Часть 1
20 января 2019 г. в 18:48
Тьма. Густая тьма вокруг, и ничего больше. Где он находится? Как долго он пробыл в этом состоянии? Неужто именно так Морозные Стражи встречают свою погибель? Они не отправляются к праотцам, в которых верили аваросаны, а всего лишь остаются скитальцами в вечной тьме? Нет, это не может быть правдой. Он не просто так совершил паломничество в Цитадель Морозных Стражей. Он не просто так присягнул на верность самой Лиссандре!
Яркие полосы всплесками молний стали рассекать тьму, окружающую Маалькрома. Бирюзово-белое свечение сочилось изо всех трещин, пробиваясь сквозь пустоту, словно свет сквозь стекло. Лёд. Это был Истинный лёд, который сковывал его тело с головой, погружая его в глубокий исцеляющий сон. А теперь, как только его сознание и тело окрепли, лёд освободил его. Или же это был кто-то ещё? Несомненно.
Как только с первым вдохом холодный воздух проник в лёгкие, жрец сильно закашлял, упав на землю перед собой. Горло сипело, а голос казался хриплым, кашель был настолько тяжёлым, что капли крови стали срываться с его губ. Глаза всё ещё застилала тьма, окружающая его некоторое время назад, взгляд сложно было сфокусировать на чём-либо. Но Маалькром ощущал присутствие рядом с собой. Присутствие силы, которая наградила его своими способностями.
— Госпожа, — выдавил из себя жрец, поднимая взгляд вверх.
Он смутно видел очертание статной женщины впереди себя, но её образ — её бронированное платье с ледяными пиками на плечах и рогатым шлемом, скрывающим половину лица, — после паломничества в Цитадель он запомнил навсегда.
— Всё это время ты верно служил мне, Маалькром, — её голос эхом раздался по пространству вокруг. — И всё равно подвёл. Эта девчонка оказалась сильной противницей. Воплощение Аваросы, именно так её теперь прозывают верующие, — ведьма обошла своего приспешника, хотя её плавные движения над землёй создавали впечатление скорее полёта, нежели ходьбы. — А как зовёшь её ты, Маалькром? «Моя любовь»? — в её интонации послышалась ухмылка, не удивительно, что Ледяная ведьма с жалостью и насмешкой относилась к таким человеческим вещам, как чувства привязанности и любви.
— Госпожа, я, несомненно, подвёл Вас, — покорно опустив голову, проговорил жрец. — Зачем же Вы тогда воскресили меня?
— Мне нравится твоя прямолинейность и желание служить мне, — улыбнувшись краем губ, побелевших со временем, проведённом в морозах, Лиссандра выпрямилась напротив своего подчинённого, осматривая его железную броню, выкованную в стенах Цитадели специально для его службы. — Ты пообещал мне кое-что. Так, будь добр, сдержать обещание.
— Но Эш знает правду обо мне, — Маалькром поднял растерянный взгляд на ведьму. — Как же мне снова завоевать её доверие?
— Ты хоть и являешься Морозным Стражем, но человеческих качеств у тебя не отнять, — усмехнулась Лиссандра и двинулась в сторону своего трона на пьедестале. — Не ты один всё это время испытывал влечение, мальчишка. Воспользуйся этим.
Маалькром опустил голову, глубоко выдыхая. Надавить на чувства девушки, доверие которой потерял из-за своей фанатичной службы и желания оберечь её и их народ? Навряд ли Эш обрадуется его возвращению, она даже на километр не подпустит его к их поселению, чего уж говорить о ней самой. Но на то он и был Морозным Стражем. Морозным Жрецом её народа. Их народа. На этом можно было сыграть свою игру. Но хотел ли он этого на самом деле? Снова обманывать её, ради собственной цели? Он сам был глупцом, что присягнул на верность Ледяной Ведьме, взамен получив ту силу, о которой некоторые могли только мечтать, неделями взбираясь к Цитадели Морозных Стражей и погибая в мучительных морозах. Маалькром прошёл это всё. Значит, на то была веская причина.
— Слушаюсь, Госпожа, — кивнув головой в знак понимая своего дела, жрец поднялся на ноги перед Лисандрой.
Та с гордостью смотрела на него, словно на своего единственного сына. Маскировка, которая могла бы направить безумного последователя ведьмы, но уж точно не искренние привязанность и уважение по отношению к своего рабу. Кто-кто, а Ледяная Ведьма навряд ли испытывала хоть какие-то тёплые чувства по отношению к окружающим — её сердце давно было заковано в Истинный лёд.
Той же ночью Маалькром сизым дымом пробрался в поселение аваросанов — они были подавлены смертью Грены, но, тем не менее, знание того, что Эш — воплощение Аваросы, вселяло в них новую надежду, новую силу. После проводов предыдущей Ратной Матери аваросаны вдохновятся их новой правительницей и будут служить ей с той силой и упорством, что не были знакомы не одному королю или королеве.
Девушка спала на полу на медвежьих шкурах у открытого камина, кутаясь в баранья меха. Она всё ещё была продрогшей после долгого путешествия за троном Аваросы, но ещё больше она была разбитой из-за смерти матери. Эш спалось тяжело, она видела кошмары и постоянно ворочалась, то и дело разбрасывая шкуры по полу, а потом снова подтягивая их к себе.
Маалькром с сожалением наблюдал за происходящим, но в стороне всё равно не смог долго находиться. Подойдя к молодой лучнице, он присел рядом с ней на колени и приложил ладонь к её лбу. Он всё же являлся жрецом в их племени, заживлял раны и успокаивал разумы нуждающихся в этом людей. Так и в этот раз, Страж решил проявить некоторое сострадание и помочь тяжело спавшей правительнице аваросан. Лёгкое белое свечение обдало его кисть руки и устремилось по лбу и вискам девушки, погружая ту в глубокий и спокойный сон. Даже её дыхание выровнялось и стало равномернее, что дало понять, что исцеляющая магия всё ещё слушается его.
Аккуратно подхватив девушку одной рукой под лопатками, а второй — под коленями, он одним движением поднялся на ноги, словно бы на его руках был не человек, а лёгкая книжка. Пройдя с ней к кровати, жрец уложил её поверх шкур и позже накрыл шерстяными пледами.
— Любовь моя, за что тебе такая ноша? — тихо проговорил он, присаживаясь с краю.
Он взглядом скользил по её лицу, по тонким рубцам, оставленными его воинами при их последней встрече и излеченными его же магией. Её некогда золотистые локоны теперь имели серебристый цвет, белый, как снег на горных вершинах. Последнее путешествие истощило её организм, она сильно исхудала и явно не принимала пищу по возвращению к своему племени. У неё был стресс от потери близких людей, она стала нелюдимой, холодной, словно лёд. Маалькром ощущал это и очень сожалел, ведь произошло всё это, по большей части, из-за него тоже. Он отпустил её за безумием Грены. Он не спас её.
Склонившись к девушке, он прислонился губами к её лбу и невесомо поцеловал его, забирая часть боли, что возрастала в Эш с каждой минутой. Маалькром хотел даровать ей спокойствие и уверенность, но прекрасно осознавал тот факт, что, завидев его сейчас, девушка набросится с ним ножом. Это было опасно, и его разрывало внутри от всех этих чувств.
На утро Эш с удивлением проснулась в своей кровати, нежели у тлеющих дров в камине. Чуть пораздумав и объяснив самой себе, что кто-то из старших мог перенести её ночью в постель, она сонно зевнула и обнаружила, что обмороженную кожу лица больше не жжёт колючей болью, а раны на щеке не дают о себе знать при каждом движении мышц.
Проведя кончиками пальцев по месту, где раньше красовалась открытая рана, у лучницы чуть было не замерло сердце. Порез не мог так затянуться сам по себе, а с уходом Маалькрома в их поселении больше не было жрецов, способных на подобное исцеление.
— Этого не может быть, — пролепетала Эш и вскочила с кровати, становясь напротив ледяного зеркала в золотистой оправе. — Нет, нет, нет.
Кожа больше не была шершавой, не наблюдалось покраснений из-за обморожения, раны и порезы от битвы и морозов вовсе пропали, оставив после себя небольшие рубцы и шрамы. Наверняка это не был какой-то там дар Аваросы, который мог передаться с её луком.
— Ты мёртв, — прошептала лучница, рассматривая себя в отражении. — Я убила тебя за предательство! — её голос сорвался на крик.
Но в ответ она слышала только шум просыпающегося поселения за окном.
— Нам были даны имена в один день, Эш, — тем временем, Маалькром наблюдал за ней из Цитадели Морозных Стражей, переняв это дело от самой Лисандры. — Я тебя не оставлю одну в этой войне.