***
Директор подошёл к Эдуарду, вставшему со стула при его приближении. От директора веяло какой-то безысходной тоской. – Простите, Эдуард. Мы ничем не можем помочь. – Неужели нет никаких способов? – Мы впервые сталкиваемся с таким случаем. Извините. Никто из нас просто не знает, что делать. – Понятно… Извините за беспокойство… – Подождите. Есть один вариант… Если вам кто-то и сможет помочь, то только они. Вы же хорошо знаете английский, не так ли? – Какое это имеет отношение к… – Самое прямое. Вот сайт, обратитесь туда. Вот только это будет стоить очень дорого… – Её жизнь стоит большего. Спасибо вам. – Не за что. И да, имейте в виду, вам осталось очень мало времени, возможно даже, менее двух недель. – Спасибо, что предупредили. – Не за что. Мы сделаем всё, чтобы удержать её. – Спасибо… Я успею. Не говорите ей. – Конечно. Удачи вам, Эдуард. – Спасибо. Эдуард развернулся и размашистым шагом пошёл к выходу. У него была всего лишь неделя. Директор ещё долго смотрел ему вслед. «Удачи тебе, Эдуард. Да поможет тебе Бог, ибо больше тебе никто не поможет»***
Доктор вышел из операционной. Вид у него был очень усталый – операция продолжалась более суток. Эдуард направился к нему. – Сэр? – Эдвард Поклонски? – Да, сэр. Как она? – Пройдёмте ко мне в кабинет, Эдвард… Даа… Кабинет не отличался особой роскошью, но, тем не менее, чем-то цеплял. Даже сейчас Эдуард, будучи совершенно не в состоянии оценивать изящество интерьера, почувствовал это. Впрочем, его внимание было всецело приковано к доктору. Между тем, тот достал из стола два стакана, бутылку с чем-то явно алкогольным, плеснул сколько-то там грамм прозрачной жидкости, протянул один стакан Эдуарду, второй взял сам и залпом выпил. Как воду. Эдуард недоверчиво понюхал содержимое стакана. Пахло чем-то неуловимо знакомым… Решившись, он зажмурился и, последовав примеру доктора, опрокинул стакан. Горло обожгло, вместе с этим пришло воспоминание: студенческая вечеринка, где он впервые попробовал водку. Да, это была именно она. – Присаживайтесь, Эдвард. – Сэр… – Оставьте это. Мы сейчас в неофициальной обстановке, меня зовут Джеймс О'Брайен, можно просто Джеймс. – Джеймс, разве вам можно употреблять алкоголь на рабочем месте? – Поймите меня правильно, Эдвард. Я только что провёл одну из самых сложных своих операций. Двадцать восемь часов семь минут. Неужели после такого у меня не может быть хоть какого-то способа отвести душу? – Простите… – Ничего. Вы правы, это действительно для меня не характерно. – Скажите, Джеймс, как прошла операция? – Я пока ничего не могу сказать. Честно говоря, я впервые вижу такое: у девушки просто размягчается череп. Мы сделали всё, что могли, теперь её жизнь в руках Господа. Всё будет известно через пару дней. Я надеюсь, у вас есть где переночевать? – Найдётся, где. Спасибо вам, Джеймс. – Пока рано благодарить. Да и вообще, это всего лишь моя работа. Я бы посоветовал вам выспаться, а то, скорее всего, вы не спали всё это время, так? – … – И не ели, как я понимаю. Примите мой совет: отправляйтесь в ближайший ресторан, а потом спать. Поверьте, я, как врач, лучше знаю, что вам сейчас более необходимо. Приходите послезавтра, в шесть часов. Попросите , чтобы вас провели к Джеймсу О'Брайену. А сейчас до свидания, Эдвард. – До свидания, Джеймс.***
Два дня пролетели, как один миг, и вот Эдуард вновь подходил к кабинету О'Брайена. Сегодня решалась судьба его Светочки. – Разрешите? – А, Эдвард Поклонски, насколько я помню? Проходите, присаживайтесь. – Извините, я немного задержался… – Да ничего, я сам только освободился, вы как раз вовремя. – Что со Светой? – Со Светой? Хмм… – Джеймс слегка осунулся, на его лице проступили морщины, которых не было секунду назад. – Всё… плохо? – Простите, Эдвард. Мы оказались бессильны. Я сожалею. – Извините… – Эдвард. Я прекрасно вас понимаю, но послушайте меня: вы ещё молоды, у вас впереди целая жизнь. Не стоит отчаиваться. – Понимаете… – Эдуард усмехнулся. Как этот американец, пусть и с ирландским именем, мог его понимать? – Да, Эдвард. Я вас понимаю. Прекрасно понимаю. Эдуард поднял глаза на Джеймса. Тот сидел с покинутым видом. В глазах одного из самых известных хирургов мира была только безысходность. Он сидел, уставившись в пустоту. Сидел так три минуты. А потом начал говорить глухим, тяжёлым голосом: – Мне было девять, когда умерла моя мать. Отец не мог свыкнуться с мыслью, что её нет на свете, целый год он ждал её домой. Каждый день. Каждый час. Через год он умер, он не смог жить без неё. Просто однажды он не проснулся. Я остался один. Мне было десять лет. Я попал в приют, где жил до шестнадцати лет. В шестнадцать я ушёл из приюта, мне было невыносимо находиться среди детей нищих, алкоголиков, наркоманов. Я перебивался случайными заработками, пока не встретил Элис. Она осветила мою жизнь, она стала моей путеводной звездой. Она была дочерью врача, я был для неё никто. Но я смог завоевать её доверие, её дружбу, её любовь. Я смог накопить денег на учёбу на хирурга, чем получил благосклонность её родителей. Мы были самыми счастливыми людьми на Земле… Когда нам было по двадцать лет, её сбил какой-то чернокожий. Она прожила четыре дня. Я провёл эти дни рядом с ней, я пытался делать всё, чтобы она не печалилась в эти четыре дня. Она ушла счастливой… Тем же вечером меня достали из петли её родители. Они смогли дать мне веру в жизнь. Они сказали мне, что моя Элис ждёт меня там, наверху и смотрит за мной, и я должен доказать, что я действительно достоин её. Знаешь, Эдвард, в тяжёлые времена я спасался только этим, доказывая, не знаю уж кому, что я достоин. И ты видишь, чего я достиг. Так почему ты взял и сломался? – под конец Джеймс говорил с какой-то непонятной злостью. Эдуард не верил своим глазам: по щекам, казалось бы, прожженного циника катились слёзы. Повисла тишина. – Эдвард. Я знаю, ты небогатый человек, а значит, скорее всего, ты с головой влез в кредиты. Операция стоила тебе миллион долларов. По уставу, мы возвращаем тебе двадцать процентов из-за неудачного исхода операции. Также прими от меня эти деньги. Здесь не так уж и много, только двадцать тысяч, но я уверен, ты сможешь их использовать с умом. Тем более, у вас в России, ты ведь русский? Да, так вот, я знаю, что для вас миллион долларов – это очень большая сумма, а заработать деньги у вас непросто. Поэтому возьми. Тебе они будут очень нужны. И удачи тебе, Эдвард Поклонски. – Удачи тебе, Джеймс О`Брайен.***
Космический корабль успешно активировал гиперпространственный двигатель. Экспедиция стартовала. Эдуард тяжело вздохнул. «Светлана»… Света… Светочка… Солнышко… Вновь вспоминались счастливые дни, когда они были вместе, её непослушные чёрные кудри, постоянно закрывающие такое милое личико… Они были счастливы только два месяца… А потом эта страшная, неизвестная болезнь… По щекам «Железного Эда» медленно покатились слёзы. Вот так, Эдуард Поклонский, плата за звёзды бывает очень высокой для отдельных людей…***
На следующий день в своём доме было найдено тело автора теории свёрнутых пространств, одного из самых известных и богатых учёных, Эдуарда Александровича Поклонского. Как сообщило следствие, учёный застрелился, мотивы самоубийства были неизвестны.