the dreams in which i'm dying

       Зелёные цифры на руке менялись каждую секунду и это раздражало. Ночью хотелось спать, а они всё мигали и мигали. Благо осень – не жарко и можно засунуть руки под одеяло. Тонкие пальцы провели по забинтованной груди с спустились к животу. "И откуда у этого тюленя такой пресс если он только и делает, что валяется на диване? Работа тоже вроде не трудная." Чуя глянул на спящего Дазая и, вздохнув, снова задумался. Не спалось. День был обычным, не было чего-то особенного, что могло привести в такое возбуждение, что даже спать не хотелось. Иногда бывает, что хочешь спать, а заснуть не можешь. А тут не хотелось... Накахара вылез из-под под одеяла, хорошо укрыл им, спящего мужа, и его пробила крупная дрожь – мерзкий холод был в комнате, да и вообще в квартире. Парень накинул на плечи длинный и пушистый халат Осаму, и поплёлся на кухню. Заварив себе чай, Чуя сел за стол и посмотрел в окно. Ночь была ясная и звёздная, будто летом. Какие-то смешанные мысли плавали в голове. И куда делась та осенняя депрессия и сонливость? Вдруг Накахара вспомнил кое-что, от чего ему резко захотелось курить. Он вскочил со стула и быстро достал сигарету из пачки – было такое чувство, что он умрёт, если не покурит. Но вдруг, пришло осознание происходящего и омега выкинул сигарету... Нельзя. Сейчас надо сберечь ребёнка, а сиги – зло. Дазай всегда старался не курить при Чуе, а то тот злился. Трудно было отказаться от сигарет и алкоголя. Омега вспомнил старые времена. В мире было 50% – беты, которые могли и беременнеть и оплодотворить, но с малой вероятностью. Альфы – 40%. Омег всего 10%. Поэтому семьи с омегами получали дополнительный доход и считались элитными . Накахара был из рода богачей, что имели собственную фирму. Он был сыном начальника, поэтому о времени особо не заботился, ведь его было просто бесконечность. Чуя никому не говорил свой настоящий возраст, потому что жил он ещё со времён средневековья. Будь он обычным человеком – сдох бы уже раз сто. Дазай же был всего раза в два старше своего возраста. Чуя усмехнулся – выглядел он моложе Осаму. Возможно, это из-за того, что он омега. Даже если по-идее он должен выглядеть так, каким был в 25, то со стороны можно было подумать, что Накахара ещё подросток. Его настоящий возраст – 475 лет. Подумав об этом, парень тяжело вздохнул и закрыл глаза. Как же он стар... Он прожил почти 500 лет и мог бы прожить ещё столько же или даже в несколько раз больше, но он отказался. Сейчас на его часах оставалось 2 года. Он мог и дальше жить на всём готовом, ни о чём не заботясь, получать всё, что хочет, стоило лишь щёлкнуть пальцем... Но появился этот чёртов Осаму! Чуя подозревал, что этот альфа врёт по поводу своего возраста, что ему видите ли нет и ста... Да чёрта с два! Накахара ненавидел его, но тот подарил ему новую жизнь. Развлечения были однообразны и надоедали, поэтому в своём огромном доме Чуя постепенно заскучал, но после встречи с Дазаем, он взглянул на мир по-новому. Счастье было лишь в свободе. Зачем нужны миллионы лет, когда можно просто сутками лежать в поле и смотреть в небо. Будь оно чистое и солнечное. Или же можно разглядывать облака и плести венки из одуванчиков, а потом убирать из волос, случайно запутавшихся в прядях, божьих коровок. А когда шёл дождь, можно было даже не прятаться. Раньше Чуя видел дождь лишь с балкона и своего огромного окна в комнате, и о дожде у него сложилось плохое мнение, но омега его поменял, после того как погулял под ним. И ночью Накахара и Дазай тоже как-то провалялись в поле, разглядывая созвездия. На самом деле им просто некуда было идти. После того, как у этих двоих закрутился роман, Накахара украл дохрена времени у родителей и сбежал из дома. Они бродили вместе по городам, останавливаясь в отелях на ночь, где на большой кровати они вовсе и не спали. Соседи жаловались на стоны и скрип кровати, но выселять Осаму и Чую не приходилось – поспав всего пару часов, они сваливали под утро. Если удавалось – могли свалить и не заплатить. Пару раз Дазай угонял машины, а потом приходилось прятаться от полиции. Но Чуе, конечно, было похуй. Он злился на Осаму, да, но ему-то ничего делать и не приходилось. Он иногда даже спал, пока скумбрия, как его называл Чуя, обеспечивал подходящие для жизни условия, занимался бытом или даже занимался какими-то тёмными делишками. Аргументировать это Чуя мог тем, что он аристократ и к холопской жизни не привык, а Дазаю эта роль отлично идёт. Иногда после игр в догонялки с полицией и вертолётами, где один вёл машину, а другой стрелял в полицейские машины, что подъезжяли слишком близко, не важно было, какую роль занимал Чуя, но ночью альфа оставлял его в машине. Разложив сидения так, что они были похожи на одну огромную кровать, Осаму накрыл спящего любимого своей курткой, нежно целовал в рыжую макушку, вдыхая приятный и такой родной запах волос, что пахли зефиром и цветами. Пока Накахара спал, Осаму грабил людей, а на их время он мог купить еды или чего-то ещё, что могло пригодиться в быту. Так продлилось около года, пока омега не забеременнел. Как только альфа узнал это, он предложил Чуе выйти замуж, на что омега сразу согласился. Расписываться они не стали, что бы нигде их не зачислили и никто о них не знал. Просто носили кольца. Тогда с преступной жизнью было покончено, они уехали в другую страну, где стали снимать квартиру у одной доброй женщины и спокойно зажили. Осаму устроился на работу. Работа была с небольшой, но и не маленькой зарплатой, по крайней мере, жили они не в бедности. Омегу раздражало, что его альфа так беспокоится о нём, что даже запрещает гулять одному. И вот сейчас была обычная ночь, когда уставший альфа спал после работы, а омежка дрых рядом, спрятав под одеялом своё круглое пузико. Но в эту ночь он не спал. Чуя со всей силы ударил кулаком по подоконнику, порвал пачку сигарет и выкинул в окно, после чего с грохотом закрыл его... 6 месяц без курения... — Чуенька, ты чего не спишь? – послышался сзади сонный голос. — Да ничо... – нервно пробормотал омега, стараясь успокоиться. Альфа подошёл сзади и обнял его со спины. От его дыхания у самого уха Накахаре стало щекотно и он слегка ударил того по лицу тыльной стороной ладони. — Ну чего ты, коротышка мой? Как там наш малыш? – с этими словами он погладил живот и почувствовал лёгкий пинок. — Он пихается!!! – вскрикнул Чуя. — Ах-ха-хах... Это же хорошо! – улыбнулся Дазай. — О боже, о боже! Это такое странное чувство... Что-то инородное внутри тебя шевелится... Это даже немного страшно... — Ага, а на последнем месяце даже сам вылезать начнёт. – усмехнулся альфа. — Осаму, блять!!! — Не матерись при ребёнке. — Отъебись. Я хочу гулять. – холодно ответил омега. — Но Чуенька, сейчас же ночь, куда гулять? — Тебе завтра не идти на работу. Я хочу гулять. — А спать кто будет? — Ты. — А ты? — А я хочу гулять. – всё тем же тоном говорил Накахара. — А я тебя одного не отпущу. Ты же мой маленький омежка, куда же ты один и ночью, да на таком морозе. — Ну так сходи со мной, имбецил! Все эти сюсюканья и переживания раздражали Чую и, вырвавшись из объятий альфы, он пошёл одеваться: — Если не хочешь, я пойду один! — Я тебя не пущу одного, так что подожди! Альфа, еле поспевая за вредным Накахарой, догнал его уже в подъезде. Они вышли на улицу, где была тёплая осенняя ночь. Дазай приобнял своего омегу и они медленно пошли по дороге вдоль дома. Накахара молчал и смотрел то в небо то по сторонам, с таким видом, будто ненавидел весь мир. Во дворе у дома находилась старая детская площадка, с двух сторон от неё ряды деревьев, что шли параллельно широким дорогам, а с других сторон площадка была "спрятана" за домами. — С новым годом, Чуя. – усмехнулся альфа. — Чо, блять!? – разозлился Накахара. — Посмотри на своё время. Чуя заметил, что последние часы одного из его двух, остававшихся годов, вышли и сейчас оставался лишь один. — Тварь ты... – хмыкнул омега. Они уже давно потеряли счёт времени, на которое было, мягко говоря, поебать обоим. Платили они тем, что зарабатывал Альфа, ещё и оставалось, а на всякий случай было ещё более 500 лет тех, что украл у отца Чуя. На них и эти годы уже давно охотились стражи времени. Альфа Мори Огай – отец Чуи, был мафиози, как и его жена бета – Озаки Коё. Пока Коё переживала за своего сына и надеялась, что с ним всё будет хорошо, Огай отправил на поиски Чуи тысячи человек. Но Дазай был умён и никому не позволил бы отнять у себя своего омежку. Вдруг на тихой и тёмной улице раздался оглушительный хлопок. Дазай пошатнулся и упал на асфальт, держась за ногу, из которой струя крови лилась фонтаном в ритме сердцебиения. — Д-Дазай!!! Чуя хоть и беременный, но всё тот же Чуя. Он хорошо осмотрел местность и заметил стрелка, что находился на крыше, но тот резко скрылся. Внезапно Накахару кто-то схватит сзади, но омега увернулся и с первого же удара попал прамо по кадыку. Он бросился скорее к своему альфе: — Дазай, скорее, надо уходить, Дазай!!! — Не могу Чуя... Ногу... Прострелили. – альфа выдавливал из себя эти слова. Видно было, что ему очень больно, хотя обычно ему было похер на боль. – Иди один. Спасай себя и нашего ребёнка. – с этими словами он улыбнулся и погладил Чую по животу. — Нет уж, блять, Осаму, тюлень ленивый, пошли! – омега попытался помочь встать, но видимо, пули были какие-то особенные, ибо альфа вообще не чувствовал ноги. – Нашему ребёнку нужен отец! — Отец? За спиной послышался знакомый голос. По спине Чуи пробежали мурашки, а альфа хитро усмехнулся: — Здравствуйте... Мори Огай. Дазай пошатнулся и обернулся. Черноволосый мужчина выглядел жутко в темноте, когда его длинная мантия развевалась на ветру. — Папа... – голос Чуи дрожал. Он боялся за ребёнка и отца своего ребёнка. И за себя боялся. И боялся бояться, потому что от нерв может случиться выкидыш. Он понятия не имел, как его отец нашёл их. В итоге преступники были окружены и их отвезли домой. Домой к Мори. Коё была рада увидеть своего сына, а вот Дазая Мори решил убить: — Где 1000 лет? – строго спросил Мори, заметив, что у Дазая лишь 6 месяцев. — Какие 1000 лет? А, вы про те 560, что от них остались? – улыбнулся Осаму, после чего получил ногой по лицу. — Ах ты мудак!!! Куда ты дел эти годы!? — Я? Не-е-е-ет... Мы! Мы с вашим сыном их тратили. Мы с вашим сыном жили вместе и жили хорошо. Чуенька даже от меня залетел, хахах... Мори ещё несколько раз ударил Дазая так, что тот чуть не потерял сознание. — Чёрт... Мой сын забеременел... От тебя! В это же время Коё рассправшивала сына, что же с ним было всё это время. Сначала Чуя не хотел ничего рассказывать, но пришлось, когда он стал объяснять маме, что он был счастлив. — Знаешь, Чуя... Ты и правда заскучал. Но видишь, теперь ты развеялся и тебе не кажется, что пора вернуться к старой жизни? — Нет, мама, я был счастлив там! — Но там ты мог легко умереть. – сказала женщина со слезами на глазах. — У тебя, мама, ещё дохрена лет! Целая вечность! Успеешь ещё 100... Нет, миллион детей нарожать!!! — Зачем, Чуя? Зачем они мне нужны? Мне нужен только ты... – с этими словами она его обняла. — Мне тоже нужен мой ребёнок, знаешь ли. И я хочу чтобы у моего ребёнка был отец... Этот разговор шёл вникуда и Коё просто ушла заплаканная. Живот Чуи начал немного болеть и парень занервничал. Он знал, какие последствия бывают у стресса во время беременности. — Ничего, малыш. Я всё улажу. И папочка будет с нами. Всё будет хорошо. Он гладил свой живот и улыбался, но горячие слёзы застилали глаза. Нет, Накахара не мог так этого оставить. Он встал с кровати и стал поочерёдно открывать все полки комода, пытаясь вспомнить, в какой из них он заныкал пистолет, который кстати оказался в предпоследней. С круглым животом Чуя не выглядел угрожающе, он направился в кабинет отца. Главное, что бы Осаму был жив. Иначе Чуя этого не выдержит. Как минимум – у него случиться выкидыш, максимум – смерть на месте. За дверью была мёртвая тишина. Решается судьба отца ребёнка. Накахара не видел жизни без своего возлюбленного. Без своего мужа. Омега дрожащей рукой потянул ручку вниз и открыл дверь. За столом сидел труп... Чуя выронил пистолет и опёрся рукой о стену, чувствуя, что задыхается: — Как же так, Дазай... Неужели... Ты на столько умён? За столом сидел труп Мори Огая. Поэтому омега и выронил пистолет – убивать никого не придётся. Но где же Дазай? Чуя снова метнулся по коридору в свою комнату. Стеклянные двери балкона были распахнуты, прозрачные невесмые шторы развивались не ветру. — Осаму... – прошептал Накахара. Дазай только что был здесь. У Чуи был шанс увидеть его. На кровати лежала записка. Значит, Дазай запланировал всё так, что бы они не пересеклись. Омега сел на край кровати и взял бумажку: "Рыжая моя казявочка, я люблю тебя. Только мне придётся на некоторое время уйти. Не переживай, со мной всё будет хорошо. Я хочу что бы ты спокойно пожил, родил ребёнка, а потом я вернусь и заберу тебя. Мы будет жить вместе втроём и воспитывать нашего малышку. Скоро всё это будет. А я пока всё налажу. Ты главное – не нервничай. Я обещаю, что вернусь." Накахара разрыдался, срываясь в крик. В этот миг он ненавидел ребёнка, из-за которого сейчас остался один. Не был бы он беременным, ушли бы вместе. Омеге пришлось принять успокоительные, что бы заснуть или не потерять ребёнка. Хотя в какой-то мере он хотел этого. Он впал в депрессию, ему было всё равно на смерть отца и что некому передать наследие, ведь Чуя ничего не хотел брать от него. Он хотел лишь что бы его альфа был рядом. Ему отдали 299 лет и в итоге теперь у Накахары было 300. Но он думал – лучше прожить 10 лет с любимым человеком, чем 300 лет в одиночестве. Шли дни, недели, месяцы. Накахару положили в больницу, потому что до родов оставались считанные дни. Чуя боялся, но ждал. Ведь теперь придёт Осаму и они снова будут вместе. Как же Чуя ждал, все дни он старался проводить более-менее нормально, что бы ничего не случилось с ребёнком. Пролежав два дня, Накахара наконец родил. Всё началось с того, что на третий день у него вдруг заболел живот и он почувствовал как отошли воды. В это время он был в коридоре и медсестра позвала врача. Хлюпая кедами и тихо постанывая, омежка потопал в родильную палату. Первые роды всегда сложные, Накахара чуть не потерял сознание от боли. Он боялся, что если что-то пойдёт не так может умереть ребёнок, или он. Как же Чуя хотел что бы Дазай был рядом. Это всё, о чём он думал... Малыш был маленьким, весь в своего рыжего папу. У мальчика были карие глаза... Прямо как у его отца. Он тихо пищал и морщился. Накахара облегчённо улыбался и из его глаз потекли слёзы. Он попросил подержать ребёнка и его положили рядом. Омега гладил его по головке и нежно целовал: — Малыш... Как же ты похож на своего папочку. Интересно, кто же ты. Альфа или омежка? – шептал Чуя. Он принюхался. Запах малышки был слабым, но Накахара сразу определил. – Омежка. Скоро, скоро папа придёт... Какой же ты маленький... Гин. Накахаре нравилось это имя. Оно было простое и очень напоминало ему одну его знакомую Гин. Он не знал, как хотел бы назвать ребёнка его муж, но если бы мог спросить, обязательно назвал бы так. Он думал, чью же дать фамилию. Отец и мать Чуи не меняли фамилии. А когда сам Накахара повзрослел, сменил свою фамилию. Он решил дать свою фамилию, так как с Осаму они не расписывались. На утро омежке кто-то прислал детские вещи, и всё, что нужно было ребёнку и его папе, а так же для самого Чуи букет его любимых цветов с запиской: "Жду не дождусь увидеть нашего малыша. Интересно, как же ты всё таки назвал его? Я кое-что купил для ребёнка, а коляска, кроватка и много чего другого ждут тебя дома. Я подожду пока ты восстановишься и вас выпишут и заберу вас, обещаю. Желаю тебе скорейшего выздоровления, мой каратышка. Всё у нас с тобой будет хорошо. С любовью, твоя скумбрия." Чуя сжался в комок и тихо завизжял от радости. Теперь он только и ждал, как бы их скорее выписали, но врач сказал, что придётся подлежать недели две. Все эти дни Чуя ходил счастливый и он просто обажал своего ребёнка. Маленький Гин... Словно маленький котёнок тихо пищал и крехтел, съёживаясь и вертясь по сторонам. Весь в отца. Он был таким маленьким по сравнению со всеми людьми и даже остальными детьми. Это ужасно умиляло. Записки от Дазая не приходили все две недели. Накахара думал, а откуда Осаму знает, когда их выпишут? Но в этот самый день он проснулся рано утром, когда ещё все спали. Он дождался пока проснётся Гин, а в это время получал справку от врача. Всё вышло быстро и уже в 9 часов утра радостный Чуя выбежал из больницы. Хотя, куда он мог пойти? Никого не было. Он вышел рано, потому что боялся, что его мать заберёт его раньше. Муж наверное ещё спит, он ведь всегда такой соня... — Чуя... Сердце замерло в груди, когда Накахара услышал поблизости этот настолько знакомый, настолько родной голос... Он обернулся и сразу разрыдался. Почти 4 месяца он не видел Осаму. Он так скучал по своему мужу, так боялся что что-то с ним случиться. Это ведь отец его ребёнка. Омега плакал, захлёбываясь слезами, Осаму обнимал его и ребёнка. Этот знакомый запах... О, как же он скучал. Альфа поцеловал Чую в рыжую макушку и впологолоса спросил: — Как его зовут? — Гин... Я назвал его Гин. – сквозь слёзы ответил Чуя. — Гин Накахара... Прекрасно... Они спустились по ступеням. Столько всего хотелось рассказать, но ещё больше хотелось узнать, чем же всё это время занимался альфа. Дазай открыл дверь дорогой машины и Чуя занял место в удобном салоне. Дазай вёз их куда-то, неясно куда, но Чуя было похуй, он всё спрашивал мужа про жизнь. — Я работал. – говорил Дазай. – с той квартиры я забрал вещи и съехал. За время, что я украл у твоего отца и за 560 лет, что украл у него ты я купил нам дом на окраине города и хорошо обустроил. Нашёл высокооплачиваемую работу, что бы семью кормить. – усмехнулся он. – Чуя... Я так по тебе соскучился. — Я по тебе тоже... – растерянно ответил Накахара. — Не хочу говорить это при ребёнке, но боже... Готовься Чуя, сегодня я буду трахать тебя всю ночь, потому что за всё это время, с тех пор как ты забеременнел, у меня была только рука. Накахара улыбнулся и прижал к себе ребёнка. Когда они приехали Чуя увидел небольшой, но красивый и уютный двухэтажный дом. Внутри всё было чисто и убрано, чего было трудно ожидать от Дазая. Почему-то Чуе казалось, что Дазай какой-то не такой. Он будто стал более серьёзным. Весь день Чуя хлопотал с ребёнком и устраивался в новом доме, а его муж ему помогал. Кроватка и коляска для ребёнка были, какие-то ещё вещи на подобие пелёнок и всего прочего тоже. Дазай усердно готовился. Альфа и омега только и делали, что болтали и что-то обсуждали. И только ночью они смогли остаться на едине. Благо, ребёнок, хоть и вертлявый, но спокойный и спит почти всегда. Даже в кровати они всё разговаривали и разговаривали. — Дазай, а что, если нас найдут? — Ничего. Я убил твоего отца. Ты же не злишься? — Злюсь. Как ты мог? — Но тогда бы он убил меня. И сейчас бы не дал спокойно пожить. — Ах... Поэтому я злюсь на тебя не слишком сильно. Рыжеволосый не сильно злился, ведь он ненавидел своего отца. Дазай целовал Чую, его шею и плечи, играя с мягкими рыжими волосами и вдыхая прекрасный аромат персикового зефира. От запаха альфы Чуя чувствовал себя так, будто у него течка. Но для течки это слишком короткий срок после рождения ребёнка. Чуя посмотрел на своего альфу, покраснев и сжимая ноги, в нетерпении. Дазай спешно растёгивал пуговицы на рубашке и, наконец стянув её с себя, прикоснулся к своему омеге, обнял его, продолжая целовать. Было так тепло рядом с ним. Чуе хотелось плакать от счастья, ведь сейчас, рядом со своим мужем он чувствовал себя в безопасности и забывал обо всём. Но помимо этого он чувствовал ещё кое-что. Возбуждение. Омега оттолкнул Дазая и стянул с себя футболку, после чего отлично видел бугорок в своих трусах. Тогда и Осаму обратил внимание на свои брюки, за которыми член уже разболелся в тесноте. Осаму расстегнул ширинку, а после вообще стянул с себя всю осташуюся одежду и Накахаре открылся вид на тело покрытое бинтами. — Дазай... – прошептал омега, проводя хрупкой рукой по шерховатой ткани. — Да? — Сними бинты, Дазай... Альфа вздохнул и стал развязывать бинты. Тогда Чуя пожалел, ведь на это уходило много времени. Что бы не лежать бревном Накахара снял с себя последнюю одежду и, спустившись рукой к возбуждёному члену, стал медленно надрачивать. Альфа был такой горячий и сексуальный, а запах его просто сводил с ума омегу и тот краснел и стеснялся того, что не может устоять. По бедрам стали стекать капельки смазки, а омежка уже тихо постанывал, от нетерпения. Альфа аккуратно водил пальцами по ножкам парня, от чего тот выгибался и тихо хихикал от щекотки. Дазай улыбнулся и наклонился к маленьким покрасневшим соскам. Он слегка покусывал и лизал один, в то же время играя рукой со вторым, от чего омежка стал хныкать и постанывать. Дорожкой невесомых поцелуев он спустился к маленькому стоящему члену и, слегка улыбнувшись, глядя в глаза Чуи, поцеловал его. Он коснулся языком горячей плоти, от чего омежка выгнулся до хруста в спине и застонал. — Тише, Чуя... А то разбудишь нашего малыша и веселье придётся прервать. Ребёнок спал в соседней комнате и, вспомнив об этом, Накахара постарался удерживаться далее. Дазай продолжил ублажать своего мужа, посасывая его член, полностью беря в рот, иногда покусывая и лаская языком чувствительную дырочку. Рыжеволосый пытался руками закрыть себе рот, сдерживать свои стоны, выгибался словно кошка и сминал под собой простыни. Но удовольствие длилось недолго – Осаму приподнялся и вот в его руках Чуя уже видел презерватив. Зубами открыв упаковку, альфа натянул его на свой член, после чего прижал омегу к себе, от чего тот весь сдался и резко вошёл... Ага, Чуя так вскрикнул, что у него аж уши заложило. — Шшшшш, ты чего, ребёнка разбудишь. – прошептал Осаму. Но тихих писков и кряхтений не было слышно, а значит, Гин спит. Дазай обратил внимание, что омежка немного плачет и приобнял его, поглаживая по кудрявым волосам. — Что случилось? Я сделал тебе больно? Прости, боже, Чуя, прости, серьёзно... Я старался быть нежным, но так нетерпелось. — У меня, сука, год почти секса не было, а ты так сразу да ещё и резко вставил. Ты блять вообще с головой дружишь!? После извинений Чуя дал ему вторую попытку и Осаму искупил свою вину. Альфа начал медленно двигаться, что бы снова не причинить боли. Чуя прогнулся, цепляясь и слегка царапая спину Дазая. Альфа тяжело дышал, маленький омежка постанывал, тая от приятного феромона своего альфы и близости с ним. Осаму нежно поцеловал его, поглаживая руками его рёбра, проводя руками до талии, скользя по бёдрам и щекоча ноги. Еще пару минут и омега с протяжным стоном, кончил, сильно задрожав и, прикрыв глаза. Альфа усмехнулся и через несколько толчков, кончил, выкидывая на пол презерватив, и устраиваясь на кровати рядом с омегой. Они уже начали засыпать, но в тишине раздалось тихое хныканье. Чуя приподнялся на локтях и уже собирался встать, но Осаму его придержал: — Я сам... – улыбнулся он. Дазай зашёл в комнату и взял на руки Гин. Малыш хныкал и морщился. Альфа стал укачивать его на руках и тот снова заснул. На следующий день Накахара проснулся довольным рядом со своим альфой, который ещё спал, ведь в эту ночь ходил к малышу он. Но ребёнка оставили в другой комнате лишь на ночь, а теперь он будет спать в комнате родителей. Жизнь шла хорошо, Дазай работал и стал более серьёзным. Чуя сидел с ребёнком и тоже изменился в характере – был спокойнее. Они подружились с соседями и иногда, когда было тепло ходили на море. Их дом стоял на холме, на берегу моря, с которого было видно рассвет. Чуя любил вставать, когда было ещё тёмно и идти на море. Там он мог спокойно снять с себя всю одежду, не боясь, что его кто-то может увидеть, и расслаблялся в ещё прохладной после ночи воде. Жизнь казалась беззаботной, но было кое-что, что беспокоило Накахару. Его мать. Коё непременно искала сына. Хотя было странно, что до сих пор не нашла. Видимо, слуги слушались только хозяина организации, а на то, что хочет его жена, всем было безразлично. Коё была страшна в гневе и убила не одного человека, когда те сообщали, что не нашли сына. В один день, когда Накахара сидел на диване с Гин, смотря новости по телевизору. Сообщалось, что жена хозяина одного из известнейших организаций мира, покончила жизнь самоубийством. На её часах оставалось 3 секунды, когда она нажала на курок пистолета... От такой новости Накахара был в шоке, потому что просто не знал, как реагировать. Мать он всё-таки любил и не знал, как всё будет дальше. И кому перейдёт организация? Накахара единственный наследник, но он не хотел быть наглой выскочкой, будто только и ждал этого, а как родители погибли, так сразу объявился. Он вообще хотел простой и тихой жизни... Но Чуе не хотелось бы, что бы всё его наследство досталось кому-то там... В итоге он принял решение – ему нужно забить на прошлое и съебать в закат. В закат он уже съебал... И как бы это банально не звучало, но жили они долго и счастливо, ведь в запасе было дохрена лет, если не считать, что у Осаму ещё и хорошооплачеваемая работа. Муж есть, ребёнок рос здоровым, никто не охотился, всего хватало. Что ещё было нужно? — Чуенька, вставай... – послышался такой тёплый голос... — Осаму, блять... – пробормотал сонный Чуя. — Уже почти полдень, совсем скоро Акутагава-кун и Гин-тян придут. Накахара улыбнулся – они договорились с семьёй Акутагава, что бы те взяли к себе их малыша. В этой семье брат и сестра оба были бетами. Маленький Гин в свои почти три года был и самостоятельным малышом, а Гин Акутагава любила нянчить своего тёзку. Те согласились забрать мальчика на день. — Ну наконец-то мы развлечёмся Чуенька, где ты хочешь? Весь дом в нашем распоряжении – стол, кровать... Да хоть на полу! — Где угодно мы можем и пока Гин в садике, а я не зря пригласил Акутагав. Я хочу на пляже. — У моря? — Да, ночью. Закат тут яркий, хоть берег и выходит на восход... Закат и правда был ярко-оранжевый. Людей не было, Осаму и Накахара уединились у каменных холмов... В этом мае было тепло, прохладный ветерок не пускал жару на улицы города. Ночь была звёздная и безоблочная, корабли отчалили от далёкого берега... — Дазай, скажи, ты ещё хочешь умереть? Они лежали на берегу, покрытым песком и галькой. Дазай смотрел в небо, разглядывая звёзды. Чуя был рядом и, опираясь на локоть, другой рукой играл с волосами мужа. Одежда валялась, разбросанной на камнях... — Я не могу себе этого позволить. – Осаму бросил взгляд на левую руку. У него было 75 лет. – У меня есть всё, чего я хочу. Любящий муж, ребёнок, нуждающийся в отце. Я не могу вас бросить... Накахара кинул взгляд на свои часы – 258 лет. Рыжеволосый вздохнул: — Сколько же нам ещё жить... Иногда я думаю о смерти. Что, если бы все мы были смертны и однажды умирали. Я думаю, какого это... Умереть. Это страшно, но недостягаемо для меня. Никогда не думал, что однажды умру из-за того, что моё время выйдет. — Ты хочешь умереть? Ответа не последовало. Чуя тяжело вздохнул и встал. Голубые глаза устремились в горизонт, где медленно плыли тёмные корабли. Осаму окинул тело омеги взглядом – он был прекрасен. Рыжие волосы кудрями спускались с тонких плеч, рёбра слегка проступали у выпирающих костяшек позвоночника, изящная талия. Альфа спускался взглядом всё ниже и ниже. Он не думал о чём-то пошлом, скорее о том, что тело омеги эстетично красиво. Но он всё же ущепнул своего муженька за ляху, от чего тот негромко вскрикнул у ударил по руке альфу. — Что, Осаму, как в старые времена? – усмехнулся омега. — Хехех... Куда же пропали твои гнев и вспыльчивость? Раньше ты был гордым и если бы я в те времена до тебя хоть дотронулся, ты мне руки оторвал, так? — Конечно. Я же не знал, что ты станешь моим мужем и человеком, с которым я буду счастлив? Откуда я знал, что я от тебя ребёнка рожу? Осаму резко схватил его за руку и прижал к себе: — Мой омежка... Он погладил Чую по голове и снова направил взгляд в небо. Они так и пролежали всю ночь в обнимку. Чуя даже немного поспал, но Дазай не смыкал глаз. Он думал, если бы у них не было ребёнка, они бы могли совершить двойной суицид? На горизонте стало светать... — Сколько время? – спросил он, но тут же вспомнил, что омежка спит. Дазай потрепал рыжика по волосам, от чего тот проснулся, сонно потирая глаза. Дазай, ничего не говоря взял Чую на руки и понёс к воде, от чего тот немного засмущался. — Д-дазай... Прекрати... Осаму лишь усмехнулся и вот его ноги уже мокнут в тёплой воде. Лёгкие морские волны и белая пенка так приятно обнимали кожу. Дазай спустился ниже, до тех пор, пока вода не стала ему по пояс. Накахара опустил в воду одну ногу и обнял своего мужа. Рассвет окрасил небо в розовые тона, оставляя малиновые полосы на серых облаках. Тёплый ветер легко развивал волосы, вода приятно ласкала кожу, а на каменном дне переливался блеск волн. Накахара обнял Дазая ещё сильнее. Мы влюблены в свою свободу. Мы в бегстве от самих себя. Мы в поисках надежды и блаженства. Мы счастливы и свободны.