sine principio, sine fine

Картман всё ещё не понимает, почему делает это. Почему открывает мессенджер каждый вечер и нажимает на фотографию самого отвратительного человека в мире. Ещё больше Картман не понимает, почему раз за разом проводит по тёплому экрану смартфона пальцем — раз за разом — будто гладит еврейскую бледную щёку. На него насмешливо и озорно глядит его самый лютый и самый желанный кошмар, и Картман тяжело вздыхает. И пишет, потому что иначе желание спалит лёгкие изнутри, обратит рёбра пеплом, а тлеющее сердце останется умирать до следующей личной встречи, от которой непременно закружится голова и засвербит в висках. eric_cartman: ебать-ебать-ебать Kyle Brof: Привет. Это ты делишься своими планами? eric_cartman: смешно оборжаться eric_cartman: у меня C по истории в этом семестре, прикинь На самом деле, Картману действительно смешно. Вернее, забавно. Он не сдерживает улыбку оттого, что Кайл ответил ему, хотя мог проигнорировать; оттого, что Кайл настроен доброжелательно; оттого, что он в комнате один, и никто не упрекнёт его в излишней эмоциональности. Он на миг задумывается, а когда же появилась эта навязчивая идея скрывать все свои эмоции от откружающих, оставив на обозрение только безразличие и холодную брезгливость. Kyle Brof: Ого. Неожиданно. Это из-за контрольной, на которой ты сидел в телефоне? eric_cartman: хуй знает eric_cartman: я думал, как обычно сдам без подготовки eric_cartman: а там половина теста про даты была Kyle Brof: Я в курсе, я ведь её тоже писал. eric_cartman: у тебя ж B? Руки непростительно быстро потеют. Картман вытирает ладони салфеткой и судорожно хватает телефон, чтобы ничего не упустить. Кайл отвечает быстро, и это даёт Картману надежду, что он может быть хотя бы немного рад диалогу. Что, конечно, в любом случае маловероятно. В животе начинает урчать, и Картман автоматически кидает в рот жевательную конфету со вкусом апельсина. Kyle Brof: Нет, у меня А, ты же знаешь. eric_cartman: откуда мне знать? eric_cartman: мне типа есть дело? eric_cartman: мне так-то плевать, че там у тебя, еврей Сообщения выходят нарочито раздражёнными, лишь бы только Кайл не подумал, что Картману действительно есть какое-то дело. Разумеется, он изучил все списки успеваемости и, разумеется, он наизусть помнит, что и в каком семестре получал или скорее всего получит Кайл. Kyle Brof: Хм. Картман откусывает ноготь слишком сильно, вместе с мясом, забирая вглубь, и палец тут же начинает ныть. Картман прикусывает губу и ощущает капли пота, сползающие муравьями по позвоночнику. Не слишком ли грубо? Как вообще стоит расценивать это? Картман медленно ложится на спину и глубоко дышит, пытаясь унять аритмию. Kyle Brof: Конечно, тебе есть дело. Ты же вечно ищешь повод прицепиться. Уверен, оценки мои тоже могли бы быть поводом, хотя и слишком банальным для тебя. Картман стремительно краснеет и закрывает глаза, как будто это может его спасти. Кайл, который делает комплимент. Кайл, который делает комплимент ему, Картману, его способностям влиять на других людей. Впрочем, к черту других людей, — влиять на Кайла! eric_cartman: я не цепляюсь eric_cartman: мне всё равно, в каком ты состоянии и че у тебя с оценками Kyle Brof: Ага. Поэтому ты пишешь мне каждый вечер. Я спросил у других — и я, вроде как, единственный в твоем списке контактов. Картман запрокидывает тяжелую голову и нервно клокочет смехом. Кайл интересовался у других насчёт него, Кайл спрашивал про сообщения... Картман чувствует мягкий тягучий жар, плавно заползающий под домашнюю грязную футболку и растекающийся по огромному круглому животу. Картман переходит на дыхание ртом, потому что нос очевидно не справляется. Картман сжимает и разжимает левую руку, словно бы в такт сердцу, которое колотится бешено, как у неопытного марафонца. Картман решается впервые в жизни. В его голове слова сами складываются в правильные, честные формулировки, в красивые и нужные сочетания, и он тихо свистит себе под нос, удивлённый и возбужденный одновременно. eric_cartman: я люблю тебя. наверное, ты знаешь. для меня это значит... буквально все. ради тебя, Кайл, для тебя я могу быть лучшим. скажи, что хочешь этого? скажи, и я буду. скажи, и я стану носить твой рюкзак, твой кофе, твои книги — да что угодно. скажи, и я перестану быть таким, каким ты знаешь меня. с тобой я могу и хочу быть самим собой. позволь мне не защищаться рядом с тобой, Кайл? позволь показать, насколько же для меня важно каждое твое слово. это самое унизительное, что я писал в своей жизни. учти это, Кайл, когда будешь думать, в какой форме послать меня. Картман не чувствует времени, места и себя, когда отправляет это. Он просто смотрит на появившуюся белую галочку «отправлено» и понимает, что Кайл вышел из сети две минуты назад. Текст висит в диалоге нелепым сгустком, и Картмана начинает тошнить. Он стирает это глупое, ужасное сообщение, подтверждая удаление и у собеседника. Ему холодно и чертовски досадно, он шмыгает носом так, что в уголках глаз скапливается жидкость. eric_cartman: всё, иди нахуй, еврей Мазут внутри застывает плоским обречённым слоем, скрывая под собой невозможность что-либо изменить. Эрик Картман засыпает с телефоном в руках под мерные удары дождя о крышу.