Afterparty

Дом Джерри Брукхаймера находился на окраине Лос – Анджелеса, и до него чертовски долго было ехать. Устраивать afterparty именно там удивило даже Вербински, который знал все заскоки и особенности этого человека. Но когда все оказались внутри этого издалека неприступного здания, неожиданность их приятно порадовала. Уютные комнаты, огромная зала, плакаты „Пираты Карибского моря: Сундук мертвеца“ – вот и еще один круг ада пройден, господа!». Ароматические свечи, подушечки на диванах, аккуратно сложенные пледы. Брук деликатно намекнул на то, что желающие могут остаться и на ночлег, дескать добрый дядюшка Джерри их всех приютит. Но в слезящемся вечно недовольном взгляде голубых глах читалось почти каждому из участников: „Нажретесь сильно или трахнуться захотите – мой дом в вашем распоряжении, заслужили, похотливые идиоты….“ Бар набит алкоголем всевозможных сортов и марок. Санузел как в театре. В общем, божеская обстановка, Олимп для богов. И каждый оценил, каждый помянул „дядюшку“ добрым словом. Вечеринка после премьеры – замечательно, особенно в домашней такой, располагающей обстановке, а не, допустим, в арендованном помещении, где даже стены не особо радуют, а алкоголь не греет душу. Приперлись почти все главные и второстепенные роли, даже приперся кое – кто вроде О′Хэйра или Эллиса – тех парней, что засветились только в первой части предполагаемой трилогии. Особняк полностью был забит, Маккензи Крук вызвался работать за бармена. В общем, все было прекрасно и радужно…. Вечер да и последующая за ним ночь обещали быть…..многообещающими, так сказать. Шведский стол ломился от обилия угощения, а бар, как уже было упомятуто – от выпивки. Когда все собрались – приехали, прилетели, да и просто приперлись на своих двоих, если брать О′Хэйра, съемная квартира которого находилась в полшага от дворца режиссера – Брукхаймер выступил на середину залы и объявил, широко улыбаясь: -Итак, господа! Леди и джентльмены! Была проделана гигантская работа, потрачена уйма времени и средств….. -И нервов! – выкрикнул кто – то из угла. -И нервов, - согласился Брукхаймер, - спасибо, Мартин. Клеббэ, думая, что его не заметят, сконфуженно улыбнулся, когда на него все воззрились, а потом зааплодировали его абсолютно верной поправке. Или опережению. Нервам, скорее всего, старина Брук выделил отдельный пункт своей распаляющей речи. А иначе, чего он так заволновался при упоминании о нервах? Его – то кровные жилы и были вытянуты при съемке каждого кадра, каждой мелочи и движения брови. Его и Гора. -…..и мир узнает о третьей части фильма, и тогда вновь начнется лихорадка, потеря сна и аппетита, многочасовые репетиции и килограммы грима и костюмов под названием „работа над съемкой третьей части фильма под названием: „На краю света“. Да – да, и название уже есть. Так что, отдыхайте, господа, и дамы, хотите – напейтесь, хотите – останьтесь трезвыми. А впрочем – делайте, что хотите. Сегодня я вам не указываю. Расслабьтесь, покурите, налакайтесь, трахнитесь…… Никто вам и слова поперек не скажет. Вечеринку объявляю открытой!! Джерри отсалютовал своим вассалам изящно полным бокалом и скрылся из поля зрения. Аренберг, исполняющий роль ди – джея, заорал что – то в микрофон, и вскоре зал взорвал своими непристойными фразами рэпер Byz. Композиция называлась „Хочешь трахаться?“ и недвусмысленно относилась к оконцовке этого вечера. Прайс округлил свои серые,и без того круглые глаза, уставившись на Аренберга, словно возмущенно осведомляясь; „What the Fuck? Здесь, чел, между прочим, тусуются взрослые, деловые люди, а не сопливые подростки, косящие изо всех сил под крутых. Что ты включил, извращенец? Выключи немедленно и поставь Пауля Ван Дайка!!“ О′Хэйр сидел с абсолютно равнодушным выражением лица и слушал старательно этого рэпера. Интересы его в музыке были далеки от интересов ди – джея, который, вероятно, кальяна обкурился. Нет. Он любил серьезное, Раммов, допустим, или Пудис. Или даже можно сюда приплести даже „Дас ихь“. Но Брукхаймер обкончается от страха, услышав музыку О′Хэйра, так как это все сплошь немецкие „почти правые“ группы, а старина Джерри еврей еще тот. Однако, все уже пить начали. Бутылки расходились с утроенной быстротой. Парень для приличия, чтоб не отличаться, знаете ли, от толпы, не дай Бог еще потом „белой вороной“ назовут или бойкот объявят – взял бокал для вида и отхлебнул какого – то холодноватого шерри. Развалившись на одном из кожаных диванчиков, он ждал одного человека. Из – за которого он сюда приперся, хоть и не особо звали. С кем хотел увидеться, хотя и тот его смутно помнил. Джек Девенпорт. Джеймс Норрингтон. Командор. При мыслях о его пересохших губах и сухих ладонях, О′Хэйр сглотнул и почувствовал натуральную жажду. В подсознании всплыли детские и подростковые опыты, типа: „А я сегодня на дискотеке завалил на диванчик Сью Харринг… было классно, а те – то что, ты ведь даже не пробовал“. На афтерпати прошлого раза он попытался, но не вышло. Помешала эта подстилка, хоть и классная девчонка по идее – Кира Найтли. Мило ему улыбнувшись, она прошипела: „Залей глотку, офицеришка!“ и уцепилась за фалду командорского мундира. Все дело в том, что прошлая вечеринка устраивалась, как костюмированная, и поэтому все пришли в том, в чем проходили многочисленные репетиции. „Джиллет, - лепетал в стельку пьяный Девенпорт, даже не пытаясь привстать с такого же вот диванчика, - ты охрененно сжимаешь губы, это впрямь привычка, или специально? Покажи – ка еще раз, приятель….“ А у того не осталось слов, так как ткань бутафорских бриджей не выдерживала натиска внезапно возникнувшего возбуждения. Поэтому он сбежал позорно, прихватив с собой одну девочку, что исполняла роль Жизель…вроде бы Лоурен Мехер. Остаток вечера его ублажала она. Теперь девушек в помещении оказалось намного меньше, знаете ли. Из „неканонов“ явилась только дочь Билла Мэри Найи, да и сестра Девенпорта Лора. Ах да, еще и дочка Деппа бегала где – то и висла на шее у Брукхаймера, но ей – то, извините, всего пять лет! А остальные, входящие в съемочную группу и актриски – Харрис, Найтли, раз, два и обчелся. Хоть и пришла сюда звездища, суперстар и мадонна всего американского кинематографа Пенелопа Крус, но она никогда не опускается до персон ниже Деппа и Орландо. И что ему теперь делать? -Хах, О′Хэйр, и ты тут? – сладко пропела проплывающая мимо только что упомянутая Найтли, - Надеешься вновь отхватить кусок получше? Неа, не выйдет. Девенпорт вновь будет моим. -До чего зубастая ты сегодня, мисс Юная Акула Кинематографа…. – процедил Дамьен. – Вновь опытную кинодиву Пенни Крус признали лучшей? Что ж, попытайся найти хорошего пластического хирурга, пусть пришьет тебе приличные сиськи и вкачает немного подкожного жира, а то ты похожа на доску для серфинга. Киса взбесилась. Она встала прямо напротив диванчика, на котором нагло развалился ее словесный оппонент, уперла ручки – тростинки в тощие бока, обтянутые дешевым синтетическим топиком, который высвечивал все ее ребра и кости, и злобно прошипела: -Знаешь, ничтожество, ты засветился только в одной части трилогии. Малобюджетная, ничем не примечательная роль. Да он даже не вспомнит твое имя! Так что придется тебе самому себя удовлетворять. Или наряди Эллиса в командорские шмотки, разверни задницей и трахай – они же с тыла все одинаковы. Бонжур, мон ами! С этими словами „звезда Голливуда“ круто развернулась…..чуть не задев подошедшего ну совсем к месту Девенпорта. Тут – то эта мегера тут же скинула шкуру подобно змее: соблазнительно заулыбалась, приподняв один уголок губ выше другого, повела плечами, вся заизвивалась, точно шлюха с Беверли – хиллз. Высокооплачиваемая такая шлюха. И хотела было завести вежливую беседу с предполагаемым сексуальным объектом, но тут дело повернулось совсем не в ту сторону, в которую хотелось бы ее похотливой натуре. Девенпорт заметил О′Хэйра, на его лице отразилось умиленное дружелюбие. Самая обаятельная его улыбка, на которую молились все фанаточки, засияла для одного только ирландца. Вы бы видели лицо потаскушки в дорогой оболочке! Как она оскалилась и как только дым не пошел из ее аккуратных ушей, увенчанных изящными золотыми сережками….. -Дамьен! Тебя – то каким ветром сюда занесло? Неужели, Брукхаймер планирует вновь вернуть лейтенанта Джиллета в фильм? Хах, это было бы интересно, почему меня не предупредили? – он бесцеремонно плюхнулся рядом с подвыпившим уже порядочно О′Хэйром и расположил свою руку на спинке, почти обнимая бывшего коллегу за плечи. Ааа, вы только посмотрите на Киру! Как она дернулась, как засверкала глазищами, как, споткнувшись об шнур от аппаратуры, она поспешила в другой конец зала! Плакаться, жаловаться, что ли? Кому? Старине Бруку? Хах, утешит он, как же… ах, нет. Вроде, поскакала она прямо к Крус. Конечно, надо же с кем – то поцапаться, срач устроить прямо посреди мирно топчущихся отдыхающих…. Однако. -Нет, к сожалению. – пора вернуться к главной теме и главной цели этого сборища сугубо для него, Дамьена О′Хэйра. К Девенпорту. Он еще не терял надежды обратить внимание этого прекрасного без преувеличения актера и человека на себя, свою персону, чисто пообщаться, а там…. Ну, куда их дальше занесет – уже не их вина. Алкоголя, обстановки и чувств. – Брук пригласил нас с Эллисом. Наверное, ему нравится, когда много народа. Компанейский парень, без иронии. Рад, что встретил тебя здесь, Джекки. Скучновато без твоего общества. Давай, ну же, детка, сдавайся…. Я же вижу, как тебе хочется трахнуться, и именно со мной. От компании сладких куколок тебя уже тошнит. Я не против, так что намекай, ну хоть один намек! Джерри любезно выделит нам комнатку. Пусть там, может, и не будет кровати, но чем стол не атрибут? На полу так же очень комфортно. И что это Эллис так вожделенно пялится в нашу сторону? Нет, приятель, на сегодня это моя добыча. Кто успел, тот и съел. А Девенпорт, судя по всему, готов, ох как готов…. Глаза блестят, волосы чуть разлохмачены, рубашка расстегнута до неприличности, взглядом так и съедает соседа по диванчику. Похоже, ему повезло. О′Хэйр, время выпрыгивать из своих трусиков от восторга! Настал твой час. -Тебе и правда скучно без меня? Хах, не льсти. Многие говорят мне, что я чересчур тосклив и суров, кислый, как просроченный пудинг, - расхохотался Девенпорт, - Мишель меня иногда просто не переносит. Говорит, с диктором криминальных новостей интересней, чем со мной… А ты бы слышал этого диктора! Он говорит так, будто его на медленную перемотку поставили. Черт их разберет, этих баб. Болтай, болтай. Этим возбуждение все равно не погасишь. Не уймешь, как ни старайся. Просто пошли куда – нибудь подальше от основной массы. И захватим бутылку хорошего коньяка. -И впрямь. Что не разведешься? -Не могу…. Неженатость означает неустроенность. -Кто тебе сказал? Ведущая популярного ток – шоу напела? С каких это пор ты им веришь? – удивился О′Хэйр. Он пьянел, но далеко не от алкоголя, что монотонно поступал в его организм уже несколько часов. Он пьянел от его близости. От запаха слишком приторного одеколона „Драккар Нуар“, подаренного, верно, ему его крокодилицей – женой, от навязчивого шепота, от тяжелой руки, лежавшей почти на его плече. – Ох, Джекки…. Черт, тебе не идет это имя! Джеймс - благородное английское имя. Ты круче с ним смотрелся! Джеймс Норрингтон. Я просто хуею. -Я бы сказал тебе что – то в ответ, однако, Джерри не особо заморачивался насчет твоего имени, - вновь улыбчивое лицо, сексуальный прищур серых глаз, - однако, Дамьен, красивое имя…… Хаха! Я часто встречал это в порнофильмах. С этими шлюхами с большими сиськами… Дамьен,тебе не приходилось? Ого. Чувак заговорил об этом, даже не подозревая о том, что делает намек. Что ж, попробуем достойно ответить тебе, мой милый. -Бывало… - уклончиво ответил он. – Моя фактура нравится режиссерам „клубнички“, знаешь ли. Что только не сделаешь, чтобы срубить немного „капусты“! О′Хэйр вздрогнул, почувствовав, как Девенпорт чуть – чуть подвинулся и прижался бедром к его бедру. Сдерживая себя из последних сил, парень вжался в кожаный диван и судорожно глотнул из своего бокала. **** Ах он гад! Какого черта этот нахальный затрапезный актеришка, который ничего кроме театральных постановок не видел, смеет издеваться и глумиться над ней! Пенни еще упомянул! Ага, вот и она. Полулежа на барной стойке, непревзойденная и великолепная Пенелопа Крус помешивала соломинкой в высоком стакане что – то разноцветное. Шикарная грива темных, шелковистых волос спадала по почти полностью обнаженной спине, в разрезе миниатюрного черного платья виднелось загорелое бедро. Гладкая кожа…. У Киры пересохло во рту, и она сглотнула. Кто она, если подумать, по сравнению с этой Нефертити, богиней, опытной и взрослой актрисой? Просто девчонка из Теддингтона, „свой парень“ для тамошних дворовых парней, тощая нимфетка, возомнившая из себя суперзвезду телеэкрана, мечту миллионов фанатов….. никто. Вроде простое слово, а так режет по сердцу, по самолюбию! -Привет, Пенелопа… - почти шепчет Кира, влезая на высокий стул рядом с мисс Крус. Та, даже не повернув красивой головы, лениво кивает, продолжая размешивать свой коктейль, вероятно, от скуки. -Кира, - протягивает она наконец, разворачиваясь и удостаивая девушку томным взглядом из – под полуопущеных, густых ресниц, - как ты полагаешь, в четвертой части фильма про пиратов тебя заменят мной…. Возможно, ты недовольна? -О, нет… нисколько. Ты будешь великолепна, как и всегда. А я…. Я по – шустренькому смоюсь в другой проект. Не сломаюсь, будь спокойна. -Девочка, -мурлыкает Пенни, ничуть не смущаясь, - моя ты милая, ты и так талантлива. Тебя везде с руками оторвут. Вот только… - тут ее взор беззастенчиво скользнул по ее груди минус первого размера, отчего Найтли смутилась, - сиськи, красотка, надо иметь. Может, я могу тебе посоветовать талантливого пластического хирурга? -Ты мне не первая это говоришь. – Кира, кажется, разгневана. Ее щеки пошли пунцовыми пятнами, а тонкие пальцы сжались в кулаки. – Ты – то идеальна, а так совсем не сложно находить в других недостатки! -Глупая, я всего – то лишь решила тебе помочь…. -Я не нуждаюсь в вашей помощи!! -Мы на „вы“? – Пенелопа изящно отпила из бокала, и пододвинула стоящий на стойке фужер с шампанским к Кире, - Выпей, а…. может, полегчает. Девушка зло посмотрела в глаза Крус и одним махом опустошила фужер. Черт, ее так и подмывало вцепиться в ровную, гладкую шевелюру ее собеседницы! Но тут не место и не время, папарацци могут вылезти из – под земли и заснять сие великолепное зрелище. -А ну, пойдем, - она, сама не понимая, что делает, сползла со стула, схватила облокотившуюся на стойку Пенелопу за запястье, и потащила в одну из комнат на втором этаже. Дива беспрекословно волоклась за ней, нисколько не возражая, задевая волосами Кирино плечо. И только когда они завалились в полутемное помещение, она промурлыкала: -Ну и зачем все это, дорогуша? Кира, я даже не понимаю твоих намерений… -Помолчи, - Кира швырнула ее на диван, отчего та опрокинула одну из мягких подушек. После чего девушка плотно закрыла дверь, повернула ключ, заранее ожидавший в скважине, подошла к столу, зажгла лампу. Свет был тусклым, но противницы могли видеть друг друга. Кроме шуток. -Теперь. Когда мы один на один. Когда при тебе нет поклонников. Фанатов. Твоих секьюрити. Чуваков, что вечно вьются вокруг тебя и папарацци. Есть только ты и я. -И что? – похоже, Пенни плохо просекает ситуацию. Воспитание. -А то, что только так выясняется, кто сильнее. Кто круче. Тут неважно, у кого сиськи больше. Тут важно, как ты пользуешься тем, что у тебя есть. Но я не про внешность. Про внутренние качества. Вот скажи, Пенелопа – ты, наверное, считаешь, что ты круче? -Тебя? Ммм…. Знаешь, к чему все это? Выебать мне мозги? У тебя плохо получается. Испугать меня? Так же не преуспела. А, может, соблазнить? Киииса….. так бы сразу и сказала… Как та баба – коп в „Профессионале“. У мужиков на тебя не встает, так ты на баб переключилась? -Ах ты шлюха! – Кира кинулась к дивану, но на полдороге ее что – то остановило. Самосохранение? -Где ты таких словечек нахваталась? – сладко осведомилась она, - в дешевом борделе, в Испании, где работала? Глаза Пенелопы тускло сверкнули, сейчас она напоминала довольно опасную пантеру. Или даже тигрицу? Нет, все – таки пантеру. Пантера Пенелопа. -Найтли….. Прекрати этот словесный понос, тебе не идет. А вот она, Кира, рядом с ней походила на тощую, помоечную кошку. Почему все ее сравнения ей не так уж и льстят? Или это так и есть? -А, знаешь… Пенелопа. Возможно, таки, соблазнить – то я тебя и хотела. Ты еще пожалеешь, что пришла на эту вечеринку. Честно. -Ты думаешь, я испугалась…. – начала Крус, почти возмущенно, и приподнялась, подалась навстречу девушке, однако, та была проворнее. Одним прыжком она преодолела смешное расстояние между их разгоряченными телами, прыгнула на диван, вжала соперницу в мягкую обшивку и яростно прижалась губами к ее шее, оставив неприличный след. Засос на шее, Пенни, что ты на это скажешь? Сейчас я немного подпорчу твою красоту! Крус начала активно вырываться, цепляясь за спинку и подлокотник дивана, и за ее плечи. Длинный ноготь полоснул по предплечью Киры, от этого осталась кровавая царапина, девушка вскрикнула от боли и еще сильней прижала Пенелопу к дивану. -Ах ты, стерва! – тихо прошипела она и принялась рвать книзу лямки платья. – Дай мне сделать это, чертова ты шлюха! -Еще чего…. – задушенно прохрипела будущая звезда фильма Брукхаймера, не оставляя попытки вырваться. – Сама потаскуха! Кире наконец удалось сорвать с нее платье, и оно сползло почти до пояса. Бархатистая ткань легко скользнула по шелковистой коже, обнажив великолепную грудь; от этого Найтли почувствовала враз и зависть и ужасное возбуждение, побуждающее девушку дотронуться губами до сего произведения искусных рук природы. Пенелопа простонала грудным голосом, ее тело расслабилось, но всего лишь на мгновение. Лаская языком бледную кожу, упиваясь благоуханием этой кожи, что на вкус была приятней проспиртованной вишни в мороженом коктейле, Кира понимала, что на этот раз ей плевать на стереотипы, вражда, что кипела в ее сердце, куда – то улетучилась. -Кира, прекрати!! – уже настойчивей велела Крус, хотя она уже не протестовала. Но… ее руки занимались абсолютно иной деятельностью, и жили собственной жизнью, атакуя одежду девушки. – Мы не должны! … Нет, деточка, нет. Мы должны, еще как должны! Брукхаймер может войти сюда и увидеть нас, фонтанирующих возбуждением, дрожащих от наслаждения, вцепившихся друг в друга, как две борющиеся тигрицы…. Он промолчит, киса, промолчит. **** А тот самый Брукхаймер в это время занимался абсолютно безвредным делом. Он пил. Как всегда, в одиночку. Тоска занимала все его существо. После стольких снятых кадров, угробленных средств, потраченных на ничто, скучных, бесцветных дней. Вербински ушел обнимать унитаз. Сразу после двух бутылок шампанского, и покинул Брукхаймера, а так как только он мог находиться в обществе чересчур вспыльчивого режиссера, как вы понимаете, он остался один. Все улыбались, да, все хвалили его и жали руку – его рука уже напряженно ныла, затисканная всеми присутствующими и не могла спокойно держать бокал с выпивкой. Еще и предательски дрожала, как у семидесятилетнего старика. Он встал,прошелся по холлу, в котором, как вы знаете, он находился один, осмотрелся, взъерошил свои чересчур приглаженные на этот вечер волосы, снял галстук, швырнул его на пол. Хотелось кричать вновь на всех, вопить до головной боли, расшвыривать стулья и бутылки с дешевой минеральной водой. Они, черт подери, используют его и его дом…. Хватит!! Хватит ныть. -Мистер Брукхаймер! - Режиссер тоскливо обернулся. Перед ним стоял человек, которого Джерри уж точно не предполагал видеть на этой вечеринке. Его любимый актер в прошлом, он снял его в довольно популярном фильме, что тут же разошелся миллионными тиражами по всему миру. Хоть и в эпизодическо й роли. Красив, хорош, ничего не скажешь. Фактурный актер, ох, фактурный, его глаза одни чего стоят. Большие, синие…. Вода… голубая вода, поверхность воды. Немецкая безукоризненная родословная. Темные волосы, чуть отросшие на висках и на затылке. Тонкий нос, тонкие губы. Любимый актер. Не думал, что ты придешь, Вилли. Вильям Фихтнер. Именно он стоял перед ним. Чистая, сухая кожа – видимо, только что умылся. И пахнет от него лавандовым мылом и чуть – чуть коньяком. Светло – голубая рубашка, черные брюки, кольцо – темный агат, обрамленный тусклым золотом на среднем пальце. Свежесть. От него за километр несло свежестью, не то что, от всех присутствующих в его доме – потом, коньяком, дешевым виски, терпкими духами, сексом и прочими „ароматами“. Черт подери, он моложе. Намного. Лет на десять, не меньше. -Вильям! О, я так рад. К черту „мистер Брукхаймер“, зови меня Джерри, или Брук. Хотя…. Старею я, уже под шестьдесят. Можешь оставить смело звание „мистер“. Таких развалин, как я, только так и звать. – он устало опустился в кресло. – Ты располагайся, Вильям, располагайся. Тут у меня, извини за выражение, небольшое сборище. Притон праздношатающихся актеров. Как всегда. Фихтнер, внимательно глядя на него, встал где – то в углу. Поотдаль, но слушал так же внимательно. Все излияния души Брукхаймера. Любовь которого к излияниям и жалобам была велика. Но загружать этого почти юношу по сравнению с ним, он не хотел. Просто побыть с ним хотелось, остудиться, что ли. -Мои поздравления, мистер Брукхаймер. Вижу, вы отсняли вторую часть. Знаете, вы меня не приглашали, но я решил… тут у нас съемки неподалеку, в Лос – Анжелесе. Совсем рядом….вот я и решил навестить. Вас. – он чуть ли не заикался, но в глазах, в этих прекрасных, чистых глазах, плескалась какая – то холодная уверенность. В чем? Зачем ты пришел, Вилли? К черту всех твоих родственников и предков – эсэсовцев!! Зачем ты пришел сегодня? Почему вспомнил обо мне спустя столько лет? Проблемы? Не хватает денег? Что ж, я могу тебя взять на второстепенную роль, Вербински придумает мне ее, какая разница, что и как, главное – ты получишь работу, сынок. Говори же. -Знаете, я не скрою, что еле выкроил время. Едва закончились съемки в „Эквилибриуме“, на которые я потратил чертову кучу времени, меня позвали в сериал, в котором я и поныне снимаюсь. И…. -Хватит. Пришел – так пришел. В этом ничего такого нет. Иди к остальным, у них там все шоу. – устало проронил Брукхаймер и закрыл глаза. Воздух в помещении как – то быстро сгустился, и ему стало очень, очень трудно дышать. Как – то свистяще выдохнув, он внезапно понял, что с ним что – то не то. Но поздно понял. Кровь уже потекла обильными струйками из носа и закапала на белоснежную обивку кресла. Джерри тихо выругался. Еще этого не хватало… Только этого. -Мистер Брукхаймер!! – Фихтнер кинулся к нему, схватил за плечи, - Что с вами такое? Идемте… Где у вас ванная? Там, наверняка….и нужна холодная вода. Сказывались годы, проведенные на военной базе, как „сына полка“. Холодная вода лилась в ванну, стекала по кафельной плитке. Он намочил какой – то платок и принялся вытирать кровь с его лица. А у того кружилась голова… Не зря я начал сегодня о нервах. Мне впору лечь в больницу. Это, вероятно, шизофрения. -У вас раньше бывало такое? -Не раз. Хм… А ты сомневался? Эта работа не бывает без нервов. Черт подери, не было! Носовое кровотечение у меня в первый раз. Черт знает, что такое. -Знаете, Интернет пестрит заявлениями, что мы с вами похожи… - хохотнул Фихтнер, - Иногда я тоже не удерживаюсь от так называемой истерики. Кстати, вы и блевануть можете. -С чего бы это? Я сегодня почти не пил. Почти…. Не напивался, во всяком случае. -Почему вы были не со всеми, когда я пришел? Утомляет? -Скорее, раздражает. Не люблю шума. У меня с ним просто связана вся жизнь. Иногда хочется отдохнуть. -Я отведу вас назад. Или, хотите, я вас куда – нибудь отвезу? Там и отдохнете. – Вильям пожал плечами, будто ему самому было совсем без разницы. – Ким сегодня куда – то смылась, я решил поступить так же…. В конце концов, мужчине иногда нужен отдых. Как вы уже изволили выразиться. Достала она меня. – раздраженный тон с тобой никак не вяжется, Вилли. Видимо, такую жену, как твоя Кимберли, еще поискать надо. -А вот ты знаешь, так и тянет смыться отсюда… - протянул Брукхаймер, все еще зажимая нос втрое сложенной салфеткой. – Вот только куда…. -Гостиница. Кажется самым удобным вариантом. Выспитесь там и отдохнете. Я могу даже достать таблеток. Ну что, едем? -А как же предупредить Вербински и остальных? -Обойдутся. Считайте, я вас похитил. – он заразительно улыбнулся, и не признать то, что это красило его еще больше, было невозможно. Махнув рукой, режиссер согласился. Под накрапывающий дождь они добрались до светлого „Лексуса“ Фихтнера. С каждым шагом к этой машине сердце Брукхаймера билось все чаще. **** -Как думаешь, это подлинник? – задумчиво спросил у спутницы Билл Найи, рассматривая картину в позолоченной оправе, неизвестного художника, и изображающую какую – то лошадь, пьющую из красивого, красочно написанного ручья. – Я даже не знаю, сколько эта хрень стоит. Лора Дэвенпорт, слегка склонив голову и скрестив руки на внушительной груди, довольно апатично наблюдала за действиями Найи и постоянно косилась на следующую за ней гравюру. Кентавра. Видимо, он привлекал ее больше. -Гор все время трещит что – то про секретный блокнот Джерри. Давай найдем его тут? – вдруг предложила она, лукаво сверкнув глазами. – Узнаем все тайны неприступного Брукхаймера. Вам разве неинтересно? -Британцы от природы любопытны, милая! Но я не посягну на секреты нашего Брука. Пересилить себя нелегко. -Мистер Найи! Тогда у меня другое желание. И вы, как джентльмен, должны не оставить его без внимания…. Девушка соблазнительно расположилась на кремовом кресле и приняла вызывающую позу. Билл недоуменно покосился на нее…. Потом на фотоаппарат в своей руке. И усмехнулся, подмигнув Лоре: -Фотосессия во дворце Его Величества? -Так точно, мистер Главный Фотограф. Мелькнула фотовспышка, но фото почти не получилось из – за того, что внезапно прогремел гром. Жуткий и раскатистый. Хлынул уже настоящий, холодный и частый ливень. **** Стеллан Скарсгард никак не хотел делить эту вечеринку с Томом Холландером. Абсолютно никаким образом. Но присутствие Шоффилда его еще более – менее устраивало. Шоффилд был воспитанным британцем, образованным и вежливым, его можно было звать „Дави“ и тискать – он откликался на это самым положительным образом. Но не Холландер. Этот был сущим махровым жидом. Еврейская кровь чувствовалась в каждом его движении, слове, манере. Как бы он не выделывался, подделываясь под британца, щуря серые глаза и сжимая красивые губы – Скарсгарда было не провести. Поэтому он просто увел Шоффилда в сторонку. Деловой подход. И завел разговор о погоде. Как загорелись глаза англичанина! -Определенно, погода испортилась. Ты видел, какой там ливень? Как… прямо как в тот раз, когда мы с Орландо отыгрывали сцену „встреча поколений“. Ну и воды на нас вылили тогда! – распалялся швед, заливая внутренний гнев водкой. – Я сотню кадров пытался изобразить взор „ошеломленный отец“. Не представляю, что будет в третьем сезоне…. -У меня мистер Мерсер. Его – то должны прикончить. Хотя герой прелестен по своему. На таких – то и держится власть… - при этом он многозначительно зыркнул в сторону „Беккета“ – Холландера, который нагло улыбался, слушая разглагольствования Грега Эллиса о чемпионате Европы по футболу. – Я не осуждаю Мерсера. По многим причинам. Но те, кто смотрят такие фильмы, осудят и моего героя, и тентакли Билла Найи, и Ост – Индскую компанию…. Так устроен мир. Элизабет и Уилл Тернер всемирно признают самыми популярными. Стандарты таковы, друг мой Стеллан! Он горько нахмурил выразительные брови и уже по привычке поправил галстук. -Дави, - возразил Скарсгард, и его речь переплелась с вновь послышавшимся раскатом, - Это все кино, современный мир, а нам пофиг – нам скоро его покидать. Зачем разбирать проблемы стадной тупости, коли наш век ограничен? То, что тебя не касается – не должно тебя раздражать. Выпей. -Не буду. Трезвый рассудок, не помнишь? Мой принцип. Всегда оставайся трезв – и телом и рассудком. Пойду – ка я, нужно обсудить кое – что с Холландером. -Холландер? Да не ходи ты к нему. Лучше посмотри, где Брук, а то я его что – то не вижу. Наверное, засел где – нибудь в лоджии и клянет нас и себя. Пить – то он никогда особо не пил…. -Точно. Джерри не видно. Ты прав, пойду наверх и посмотрю, где он. Там поспокойней, тише. Не хочешь со мной? -Нет, я тут останусь. В компании охуенней. – Скарсгард не хотел допустить дружеского воссоединения Холландера с Дави где – нибудь наверху, однако, и удаляться от основной массы было нежелательно. Швед скучал в одиночестве. „Послежу за Томми“, подумал он, разваливаясь в кресле так, чтобы было видно актера. А Шоффилд в это время направил свои стопы к лестнице на второй этаж. Как раз, его путь лежал мимо Гребаного Перевалочного Пункта со Смазливым Таможенным Чиновником с идиотской фамилией. Голландец, тоже мне. Если тут есть телепат – его назовут гитлеристом. Он остановился. Давай же, шагай дальше. Неужто этот малоизвестный актеришка тебе дороже, чем Великий и Ужасный Режиссер? Бруки там скучает, иди и утешь его. Слегка склонился к Холландеру…. Тот томно поднял на него глаза. Воздух нагрелся. Будто бы сгустился вокруг них. Губы Томми приоткрылись, будто он сейчас что – то скажет Дави. Скарсгард вцепился напряженными руками в подлокотники……. ….и Шоффилд решительно зашагал мимо. Вскочил на первую ступеньку – и изящно принялся подниматься наверх. Шлюха потерянно смотрела ему вслед. Что, Томми, отсосал? Ты слишком высоко ставишь себя. Ох, как высоко. Жаль, тут нельзя драться. Он бы почесал кулаки об эту самодовольную, ухоженную рожу