i will tell you, i love you

Билли, пошатываясь, вышел из машины, сделал глубокий вдох, и боль, от которой он поморщился, охватила его грудь. Он через силу добрался до двери и нажал пальцем на кнопку звонка. Он надеется и молится, чтобы какой-нибудь парень, желательно высокий и с темными волосами, был сейчас дома. Дверь открылась, и за ней действительно оказался Стив, мутными глазами оглядывающий гостя. - Билли? Что…- он замолкает на полуслове, замечая окровавленный нос, несколько порезов и фиолетовые синяки, уже выступающие на коже. Билли наблюдает, как сонливость на его лице мгновенно сменяется беспокойством. В любое другое время Билли, скорее всего, пошутил бы как-нибудь, по привычке усмехнувшись над такой реакцией. Но… настроения на это не было, по крайней мере, не сегодня. Он чувствовал себя опустошенным. Полностью и совершенно истощенным, просто пустым внутри. Стив, наконец, вышел из транса, впустив слишком тихого Билли в свой дом, ненадолго задержавшись, чтобы закрыть дверь, затем, наконец-таки, очень осторожно, он повел его по лестнице наверх, в свою спальню. Стив усадил помятого парня на кровать. Жуткая тишина, расползшаяся между ними, нервировала Стива. Билли никогда не был таким молчаливым. Он видел Билли в гневе, видел в исступлении, даже в моменты, когда ему казалось, что он спокоен, но это? Стив никогда не видел Билли таким тихим, это совершенно на него не походило. Стив принес аптечку в свою комнату и сел рядом с Билли. Он взял его лицо в руки, глядя прямо в эти голубые, словно море, бушующее по ночам, глаза, в которые Стив влюбился. Билли отвернулся, чувствуя страх – если Стив посмотрит на него, он поймет, насколько тот облажался. Насколько он похож на своего отца…какой он кровожадный монстр, которого из него вырастил Нил. Стив не стал давить на него, а вместо этого намочил маленький кусок ваты несколькими каплями антисептика, повернул лицо Билли к себе, пытаясь очистить как можно больше порезов. Билли поморщился, чувствуя слабое жжение там, где Стив касался его лица. Это было гораздо больнее, когда он был трезв, подумал Билли. - Извини, - прошептал Стив, имея в виду эти неприятные ощущения от антисептика. Но Билли не ответил. После того, как Стиву удалось убрать с его лица уже слегка подсохшую кровь, он отложил аптечку и вернулся на прежнее место рядом с блондином. Билли прислонился спиной к изголовью кровати, чувствуя головную боль, растекающуюся внутри черепа. Стив осторожно обнял Билли. Голубоглазый напрягся, но не от ярости, а от страха. Он напомнил себе, что это Стив, парень, которого он любил и который никогда не причинит ему вреда. Поэтому он позволил Стиву крепче его обнять. Билли ненавидел все это, этот день в целом и этот момент в частности, но он действовал словно на автопилоте, не особо задумываясь о своих движениях. Он ненавидел собственную уязвимость, ему казалось, что именно сейчас он выглядит слишком слабым. Но он ничего не мог с собой поделать – прошло уже так много времени с тех пор, как кто-то с такой заботой относился к Билли, кто-то по-настоящему переживал за него. Последним человеком была его мама. И поэтому он сжимает Стива крепче – если он отпустит его, он исчезнет из его жизни так же, как исчезла мама. Стив целует Билли в макушку, так отчаянно пытаясь успокоить парня в его руках, дать ему тот покой, в котором он так нуждается. Он проводит ладонью по его руке, словно убаюкивая. Внезапно Билли чувствует, как что-то теплое скользит вниз по его щеке. О. Слезы. Он плачет. И плачет перед Стивом. Билли не хочет этого, но в руках Стива ему так тепло! Он скучает по маме, запаху полевых цветов, который шлейфом летел за ней. Поэтому он плачет, по-настоящему, искренне, рыдает, не в силах сдержать бьющей его тело дрожи. Стив молча прижимает его к груди. Он практически цепляется за Стива, покрывая его рубашку слезами, но он не может заставить себя выключить этот эмоциональный порыв, потому что этих слез слишком много, и, о боже, как же он хочет, чтобы его мама вернулась и сказала ему, что любит его! Стив шепчет ему – «все будет хорошо, Билли, пожалуйста, я люблю тебя»... Билли хочет ответить, что он тоже его любит, но он не может, потому что он плачет, как будто завтра не наступит, и он боится, что если он скажет эти слова в ответ, Стив может исчезнуть, как его мама. Вот что ломает Билли. В его голове возникает размытое воспоминание, которое было похоронено в его памяти много лет назад. «Мы выберемся из этого, милый, я обещаю. Когда-нибудь мы будем жить в маленьком домике без твоего отца, на пляже, и у нас будут пончики с сиропом, любым, каким ты захочешь, и никому, абсолютно никому не будет позволено говорить нам, что делать». В то время ему было всего семь лет. Маленький. Наивный. Поэтому он кивнул и взял маму за руку, крепко обхватил ее ладонь, потому что его мама была для него единственным убежищем. В тот день они делали покупки в городе. Он вспомнил, как ее мягкие и вьющиеся светлые волосы танцевали на ветру. Ее цветочное платье, то, как бриз поднимал его подол. И ее голубые глаза... Ее прекрасные небесно-голубые глаза, в которых не было ничего, кроме доброты и мягкости. Это, решил он, было одним из его любимых воспоминаний о маме. Горло его сжалось, резкое ощущение, что он задыхается, выдернуло его из воспоминаний. Его легкие внезапно заныли от нехватки воздуха, как будто он начал погружаться под воду. Он не мог остановить поток слез, все эмоции, которые он так долго сдерживал, наконец, покидали клетку его разума, после стольких лет контроля…он сдался. В конце концов Билли утих, и теперь Стив наблюдал, как его грудь поднималась и опускалась с каждым его вдохом. Билли заснул, изнеможение и эмоциональное истощение, наконец, сказались на нем. Он выглядел таким умиротворенным, словно ангел, и даже синяки на его лице не портили этот образ. Только тогда Стив начал осознавать, каким хрупким был Билли. Под маской силы у парня из Калифорнии было израненное, нежное сердце. Даже если блондин в этом бы не признался, возможно, даже самому себе, Стив это понял. Стив видел это по тому, как глаза Билли загорались всякий раз, когда он приносил цветок. Только для него. Хотя Билли утверждал, что вся эта сентиментальная ерунда его раздражает. Или же тот день, когда Стив написал ему открытку в качестве подарка - Билли смеялся и шутил об этом весь день, но Стив видел, как Билли вытаскивал открытку в течение дня и читал ее с самой мягкой улыбкой, которую он когда-либо видел. Билли не был монстром. Конечно, Билли иногда мог быть очень агрессивным, но под этой маской он был просто мальчиком, пытающимся пережить домашнее насилие – жестокость собственного отца. Стив знал, что пройдет много времени, прежде чем Билли сможет взять под контроль свою собственную жесткость, научится выражать ее иным способом, не повторяя ошибок Нила. Но Стив был готов. Стив был готов пожертвовать всем, если при этом он кому-нибудь сможет помочь. Особенно учитывая, что сейчас в его руках был блондин в обтягивающих джинсах и расстегнутой рубашке.