Аллегория бессмертия

Из быстро отворяющейся двери пулей вылетел Саске Учиха. Сопровождая своё появление грохотом удара дерева об камень, он агрессивно летел на встречу с человеком, который врал ему в глаза, заставляя смотреть на своё лицо каждый раз перед смертью. Петля времени. Открытый индивидуализм. Аллегория бессмертия. Всё казалось таким важным ещё вчера. Он свято верил, что нужно обращать внимание лишь на то, что несёт в себе человек, а не на самого человека. Парень бежал навстречу ответам и застыл на краю алеи. Её не было. Он взглянул на телефон - 13 сентября 2019 года. 9:58 утра. Сакура должна появиться, уже давно. Но её нигде не было. Первым делом Учиха обыскал библиотеку - но безуспешно. Затем вспомнил общежитие на краю городка и понадеялся найти её там. Ещё час на дорогу - а в этот раз время действительно было важно. Брюнет сел в машину, завёл мотор и тронулся в известном направлении, явно превышая скорость. Через двадцать минут позвонил Итачи. - Привет тебе от меня и от папы. - послышалось на другой стороне. - Привет, Итачи, - ответил Саске. Всё его тело дрожало. Если ничего не получится - сегодня последний день. И уже завтра старший брат будет оплакивать младшего. Этот разговор должен быть особенным. - Если... - Мне не интересно, - брюнет не позволил брату в очередной раз говорить о работе. Плевать на работу. Завтра его уже не будет, - Завтра же проваливай к доктору и проверь лёгкие, идиот. Учиха-старший замолчал. Вот уже год он не мог вылечить простуду и постоянно кашлял, но из-за избытка дел поход к доктору откладывался и откладывался. - Саске, ты почему... - Я сказал - завтра же. Ко дну не пойдём из-за твоего отсутствия, - прошипел брюнет, - И заставь уже отца пригласить ту ворчащую старуху куда-нибудь. Фугаку положил жизнь на алтарь своей империи. После самоубийства жены ни разу не встречался с кем-то, но ему очень нравилась одна докторша - и сыновья это знали. - Саске, при чём здесь Цунаде и мои лёгкие? - обеспокоено спросил Итачи. - Просто меня достало, - шипел парень, - Достал этот фарс. Убиваем себя ради какой-то херни. Возьмись уже читать книги из своей библиотеки, дурак. Купил больше тысячи, а ни на одну не нашёл время. Найди себе девушку, заведи семью и будь счастлив уже наконец. - Совсем на тебя не похоже, - спокойно произнёс старший брат. - Потому что меня никогда и не было. Был лишь наследник империи. Молчание затянулось на несколько минут. Тем временем по лобовому стеклу скатилось несколько капель дождя. Сначала Саске стало страшно - в этот день ни разу не было дождя. Но уже через секунду он успокоился - наконец-то пришёл конец. Печальный финал, или хэппи энд - разве это важно? Он многое понял, взглянул на свою жизнь и увидел не одну ошибку. Исправлять некогда. За то времени попрощаться с братом вполне хватало. - Итачи, я очень люблю вас с отцом, - твердо произнёс Саске, пока на глаза начали наворачиваться слёзы. Дождь усилился и пришлось включать дворники, - Ты лучший брат во всём мире. Ты - главная часть меня. Ты это я. Учиха, осознав сказанное, резко затормозил и поблагодарил Всевышнего за то, что на этой дороге машины - большая редкость, умирать раньше срока не хотелось. Или... Поблагодарил Себя. - Саске, я отправил тебе отчёт и ещё кое-что на почту. Проверь, когда будет время, - голос Итачи явно предательски дрожал. Брат с трудом сдерживал слёзы, - Я люблю тебя, Учиха. Очень сильно люблю. Мне пора. Услышав гудки, брюнет выдохнул. По щеке скатилась одинокая слеза. Он взглянул на экран и, сделав несколько команд, зашёл в почту. Столько дней прошло, а он ни разу не посмотрел, что именно отправил ему брат. Прежде чем открыть файл, выскочила глубоко ненавистная реклама. Саске хотел сразу же сбросить её, но замялся. Это было видео, мультфильм с плохой графикой. Наша планета и один человек, который ходит по кругу. Она начинает краснеть, а затем чернеть. "Человек, прекрати разрушать свой дом" - занавес и файл, присланный Итачи. Текстовый документ с планом и фотография. На ней - Фугаку, Микото с младенцем на руках и маленький Итачи. Надпись "Мы всегда будем вместе, все мы. Как один человек, имя которому - Учиха". Слезы хлынули с новой силой. Телефон упал куда-то на дно машины, а Саске, положив руки на руль, снова тронулся с места. "Один человек, имя которому - Учиха". "Бог в каждом из нас". "Я - Гитлер. И я - Ганди. А значит и ты - это они". "Человек, прекрати разрушать свой дом". Пазл наконец-то сложился. Это было невозможно, невероятно, сверхъестественно. Но часто ли люди умирают шесть раз, возвращаясь в один и тот же день? Саске понял и принял то, что хотела сказать ему Сакура. А говорила именно она, он не сомневался. В общежитии никакой Сакуры Харуно не было. Пришлось возвращаться к университету ни с чем. Где искать эту девушку он не представлял. Знал лишь, что она сама появлялась, как только приходило время. Поэтому решил ждать. Загадка разгадана. Как жить - неизвестно. Что чувствовать - тоже. Чувствовать ли что-то вообще? Саске принял позу лотоса посреди аллеи. На том самом хорошо знакомом месте, где много раз пересекался с Сакурой. На прохожих внимания не обращал - это всё суета. Время пересекло точку четырёх часов. Внезапный голос позади вырвал сознание парня из мира мыслей. - Бог в каждом из нас, юноша, - произнесла хорошо знакомая женщина. Она обошла брюнета и присела напротив него. Библии в руках не было - что Учиху нисколько не удивило. - И имя ему Любовь, - в ответ прошептал Саске, глядя женщине прямо в глаза. Она лишь улыбнулась. А затем ушла. Уже, наверное, навсегда. Темнело. Холодало. Дождь не прекращался. А парень всё думал, не решаясь сдвинуться с места. Если всё правда - то в чём его роль? Может ли он остановить это колесо? Может ли спасти планету? Он весь промок и озяб, но мысли были слишком далеко, чтобы ощущать физическую боль, гравитацию, изменения погоды и положения земной оси. Или её появления. Очнувшись, Саске вздрогнул. Перед ним в идентичной позе сидела Сакура. Такая же насквозь промокшая, как и он. По красивому лицу скатывались прозрачные капли. В тусклом свете фонарей, как и тогда, волосы казались просто светлыми. - Шопенгауэр, - начал говорить Учиха, - Заратустра. Колак. Юм. Шрёдингер. И ты. Харуно еле заметно улыбнулась. Мимолётная грусть, скользящая в этой улыбке, навсегда убила крупицы ненависти в душе парня. Петля - её рук дело. Семь мучительных дней, шесть убийств - всё она. Но не от злости, желания поиздеваться или чувства власти и превосходства. От необходимости. Саске понимал. - Я - Шопенгауэр. Я - Заратустра. Я - Колак, Юм и Шрёдингер. Я писала Авесту, Библию и Упанишады. Я - автор Корана, - её голос был как никогда твёрд, - Я убила Кеннеди и я же умерла от той пули. Я - Александр Македонский и убитый им Дарий. Я - насильник и жертва. Убийца и убитый. Тот, кто жертвует и тот, кому жертва предназначена. Я - Бог и я - это ты. А ты - это они. - Я бессмертен и грех мой живёт вечно, - произнёс Учиха, - Я - змея, которая ест свой хвост. Я - изрыгающий в море вино Дионис и я же - напуганные смертные в лодке. Я - дерущиеся за птицу боги, а птица - это тоже я. Я веками убиваю себя, перерождаюсь и снова убиваю. Гордыня. Жадность. Зависть. Гнев. Похоть. Чревоугодие. Лень. Эти сети окутали меня и я самоуничтожаюсь. Вечно. Циклично. С одной исходной точки - колыбели цивилизаций. Они смотрели друг другу в глаза и не двигались. Время на часах Сакуры остановилось. 23:57 - но это больше не важно. Саске не боялся смерти - он знал, что не умрёт. Никогда не умрёт, покуда живёт человечество. Потому все едины и он - часть этого. - Миллионы лет назад Единая Энергия разделилась, создав миллионы независимых потоков сознания. Лишь один поток помнил свою этимологию. Он, как и все умирал. Но рождение и смерть в каждом миге, Саске. Умирая, из старой энергии рождался новый поток, помнящий всё и знающий всех, потому что он был всеми. Секреты, желания, счастье, добро - ему всё было известно, ведь это была его жизнь. Но не осознающие тождества люди, запутавшись в своих грехах, лишь разрушали себя. Человечество - одна энергия, которая просто не могла осознать себя, умирало и возрождалось. Раз за разом. Эпоха сменяла эпоху, но финал был один - неминуемая смерть. Сакура протянула руку Саске. Он, тяжело дыша, ответил на жест и их пальцы переплелись. - Ты должен был почувствовать это на себе, - произнесла девушка, - Должен был стать единым саморазрушающимся потоком энергии. Стать маленьким человечеством. Понять, что мы делаем с собой. Что Я делаю с собой. - Я, - тихо повторил Учиха и ещё сильнее сжал мокрую руку розоволосой. Стрелка на часах не двигалась, дождь усилился. Капли барабанили по коже, встречая на ней свою смерть. - Змея должна перестать есть свой хвост, Саске, - прошептала Харуно, - Ты можешь править миром. Ты можешь это остановить. Ты можешь спасти человечество, потому что человечество - это ты. Ты можешь спасти себя. Учиха наконец-то осознал свою роль. Она с самого начала была очевидна. Обладая такой властью парень мог сделать мир лучше. Он мог попытаться даже спасти его. После них будут ещё люди. А потом ещё. Но если просветлённый поток сознания обладает властью - у планеты есть шанс. Поэтому Романо написал "Аллегорию бессмертия". С этой целью работал Энштейн, в это верил Шрёдингер. Они боролись за человечество, боролись за себя. Абсолютный покой завладел душой Учихи. Он, сжимая руку Харуно, кивнул и прикрыл глаза. Последним, что парень увидел, был циферблат её часов. 23:58. Открыв глаза, Саске не увидел перед собой никого. Протянутая вперед ладонь сжимала пустоту, а дождь всё так же лил из неба. Мы - не части чего-то целого. Мы - целое, разделённое поровну. Бог - это каждый из нас. И имя этому Богу - Любовь. Не может быть, чтобы то единство знаний, чувства, желания и волю которого ты называешь собой, возникло бы недавно в определённый момент времени из ничего; скорее, эти знания, чувства и желания по существу вечны и неизменны и числом всего одно во всех людях, даже во всех чувствующих существах. Но не так, как это провозглашает пантеизм Спинозы, будто ты часть, кусочек вечной бесконечной сущности, лишь одна сторона, одна модификация её. Потому что в таком случае остаётся то же неудовлетворение: какая сторона суть именно ты, что объективно отличает её от остальных? Нет, вместо этого общему сознанию всё представляется следующим непостижимым образом: ты и точно также любое другое само по себе взятое сознательное существо — все во всём. Поэтому настоящая твоя жизнь, которую ты ведёшь, тоже не есть лишь часть мировых событий, а в известном смысле они целиком. Только это целое не такого свойства, что может быть охвачено одним взглядом. Эрвин Шрёдингер.