Часть 1
20 января 2019 г. в 16:25
Саша Чернецова — девочка, следующая зову сердца, а то, в свою очередь, влечет на Крайний Север.
Саша Чернецова — девочка с холодным разумом и горячей душой, невероятно похожая на своего деда.
В ее озябших руках — старый компас, указывающий место, где можно найти самое дорогое. Красная стрелка резво вертится вокруг оси, пока не встречается с пресловутой «N».
Саша не надеется, верит в судьбоносную встречу. Ее мысли занимают старые карты и пузатые расчерченные меридианами и параллелями глобусы. Галантные кавалеры и скучающая интеллигенция не тешат, а разговоры с подругой и родителями не находят понимания.
Ее душа хранит под пазухой обрывки благостных воспоминаний и обломки робких надежд.
Она не мечтает о путешествиях, как ищущий бури и спасения капитан. Не жаждет наживы и славы, как Ларсон и остальная часть команды. Она всего лишь молодая жительница Санкт-Петербурга, Саша Чернецова, мечтающая разыскать пропавшего деда и спасти честь семьи.
И, наверное, именно потому в ней заключен этот дар — притягивать людей. Даже тех, кто в начале пути ей и в нее не особо-то верил.
Саша, будто провидец, твердо следует сказанным словам, руководствуется мужской логикой и бесконечно верует.
Катч — всего лишь юнга. Не разбирается в буржуазном этикете и, разумеется, имеет смутные представления о бальных танцах на званых вечерах вельмож.
Он простой парень, мечтающий о соленом бризе, грандиозных сражениях со стихией, сытном обеде и внимании одной гордой особы.
Его работа — переносить груз, следить за состоянием палубы и чувствовать силу деревянной шхуны: каждый натянутый трос и ослабевшее полотно паруса. Ему не должно быть дела до печалей аристократки из высшего общества. Да и вовсе до девушки, по случайному стечению обстоятельств попавшей на борт «Норге».
Они ведь совершенно разные. Это знакомство должно закончиться также скоро и нелепо, как и началось.
В самой завязке он, подобно многим другим, не понимает, отчего суровый капитан решился на такого рода авантюру и взял с собой эту странную девчонку, дышащую бредом об экспедиции и непотопляемом «Давае». Одного благородства здесь явно недостаточно.
Ее руки не предназначены для натягивания снасти, в ней нет силы моряка, закаленного в суровых водах Баренцева моря, координацией движений она не обладает, даже устоять при качке — и то не в состоянии. Не говоря уже о том, что не обучена ни единому способу завязывания морского узла.
Но время… Всему бальзам, испытание на прочность, а, следовательно, и верность.
После выговора капитана происходит первая такая проверка. Вследствие которой Саша еще долго не может выпустить собственный облик, так скурпулезно, с душой вырезанный на обычной сырой картофелине, а Катч — сам живой ангельский образ, находившийся от лица в паре сантиметров.
Должно быть, правда, что девушка на корабле — не к добру. Только вот Саша совсем не такая.
Пальцы ловко кружат кронциркуль, малахитовые глаза резво бегают по испещренной пометками карте, и лишь губы, выдавая напряжение, упрямо поджимаются.
Катч смотрит с завидной настырностью и не может взять в толк, куда делся его нагловатый тон и глупые мальчишеские подколки. Только чувства штилем в груди замирают. Под досками дубового корпуса не слышны копошения механизма, и слух ловит дразнящий смех соратников. Знают и также упрямо не говорят. Предатели.
С каждым днем надежду на баснословную награду все больше стесняет желание выжить, ради этого становится вполне допустимо отобрать чужую порцию скромной похлебки или даже… Помыслить об убийстве.
Саша простосердечно делится обедами, а наряду с этим и чем-то много большим, чувством, с человеком, которому безоговорочно доверяет.
В общем-то, она так думает. Думала. Доверяла.
Но в один момент, когда чувствует на себе такой знакомый, полный разочарования взгляд, слышит те же ужасные слова от него, не выдерживает больше. Ее собственная вера коварно надламывается, и четко построенный путь рушится, рассыпается на щепки, прямо как «Норге» время назад.
«Это все твоя вина!»
Она идет навстречу своей судьбе, а скупые замерзающие кристаллы, так и не успевая скатиться, замирают в пышущих зеленью очах. Саша сталкивается с жестокой реальностью, бесчувственными конечностями сжимая потрепанную тетрадку со своим именем и провожая взглядом фигуру деда с застывшей на веки улыбкой. Настолько нечестно…
Катч страшится, что найдет ее слишком поздно, а важные слова так и останутся невысказанными. Но беда на сей раз обходит стороной, жалеет.
Он не знает, что Саша видела, но почему-то дыхание спирает и ёкает внутри, когда она так отчаянно, вседоверяюще жмется.
Он знает, что никогда больше такого не допустит, не оставит, потому как кожа леденящая, ресницы белей прежнего и дыхание хриплое, тихое. А объятия такие крепкие.
Саша — девочка-чайка, что забрела так далеко от родного дома. Ее крылья коченеют в полете, вопреки законам физики на одной силе воли продолжая нести вперед, голос все еще звонок. Но того, ради кого пустилась в суицидальное путешествие, уж не вернуть. И когда она это осмысливает, что-то стынет и вновь с треском ломается. Пальцы, дрожа, смыкаются на собственной покрытой тонкой корочкой льда и инеем фотографии, а из горла рвутся новые рыдания.
Ей больно, но этого она ни одной живой душе не покажет, потому что внучка Олукина, великого путешественника, погибшего за великую цель. Ее лицо спокойно, ровно, как водная гладь при безветрии, зрачки невидяще взирают на огни заката, а в душе настоящий апокалиптический шторм.
И он не хочет выпускать ее из виду, потому и следит опасливо, как вор из-за угла.
Саша — хрупкая/сильная девочка, сама того не ведая отправившаяся на Северный полюс ради простого «прощай».
Подходить к ней не настолько страшно, как наблюдать за сердечными истязаниями со стороны.
Губы у Саши сухие и обветренные, а поцелуй отдает морской влагой. Горько.
У Саши Чернецовой было все, о чем могла мечтать девочка ее возраста: большой красивый дом, где можно целыми днями играть в прятки, музицировать и кружиться в танце; платья, почти такие же изящные, как у взрослых; огромная пахнущая великими тайнами библиотека, в которой каждый томик ожидал прочтения; родители, пусть и строгие, но все равно любящие.
Только вот предназначавшаяся судьбой жизнь никак не желала сублимироваться с личностью. Внучка Олукина вольна выбирать свою дорогу.
Отныне у нее появилась огромная, как сама Земля, мечта, которой она готова следовать до конца; команда, подобных ей, отчаянных единомышленников приняла как равную; теперь у Саши есть это море, это небо — эта совсем иная жизнь.
А еще у Саши есть Катч.
Он срывает еще один поцелуй и чувствует, что в одном они точно похожи.
В этом заключается свобода.