Мой омега

      Чонгук сидел и наблюдал за тем, как из палаты, что-то бурча себе под нос, вышел Джин, а за ним и Намджун, который перед уходом легко улыбнулся и помахал рукой.        Тэхён хотел поговорить. А это означало только одно. Ему придётся рассказать прямо сейчас о своей жизни, но он не готов. Совсем не готов. У них только начали налаживаться отношения. Чон не хотел всё испортить.       Ким подошёл к открытому окну, через которое свет, ослепляя, проникал в палату, заполняя каждый уголок. Тэхён, щурясь, улыбнулся, сморщив носик, чувствуя тепло, проникающее сквозь стекло. Ему не холодно, он больше не мёрзнет, как это было раньше. Сколько бы одежды Тэхён не напяливал на себя, он чувствовал, как конечности превращались в лёд. Но теперь было всё иначе.       Парень обернулся и посмотрел на альфу, который рассматривал что-то на стене, прикусывая губу.       "Какой ребёнок", — омега испытал так много умиления от того, как сейчас выглядел этот, на первый взгляд, взрослый мужчина. Страшный альфа, на самом деле дитя, с огромными глазами, скромной улыбкой и милой родинкой под нижней губой.       Чон, словно школьник во время наказания, сидел перед Тэхеном, который примостился, словно уточка, на соседнюю кровать напротив альфы. Его внимательный взгляд заставил Чонгука растаять, превращаясь в маленькую лужицу на полу.        От Кима исходил свет, он заряжал своей энергией. Тэхён смотрел на Чонгука и немного, чуть задорно, улыбался. Было так тепло и хорошо рядом с этим человеком, но, кажется, прошлое Чонгука не такое радужное, и скорее всего оно совсем не понравится парню, который был таким чистым, нежным и невинным. Рядом с ним Чонгук чувствовал себя грязным и ничтожным. — Ты же слышал, что сказал доктор? — Чонгук кивнул, не в силах хоть что-то сказать, он был просто заворожен чуть низким, мягким, обволакивающим сверху до низу голосом.       Впервые он слышал его так отчётливо, таким каким он есть, ведь омега не кричал и не злился, а был расслабленным и спокойным. — Я так и не знаю, как тебя зовут, уже столько времени прошло, но ты не назвал своего имени, если быть честным, то это я не дал тебе этого сделать, — Тэхён, правда, чувствовал себя намного лучше чем за последние пару месяцев и уж тем более лучше чем за последние пару дней, поэтому сейчас он был в хорошем расположении духа. — Чонгук, прости, что не сказал раньше, — единственное, что смог ответить младший. — Я не знаю, как это всё будет выглядеть со стороны, и смогу ли я так жить, но если для моего здоровья и здоровья моего малыша мне придётся пожить с тобой, то я готов к этому, но не стоит думать, что прямо сейчас брошусь в твои объятия, и я пока не люблю тебя, поэтому ты будешь спать в гостиной. "Пока, пока, пока", — мозг Чонгука только и мог повторять это слово. От всего того, что говорил омега веяло надеждой. Надеждой на то, что у альфы есть шанс. — Я так и не думал, — слова омеги немного кольнули, но теперь Чонгук был уверен, что после всего произошедшего, они не могут быть не вместе. Он его истинный, он связан с ним навечно, если только Чон не умрёт раньше времени.       Поэтому после слов согласия на совместное проживание, Чон обрадовался ещё больше, ведь он не ожидал, что Тэхён согласится так быстро. Видимо мозг омеги ещё не совсем понимает, что произошло, если так просто согласился жить под одной крышей с альфой. Новым истинным альфой. Надеясь, что сможет от него убежать. — Мы будем жить у меня. Хочешь ты этого или нет, но я не могу уехать из этой квартиры, поэтому ты можешь перевезти свои вещи пока я тут, — Тэхён потянулся к тумбочке и, достав оттуда свою сумку, вытащил ключ от квартиры. — Меня выпишут завтра. Постарайся успеть.        Чонгук взял из рук омеги ключи, на связке висел брелок с выгравированным словом "Hope". Надежда. Хосок с самого юношества звал себя его надеждой. И это была чистая правда, ведь Хосок был единственным, кто по-настоящему любил Чонгука. Он был его светом, что освещал путь. Кажется, для Тэхёна он тоже был той самой надеждой.        Чонгук прошёлся пальцами по надписи, натянуто улыбаясь. Ком подступил к горлу. В последнее время, альфа стал слишком эмоциональным, а рядом с Тэхёном он вообще перестал себя узнавать. Поэтому сейчас Чон еле сдерживал слёзы. — Сколько он прожил после того, как у него нашли рак? — неожиданно для самого себя спросил альфа. — Два. Я узнал, когда был на четвёртом месяце. А теперь, как видишь, я на восьмом, — говорить об этом было невыносимо больно, но Тэхён знал, что Чонгук поймёт, разделит эту боль с ним на двоих, ведь альфа, так же как и он потерял свою надежду. — Я виноват, что не успел. Он был бы жив, будь я здесь, рядом с ним, — Чонгук ловким и быстрым движением стёр слезу, которая сверкнула на его лице.        Чон не успел осознать, как рядом оказался омега, который положил на его голову свою ладонь и прижал к себе.        Ким лишь один раз видел, как плачет альфа, и это был Хосок. Он плакал от боли, страданий и безысходности, эти слёзы резали Тэхёна без ножа каждый день. И вот теперь он снова видит, как солёные капли стекают по лицу человека, который в их мире не имел права плакать. Но он это делал, а причины были точно такими же, что и у Хосока, только боль была другой. Она была внутри, в его душе. Жгучая, разрывающая, словно кто-то втирал красный перец с солью в только что появившиеся раны. Тэхён знал о них не понаслышке. А ещё он знал, что в такие моменты многим нужна помощь, и если Тэ отказывался, не принимая её, то Чонгук в ней нуждался как никогда.       Немного погодя альфа дышал ровнее, он чувствовал тепло, которое ему дарил омега. Тепло, которое он не заслужил. — Прости, — Чонгук отодвинулся от Тэхёна. Встав с кровати, он поднял ключи, которые уронил, надев пиджак, альфа посмотрел на Тэхёна, что стоял с чуть красными от слез глазами, но на лице красовалась нежная улыбка.       Чонгуку стало стыдно от того, что позволил себе быть слабым в глазах человека, перед которым он никогда не должен был представать в таком виде, но было поздно. Больше ничего не сказав, Чонгук вылетел из палаты, оставив Тэхёна одного.