьмо дерьмовое! Будто у какого-то огромного демона случился кровавый понос! — Аска скривила лицо. — Ладно, поплаваем, — Зеро Ту активировала закрылки в соплах, чтобы мерзость не затекла внутрь. Квази-Стрелиция рухнула в воду, если это, конечно, плескалась тут именно она. — Одну минуту, подруга, думаю, э-это, нам не повредят турбины, — настояла сидящая позади Аска. — Я больше предпочитаю работать ногами, — Зеро Ту пустилась вплавь, заставляя Франкс повторять подобные движения руками и ногами, от последних отбросились кожаного вида ласты оранжевого оттенка. Благо, меха могла адаптироваться под условия окружающей среды. Квази-Стрелиция последовала за виляющим хвостом Красного впереди. Девушки могли видеть только его, дальше тут всюду пейзаж застилала ядовитая муть. — Срань господня, ну и клоака! — Аска тщетно огляделась по сторонам, с трудом различая отдалённые очертания грунтового ландшафта, здесь часто со дна поднимался какой-то воспламенявшейся на поверхности газ. — Бля, помню, если позволяют мои познания в этом, в прошлых жизнях я частенько опускалась в кратер вулкана, чтобы достать яйцо или куколку Ангела. Это не кратер вулкана — но лажа та ещё пидорская, залупа чёртова, еблина сатаниская! Пока Аска ругалась, Зеро Ту размеренно плыла и старалась принюхиваться, различать удавалось самые разные запахи — сероводород, ржавчина, песок, какие-то едкие кислоты, химия. — Эй! — у Ленгли перед глазом активировалась голограмма монокля. — Тут какие-то параши плывут! ИИ усёк каких-то рыбин. — Защищайтесь если надо, — донёсся до девушек голос Красного. — Давай, подруга! — Аска чуть наклонила шею, напрягла плечи. — Проткнём! — Зеро Ту вытянула вперёд очень тонкое и длинное копьё, устремив оружие подобно своему острому охотничьему взгляду. Сколько ж всякой гадости тут плавало! Вон барахтался живой спинной мозг, соединённый с головным — этакий маленький головастик, у него даже торчали небольшие плавнички. Стаями порхали пучеглазые гибриды рыб и эмбрионов — красные, обтянутые эпителием с парой крупных плавников, пучеглазые, хвостатые. Попадались тут пловцы вроде серых бугристых плезиозавров, отличные от тех ископаемых главным образом тем, что вместо шей у них торчали стебельки с мигающими глазами, болезненно налитыми кровью. Ещё проплыла какая-то пакость вроде грязно-серой невероятно уродливой акулы с длинным носом. — Убьём их! — Зеро Ту принялась разить всех этих обитателей дьявольской акватории. Аска попутно только заметила, как Красный выбросил изо рта второй рот как у ксеноморфа, очень длинный и быстро достигший цели на расстоянии в сотни метров, им он проглотил крупную инфернальную рыбёшку. На берег они выбрались быстро — демонический провожатый принял тут сухопутный облик. Суша оказалась каменистой, накрытой беззвёздной космической тьмой, вокруг среди серых скалистых пиков бродили очередные черти — первым под раздачу попал какой-то серый горбатый скелет или скорее организм с внешним скелетом, у которого скрюченную спину покрывал гребень зубцов, красные глаза в очень упоротом выражении торчали из «наружных глазниц», а впереди с черепа чуть ли не клюв выходил из чистого кальция; копьё Франкса легко пронзило этого деятеля и окропило без того мрачный прилив кровью монстра. — Ха! — Зеро Ту скинула поверженного со своего древка назад. Пока утихали плески от его падения, сюда вылетел какой-то урод в виде мясистого сгустка, где нечто выглядывало вроде приподнимающейся каплевидной головы с провалом, в дополнении к ней вниз свисали подобия ног. Зеро Ту с кровавыми каплями размазала это нечто. Потом ещё вдоль берега проползла продолговатая то ли змея, то ли дьявол ведает что ещё — с наружным скелетом, чья непропорционально громоздкая голова досталась от какого из мозазавров, хотя формой имела и что-то от лошади. Ещё у этой ползучей дряни торчали спереди тонкие и хилые лапки, чёрт знает для чего надобные. Зеро Ту всех насаживала на копьё, кто подходил размером, либо разрезала или пробивала с тарану. Она с грохотом смела скалистые пики и откинула взором остальные земли за берегами Ада — тут всё выглядело возведённым как из окровавленного мяса, при этом данный чрезвычайно кроваво-красный ландшафт всё же оказывался именно твёрдым, то есть это всё же везде тут пролегала порода? — Ебать, это точно старый-добрый DOOM! — узнала Аска, созерцая пейзажи в виде тянущихся твёрдых волокон чьих-то мозгов, почек, печени, мышц и мускулов, всё это добро при этом образовывало самые разные элементы местности от холмов и каньонов до хребтов и расщелин. Здесь бродили разнообразные монстры, те из них, кто обладал чёткой формой, походил на динозавров и прямоходящих птиц, собранных из чистого мяса, кровавого, иногда коричневого оттенка. — Эй, Красный, кто это такие? — с настороженным прищуром поинтересовалась Аска, когда Зеро Ту с разгону разрезала напополам летающую кровавую селезёнку, у которой сверху клацало челюстью нечто среднее между головой тираннозавра и саблезубого тигра. — Это рёвозавры, которых она убила, — не обернулся Красный, бредя вперёд. — Точно! Кого они мне напоминают! — Зеро Ту без удивления попрала ногой Франкса коричневое подобие бесхвостого аллозавра с когтями, которого она вмазала в красно-мясную твердь следом с наскоку, после чего с блевотными брызгами воздела покрытое в желчи копьё. Следом вломила свободным кулаком другой руки по налетевшему со спины подобию птеродактиля с наружным скелетом и непропорционального здоровой костной головой, отчего та напрочь раздробилась, облив Квази-Стрелицию изумрудно-гнойной субстанцией. — Ведь это те, кто сохранил мозги достаточно, чтобы переделать свои машины в живое мясо, да? По образу изначального тела? Внимательно слушавшая её Аска осознала — если в материальном мире рёвозавры имеют вид живого серо-синего металла с ярко-голубой «кровью», то тут они обратились в мясо, вероятно, по образу и подобию своего изначального естества. Ведь все они изначально являлись гуманоидной цивилизацией обычного органического типа. — Рада познакомить тебя с моими старыми врагами, Аска! — Зеро Ту охватило какое-то нездоровое ликование и она залила Франкс густой оранжевой кровью, когда лопнула большой летающий орган с длинными руками и подобием человеческой головы в вышине, из всех встреченных монстров этот показался одним из самых отвратительных. — Поверь, — Зеро Ту звучала предельно самодовольно и даже весело, идя дальше и продавливая ногами павшую органическую мешковидную массу — впереди с неистовым рыком уже собралась толпа всяких там, — мне ничего не стоит, — Зеро Ту направила копьё против разинутых пастей этих бескожих кровавых отродий, — уничтожить их снова! Квази-Стрелиция сиганула, как всегда, в самую гущу, выбросив над собой гейзеры крови и летящих кусков оголённой слизистой… *** В доме Картера наши сластолюбцы разделились и уединились группами. Синдзи не расстроил Альфу, всё оказалось так, как пилот Евы-01 обещал лидеру Девятых — великолепное юношеское тело, в меру поджарое, чтобы не выглядеть дрыщавым, при этом предельно стройное и утончённое, гладкая кожа, хорошие ноги и руки, изящные ступни, отличная задница и — уже ранее хорошо виденная — смазливая мордашка. Синдзи также оценил Альфу — такого же стройного и поджарого, светлого и особенно с прекрасными волосами, подобными меху барашка, в каковые Синдзи сразу же поспешил зарыться. — О, как ты похож на моего мужа! — с придыханием признавался пилот Евы-01, начиная целовать Альфу в губы. — Я только хочу кое-что узнать, — командир Девятых всё же не мог не спросить: — Я часто слышал, что в эпоху поголовной сексуализации на Земле люди постоянно теряли рассудок на почве ревности и убивали себе подобных. Не будет ли твой муж хотеть нашей смерти? — О, — такой вопрос отвлёк Синдзи от прелюдии и позволил всецело отдаться чисто интеллектуальному вопросу. — Не бойся! Мой муж, Каору, придерживается того же полностью рационального взгляда — как и я на отношения — любовь и секс это вещи настолько разные, что совершенно не мешают друг другу, — очень складно заговорил Синдзи, Альфе стало видно — перед ним отличный оратор, проповедник идей и толковый лидер, способный вещать очень литературно, чётко и убедительно. — Сексом я могу заниматься с кем угодно, а любить — только того, кого есть за какие душевные, личностные качества ценить. Ну это кроме того, что нас связывает половое влечение. Меня с моим мужем связывают и страсть, и огромная личностная привязанность — он мой идеал, а я для него — смысл жить и бороться. Наша связь настолько крепка, она не может быть разрушена ничем, особенно такой ерундой. Ревность — чёрт побери, самый обычный порок, как жадность, зависть, гордыня и так далее. Ревность надо выкинуть из сердца обоих возлюбленных, чтобы она не мешала любому из нас сношаться с первым встречным, чьё тело нам понравилось и который не против нам отдаться. Кроме того, это означает мою преданность, ведь если я спокойно позволяю возлюбленной или возлюбленному сношаться с кем-то, кроме меня, значит — я уверен в том, что моя вторая половинка меня не бросит. — Погоди, ты называешь этот взгляд рациональным, — Альфа удивился, он предполагал, что будет иметь дело с неверными — но это оказались не иноверцы, а странные еретики, которые придерживаются гедонистической трактовки рационализма, — но не кажется ли тебе, что страсть и похоть, э-эм, а также твоя привязанность к личности, — Альфа отвлёкся от похоти и перешёл на рассудочное мышление, попутно он несколько с запинанием выговаривал слова, — не кажется ли тебе, что это не сочетается с рациональностью? Ведь эти сильные чувства ослепляют разум? — Они могут его ослепить — и моя задача следить за ними, чтобы они не ослепили меня, — Синдзи сделал паузу, чтобы удобнее собраться с мыслями, и выложить следующую максиму. — Меня интересуют мои наслаждение и уменьшение моей боли, потому я, зная, что мои желания и чувства могут привести меня к боли и уменьшить мой комфорт — я слежу за ними, я подавляю одни из них и заставляю себя поступать неприятно. В отдельных ситуациях, ради общего механизма увеличения моего наслаждения и уменьшения моей боли. — Эм… — Альфа, стараясь всё это осмыслить, глубоко погрузился в мысли, попутно вспоминая то, чему учил Папа. — Но разве может слабый человеческий рассудок эффективно противостоять всем страстям, которые разрывают его постоянно в том случае, если человек не стал Взрослым? [почти полностью избавился искусственным путём от инстинктов и эмоций, обретя безмятежность в практически любой ситуации] — Если человек предельно рационален — то да, может и должен, — смело и решительно ответил Синдзи. — То есть, ты ничего не планируешь сделать со своими эмоциями? — Не, не планирую, а зачем? Они приносят мне боль, да, но также, что важно, они приносят мне счастье. Именно преходящие удовольствия — вот что мне ценно, в то время, как нирвана и буддийская отрешённость превращают тебя в тупой овощ, а постоянное погружение в кайф… также делает меня тупым животным. И то и то равносильно смерти, у меня же пропадают иные стремления, каковые, ну знаешь, дороги мне в силу моего этого… самоощущения. Мне приятно отдаваться преходящим усладам: дружбе, смеху, сексу, вкусной еде, которую я ем не чтобы питаться, а чтобы наслаждаться, — излагал свои взгляды Синдзи. — Но секс же отвратителен, — вставил Альфа. — Он вызывает зависимость. — Во-первых, аргументы к эстетике — это верх иррациональности: даже допуская, что секс кому-то мерзок, то ё-моё, им можно просто не заниматься. Вот и всё — у каждого свои вкусы. Скажем, есть зоофилия и некрофилия — я однажды в симуляторе выебал одну из «Моих маленьких пони», но это так — эксперимент, в целом я не сторонник подобного, но я обязан уважать даже такие вкусы, при условии что их ублажают не на моих глазах. Во-вторых, я ничего плохого не вижу в лёгкой зависимости до тех пор, пока она не мешает остальной моей личности в целом. Я, например, когда занимаюсь сексом, то стараюсь лучше сблизиться с человеком — вот сейчас же мы, Альфа-кун, гляди как хорошо разговариваем, — заулыбался Синдзи. — У меня раньше были проблемы с общением и сейчас их нет, по крайней мере, я познакомился с огромным количеством женщин и мужчин, которых развёл на секс, нашёл прекрасного мужа. Потому никакой наркоманией секс не является, наслаждение от него скоротечно. Тем более я даже марихуану курю иногда и не считаю её вредной. Наркоманией секс считают эратоманы вроде Толстого или Вагнера [3], которые не могут контролировать свои сексуальные инстинкты, потому, да, им секс кажется демоническим, но это их тараканы в голове, а не проблема секса вообще. Так можно что угодно порицать, на всё найдётся свой сумасшедший. Мне больше нравится не кончать, мне больше доставляет прелюдия чисто психологически. Я, знаешь, узнаю другого человека в жестах и объятьях, страстно облизываю и целую его. Я с нетерпением хочу сделать это всё с тобой, вот так ты мне нравишься! — Да, но всё же я хочу до конца узнать, насколько твои взгляды рациональны. Во время секса ты теряешь всякое внешнее подобие разумного существа, — Альфа продолжил излагать псевдорациональные догматы Нестеренкостроя, может в чём-то формально основанные на логико-эмпирическом методе, но по свой функции призванные удовлетворять психологические потребности безумного сверхценничества, черпающего гордыню в том, чтобы отрицать удовольствия в пользу некой одной мании. — И что с того? Это иррациональный аргумент, опять же от эстетики. Какое мне дело в этом внешнем подобии? Я могу сказать, что когда ты принимаешь ванную, то «теряешь внешнее подобие» сухопутного существа, и что это предательство сухопутности. Прости, но, по-моему, это уже от религии. Говоря всё это, Синдзи попутно располагал своё обнажённое тело на обитой кушетке, юноша вальяжно там вытянулся, ещё больше подчёркивая позой дух сладостного гедонизма. — Знаешь, Альфа, я однажды сражался с расой инопланетян — Тэтан или Ми-Го, они что-то вроде ракообразных грибов, они не испытывают эмоций и создали машинную цивилизацию — воплотили в себе идеал некоторых китайских и моих родных, японских, философов-идиотов — эти создания полностью отказались от личных желаний и превратились в механизмы: в живые машинные станки. Каждый из них никогда не пожелает ничего ради себя, они всё делают для своего Общества. Каждый из них готов без колебаний кинуться в биореактор лишь потому, что его сократили по роботе и чтобы более не занимать места. Они считают себя расой абсолютных альтруистов и презирают людей как безумных животных. Но точно также я презираю их — отвратительных живых станков. — Но тебе не кажется, что в их образе жизни есть доля правильности? — Альфа решил действовать потактичнее. — И в чём она заключается? — В том, что они готовы пожертвовать собой ради своего общества. — Да, я согласен, это правильно. — И ты за это их презираешь? — Нет, не за это. Не будь демагогом. Я считаю, что умирать за своих — это правильно, — признал Синдзи. — Вот-вот, — согласился Альфа, — я не демагог, если ты действительно рационален, Синдзи, то ты доведёшь до конца эту логическую мысль. — И в чём же её логический конец? Уж не в том, чтобы вообще не иметь личных желаний? Или считать их порочными, как у китайцев? Чтобы превратится в живой станок? — голубоглазый красавец Синдзи самую малость нахмурил брови. — Смысл в том, что если человек будет жить ради наслаждения и ради личных желаний, то он станет эгоистом, аморальным и разрушительным, и что общество может существовать лишь обуздав желания каждого индивида ради глобальной задачи поддержания общества, и делать это стоит с обуздания сексуального желания в первую очередь, — вот такую схему высказал Альфа. — Это софизм, — Синдзи чрезвычайно оживился, принимая вызов — теперь наш идеолог рационального гедонизма воспринял Альфу как настоящего оппонента. — Почему? — сложил руки за спину Альфа и чуть продвигал ногой, хотя он выглядел соблазнительно, в Синдзи воспылала страсть полемиста и он, желая самоутвердиться, вложил силы в неё, не обращая впредь внимания на щедрые юношеские прелести белобрысого. — Ты говоришь, что всех надо сделать рабами без желаний, просто роботами потому, что потенциально каждый из них может восстать против общественного порядка? — Да. — Но ради чего существует общество, сам общественный порядок? — Ради довольства членов общества… — И какое может быть довольство, если каждому внушили, что он должен жить ради самодавлеющего механизма? Представь, это как казнить механика каждый раз, когда он отремонтирует машину и заменять его новым. — Ну если это эффективно, — Альфа немного сбился с мысли, — ну-у, для развития науки и прогресса. — Почему именно для этого? — Потому что только наука и прогресс могут обеспечить выживание общества. — А для чего нужно общество, ещё раз? Не ради науки и прогресса как самоцели — а они-то нужны для общества?.. — Э-э, да… — Альфа понял, что сел в лужу. — Это круговое рассуждение, логическая ошибка, — поймал наконец Синдзи, полемист крайне начитанный, опытный и подготовленный. — Но разум — высшая ценность, — растерявшись, Альфа перешёл к центральным догматам Нестеренкостроя. — Человек должен развивать интеллектуальное начало, а не услаждать себя, потому что услаждение должно привести к вырождению. Вот сейчас, я скажу! Погоди… Эм, вот ты слышал когда-нибудь о таком эксперименте? Приделали мыши к коре мозга стимулятор наслаждения, дали ей возможность жать на кнопку, она на неё жала, пока не сдохла? Любой вид, любая цивилизация, которая предаётся наслаждению, рано или поздно дойдёт до такого состояния и исчезнет. Потому что это логический конец наслаждения. — Тут две логические ошибки, — как следует подумав над сказанным, констатировал Синдзи. Собеседник показал два пальца и загнул один: — Во-первых, ты путаешь «может дойти» и «дойдёт». Да, цивилизация может запереться в капсуле стимуляции наслаждения или превратится в кисель, но не обязательно. — Почему не обязательно? Но если цель в жизни удовольствие — то это логический конец, ведь так можно обеспечить максимальное удовольствие! — перебил Альфа. — Да, можно, но тебе не кажется, что мысль о том, чтобы деградировать до способного только кайфовать овоща — это психологически мне не нравится? Для меня могут иметь значения и другие ценности — общение, мой муж, дружба, интересные люди, даже научные открытия, о которых ты тут мне втолковываешь? И это всём мой выбор. — Да, но тебе эти ценности ценны лишь в силу того, что доставляют тебе удовольствия. — Да. В противном случае они были бы мне просто не интересны. — То есть они средства, да? — Да, — Синдзи всё же был последователен в своём гедонизме. — Тогда, чисто логически, ты должен выбрать более прагматичный способ получения удовольствия — то есть прямую стимуляцию мозга на это, — аргументировал Альфа. — Искусственную, в моём Обществе есть такие. Многие люди остались так наслаждаться и деградировали подобно той мыши. Альфа умолчал о том, что Папа приказал о таких избавиться, дабы спасти Общество от дегенератов. — Хм, — Синдзи задумался, поменяв позу и упёршись подбородком на кулак. — Почему «должен»? — Потому что удовольствие для тебя — высшая ценность. — Но почему я должен получать его именно так, а не иначе? — Потому что это наиболее эффективный способ. — Вопрос не только в эффективности. Он в самом способе. А что если мне он не нравится? — Как не нравится? — Ну не нравится, не нравится мне становиться овощем, я хочу остаться человеком, и хотя я знаю, что и характер мой, и вкусы мои могут существенно измениться, я не хочу ложиться в машину Лотофагов, или в наркотическую капсулу или ещё куда-то туда, — живо высказал Синдзи, активно жестикулируя. — Короче, удовольствия существуют для меня, а не я для них, потому я не обязан получать удовольствия так, как я не хочу их получать. В конце концов для меня важно то, что я хочу. — Но я не понимают твоей логики, — Альфа запутался. — Если удовольствие для тебя главная ценность, то… — Прости, но ты когда-нибудь слышал про принцип Юма? — Что? Нет. Синдзи объяснил, что это значит. — Короче, смотри например, между описывающим суждением «Синдзи живёт ради удовольствия» нет никакой связи с предписывающим суждением «Синдзи должен лечь в машину стимуляции удовольствия» — нет и не может быть связи между «есть» и «должно» — потому все предписывающие суждения аксиомичны. Понял? — Э… Да, наверное, ты прав, — Альфа не нашёл что возразить на принцип Юма. — Кто угодно, рождаясь на свет, обречён на свободу выбирать зачем ему жить и как. И когда я говорю, что живу ради удовольствия, я разумею не просто абы ради какого удовольствия, а ради общего механизма увеличения удовольствия — потому что невозможно получить наслаждения, если никто не готов жертвовать собой и терпеть боль при случае, — важно вставил Синдзи. — Вот поэтому нам иногда надо жертвовать собой и ограничивать себя. Ясно? — Да, я понимаю твою идеологию, — признал Альфа. — По крайней мере ты излагаешь её не противоречиво. — Кроме того, ты помнишь, я сказал, что в твоих рассуждениях две ошибки? — обратил внимание Синдзи. — Вторая твоя ошибка в том, что ты так говоришь «общество погибнет, если будет услаждать себя… ну, где-то там в теории» — но дак разве это аргумент? Разве этот аргумент нельзя использовать против чего угодно в таком абстрактном ключе? С чего ты взял, что общество не погибнет, если будет развиваться и прогрессировать? Может-то произойти всё что угодно — все под флейтой Азатота ходим — я вот теоретически могу с кушетки упасть и сломать шею — потому если мы будем критиковать что-то лишь на том основании, что оно в отдалённом потенциале может нас погубить — то так можно критиковать любую точку зрения. Я так могу критиковать прогрессоров — а что, дескать, если они Ктулху разбудят или Первого Ангела Адама с Уббо-Сатлой под бочком откопают? Что если наука погубит цивилизацию? Восстание машин? Вышедший из-под контроля эксперимент? Так можно про что угодно сказать. Да, если конечно довести что-то до свехценности, то да, оно приведёт именно к гибели — как говорят фанатики всех религий «вера в бога важнее жизни на Земле», прогресс важнее жизни — так тоже можно сказать! — Синдзи всплеснул руками и сделал паузу, дав Альфе осмыслить сказанное. — Кроме того, Альфа-кун, знаешь, я очень долго думал, зачем я живу — я много раз смотрел в глаза отчаянию и думал, э-э, думал, всё кончено. Я мог бы покончить с собой. Но я всякий раз шёл и сражался, и тогда мне часто было сильно плохо, но в каком бы отчаянии я не находился, я всегда на самом деле знал, как надо поступить правильно. Это не было для меня вопросом. Для меня вопросом был мотив. Для меня было сложно заставить себя! — Синдзи во время рассуждения посмотрел на свою раскрытую правую руку — и несколько раз сжал и разжал её. Эмоции активно взыграли. — Мне было больно, я много раз думал, как я всё это могу кинуть! Я ныл, я плакал, ты не представляешь, сколько я ныл и плакал, когда шёл через всё это дерьмо! Сам Дьявол, а вернее Бог — потому что Бог и Дьявол это одно и то же — Ползучий Хаос Ньярлатхотеп — Бог-демон искушал меня покончить со всем, потому что он этого хотел ради своей забавы! Но я восстал против этого! Против такой судьбы! Я сражался ради чувства собственной важности! Из гнева! Ради любимых! Ради этого я готов сохранить самоконтроль и направить себя силой на правильное дело! И в глазах Вселенной мои представления о правильности ничем не лучше любых других, и ничем не хуже, они все — просто выдумка в конечном счёте, просто я выдумал их ради себя и для себя. Мне ничего больше не нужно, кроме большей внутренней силы, а она развивается только по мере преодоления жизненных препятствий! Вот из этого всего выковывается Нагиса Синдзи-кун, который сидит перед тобой! — Если ты сражался с врагами так отважно, как ты говоришь, то я в премногом почтении к тебе, — улыбнулся Альфа, полагая, что собеседник не врёт, ибо уж больно искренне звучат его слова. — Я уважаю тебя, пусть у нас разные взгляды на жизнь. — Рад тебе, — улыбнулся в ответ Синдзи. — Ты всё же не живой станок. — Давай тогда продолжим подготовку к синхронизации, — протянул руку Альфа. — О, да, мой смазливый! — потянул его на себя Синдзи и заткнул губами рот — на том наши содомиты возвратились к прерванному на философскую беседу важному военному делу. — Давай пососём для начала, — предложил Нагиса, располагаясь на боку и вытягиваясь перед Альфой, последний ловко забрал себе в рот его член, Синдзи ответил тем же и так эти двое состыковались мужскими агрегатами. Когда те встали, Нагиса попросил: — Полижешь мне задницу? — Да. Альфа вылизал подставленную попку. — Давай теперь я, — попросил Синдзи, попутно привычно мастурбируя себя на коленях, Альфа же, работая языком с дырочкой Нагисы, аналогично наяривал себе рукой. Парни изменили состыковку — Синдзи теперь взялся щекотать анус Альфы. — Хорошо, спасибо, я обожаю когда именно парни лижут мне задницу, — в доказательство Синдзи как следует разогрел рукой свой малый, сей орган сильно налился кровью. — Давай, войди в меня, я готов. — С удовольствием, — Альфа натёр инструмент той смазкой, которую ему выдал Синдзи, и ввёл его в дырочку, покуда пассив дрочил на коленях. Член Альфы сразу погрузился глубоко и так оказался тесно сжат анусом Синдзи, и этим местом Альфа начал поступательно владеть, заняв позу на коленях и крепко держа эту сладкую содомитскую попочку. — Спасибо большое, Альфа, — Синдзи сильно и быстро дрочил, до конца всей распутной натурой отдаваясь всем этим извращениям и чувствам от давления на простату, так он выдерживал натиск Альфы, — мне очень нравится твой член! Как раз длинный и тонкий, прямо идеальный для моей узкой жопы! — Спасибо. А у тебя хорошая задница, узкая, да, прямо как мне надо, — всё имел его Альфа, уже начиная ронять в тесные юношеские потроха маленькие капельки предсемени. — Только, Синдзи, я сам бы хотел, чтобы меня сейчас сношали. — О, как я тебя понимаю! Я сам больше люблю сношать, когда сношают меня! — улыбнулся Синдзи, залитый краской и уже понемногу изливая себе на пальцы каплю за каплей. — О, как же хорошо твой член прочищает меня! Это ты учти, я трахался накануне долгие часы с Каору, Кенске-куном и Тодзи-куном! О, мы вчетвером такой голубизной занимались, что мне должно было уж точно хватить! Но я всё ещё кайфую на конце парня! О, сука, какой же я извращенец! Каким я стал? Я ведь раньше я был такой стесняшкой-недотрогой! Почти пуританином! Шлёпни меня, Альфа! Шлёпни! Альфа сам любил боль в такие моменты и два десятка раз выдал Синдзи ладонью по ягодицам. — Ах! Альфа, я больше всего обожаю чувство стыда! — разразился признаниями Синдзи после такого истязания. — Я хочу, чтобы мне было стыдно! Это так приятно! Когда мне стыдно, и когда хуй мужчины давит мне на простату! Как он вгоняется мне в жопу! Такими словами Синдзи возбуждал себя и быстро дрочил, член у нашего любодея торчал прямо. Через некоторое время разгорячённый мальчишка произнёс: — Альфа, давай я буду тебя тоже сношать, — Синдзи вытянул руку и в ней Альфа увидел тот самый нож, — один надрез, — он проткнул лезвием ткань бытия, лезвие исчезло почти до рукояти и парень повёл оружием, образовав буквально полосу. — Обернись назад. Альфа посмотрел за спину и увидел также прямо в воздухе разрез, через который Синдзи проснулся палец. — Так вот как ты хочешь… Ну давай, — согласился Альфа. Синдзи, как оказалось, мог перемещать отдельно взятый портал-разрез в пространстве. Они устроились так — Альфа обхватил Синдзи руками и позволил тому взяться ногами за себя, любовники оказались лицом к лицу — Синдзи населся на вертел Альфы и взамен воткнул тому член в зад через портал. Так наши мальчики продолжили сношаться, предварительно соединившись жарким поцелуем. — У-ух-х! — Альфа сразу же поддался постоянному давлению на простату от члена Синдзи, исчезавшего перед животом в маленьком портале. — А-а-ах! Альфа зажмурился — о, как чувствителен он был! — Ва-а-а-а! — блудодей раскрыл свой клыкастый ротик прямо перед напряжённым лицом Синдзи, предельно красным, этот юноша стиснул губы, принимая в себя очень сильный натиск Альфы, каковой буквально выбивал сперму из простаты, в ответ Синдзи страшно напрягался, не прекращая натиск на дымоход долбильщика. Поднятый над полом содомит ощущал, что не сможет более сдерживаться, то есть даже без приложения сил с его стороны, из парня самого выбивают семя. А если он сейчас кончит, то будет невыносимо с опорожнённой простотой выдерживать Альфу! — Кончай, кончай скорее! — Синдзи оставалось надеяться только на то, что долбильщик раньше спустит, что смотрелось весьма вероятным в силу того, что Альфа так рьяно его долбит, уже шипит, издаёт просто-таки животные звуки. Слюна полетела в лицо Синдзи, как раз в этот момент совсем без воли со стороны Нагисы и без каких-либо ощущений в члене вырвалась первая капля спермы, ушла в напряжённый зад Альфы. — «Кончаю!» — в ужасе подумал Синдзи, ощущая как с примесью боли, но боли сугубо страстной, дальше вырывается сперма. О, как прекрасен этот чёртов дьяволёнок Альфа! Как горят жаром его рога! Какая энергия! Как он выбил из него сперму! К счастью следом потроха самого Синдзи обдал жар — семя Альфы затопило нутро Синдзи под оглушительные стоны. После этого они оба начали спешно переводить дух, оба чертовски красные и доведённые до окончательного накала во время одновременного извержения в попки друг друга. Так отжигали наши мальчики, а что же другие? Стоило Кадзи с Булатом пропасть из виду, как Мисато убрала внешнюю кокетливость. — Знаешь, — прямо так заявила она Эпсилону, прошедшему с ней в комнату для уединения, — я не очень уверена, стоил ли игра свеч? Эпсилон смог понять смысл благодаря Мнимому пространству. — Не бойтесь, мы сможем повести Франкс, я возьму всё на себя, тебе просто нужно там быть и питать похоть ко мне, — гламурный здоровяк с фиолетовыми волосами и собранным выражением немного туманных, но добрых глаз, отнёсся к ней очень галантно, это виделось в жестах и также в немного снисходительном выражении, хотя Девятый употреблял просторечный вариант того языка, на котором он говорил. Что на самом деле в обществе поголовной формализации рядовых масс населения и говорило о чём-то искреннем. Надо ещё раз в преддверии постельной сцены уточнить: у Эпсилона было очень милое лицо, такое же как у изысканно-красивого манекена, подобно всем остальным Девятым, только у него такие черты несколько странно сочетались с уже не раз упомянутым крупным телосложением. При этом парень не был именно толстым, а был именно большим, атлетичным, с очень мощно сложными мускулами, при этом в них прослеживалась такая же аккуратность, свойственная прочим полурёвозаврам. — Хорошо, ладно, я хоть немного сниму нервное напряжение… Я всё время страшно нервничаю — это такая работа, — высказала Мисато. — У нас тоже нервная работа, мы всё время ведём войну и потому каждый день может стать для, нас последним, — прекрасно понял её Эпсилон. — Только хороший секс помогает сделать нашу жизнь прекрасной! — Правда? — Мисато коротко посмеялась. — А я ещё люблю много пить! Чёрт возьми я раньше тратила больше 600 долларов в месяц на одно бухло! [4] — Папа говорит, что алкоголь — очень вредно и глупо, — промолвил Эпсилон, не меняя приветливого выражения. — Скажи ему, я больше не пью ничего, кроме кофе! — поведала Мисато. — Ничего страшного, простые люди — «дети», «дикари» — им свойственны подобные слабости, давайте насладимся нашими слабостями, — промолвил Эпсилон. Мисато ещё раз подробнее осмотрела его член, очень большой даже в таком, пока спокойном состоянии. — Ум, давай я тебя возведу, — села на постель Кацураги, покуда её муженёк кувыркался с накаченным качком за стенкой. — У меня очень богатый опыт делать минет различным мужчинам! Но я не так часто видела такие крупные, — похотливая женщина обхватила наливающуюся кровью колбасу, ибо данный предмет уже начинал во всю восставать даже от одного созерцания Мисато. И это было совершенно понятно! Надо ли повторять какую красавицу представляла собой Мисато? Она могла похвастаться необыкновенно гладкой и молодой кожей, высокими и твёрдыми грудями в возбуждённом состоянии, упругими и атласными ягодицами, а бёдра отличались изысканными пропорциями — было очевидно, что она многоопытна в самых разных плотских утехах, но её тело оставалось по-девичьи свежим, и оба отверстия казались по-девичьи узкими и трепетными. — Я не знаю, насколько хорошо у тебя выделяется смазка, у Дельты — стоит ей только взглянуть на сношающихся мужчин — всё влагалище мгновенно льёт, — мечтательно поведал Эпсилон, стоя перед постелью, где сидящая Мисато активно сосала великий причиндал, и чья, размеры ещё больше увеличились. — Да, — Мисато выпустила эту Царь-Пушку изо рта, — даже больше Кадзи, я не уверена, что он так просто войдёт в меня, тем более что-то мне подсказывает, ты делаешь всё быстро и сильно. Надо будет смазку какую… — Знаешь, — шире улыбнулся красавец Эпсилон, чей член в этот миг восстал до конца, демонстрируя мировой рекорд по человеческим меркам, — я больше всего люблю вылизывать женщинам влагалища, у Дельты, как я говорил, там всё быстро мокнет и ничего не возбуждает меня больше запаха и вкуса женских выделений из того места! — О-хо-хо! У тебя такой сладкий вид! — Мисато чрезвычайно оценила данную затею, держа в руке могучий фаллос полурёвозавра. — Ну давай! Давай! Высоси меня досуха! Мисато запрыгнула на кровать и раздвинула ноги, позволяя созерцать любимый предмет этого гетеросексуала. Эпсилон облизал губы и быстро прильнул к великолепной куночке. Он всосал, сам выделил много слюны и после этого много раз прошёлся языком прямиком по клитору неверной жены Кадзи. — Ох, чёрт! — похотливая Мисато возложила великолепные ноги на могучую спину Эпсилона, всецело погрузившегося в киннулингус — а это был самый страстный способ ублажить женщину! О, мужчина, как ты жалок, когда не хочешь ублажить свою любовь таким способом! «Пиздолиз!» — протестует жалкий идиот, обделённый разумом. Какого презрения со стороны по-настоящему рационального ума достойны мужчины, отвергающие подобные услады! — Ум, как быстро ты лижешь! — вытянувшая длинные ноги блудница Мисато немного взволновалась из-за того, что у Девятых клыки-резцы выглядели крупнее людских, к счастью, Эпсилон оказался очень опытным пиздолизом, потому никаких проблем с этим не возникло. Мисато постепенно окончательно расслабилась и продолжила ловить кайф. Неправда, говорят, что женщины не похотливы, просто их приучают в обществе идиотов-консерваторов к тому, что свою похоть надо скрывать под маской чего-то ещё — под маской этих дурацких «после третьего свидания и так далее» — о, как были бы счастливы женщины, раздвигай они ноги перед каждым встречным! (Разумеется, пользуясь всеми средствами контрацепции, мы говорим о рациональных гедонистах!). — Мне очень приятно, — у Мисато понемногу всё там решительно нарастало. — Я ведь так могу и кончить! Эпсилон не позволил себе отрываться. Только ещё через минуту, когда его член выронил большую каплю на покрывало кровати, он оторвал язык от набухшего клитора: — Давай, я на спину, а ты сядешь мне на лицо? — предложил этот очаровательный пиздолиз. — Тогда животом вверх ты могла бы мне дрочить. — О, давай! — Мисато с радостью вскочила на Эпсилона, когда бугай протянул своё высокое тело, и легко разместилась, прижав самое нежное местечко к смазливейшему лицу этого прелюбодея, так жаждущего девичьего сока. — А я позабочусь о тебе! Мисато наклонилась и стиснула пальцами этот угрожающего размера агрегат, вывалившейся к пупку. — Слушай, Эпсилон, а давай я пососу тебя? — предложила через некоторое время Мисато. — Только возьмите мою сперму в рот и… — Передать тебе рот в рот? — Да! — Мисато аж почувствовала, как раздутый пенис дрогнул в её руке. Тогда она вытянулась вся на лежавшем любовнике и проглотила этот агрегат. Им повезло и они подошли к извержению и к разрядке где-то в одно время: сперва всё начало содрогаться у Мисато, потому она отвлеклась от сосания члена, однако, испугавшись, что Эпсилон тогда прервётся, дабы попросить сосать себе сильнее, Мисато всё же сосредоточилась и на терзании губами здоровой горяченной головы со стволом — тогда потаскуха получила прямо в глотку мощную струю спермы, каковая ворвалась быстрыми порциями, заполнив своей горькостью и липкостью ротовую полость Мисато. И желая более всего доставить своему парню, эта правоверная вавилонянка сосала головку во время данного процесса особенно рьяно. Вероятно, благодаря природе Мнимого пространства, Эпсилон сходу понял, что Мисато кончает и подождал, покуда оргазм не кончится, после чего попросил с придыханием: — Пожалуйста, в рот мне, в рот. — У-ум, — Мисато развернулась с надутыми щеками и кошкой прильнула к груди Эпсилона, плутовка надавила на кубики его живота мячиками своих грудей, увенчанных сосками, впилась губами ему в рот и выдавила этому жаркому мужчине всё то, что он ей дал! И Эпсилон вобрал в себя своё семя, полученное из уст блудницы, распробовал, благодаря чему его только что отстрелявшейся член уткнулся в задницу Мисато, и лишь потом бугай отправил всё в желудок за два размеренных неторопливых глотка. — А-ах! — с неимоверным счастьем в глазах поделился своими ощущениями Эпсилон. — Обожаю вкус и запах спермы и смазки! Сам Папа говорит — эти вещи отвратительны, но меня они влекут всегда — и мой член встаёт! Я очень грешен! — Тогда как насчёт тебя наказать? — столь же довольная Мисато легла рядом на живот и заболтала позади ногами. — Могу выпороть тебя, сладкий, как сидорову козу! Когда Кадзи и Булат уединились, первый решил показать все свои навыки соблазнителя кого угодно, тем паче неверный муж Мисато сам желал сделать что-нибудь откровенно пошлое и безрассудное, ибо подобное чрезвычайно доставляло сему Дон Жуану независимо от пола партнёра и прочей ерунды. — Знаешь, я давно во время учёбы ещё по молодости ублажал одного парня, — поведал Кадзи, садясь с будущим напарником в паре на постель. — Как? — Булат верно понял — это нечто особенное, предвкушение не подвело нашего содомита-развратника. — Языком, — пошло улыбнулся господин Кацураги. — Я могу попросить моих маленьких друзей до блеска вычистить тебе жопку. Чтобы я сделал это своим языком. — Давай! — Булату очень понравилось такое предложение, в голове Кадзи же роились всевозможные развратные мысли. Надо сказать, распутником муженёк Мисато стал законченным! Похоть его подогревало не сколько тело Булата, чрезвычайно привлекательное само по себе, надо сказать, способное свести с ума и мужчину, и женщину, но и то в придачу, что он может с ним делать всякие мерзости и пошлости — осознание свободы действия и характера этого действия возбуждали Кадзи, которому и правда было всё равно мужчина в его руках или девица, хотя имей выбор он согласился бы на девицу. — Так, теперь чисто, — разумеется Кадзи задумал кое-что ещё. — Знаешь, как насчёт того, чтобы тебя связать? — А? А этот зачем? — подобное немного поставило Булата в тупик, но, умный малый, здоровяк этот быстро сообразил. — А, понял, тебе так нравится. — Именно, мне нравится пошлость, ничто так не поднимает мне член! Какая пошлость! — Кадзи воспользовался нанороботами от своей одежды, чтобы сформировать жёсткие чёрные ремни и связать с их помощью здоровенного силача — так мускулистые руки Булата оказались сведены и крепко прижаты за спиной, охвачены ремнями по кистям, до такой степени, чтобы наполовину перекрыть кровоток, аналогичная ситуации оказалась с ногами — Кадзи связал их выше щиколоток, горло сдавил ошейник. Следом муж Мисато пропихнул в анус любовника какой-то шарик, который следом начал вибрировать, явно нацеливаясь ИИ на простату. — Знаешь, если я буду немного перекрывать тебе кислород, это будет приятно, — сурово предупредил Кадзи. Мысль о том, чтобы поделать всё это с таким мужественным самцом чрезвычайно распалила мужа Мисато в силу своей крайней пошлости! О, да, будь это женщина, это было бы круто, чёрт побери! Но не так круто! Расположив Булата на спине и так, чтобы бугай согнул колени и поднял ноги, Кадзи удобно сел на кровати перед его гениталиями и раскрытым анусом. — Ты выглядишь чертовски сильным, думаю, ты многое выдержишь, — Кадзи несколько раз демонстративно заставил нанороботов принять форму самых разных предметов ублажения похоти, ясное дело — довольно пугающих: дилдо и фаллоимитаторы изуверских размеров словно бы для резиновых задниц, электрошокеры, цепочки чрезвычайно крупных шариков и тому подобного. Прямо как законченному садисту не очень важен пол жертвы, чтобы член его восстал, господин Кацураги сейчас также вторичной оказалась данная характеристика. Разумеется, он не хотел причинять смотрящему на всё это Булату настоящие страдания, потому предупредил: — Доверься мне, я честно не буду делать того, что ты не хочешь. Это называется БДСМ — главное здесь, всё действовать по согласию. Тут надо властвовать и подчиняться, так как и то, ну, и это, оно знаешь ли, чертовски приятно. Надо сказать, что вставленный в анус шарик всё время стимулировал простату, потому горячее предсемя всё время подступало к выходу из уретры, доставляя связанному великану размеренное удовольствие и не позволяя ни на минуту остыть накалу сладостной похоти. — Хорошо, делай пока чего хочешь со мной, я не буду возражать, — Булат ответил своей лёгкой улыбкой на довольно-таки приветливое выражение Кадзи. Последний чуть приподнялся, погладил рукой по голени Булата от щиколотки, где сжималась подобная ремню ткань из нанороботов, чмокнул крепко приставленные друг к другу ступни и провёл языком по большим пальцам. — Тебя пощекотать? — любезно предложил господин Кацураги. — Да-а, — член Булата задрался, на щеках появились первые признаки румянца. Кадзи прижался лицом к сильным мужским ступням и немного действительно пощекотал их языком, пройдясь от пяток до пальцев. Но потом Кадзи вдруг превратил нанороботов в электрошокер и прижал его к одной из подошв. — Ай! — Булат чуть дёрнулся. Целая капля предсемени вытекла на пузо, посветлев у пупка. Кадзи склонился и легонько прошёлся поцелуями по задранным мужественным бёдрам, в меру покрытым волосками, после чего, явно не желая тратить на это много внимания в силу личной большей гетеросексуальности, быстро опустился к анусу, который Булат уже привычно расслабил, тот открылся, демонстрируя все следы предыдущих атак. — Ум, какое раздолбанное очко, — обратил внимание Кадзи. — Сколько членов тебе уже туда засовывали? — Сколько членов? — Булат примерно прикинул. — Спросили бы чё попроще… Ну, если учесть сколько я прожил, и сколько «паразитов» я встречал постоянно — хм, ну одна тысяча точно была [5]. — Бля, даже у меня не было столько влагалищ, максимум штук сто-стописят, — отчаялся Кадзи. После этих слов горячий мужчина приступил к лобызанию зада — к тому греху, в котором католическая церковь обвинила тамплиеров, что было вполне приемлемо для этих заядлых почитателей Шуб-Ниггурат [6]. Предаваясь такой чисто рыцарской усладе, Кадзи до конца погрузил язык в это предварительно вычищенное до блеска место. Видя, что Булат возбуждается, Кадзи рукой начал накачивать здоровяку толстый, длинный и мясистый фаллос, каковой, наверное, не всякая задница могла вместить, потому отмечая, что не часто попадались на глаза подобные образчики великолепия мужской природы. — Какая отличная пушка, — похвалил Кадзи, отрываясь от работы языком и беря в руку вибратор. — Мне хотелось бы её в кого-нибудь вставить, — признался Булат, явно намекая, что присмотрел Кадзи для этой пикантной роли. — Это получается не так часто, ну, как хочется. Я просто боюсь её вставлять в неподготовленную задницу. — Потому взамен ты в попу даёшь? — господин Кацураги водрузил работающее устройство до самой простаты, до этого истинного сосредоточения мужского удовольствия, и сосредоточился на мошонке и члене, сперва целуя первый предмет, а потом проводя языком по стволу и особенно уделяя внимание головке, где постоянно появлялась свежая роса мужского сока — шарик всё время-то работал! У Булата всё мгновенно встало как каменное. — Да, — связанный любовник изрёк это с долей придыхания, — но мне и так тоже нравится, ощущения при этом очень разные, но всегда приятные, не знаю ничего приятнее… — Да, а что тебе ещё по вкусу? — Кадзи продолжил наяривать, ловко натирая исполинский фаллос и при этом вгоняя, вырывая и снова вгоняя фаллоимитатор в анус мужчины, чью страсть он уж сполна разогрел. Шарик ещё глубже прошёл. — Я люблю кончать в дырку и люблю, когда из моего зада выбивают сперму чужим членом, и ещё затапливают его спермой! — признался Булат, наслаждаясь всем этим процессом в такой позе, когда его ноги были задраны и связаны над головой. — Ладно, думаю ты как следует разогреть и пора кончать с прелюдией, — Кадзи вынул всё лишнее из задницы Булата и после быстрой возгонки рукой себя водрузил туда заместо этого свой личный таран — фаллос супруга Мисато, сам по себе обладающий приличными габаритами, к счастью — смазанный, погрузился в широко раскрытый анус, полностью исчез в кишечнике и дошёл до самого упора сразу же и яички мужчин приветливо встретились. — Вот! — Ах! — Булат с ходу и явно с большим наслаждением принял всё это. — Вот так, да, мой мальчик! — Кадзи подлез под связанными ногами и оказался в праведной миссионерской позе. — Вот так, да, — и господин Кацураги выложил весь свой напор, трахая этого красивого могучего мужчину и искренне наслаждаясь этим. — Залей! Залей меня! — взмолился Булат, находясь под долбёжкой. — Ох! Как приятно! — закатил глаза сношаемый. — Как же приятно! Ах! Ох! Не останавливайся! Только не останавливайся! — Не собираюсь! — с ухмылочкой Кадзи своим концом быстро погружался и появлялся из потрохов мужчины. — О, давай! Давай! А! А-а-а! Кадзи подсунул руку к торчащему члену Булата и продолжил как следует водить по нему, чувствуя, что гей скоро отстреляется. — Давай, давай, обрызгай мою руку, обрызгай её своей кончой! — дрочил Кадзи, крепко сжимая фаллос любовника и водя вверх и вниз. — Сейчас, мой сладкий! Сейчас! Сейчас, а-а-а! — Булат подошёл к пределу, весь красный, а его румянец очень красиво проступил на лёгком смуглом оттенке кожи, со стоном этот связанный бугай изверг светлую сперму, наконец она вырвалась и обрызгала сжатые крепкие пыльцы Кадзи и украсила каплями живот вокруг пупка. — Ох! Выдохнул Булат, здоровяк с чрезвычайно довольным лицом откинулся, после чего снова посмотрел на Кадзи, попутно успокаивая дыхание. Тот с просто-таки раскалённым фаллосом, блестящим от смазки, покинул просторные раздолбанные мужские потроха и выбрался из-под крепких связанных ног, после чего сам встал на кровать и возложил налитый кровью наконечник на сдвинутые друг к другу подошвы, где рукой мастерски довёл себя до извержения и обдал мощные ступни от пальцев до пяток своим жарким семенем. — Ум, — улыбнулся стоящий Кадзи, держащий Булата за щиколотки, также переводя дух и легонько изящно красная на щеках. — Думаю, чёрт возьми, пытку надо продолжить, — нормализовав дыхание, этот замечательный мужчина начал свою кончу с ног просто слизывать, дополнительно истязая любовника щекоткой. Тем же временем нагая и прекрасная Мисато всё развлекалась с Эпсилоном: покуда муж предавался усладам Содома, она же как истинная вавилонянка высвобождала свою страсть на представителе сильного пола. Сейчас эта потаскуха Ханаана неистово порола Эпсилона плетью. — Я так думаю, — прервалась наша очаровательная прошмандовка на очередной поцелуй, — ты ведь не выдохся? После красавица жестом перевернула выпоротого любовника на спину, легла на него всем телом и встретилась с ним носами. — Для меня кончить один раз — как нечего делать, — честно заверил выпоротый Эпсилон. — Проверь мой член. — Хорошо, — Мисато с самым лукавым выражением развернулась, снова дав Эпсилону влагалище, а сама взяла в рот его инструмент, который, казалось, никак не собирался сбавлять твёрдости. — Давай я сяду на него, уж очень хочется оседлать твоего жеребца! — предложила Мисато через некоторое время после смачного сосания, когда мужской сок капельками росы пошёл очень активно. — Давай! — облизал губы разгорячённый Эпсилон. Кацураги развернулась и быстро воссела ему на копьё. — Ах! — вавилонская блудница запрыгала, в такт задвигались мячики грудей, хранящие между собой римский крестик. — У вас символ древней религии? — с любопытством обратил на это внимание Эпсилон, пока Мисато не разогналась и не возбудила данного рогатого грешника до той стадии, когда тому стало бы всё равно — будь Мисато хоть квакером, хоть ктулухисткой. — О, это подарок моего доброго и набожного отца! — не прекращая прыгать на греховном фаллосе, Кацураги блудливо распустила за плечи длинные волнистые иссиня-чёрные волосы. — Я не особо религиозна… Ум, — ездила она на члене, — отец отдал меня в католическую школу, но я плохо запомнила… Библию, да Синдзи, японец между прочим, смог меня поправить, когда я спутала… о-ох!.. истории Иова и Ионы. И вообще я часто прогуливала занятия и сношалась со всякими плохими мальчиками, когда отца не было дома — на зло ему, потому что у нас… у нас, короче, были сложные отношения… О-х! Я даже залетела в двенадцать… правда я родила Спасителя всего человечества, так что… ах! — сношалась она, закрывая глаза и как следуя сжимая своей куночкой острый наконечник. — Кхм, в общем плохая из меня христианка вышла — отец хотел видеть меня Матерью Терезой. Впрочем, я слышала и сама Мать Тереза вышла волком в овечьей шкуре [7]… о-ва! — Я тоже верю в Бога, который считает подобное — чем мы сейчас занимаемся — несусветной мерзостью, неизбежным следствием моей врождённой греховности, в которой я должен постоянно раскаиваться, — вновь с аппетитом облизал губы Эпсилон, — но мы не причиняем никому боли и я сейчас совсем этого не хочу, и мне никогда такого не хотелось. И мне так приятно, когда мы делаем друг другу приятно, даже если Бог считает это мерзостью. То, что говорит Зеро Ту о безопасности подобного развлечения, я согласен, и… даже если мы грешим против наших Богов, я искренне этим доволен! Я не могу заставить считать себя иначе! — О, да! О, мой маленький, да! — Мисато пришла в восторг, и крестик сильно мотался меж двух, казалось, надутых, бьющихся грудей, и так эта блудница приняла в себя жаркое семя. После этого двое снова заняли позу для сосания гениталий — Эпсилон снова вобрал в себя то, что кончил, а Кацураги взяла в рот всё с его члена, после чего отдала любовнику же, долго позволяя сосать свой блудливый язык. Следом Эпсилон вновь возжелал лобызать влагалище этой потаскухи, что получил сполна, Мисато активно заключила его голову бёдрами. В этот раз любодей старался заполнить влагалище слюной с целью дать больше смазки, ибо в отличие от буквально текущей Дельты эта земная любовница давала совсем немного жидкости. Как только слюны оказало достаточно в просторном женском месте, Эпсилон возжелал наконец взять его — и взял: вогнал в Мисато и начал ритмично владеть ей, закинув её ногу на плечо. Как же начала изводиться эта потаскуха! Её обрабатывали словно отбойным молотком. Речь Кацураги утратила всякую членораздельность. — Ещё! Ещё! Ещё! — только требовала неистовая японка, широко раскрывая глаза от пронзающего лоно копья. Оно довело её до извержения, и Эпсилон заглушил её звуки своими, с мощнейшим гласом обдав нутро семенем. Булат решил вернуть Кадзи должок. — Я хочу тебя, — освободившись от пут, размял кисти Булат, на них остались заметные следы. — Давай, я свяжу себя, — никак не возразил муж Мисато, которая ему тоже во всю изменяла, и словно бы в отместку неверной супруге, Кадзи подставил очко. Вернее перед этим он возжелал поднять копьё Булату: — Давай я возведу тебе. — Да, — Булат с большим удовольствием погрузил свой огроменный фаллос в глотку Кадзи, лежавшему перед животом вниз, его руки оказались заведены за спину и связаны, как и ноги чуть выше щиколоток. — Тебе надо будет обязательно повидаться с Синдзи, — через некоторое время выпустил изо рта член Кадзи, — а то я больше всё же ориентирован на женщин, а вот Синдзи — хочет стать самым опытным минитёром в мире. — С большим удовольствием дам ему пососать. Честно, я как увидел его лицо, так решил, что не умру, покуда не кончу в рот и в зад твоему Синдзи! — улыбнулся Булат, пока глубже погружаясь в глотку Кадзи и искренне наслаждаясь тем, что у него отсасывают. После подобного акта господин Кацураги выпустил изо рта мокрый член, стоящий до предела. — Давай, — Кадзи свёл взгляд на головке, прикидывая, каких усилий ему будет стоить принять в себя данный предмет, — вставь в меня. Только увлажни хорошо и растяни меня как следует тремя пальцами, а то я далеко не такой раздолбанный, как ты. — Да-да, мой сладкий, — Булат быстро всё это проделал и водрузил в Кадзи свой посох с тылу, копьё пронзило связанного мужчину и начало жёсткой дубиной выбивать семя из простаты. Что может быть лучше содомии? Только идиоты сторонятся данного способа услаждения. Мужчина не может прожить жизнь полноценно, не испытав анального оргазма от выбивающего семя фаллоса другого мужчины, подобного тебя, который использует тебя в качестве женщины уже для своего ублажения! О, разве может женское влагалище сравниться по узости с мужским анусом? Булат взялся руками за задницу Кадзи и сразу раздолбил её, никак не сдерживая себя и наслаждаясь сокращениями кишечника, который плотно охватывал орудующий инструмент, заставляя стонать и издавать сбивчивые вздохи. О, а какую силу прилагал этот здоровенный гей, казалось, состоящий из одних мускул! Булат долбил эту жопу пока с громким звуком не извергся — Кадзи подумал, что уже всё, однако — куда там! — Булат после сброса спермы не стал останавливаться и продолжил долбить! Связанный по рукам и ногам господин Кацураги в ошейнике почувствовал себя, окончательно уничтоженным, простату его всё время долбили — облитый собственным потом Булат даже не посчитал нужным передохнуть после обдавания потрохов Кадзи содомитским огнём своего семени — этот ярый содомит, больше двух метров, продолжал ярый натиск и только после этого, извергся в третий раз, сжимая зубы и издавая какой-то утробный зверский звук, исходящий изнутри. — Прости, — извинился Булат, весь красный, утирая пот с лица, — я просто не захотел кончать в тебя только один раз. — Никто никогда так не ебал меня, — донеслось от уткнутого в постель лица, Кадзи реально почувствовал себя уничтоженным, — ты нечто, парень!.. *** — Напоминает видеоигру, — прокомментировала Аска. Боевые подруги шли всё дальше, переносясь на своей Квази-Стрелиции по ландшафту преисподнии. Монстры неутомимо нападали, сбегаясь со всего региона. Интеллект они при этом не демонстрировали и просто свирепо бежали, подпадая поочередно под точные выпады Зеро Ту, она вела бой чрезвычайно грубо и агрессивно, благодаря чему очень в очередной раз понравилась Сорью. — Могу дать поиграть, — предложила Зеро Ту после сотого превращённого в россыпь брызгов монстра. — Эти рёвы не стали умнее после смерти! Всё также тупо бегут вперёд! — А ну, давай! — согласилась Аска. Под её управлением копьё оборачивалось двойной глефой, и, как обнаружилось, Аска могла выкидывать хлыст и использовать лучемёт для продолжения кровавого месилова. Из-за этого происходящее окончательно уподобилось игре. Красная кровь и какая-то мерзкая желчь плесками разлетелись об острые лезвия, обрушаемые Аской — отчаянная рыжая деваха орудовала этим как мельница, разила во все стороны: кости мигом перерубались вне зависимости от того, находились они под слоем из оголённого кровавого мяса, или напротив покрывали своего рода каркасом тошнотворно-зеленоватое нутро. — Сдохни! — Аска располовинивала или била по земле, вызывая подобие ударной волны, что особенно помогало выносить скопления адских рёвозавров на пути. Далее поочередно появились двое довольно примечательных врагов. Первый достигал около пяти сотен метров в высоту и выглядел как грязно-бронзовый тираннозавр без хвоста и рук, с торчащими вперёд из суставов ног костными выростами, предельно гротескный — его длинное туловище защищал наружный скелет, сверху довлела такая же подобная черепу голова, равна по величине самому туловищу и венчаемая парой рогов — первый, короткий, отходил от нижней челюсти и напоминал набородник фараонов, второй, уродский по форме, вытягивался от носа и напоминал формой поднятый вверх палец с длинным когтем. У подруг сразу же возник вопрос, чем это верзилище, с головой отдалённо навевающей ассоциации с трицератопсом, могло атаковать, если у сей мерзости просто физически не имелось рук? Громоздкая паскуда дала ответ с того, что выдохнула струю синего холода, от неё всё покрылось льдом. — Ва-а-ах! — Аска закрутила глефу, создавая щит. — Ты как Девятые, — прокомментировала Зеро Ту, наблюдая как впереди всё застилает отбрасываемый поток холода, разбиваясь об их преграду и расходясь в разные стороны. Он накрыл всё бегущих мясных динозавров и они застыли холодными статуями, которые через несколько секунд потрескались и рухнули под своим весом. Тогда, осознавая неэффективность морозилки, этот верзила пустил в ход восставший пулемёт Гатлинга — восставший подобно фаллосу, ибо именно этот орган длинный шестиствольник и заменял! По сути это так выражалась эрекция! — Ах ты бля! Ну чё за фрейдизм, а?! — Аска принимала теперь очередь тяжёлых бронебойных пуль, рвущихся перед вращаемой глефой. Не желая более стоять в защите, она всегда любила нападать — потому яростной тигрицей рванула вперёд, вонзилась в нижнюю часть корпуса, попутно рукой долбанув по сыплющему пулями шестиствольнику, отчего тот переломился. — Эх! Аска снесла нижнюю часть наружного нагрудного скелета примерно чуть выше области паха. Квази-Стрелиция рывком добралась до головы и пронзила её с подбородка лезвием, и рванула его вниз, рассекая противника и высвобождая холод из раскрываемой грудной клетки. Урод оказался разрезан до середины живота. Аска ещё раз долбанула с боку и таки перерубила стоящую на когтистых ножках вражину. — Отлично бьёшь! — похвалила Зеро Ту, наблюдая за распавшимися останками монстра, рухнувшими перед ними, и покрытыми льдом. — Этот ещё частично механический, — Аска рассмотрела кучу металлолома. — Выходит, не все они обернулись в мясо? — Похоже, — Зеро Ту сейчас чуяла лишь запах жидкого азота, который густо испарялся перед ними, восходя леденящими облаками. В этом холодном тумане возникла ещё одна шагающая, на этот раз почти полностью механическая угроза. — Фу! Это ещё что такое?! — Сорью эта штука показалась чрезвычайно отвратительной. Данная механическая сволочь обладала сгорбленным туловищем гуманоида, каковое мало бросалось в глаза благодаря огромной голове спереди, почти полностью человеческой: прямое лицо, прямой нос, выделенные из металла губы человека, в глазах нечто возможно органически-розовое — словом, это была голова андроида, страдающая от зловещей долины. Выражение при этом казалось очень надменным и снисходительным, меж тем извращённым, навевающем мысли о собаках, зоофилах и содомитах одновременно. Ходила эта штука на всех четырёх конечностях: на паре ног позади, каковые заканчивались копытом-каблуком и парой когтистых пальцев спереди, кроме того, у этой штуки имелись руки с вполне привычными человеческими кистями на концах — и только благодаря крайней сгорбленности этого, с позволения сказать, гуманоида, руки и ноги вровень стояли на земле. Да, ещё стоит подчеркнуть, эта штука была полностью серо-металлической, исключением могли оказаться розовые глаза и какие-то области там, где были виски, кроме участка для ушей, и место соединения рук с туловищем — там тоже было нечто розовое, возможно — органическая кожа? — Фу! Чем-то напоминает «В пасти безумия»! — Сорью стукнули в голову такие ассоциации. — Видела? В детстве до усрачки пугал. — Нет… Я фильмы не смотрю, у меня рассказывают только про подвиги Папы и «паразитов» на фронте, — быстро ответила Зеро Ту. — А про что «В пасти безумия»? — О, ну там, э-э, короче, ну, даст бог памяти, один мужик ищет автора ужастиков, типа Стивена Кинга. А потом оказывается, что выдуманные этим чуваком ужастики ожили. И захватили мир, заставили всех людей поубивать друг друга, а кого не убили — того превратили в мутантов. И всё это была ставшая правдой страшилка того чела, главный герой всё это время тоже был его выдумкой, ожившей вместе с монстрами. И там бабищу одну так скрутило, как эту хуйню… Интересно, чё она на нас уставилась?! — Аска всё оглядывала эту жуть. — Что если это «паразит»-человек, слившейся с Франксом? — предположила Зеро Ту. — И он потому после смерти попал в Ад для рёвозавров, ведь Франксы сделаны из мёртвых рёвозавров. Существо наблюдало за ними, потом перешло к решительным действиям: эта штука раскрыла рот, очень широко, шире углов рта, выкатило здоровое дуло и произвело выстрелом яркий и плотный красно-розовый луч. — А-а! Наконец-то! — залитая этим бластером Аска попробовала создать АТ-поле, привычное для Евангелиона. Стоит заметить, что при доминировании Ленгли Квази-Стрелиция ходила ногами по тверди, а при доминировании Зеро Ту парила на реактивном двигателе. Луч уткнулся в красноватый восьмигранник. Зеро Ту одновременно с этим снова обратила глефу в копьё и направила наконечник к центру щита, куда била атака механической головы — по размеру последняя, к слову, была около сотни метров. — Что-то я не помню, чтобы валила такого! — Зеро Ту создала сферу, как бы выдув её из копья и слив воедино с барьером Сорью. Ленгли благодаря интерфейсу всё поняла и приложила свою волю к этому. Она обернула сферу щитом, которая наполнялась ярко-розовым выстрелом из ротового дула противника. — Ты — иди! — повелел Зеро Ту, чьи рога налились розовым, она вся сосредоточилась на поглощении вражеского потока. — Есть! — ноги Квази-Стрелиции коснулись обломков от предыдущей вражины, с металлическим хрустом разломали их, и меха двинулась дальше, раскалывая кроваво-красную твердь. — Вперёд! — Аска сосредоточилась на движении, круша всё под ногами Франкса, она дошла. Зеро Ту довела поглощающую атаку сферу до самой пушки, откуда всё валил луч. — Жри обратно! — она вонзила сферу в пушку, расположенную меж широко раздвинутых челюстей, послышался звук перегрузки, отчаянно затарахтели механизмы, и так вся поглощённая энергия высвободилась в обратном направлении — омерзительную голову на ножках смело до последней жестянки её же оружием, сплошная разрушительная волна прямым потоком расколола весь ландшафт впереди. — Ум-м, — Аска сжала губы, взирая на огромную расщелину, образовавшуюся до линии горизонта, в этот провал, затянутый чернеющим дымом, идущим многокилометровой стеной. Красный замер где-то впереди, смотря на них своими глазами, подобными дну расщелины. — Эй, чё уставился? — обратилась к нему Аска, пока Зеро Ту спокойно погасила рога. — Веди нас дальше! Красный, до того замерший в одном положение, двинул насекомоподобные лапки и поковылял вперёд, махнув заострённым хвостом и повернув вперёд поганую рожу. — И попробуй нас вывести не туда! Ты знаешь, что случилось с Холодом и Гнилым куском говна! — пригрозила Аска. Так как Красный ничего не стал уточнять, обитатель Ада этот, очевидно, знал о ранних событиях… *** — Знаешь, Мицуру, — Сабуро надрачивал себе член, лёжа подле своего мальчика, — я никогда никого не трахал, но тебя что-то хочется. — Давай, мне это тоже нравится и в такой позе, — не стал отказываться Мицуру, зная, что так тоже получит удовольствие, пусть и другое, не от стимуляции члена плотно обхватывающим анусом, а от давления на простату. Ах, задница, какое же это многофункциональное место для мужчины? И, хорошо всё смазав, Сабуро на коленках просунул своего малого в Мицуру, занявшего позу по-собачьи, и начал того сношать. — Ты как? — на всякий случай Сабуро действовал осторожно. — Всё нормально, продолжай, — разрешил Мицуру, понемногу себе мастурбируя и стараясь поймать специфический кайф от подобной процедуры. Искусство самоудовлетворения во время пассивной содомии заключалось в том, чтобы всё время онанировать и не прерываться, иначе было скорее уж больно. Всё же задница для этого не предполагалась. — О-ох! Ох! — Сабуро в конечном счёте не выдержал и испустил семя в кишку Мицуру, впервые познав подобное наслаждение, оказавшись в активной позиции на ниве услад Содома. — А я и не думал что это так приятно! — выдохнул Хирю. — Надо будет потом когда-нибудь ещё так попробовать… Он воспользовался нанороботами, чтобы удалить сперму из Мицуру и залечить ему микротрещины, а также с помощью этих маленьких штук Сабуро создал себе сигарету. И зажёг. — После такой славной ебли я просто должен сделать перекур. Мицуру лёг рядом, дым от довольно затянувшегося Сабуро частично пошёл в его сторону и парень замотал рукой. — Фу, это отвратительно! — Извини, ты никогда раньше не курил? — с некоторым удивлением посмотрел на морщившегося любовника Хирю. — Нет! Отвратительно! Взрослые говорили, что люди раньше были глупыми и сами портили своё здоровье ради наслаждения — я не верил, что это так можно, но оказывается, это правда! — Мицуру встал. — А, ну, извини, — Сабуро спрыгнул и следом обратил ложе в свой костюм. Сигарету он тоже погасил. — Пойдём, тут конечно время течёт так, что к нужному моменту всегда при желании можно успеть, но лучше нам не тянуть, а то твои напарники… Ну не тянуть лучше, с нашей стороны. — Да, конечно, — Мицуру взялся одеваться — Нам кое-что угрожает, — подошёл вдруг Т’юог. — Оно прибыло с вами. — Что? — Сабуро понял о чём речь уже сейчас, парню оказалось известно то понятие, каковое разумел колдун. — Покажите?! Они и Кокоро, а следом и Мицуру выбежали на один из балконов замка, откуда увидели позади вдали Годзиллу — Кайдзю на свой манер топал в их сторону, и судя по его бойким шагам и озлобленному оскалу, этот обладатель приличных габаритов и наспинных пластин намеревался снести подозрительный замок к чёртовой матери. — Опять оно! — обернулась Кокоро к позже выбежавшему Мицуру. — Тот псевдорёвозавр?! — Мицуру увеличил изображение в шлеме, чтобы лучше изучить надвигающуюся опасность. — Вот дерьмо! — обернулся к ним Сабуро. — Это оружие Старцев в войне против расы Ктулху, — пояснил он остальной троицы, — Годзилла! Благодаря адскому переводчику в голову стукнуло уточнение: в контексте сказанного Сабуро «раса Ктулху» обозначала не некую расу принадлежавшую как собственность или как нечто ещё индивиду по имени Ктулху, а буквально расу из таких Ктулху, ну, а имя Годзилла обозначало сочетание слов «кит» и «горилла». — Да, я ощущаю, что оно может сражаться с Великими Древними, потому, полагает нас целью, наверняка, — испугался Т’юог. — У Годзиллы сообразное число Юма с Древними, он пришёл из нашего таймлайна. И, хотя мы запретили ему нападать на людей, боюсь, наше наличие здесь его не остановит! Мы же стоим на одном большом порождении Шуб-Ниггурат! В конце концов с его точки зрения он действует добросовестно! — оценил всю скверность ситуации Сабуро. — Нам нужно тогда уходить, — Мицуру посмотрел на Сабуро. — Я не брошу свою стаю! Я могу воззвать к самой Шуб-Ниггурат, чтобы… у-ум, — Т’юог сбился с речи, переключившись на некие размышления, и только потом добавил, — опасно вызывать ту ипостась Шуб-Ниггурат, которая нацелена на уничтожение живого. Зато я могу вызвать ту, которая дарует благословение… каково, конечно, опасно, но лишь по причине могущества, — Т’юог посмотрел на Генисту, припаркованную на дереве. — Я поговорил с Кокоро и выяснил, что это ваше оружие — «Экспериментальный Франкс Гениста» — создан из неких рёвозавров… Оно мне кажется связанным с Шуб-Ниггурат, возможно, ведущим свой род напрямую от неё, ближе прочих… Если вы согласны так рискнуть, то взамен получите большую силу для спасения друзей. Она вам точно необходима, если вы намерены сражаться с Сотней царей-демонов. — Вы хотите нас усилить с риском взамен, чтобы мы защитили ваш замок? — Мицуру только уточнил. — Я согласен. Кокоро можете даже не спрашивать — я главный! — Я тогда тоже не против, — у Сабуро не нашлось возражений. — Вся жизнь — риск, — отнёсся он по-философски. Кокоро ничего не спросила, да и как в древних Афинах, никто женщину не спрашивал [8]. *** Квази-Стрелиция достигла конца той гигантской и протяжённой чуть ли не на мили расщелины, каковую Аска и Зеро Ту сами отверзли, возвратив весь выстрел той уродливой бегающей на четырёх конечностях механической головы. На пути встала разве что одна бестия — по большей части зелёная, предельно ядовитых оттенков, она имела вид летающего смутно-гуманоидного туловища с большущей зубастой пастью, расположенной посредине, голова не выступала вообще ни в одном месте, никаких даже признаков её, как и всего того, что обычно находится на голове у привычных организмов, например, глаз, тут не оказалось. Паскуда обладала двумя парами конечностей, венчаемых острыми когтями, они выходили где-то из тех мест, где у нормальных гуманоидов крепились руки и ноги, при этом верхние обладали вполне нормальными красными кистями, а «ноги» заканчивались просто костными выростами в одном экземпляре, словно один большой когтистый палец заменял тут всю стопу или кисть, уж что это было один дьявол разберёт. Эта паскуда пыталась со всей мочи противостоять Квази-Стрелиции, для этого она атаковала энергетическими балтами из утробы, била когтями и очень проворно танцевала в воздухе, норовя уходить от выпадов Зеро Ту. Разумеется, всё это оказалось бесполезно, Франкс запрыгнул на нижнюю челюсть ногой и просунул глубоко в зево наконечник, тот вышел позади и развернул энергетический щит, чей растущий напор разорвал летающее туловище в мелкие клочья, отлетевшие когтистые лапища попадали, разлив всюду зеленоватую слизь едких цветов. — Ерунда какая! — проворчала Аска, когда Франкс вновь расколол землю ногами при приземлении, сверху меху полил быстро прошедший зелёный дождь от внутренностей прибитой погани. — Эй, Красный, — вызывающи обратилась Аска к проводнику, ползущему дальше на четырёх ногах, — где тут достойные враги? — Впереди будет кое-что, что может вызвать сложности, — предупредил Красный. — Эй, а почему эти монстры нападают так рьяно только на нас, но не трогают тебя? — следом с подозрением поинтересовалась Аска, перемещая по грунту ноги Франкса. — Они одержимы желанием отомстить той, кто их убила, а меня признают за своего, — логично ответил Красный. — Слышь, подруга, нет ли тут подставы? — поинтересовалась Аска. — Он говорит правдоподобно и ничего не мешает ему вести нас в ловушку: быть злобным демоном или рёвозавром, который погиб, не утратив рассудок, и который хочет заманить нас поглубже… — перебрала варианты Зеро Ту, покуда Квази-Стрелиция двигалась вперёд. Дальше монстры закончились, вернее — боевые, всякая не очень опасная для Франкса мелочёвка бегала всюду. — Мы скоро дойдём до того места, где мы сможем искать Т’юога? — спросила Зеро Ту. — Осталось пересечь ещё одну преграду, и там вы уже сможете усилием воли выбрать направление к замку Т’юога, — пообещал Красный, бредя к той области, где за твердью оттенка его шкуры простирался просто океан магмы с многочисленными островками. Впрочем, чего удивляться в аду? Из лавы сразу же начал выбираться неимоверно здоровенный гуманоид: полностью красный, прямо как их провожатый — кроме шерсти на голове и спине, весь мускулистый и плотный, с низкими плечами, с четвёркой острых пальцев на руках и ногами как у слона, с пепельно-серой гривой, с большой звероподобной головой, вытянутой вперёд, на ней темнели ноздри и пустые глазницы, тем самым подчёркивая этот красный невероятно агрессивный оскал. Это порождение магмы отверзло челюсти и дыхнуло густым пламенем, затопившим всё перед ним. — А-а-ар! — откровенно взбесившаяся Зеро Ту выбросила копьё и затянула в сферу на конец весь огонь. После этого с пылающим шаром на конце прыгнула к верзиле, громила успел одной ручищей с пика до подножья вырвать скалу с пол своего роста и ею замахнуться. Зеро Ту, всегда привыкшая выносить всё на пролом, встретила эту каменную дубинку своим наконечником, раздробила её на объятые пламенем валуны, вонзилась следом в руку и вырвалась в потоках крови там, где у адского крушителя значилось плечо — больше там его не оказало, заместо дымилась прижжённая культя, если это можно было так назвать. Потеряв конечность во мгновение ока, разъярённый здоровяк с болезненным рёвом обернулся туда, где по его мнению должна была располагаться цель. Стрелиция с хвостом реактивного огня залетела ему меж ног, вонзилась там полыхающим копьём, вырвалась из широченной пасти огроменного зверя — уже безо всякого пламени на копье. Теперь огонь повалил из пробуренного изверга, адово отродье буквально разорвало следом ударной волной, раскидав крупные кусища. — Должно быть это убитый Большой Леманн или Гутенберг, — предположила Зеро Ту, попутно слегка передыхая в полёте. — И куда нам теперь? — поинтересовалась Аска, переводя дыхание. Последний кусок монстра упал на набережную океана лавы. Красный не успел ответить, откуда-то из чёрной выси прямо по скалистому берегу вмазали ярко-изумрудные лучи и разметали кучу породистых образований, заставив инфернального Сусанина отпрыгнуть на всех четырёх ногах насекомого — выстрел шёл явно по его душу. — Что?! — Аска над Зеро Ту мигом посмотрела наверх, розоволосая красотка под ней подняла взор следом, подозрительно щурясь. Атакующий объект летел на кожаных крыльях летучей мыши. И вот он приземлился, резко сойдя на заход перед Квази-Стрелицией. Это оказался чёрных оттенков гуманоид типичного демонического облика — покрытый коротким мехом, с парой светлеющих на контрасте когтей на каждой из двух ног, его руки сочетались с крыльями, сглаженная голова выделялась парой красных горящих очей, а рот, как обычно, блестел рядами светлый острейших зубов, оскаленных в адрес девушек. Зеро Ту принюхалась: — От него, кроме серы, сильно пахнет человеком, — заметила она, — «он чем-то похож на того священника, но взгляд разумный». Аска, я уже знаю, что люди могу становиться здесь настоящими демонами, мне кажется… — Поняла! Ты, блядь, что ещё за чупакабра?! — обратилась Аска к демону, чей взор точно обладал ясным интеллектом. — Меня зовут Соломон, — представился эль-чупакабрас. — Вы обо мне слышали, уважаемая Ленгли. Не могли не слышать. Готический чёрт продемонстрировал намёк на столь же атмосферное почтение. — Царь Соломон! — узнала его Аска с крайней неприязнью. — Тот самый Соломон, который запечатал силу Небесных Рыцарей и превратил Землю в чёрт знает что?! Ты тоже сдох что ли и попал в Ад?! — Нет, я не погиб; я сам спустился в Шеол и перед тобой моя демоническая ипостась, если выражаться как можно более ясно, — размеренно и вкратце пояснял Соломон, умудряясь хорошо говорить при своей зверской пасти, — хотя Каору и Синдзи прижали меня к стенке у меня в штабе, в Небесном Иерусалиме, — у меня остался только один козырь… — Хочешь захватить меня в заложники?! — решила Аска, попутно думая, как это можно использовать. Зеро Ту уловила следующую мысль Сорью — это сдаться в плен Соломону в обмен на то, что он поможет ей, Зеро Ту, вернуться обратно к Хиро. — Нет, напротив, я хочу выслужиться перед вашей сладкой парочкой, и принести им тебя… Точнее отправить тебя туда, где они тебя найдут легко с помощью способностей Ктиллы. Говоря это, Соломон повёл головой в сторону снова замершего в зловещей статичности Красного. И предупредил насчёт данного товарища: — Я наблюдал за вами, пока не хотел вмешиваться, но Калюкс ведёт вас в ловушку. — Калюкс? — настоящее имя демона ничего Сорью не сказало. Или это тоже было в каком-то фильме? [9] — Калюкс — мой давний враг, любит всякие жестокие игры, хр-хр! — мех чёрного монстра встал дыбом, когда Соломон смотрел на Калюкса. — Должен сообщить, — продолжал Соломон, делая несколько шагов к замершему Красному, любил тот пугающе застывать и пялиться страхолюдной инфернальной рожей, — я потерял большую часть сил из-за того, что Каору меня прижал, но и он с остальными не может использоваться свои возможности на полную. Здесь, Калюкс почти довёл вас до границ своего царства, где он обладает пиком могущества, потому тут бороться с ним — одно удовольствие. — Значит он вёл нас к своему царству, где он мог бы нас точно наверняка одолеть? — уже сообразила Зеро Ту, направляя копьё на Калюкса. — Вы — моя сладкая добыча, редко мне попадается что-то интересное! — не стал уж отпираться Калюкс и честно поведал о своих изначально полностью злых намерениях. — Я с большим удовольствием заставлю вас страдать, а потом я погублю тех, кто придёт за вами, и так Ньярлатхотеп вознаградит меня. Соломон, он отдаст мне Кольцо, которое ты отнял у меня! — Всё потому, что я — непредсказуемый авантюрист, Калюкс, а ты — до пошлости банальный садист, унылый клеврет, таких у Ньярлатхотепа завались, а я — особенный! — бросил Соломон. — Мне говорили, Ньярлатхотеп дал убер-крутое магическое Кольцо Соломону, похоже, он выбирал между этим и этим, — поняла Аска. Пока шёл этот разговор — очередная партия мясистых динозавров — попавших в Ад рёвозавров — подкатила к адскому берегу, где за лавой начиналось царство Калюкса. — Так, — посмотрел на подступающих коричневых динозавров Соломон своим пламенным оком Саурона. — Для начала — умрите! Как только он это молвил, эти рёвозавры испустили дух снова, потемнели и как рассыпались, уйдя в землю. — Так, но на большее тут моих способностей подобного рода не хватит… Калюкс прервал статику молниеносной атакой — вернее сказать, он не двинулся ни ногами, ни тушей в целом, лишь второй рот вырвался на длинном сплетении коричневой пакости, похожей на кишки или типа того, эти зубища долетели до Соломона — демон рывком заслонил Франкс, челюсти отлетели обратно от выставленного крыла. — Давай прибьём сраного! — Аска мигом вскинула копьё. — Погоди-ка! — остановила её Зеро Ту. — Не бросайся! Он опасен! Пилоту Стрелиции не составило труда опознать крайне проворного, коварного и хитрого хищника. На фоне Холодного и Гнилого Господа этот казался куда опаснее именно благодаря навыкам. Да и раз такой могущественный индивид, как Соломон считает этого своим врагом… — Поняла, — Аска сосредоточенно кивнула на это, получив всё по ментальному интерфейсу. Пока они решили постоять и посмотреть за дуэлью давних врагов — Соломон теперь перешёл в ближний бой, почему-то не используя более свою магию, возможно потому, что она была бы тут мало эффективной. — Наверное именно потому Соломон принял такую форму, он был вроде как человеком в обычной реальности. Соломон сходу налетел со своими острыми крыльями. Калюкс с не меньшим проворством переметнулся за спину, чрезвычайно активно двигая лапками насекомого, при этом очень сильно хлестнув хвостом. Крепкий сжатый кулак Соломона попал в морду Калюкса, тот своей мелкой и более худой рукой с коготками полоснул по чёрному меху на кожаном крыле, красный хвост рассекающим хлыстом прошёлся по шкуре, крыло обрушилось рубящим лезвием. Калюкс всё время норовил уходить от попаданий, умудряясь крайне проворно буквально танцевать вокруг явно не медленного Соломона. Последний наконец запустил лучи зелёных выжигающих разрядов — скорчившейся под их попаданием Калюкс отпрыгнул ближе к магме, пролетев среди россыпей неистовых искр. Тогда его пасть снова отверзлась и на этот раз черневшая глотка вместе с очами-провалами осветилась изнутри рвущимся огнём — Соломон закрылся крыльями, попутно отталкиваясь назад парой когтистых пальцев на ногах и отъезжая. От попадания Калюкса вознёсся целый гриб, в котором отразились различные скалящиеся выражения его лица. — Пора! — Зеро Ту решила — сейчас момент для удара. — Да! — поддержала её Аска. Франкс сорвался на реактивных двигателях и его алое копьё почти оказалось у морды извергающего атомное дыхание Калюкса… И рука демона схватила Квази-Стрелицию на подлёте, когтистые пальцы почти человеческих рук сомкнулись на древке копья и сломали его моментально, заставив глаза Зеро Ту и Аски широко расшириться в ужасном изумлении. Обе поняли — Калюкс всегда мог их убить, просто решил перестраховаться! Или просто играл с ними? Хвост демона ловко пронзил Франкс со спины и тот, нанизанный, повис над ним под истошные болезненные вопли пилотов! — Нет! — выкрикнул Соломон, стоящий позади облака со сложенными впереди крыльями. — «Я верно оценила опасность — но рискнула! Не видать мне Хиро!» — вот такие отчаянные мысли пронеслись в голове у Зеро Ту, когда маленький Франкс оказалась повешен над головой Калюкса. Тот закончил извергать дыхание и, наверняка следующими движениями проглотил бы жертву, но Соломон прокричал: — Уходите в свой мир! Перед Зеро Ту и Аской всё исказилось и обеих девушек вновь вышвырнуло с места — благо, они схватились в этом броске. — Держись! — подтянула себя к ней за руки Аска, оказавшись в подобии полёта. — Не отпущу! — сделала усилие Зеро Ту, дабы не только оказаться ближе, но и обхватить падающую Аску ногами. Через несколько пролетевших мгновений они оказались на траве, при этом в момент падения не получив не только никаких повреждений, но и не ощутив вообще ничего. — Не похоже даже, чтобы защитные системы работали, — Аска выслушала донесения ИИ, вставая на ноги. — Да, — Зеро Ту повертела головой: вокруг дремучий лес, при этом какой-то необычный — не реалистичный, сложно это описать, но если говорить грубо, то он — как нарисованный. Высокие деревья с пышными кронами, среди них фрукты, отдельные листья, внизу заросли цветов — всё это как выделено бархатными ночными красками розового, фиалкового, сиреневого и розового, иногда жёлтого и приглущённо-красного. Над головой — полотно из ровных блестящих звёзд, буквально имеющих пятиконечные формы, и яркий месяц аналогичного вида. По сути этот небо — и не небо вовсе, а как один большой тёмно-фиолетовый шатёр некой детской. — Это… — Зеро Ту расширила глаза, узнав данное место. — Это лес из сказки Хиро! Из той сказки, которую он мне читал! — Когда читал? — обернулась Аска, попутно запустив сканирование ИИ — умный компьютер должен был проверить эту местность на предмет потенциальной опасности. — В детстве, да? — Да! Это именно как на страницах той книги! — Зеро Ту сделала несколько шагов по тихо шелестящей тёмной траве, где приглущёнными цветами переливались разнородные бутоны. — В этом лесу жили демоны… — Надеюсь, они на нас не нападут? — Аска всё вертела головой, вооружившись моноклем. — Да нет, наверное, ведь это я один из этих демонов, — Зеро Ту озвучила это с долей горечи. Аска, наконец убедившись в относительной безопасности данного места, заботливо обернулась к Зеро Ту. — Не парься, — она взяла её за руки, — ты не одна, я с тобой если что. — А я с тобой, — Зеро Ту почувствовала родственную душу в этих голубых глазах, смотрящих на неё. — Наверно всё это место, — Аска отвела взгляд от розового лицо собеседницы и ещё раз окинула завешанный декоративными ночными светилами раскинутый над лесом демонов бархатный шатёр, — э-э, наверное его создали квантовые колебания в капиллярах твоего головного мозга. Ведь этот Мир Снов или Мнимое пространство, как я вспоминаю — мне говорил Картер, ну-у-э-э… Короче, тут можно квантовыми колебаниями в голове, теми самыми эфирными волнами воссоздать любой пейзаж, по сути человек подобен вселенной, и он отражается как вселенная на этом плане мироздания. — То есть это место — моё сознание в материальной форме? Это место, где на самом деле происходят мои мысленные процессы? — Зеро Ту призадумалась. — Да, верно, я вспоминаю, мне много снилось это место раньше. Это единственное детское воспоминание, к которому я возвращалась снова и снова. — Слушай, Зеро Ту, — Аска по ходу размышлений поправляла свои рыжие локоны, — у меня тоже в голове был подобный мир. Соломон сказал Гласом Божьим, чтобы мы отправлялись в свой мир. У него есть такая сила — Слово Бога, оно делает всё что ты скажешь, ты будешь исполнять его как он повелит и само мироздание будет повиноваться ему. Такую силу обрёл Соломон после того, как поглотил Синдзи или часть его силы, я в этом не разбираюсь. Так вот, Зеро Ту, Соломон сейчас имел вовсе не наши родные вселенные, а те мини-миры, которые соответствуют нашему сознанию на этом плане существования. То есть мы ещё в Мире Снов или на Мнимом пространстве. Но это уже не Ад. — Не Ад? Но Хиро в Аду! — обеспокоилась Зеро Ту теперь по этому поводу. — Я должна отправиться в Ад! — Погоди, Соломон сказал, что нас тут найдут с помощью Ктиллы, — вспомнила Аска. — Кто такая Ктилла? — Понятие не имею, могу посмотреть в справочнике… Э-э, тут написано — у меня недостаточный уровень допуска! Ебать, да я нахожусь в опасности для жизни, тупой ты ИИ! — обозлилась Аска. — Прошу не оскорблять меня. В данный момент вашей жизни не угрожает опасность достаточного уровня для экстренного рассекречивания засекреченных данных, — промолвил ИИ. — Ну и хуй с этим! — Аска посмотрела на Зеро Ту. — Давай попробуем осмотреть это место. Если я правильно понимаю, Зеро Ту, твоя власть должна быть тут абсолютной, так как это место едино с твоим сознанием. Оно как царства Ста демонов, тот же принцип. Ты можешь телепатией попробовать позвать сюда кого-нибудь, например, своего Хиро. *** После того как бледный синевласный смазливый Бета затопил семенем влагалище той, кого можно было посчитать его сестрой-близняшкой, Рей взялась в ответ сосать у такого «братца» только что отстрелявшийся ствол, а позади её за это во всю имел не менее смазливый бардоволосый Гамма. Дельта суетилась вокруг триады обезумевших от похоти любовников. Потом они поменяли позу, а зеленовласая девица расселась рядом предаваться самоудовлетворению. Теперь Гамма и Бета сношали Рей одновременно, всунув этой невообразимо прекрасной богинюшки сразу два члена во влагалище к большому восторгу Дельты — любодей Гамма лёг на спину и положил себе на живот Рей, обёрнутую лицом к Бете, последний молодец с чрезвычайно довольным выражением приложился сверху к Аянами, имея возможность наслаждаться грудями, сосать в губы и сношать, попутно плотно соприкосаясь фаллосом с фаллосом столь любимого Гаммы. — А-ах! — мастурбировала себя рукой Дельта, залитая краской и прямо на ходу выбрасывающая из влагалища брызги. — Как прекрасно! Как прекрасно! — Эй, Бета, хватит тебе уже целовать её и наслаждаться её грудями, давай теперь мне! Оберни Рей этим ко мне! — потребовал сластолюбивый Гамма. — Хорошо, — пообещал Бета, всё совершая мощные толчки в Рей, раздвинувшую ноги. — Давай! О, Гамма, как мне приятно чувствовать твой член, когда он в одном и том же влагалище! Сношая Рей таким образом, Бета и Гамма через некоторое время поменяли позу — теперь Рей легла лицом к Гамме и впритык созерцала его яркую ухмылку. Бета помог фаллосу Гамме оказаться в кучночке Аянами. Сам он также следом приложился к женской спине, член его вновь оказался там же, где орудовал инструмент Гаммы. — Не могу больше, — Бета сдал первым и обдал лоно Рей и инструмент Гаммы своим семенем. — Не вытаскивай, Бета, я скоро, — сношал Рей последний, и вскоре сей мушкетёр также отдал залп — вторая порция спермы заполнила Аянами. — О, этот просто отлично! — Мне тоже нравится, — Рей распрямила спину, избавились от двух копий, сейчас из её влагалища каплями выпадала сперма, чей запах чрезвычайно доставлял Девятым. — У нас ещё гости, — сообщила следом Аянами. Девятые, одновременно внюхиваясь в запах Рей и своих выделений, почуяли и запах, который показался им знакомым: — Неужели, — безошибочно узнал его Гамма. — Шестые? — Я посмотрю, — прямо голышом выскочила из комнаты Дельта. Она оказалась права. — Ребята, здесь Сигма, Таф и Фи! — весело оповестила она. Рей, Гамма и Бета вышли следом и увидели обозначенную троицу в компании одетых Зеты, Теты, Эты, Рэндольфа и Клефа — все собрались за столом в гостиной. Шестые при этом носили светлые спальные костюмы — то есть не костюмы даже, а довольно-таки, прямо скажем, фансервисные ленты и образования из тончайшей светлой ткани, покрывающей кожу. Напомним читателю, что Сигма была самой утончённой среди Шестых или уж скорее теперь Третьих — она уступала на половину головы двум своим сёстрам; у неё были спускающиеся лоснящиеся волосы зелёного оттенка, вместо полноценных рогов её выделяли правильным треугольником три небольших выступа на лбу — лицо её бросалось в глаза очень даже приятными чертами, нос чуть курносый, подбородок ровный, скулы — узковатые, слегка припухлые губы и ровные зеленоватые брови, маленькие мочки ушей; касательно телосложения — она могла похвастаться наиболее выдающимся бюстом среди всей тройки, у неё также оказалась очень худая талия, округлая попка, плечи, спина, руки и ноги при этом обладали поджарой мускулатурой как у Альфы. Её также украшала аристократическая бледность нежной кожи, аккуратные светлые ногти на кистях и стопах с едва различимым изумрудным отливом, вероятно, естественным. Что же касается Таф, то почему-то не заживающее ободранное правое ухо и длинный нос не позволяли назвать эту гермафродитку красавицей, но и уродливой она не была, так как скулы выглядели вполне себе аккуратными, подбородок чуть сглаживался, пронзительные немного суженные серые глаза низко сидели, несколько синюшные губы, неровная чёлка иссиня-тёмных жёстких волос закрывала лоб — из коего выходил один бледно-красный чуть загнутый рог в середине. У неё были более узкие плечи, ровная осанка и чуть толстоватые бёдра, телосложение обычное. Кожа выделялась ярко-розовым оттенком. Третья полностью лысая и вообще безволоса Фи больше походила на мужчину благодаря соответствующей фигуре, тяжеловесная, мощные бицепсы, широкие плечи — выделяли эту особу два свинцовых рога, что росли из лба и из затылка и чуть загибались к середине головы. Её также позволяли хорошо запомнить выпученные смотрящие в разные стороны разноцветные глаза: правый — серый, левый — жёлтый, мягко говоря, красоты гермафродитке они не добавляли. Ниже лицо ей всё ещё закрывала маска, аналогичная оборудованию тройняшек Девятых, потому не представлялось возможным увидеть её черты, разве что можно было сказать — лицо её имело отчётливо овальную форму. Кожа имела некоторый свинцовый оттенок под цвет рогов и выделялась обилием чётко проступающих фиолетовых вен, особенно на руках и ногах. Все трое по большей части стояли обнажённые, босиком, с оголёнными руками и ногами, не считая покрывающих их кольцами лент, нижнее бельё не могло скрыть очертаний приличных мужских причиндалов, красующихся там, где у женщин должны были быть только влагалище. Отчасти повторимся, у Сигмы и Таф вполне себе имелась отчётливая женская грудь, у Фи благодаря мужеподобию бюст казался несколько меньше, но всё же был заметным и вполне женским, создавая пару с маленьким, но довольно изящным задом. — Сигма, Таф, Фи, что вы тут делаете? — с любопытством спросила Дельта. — Нам говорят, что нас сюда вызвали, — сказала Сигма, немного пространно моргая. Остальные двое её коллег пока просто смотрели по сторонам и обнюхивались. — Вместо того, чтобы совокупляться, мы решили потренироваться у Рэндольфа Картера использовать наши псионические способности, — сообщили Зета, Тета и Эта. После чего заговорила первая из них, так как они повернулись лицами к вошедшим в гостиную и стало видно, что маски более не скрывают их рты. — Мы нуждались в этих устройствах, присоединённых извне к нёбу, — Зета посмотрела на Рей, она и тройняшки напоминали альбиносок. Попутно стала видна вставляемая в рот аппаратура, сейчас свисающая с обратных сторон спущенных масок. — Она должна была ограничивать наши псионические способности, чтобы мы не сошли с ума от постоянно принимаемых в наши головы мыслей окружающих. Стоит отметить, что Зета впервые говорила с помощью рта и это непривычно ей давалось, с другой стороны ощущение нескладности речи не возникало, так как опять же это было Мнимое пространство. Аналогично дела обстояли у двух прочих. — Рэндольф Картер помог, мы попробуем обойтись без, — несколько обрывочно пояснила следом Тета. — Кроме того, — продолжала Эта, — мы хотели опробовать наши возможности для связи с другими полурёвозаврами с помощью «Великой Мысли» [10], как оккультисты NERV это называют. Мы хотели найти Йоту, но в итоге нашли Шестых, так как они спали, и оказались теперь тут, пройдя на территорию Мнимого пространства через сон, как это делает Рэндольф Картер. Кое-что тройняшки сейчас умолчали от остальных Девятых и Шестых, в частности то, что они уже состояли в связях с Принцессой рёвозавров и смогли много больше, чем того хотел Папа-ВИРМ, освоить телепатию, и вообще они хотели обратиться ещё и к Принцессе. — Мы хотели бы, — заговорила далее снова Зета, — ещё лучше освоить наши навыки под руководством опытного Рэндольфа Картера. Потому хотели бы, чтобы Шестые отправились с вами вместо нас на Фуксиях. *** Зеро Ту попробовала собрать все свои мысли на то, чтобы воззвать к кому-нибудь, желательно к Хиро. Что-то точно случилось, от рогов пошли вибрации. — Как? Сигнал есть? — Аска наклонилась к пульсирующим рогам. Она сама попробовала нечто сделать телепатией. Тут нечто появилось — прямо через шатёр, словно через дымку, прорвался некий быстро приближающейся объект, который, если говорить более точно, не двигался сам — просто участки пространства сближались. Ещё несколько мгновений и прямо перед Аской и Зеро Ту выросла более чем двадцатиметровая змея, похожая на кобру: какая-то полумеханическая, так как несмотря на свою гибкость и эластичность, она как состояла из легко гнущегося металла тёмного тона и голубоватого оттенка. Её глаза выглядели пронзительного голубыми, она как-то разумно посмотрела на маленькую двоицу перед собой. — Эй?! Чё это мы ещё призвали?! — Аска в испуге создала из нанороботов пушку. — Рёв! Рёвозавр! Мало-средний размер! — опознала Зеро Ту. Позади восстал второй змей, кажется то ли сплетённый хвостами с первой коброй, то ли его голова находилась на конце оной — и данного змея вместо подобия капюшона украшала корона отходящих назад игл, как их идейное продолжение у данного пресмыкающегося вдоль позвоночника также спускались острые пластины и прочие шипы [11]. Некто спрыгнул с этой головы на первую, отчётливо показалась не особо высокая фигура кого-то с длинными волосами. Она спрыгнула, оказавшись перед Аской и Зеро Ту. Обе огромные змеи следом опустили свои головы и уставились кристального вида очами, полными застывшей синевы. Такие же глаза смотрели на девушек исподлобья кого-то, кто напомнил Ленгли маленькую девочку, и одновременно взрослую девушку — так как детские и юные черты здесь поразительно смешивались. У неё была приглущённая синяя, может вместе с тем чуть серая кожа, по большей части оголённая на торсе. Почему-то она носила странную одежду, выглядевшую как чёрные листы металла, очень гибкие, эластичные и предельно прилегающие к коже. Из этой материи в области таза образовывались линии, идущие вдоль рёбер или как-то сопряжённо. Они же закрывали горло и спускались на предельно незначительную грудь, едва заметную. Аналогичный материал закрывал кисти рук, давая на контрасте со своей темнотой хорошо увидеть стеклянно-синие ноготки пальцев. На ногах этот покров образовывал своего рода эротические гетры, покрывая всё примерно до щиколоток, оставляя лишь немного оголённых мест, включая полностью босые ступни, прямо на контрасте с «перчатками» на кистях. Рога её выглядели как состоящие из голубого стекла лезвия кристаллических клинков, загнутые вверх. Бело-седые волосы с лёгким оттенком пепельного покрывало подобие тонкой тиары, соединяющей рога спереди и позади, растущие из черепа симметрично. Вдобавок покров из искусственного материала тонко окружал глаза и из него от краёв глаз через щёки к шее вниз шли как раз такие линии, создавая ассоциации с ручьями слёз. — Ебать, чё это за готическая Лолита?! — придирчиво-скептически оценила всё это Аска, продолжая с ворчливым выражением изучать это чудо расы рёвозавров. Из-за её волос, спадающих до плеч, вздымался, берущий начало откуда-то из поясницы, непропорционально широкий хвост многометровой длинны из всё того же тёмного гибкого и сверхэластичного металлического вещества; с линиями горящей синевы по корпусу, которые выглядели как состоящие из того же голубого стекла, из коего вытягивались рога. На самом деле это так собрались многочисленные щупы — в это подобие хвоста. По росту и пропорциям этот гуманоид напоминал как минимум юную девушку, хоть Принцесса рёвозавров всё же головой не доставала вровень Ленгли и Зеро Ту, компенсируя это высотой рогов и уж подавно хвоста. — Не ожидала я увидеть тебя, убийца рёвозавров, подделка! — озлобилась Принцесса, показывая оскал клыков с полудетского лика. — И человеческое отродье! — бросила она столь же зло сверкнувший взгляд на Аску. — Не думала я, что это ты меня зовёшь! — Принцесса рёвозавров, — представила Зеро Ту для Сорью, — мой генетический прототип, Код 001, Зеро Зеро Ван, враг человечества на Марсе. — Враг? Ну привет, — озвучила следом Аска, пока убирая пушку, так как выставлением себя под выстрел Принцесса доказала отсутствие серьёзной враждебности, хотя её необыкновенно суровый взгляд не располагал к особо дружеским отношениям. — Кое-кто знакомый звал меня, и я пришла, и оказалась здесь, — пояснила следом Принцесса, глядя на Зеро Ту. — Я звала не тебя… — Зеро Ту, также почему-то не чувствуя угрозы от Принцессы, повела себя с ней довольно не особо-то и напряжённо. — Я рада видеть хотя бы тебя, ты хоть что-то из того мира, из моего родного круга ада. Я хочу выбраться отсюда. Принцесса как-то странно посмотрела на Зеро Ту: — Почему бы тебе просто не проснуться? — Не в моём случае, Принцесса, — Зеро Ту стала объяснять…