Вирус. 8 часов до смерти

22.43, Новый Иерихон Люди подвержены циркадным ритмам. Андроиды – нет. В десять часов пополудни Саймон находился на складе в подвалах Нового Иерихона, обсуждая со Стивом и Люком, что следует закупить в первую очередь. – Биокомпоненты предплечий. Если человек нападает, мы все рефлекторно закрываемся руками. Многие приходят с повреждёнными предплечьями, деталей почти не осталось. – Хорошо, – Саймон поставил пометку в электронном списке у себя в сознании. – А тириум? – Тириума хватает. После того щедрого пожертвования… «Саймон, можно тебя на минутку?» Голос прозвучал по внутренней связи. Люси бы не дёрнула его просто так, а потому Саймон нахмурился. «Что-то произошло? Серьёзное?» «Пока не знаю. Но лучше бы тебе подойти» – Извините, – Саймон немного смущенно улыбнулся. – Люси зовёт. Закончите составлять список без меня, хорошо? Выделите жёлтым, если есть острая необходимость в каких-то вещах или биокомпонентах. Люси ждала его у входа на склад, и тут же повела наверх, где находились жилые комнаты. Андроидам не нужно было так много места, как людям, и всё же каждый нуждался в личном пространстве. Выделенное им городом здание имело много небольших комнат, и потому было почти идеальным. – Здесь. В комнате сидели трое андроидов. Иова и Терри Саймон знал хорошо, Яна была новенькой, сбежавшей от не желающих подчиняться новому закону хозяев всего пару недель назад. Все трое разместились на видавшем виды диване – интересно, откуда и, главное, зачем они его сюда притащили? – и все трое имели на лице и руках широкие пятна отсутствующего скина. – Вот, – Люси плавно повела рукой в их сторону. – Что произошло? – Мы не знаем, – Терри покачал головой. – Скин… он не подчиняется командам. Программа не видит ошибки и говорит, что он на месте, поэтому я не могу стянуть его обратно или снять полностью. – У меня тоже, – добавила Яна. Иов кивнул. – Похоже, у нас новый вирус, – Люси встревоженно посмотрела на Саймона. – Вы уже отправили запрос программистам? – Да. – Хорошо. Саймон вздохнул. Они с Норт считались заместителями Маркуса, и это заставляло их решать множество проблем. Иногда Саймону казалось, что он не готов. Но действовать приходилось вопреки этому ощущению. Потому что кто, если не он? – Вы можете отследить, откуда вирус попал к вам? – Нет. Мы ничего не скачивали перед тем, как он запустился… – Так, – Саймон на секунду прикрыл глаза. – Никому ничего не пересылать. Иначе вы заразите других. На всякий случай отмените даже внутреннюю связь. Составьте список всех источников, откуда вы получали файлы хотя бы за час перед тем, как почувствовали работу вируса. Люси, у тебя остались карандаши и бумага? Далее – поднимайтесь сейчас к техникам и программерам… 00.17, Новый Иерихон Если бы у Маркуса остался диод, он бы ровно светился жёлтым. Он обрабатывал сотню документов, статей и видеороликов за раз, пытаясь обработать и просчитать личность каждого из своих политических оппонентов. Скоро очередная встреча с мадам Президент, необходимо было подготовиться. – Маркус, – кто-то тронул его за плечо. Маркус свернул процессы, программа распознавания голоса наконец-то узнала Саймона, программа распознавания эмоций определила его как «встревоженный». – Что-то случилось? Лицо у Саймона тоже было встревоженным, как и у стоявшей за его спиной Норт. – У нас новый вирус. Программисты пока не могут его найти в системах, и мы не можем определить его источник. Маркус нахмурился. – Сколько зараженных? – Семеро. Сначала было трое, потом ещё двое, и только что я получил информацию о ещё двоих, – Саймон мигнул. – Троих. – Какие симптомы? – Неустойчивость скина, – вмешалась в разговор Норт. – Пока что всего лишь пятна на скине, но мне это всё не нравится, – она облокотилась о стол и скрестила руки на груди: – Это не те два вируса, которые мы сумели вычислить и обезвредить за сутки. Кто-то потратил время и написал программу на порядок лучше. Её невозможно отследить. Все андроиды перед активацией вирусов скачивали файлы из разных источников. Из них же скачивали и другие, но при этом вирус не получили. Боюсь, что слишком много возни для просто сбитого скина. – Ты права, – кивнул Маркус. – Передайте программистам всех свободных андроидов, пусть задействуют дополнительные мощности для обработки данных. Всем заражённым – полный запрет на передачу данных. И держите меня в курсе. Саймон просто кивнул, а Норт неожиданно мягко добавила: – Маркус. Пожалуйста. Ничего ни от кого не получай и не скачивай, пока мы не создадим антивирус. Никаких файлов. – Но Норт, я не могу. Я постоянно веду обмен со всеми андроидами, я лидер… – Именно поэтому, – перебила Норт, снова становясь жесткой. – Ты лидер. Представь, что начнётся, если мы потеряем тебя. Обещай мне, Маркус – никаких контактов, никаких файлов. Саймон за её спиной кивнул, явно поддерживая, посмотрел твёрдо. Тот редкий случай, когда Саймон и Норт были солидарны друг с другом. – Хорошо. Обещаю. 02.43, Новый Иерихон – Маркус, у нас проблемы, – Саймон начал ещё с порога, а это значит – положение действительно критическое. – Что случилось?! – Маркус отменил все рабочие процессы разом, не до политики сейчас. – Состояние первых заразившихся ухудшилось. – Что?! Ты хочешь сказать, вирус развивается? – Похоже, что так. На Саймона было страшно смотреть. Он всегда был чувствительным и эмоциональным, тогда как Маркус в критические моменты, наоборот, собирался и функционировал эффективнее. И всё же эту черту Маркус в Саймоне особо ценил. Потенциальных лидеров в Иерихоне много. Таких, как Саймон – единицы. А может, он такой вообще один. – Сбой в работе энергетического ядра. – Что? – Маркус нахмурился. – Это же механическая часть, вирус никак не может на неё повлиять. – Да. И по диагностике с ядрами зараженных всё в порядке. Но что-то происходит с драйверами. Система не видит в них ошибок, но уровень поступающей энергии скачет, как будто программа заставляет ядро снижать её выработку. Мы переставляем драйвера, но это даёт краткосрочный эффект. – Что известно о самом вирусе? – Пока ничего. Но программисты говорят, они почти его вычислили. Просят пару часов. – Держи меня в курсе. Попробуйте драйвера от более передовых моделей и самых старых. Они будут работать хуже, но, возможно, будут устойчивее. – Хорошо, – Саймон кивнул и вышел. Маркус остался в кабинете один. Он почему-то был согласен с Норт в том, что всё происходящее – только начало. Но не представлял, что может сделать в данной ситуации. Ждать, ничего не делая, было мучительно, и Маркус вышел из своего кабинета, направляясь вверх, на этаж технической и программной поддержки. 04.48, Новый Иерихон – Нет, ты не будешь привлекать людей! – Норт. – Я сказала – не будешь! Норт фурией носилась по коридору Иерихона, едва не глюча от гнева. – Норт, пожалуйста, успокойся, – Маркус знал, что это не поможет, но всё равно пытался. – Кто-то из них написал этот вирус! Один из людей! Причём один из самых крутых программистов! И ты попытаешься обратиться к нему за помощью?! – Наши не справляются. Нам нужна помощь людей. – Создателей вируса?! Чтобы они запустили его во внутреннюю систему?! Нет! – Норт нервно откинула волосы назад. – Это слишком опасно, Маркус. Кто-то хочет нас уничтожить, и пока отлично с этим справляется. И он – один из тех, кому ты пошлёшь запрос. 05.33, Новый Иерихон Саймон вертел в руках флешку с ненужной утилитой и не замечал этого. Положение ухудшалось с каждой минутой. Яна, Терри и Иов уже почти не приходили в сознание. Те, у кого вирус активизировался чуть позже – тоже были на грани отключения. Энергетическое ядро по всем показателям работало стабильно, по внутреннему сканированию – тоже стабильно, но по факту программа отключала подачу энергии. Биокомпоненты сбоили, центральный процессор переходил в аварийный режим. Хуже того, число заболевших на разных стадиях увеличилось до двадцати пяти, а они так до сих пор не нашли источник вируса. Заболевшие не входили в контакт с незараженными, многие здоровые отключили себе доступ к сети, и всё равно по скину расползались пятна голого пластика. Джонни предложил, что вирус всегда находился внутри, среди кода, как ошибка девиации, а заставляет его активироваться программа-ключ. Но эта версия, кажется, тоже не работала, они только потеряли время на её проверку. По Иерихону растекался страх. Каждый то и дело смотрел на себя в зеркало и друг на друга, ища следы пятен. Маркус ходил чернее тучи, но ничем не мог помочь. Он обеспечил всех лучшими условиями, которые мог предложить, но этого было недостаточно. Он всё-таки обратился к людям, и теперь Норт ходила чернее тучи, огрызаясь на любого, кто смел её тронуть. Люди спали. В Детройте было слишком поздно для сов и слишком рано для жаворонков. Их сообщения не видели, а время уходило. Саймон услышал тихий всхлип. Яна пришла в себя. Как и остальные, она лежала на расстеленном на полу матрасе в соседней с серверной комнате. От неё шло несколько проводов к общему компьютеру, помогающему отслеживать состояние он-лайн всех заразившихся. Слезы стекали от уголков глаз к вискам, она смаргивала их и старалась стереть дрожащей, не слушающейся рукой. – Я не хочу умирать, – прошептала Яна, заметив его взгляд. – Я так долго страдала… Я только обрела свободу. Я не хочу умирать… – Мы что-нибудь придумаем, – Саймон присел рядом с ней на колени, взял её руку в свою. – Маркус обратился к людям. Они знают наши программы лучше нас. Они помогут. Продержись ещё немного. Яна кивнула, успокаиваясь: – Я тебе верю. И Маркусу. Она прикрыла глаза, тихонько улыбнулась и снова отключилась. Саймон ещё не знал, что она уже никогда не включится снова. 06.12, Новый Иерихон Первой ушла Яна. Центральный процессор не выдержал и отключился, стирая её личность. Следующими ушли Терри и Иов. Кэтти и Тэд, заболевшие следующими, прижимались к своим близким, глотая слёзы, о чём-то шептались. Они уже не верили, что им успеют помочь, и просто ждали конца. Маркус строго запретил инициировать любые контакты, поэтому андроиды даже не могли толком попрощаться. Слова не передавали… всего. На всякий случай, Саймон сделал рассылку всем андроидам, проживающим не в Иерихоне. Через десять минут выяснилось, что количество заболевших выросло ещё на шестерых. Подобные симптомы наблюдали у себя и андроиды в городе. Дело принимало всё более угрожающий оборот. 06.19, Новый Иерихон Людей всё ещё не было. На данный момент андроидам ответило только двое, пообещали подъехать «через пару часов». Пары часов у Иерихона не было. – Ничего, скоро остальные проснутся. Многие готовы будут нам помочь, – успокаивал Маркус то ли Саймона, то ли себя самого. Норт в комнате не было – обиделась и отказалась разговаривать. Саймон раз за разом всматривался в Маркуса, ища первые проплешины пластика и не находя их. Пока не находя. Маркус на несколько секунд расфокусированно уставился в стену, как будто судорожно что-то обдумывая, потом хлопнул рукой по столу. – Есть ещё один человек, к которому мы можем обратиться. Если не поможет он – не поможет никто. 09.17, дом Хэнка Андерсона Просыпаться было мучительно, даже когда Фаулер дал тебе отгул за переработку, и можно встать в девять утра. Хэнк хмуро пил кофе с тостами, наблюдая, как Коннор, уже с идеальной причёской и в отглаженной рубашке, бойко мигает диодом. Судя по всему – разговаривает с кем-то. Баг с быстро моргающими глазами ему так и не пофиксили, но, в принципе, это было даже мило… если привыкнуть. Коннор закончил общаться, и вид у него стал очень встревоженный. – Что-то случилось? – Да. В Иерихоне эпидемия. Хэнку потребовалось пара секунд, чтобы сделать глоток – и осмыслить сказанное. – В Иерихоне… что? – Новый неизвестный вирус. Коннор пересказал подробности – что в среднем время действия – около восьми часов, плюс-минус несколько минут, что начинается всё с пятен на скине, а заканчивается – необратимым отключением центрального процессора. Что источник не найден, антивируса тоже пока нет. – Неизвестно, как распространяется, говоришь? – задумался Хэнк, дожёвывая тост. – Эй, а может быть, что вирус действует отложено. Ну, как инкубационный период у человеческих болезней? – Не проявляет активность некоторое время, и действовать начинает не сразу, а по таймеру? – удивился Коннор. – Но зачем? – А затем, что андроидов с признаками вируса вы тут же изолируете из сети. – Но андроид-носитель способен рассылать файлы остальным, ещё не зная, что заражён! – понял его мысль Коннор и опять замигал жёлтым. Хэнк хмыкнул и пошёл одеваться. – И не смей ни с кем обмениваться файлами, слышал меня, Коннор? – У меня лучшая антивирусная система в Киберлайф! С дополнительной защитой, как у носителя тайн следствия. – Да плевать. Никаких сторонних файлов, слышал? – Да, лейтенант. 10.23, Новый Иерихон О том, что вирус имеет «инкубационный период», Маркус уже знал, когда к нему пришёл Саймон с этой версией от человека Коннора. Тот, кто обещал им помочь, тот, к кому Маркус обратился в последнюю очередь, когда ситуация стала критической – сумел вычленить программу в том виде, в котором она передаётся от андроида к андроиду. Система её не замечала, и даже андроид, передавший случайный файл в симуляции межсистемного контакта – эта программа была первой, которую прислал Маркусу – не отследил, что помимо файла он передал кое-что ещё. Небольшой, хорошо зашифрованный вирус. Маркусу оставалось только ждать, и он снова и снова перебирал в памяти видеофайлы: андроид-повар Дженн стаскивает покрышки к баррикадам, прядь волос выбилась из-под шапки; андроид-продавец Джеймс, ещё в фирменной одежде, снимает с виска диод, Том, андроид-ребёнок, смеётся, когда Маркус поднимает его на руки и кружит, Линда из клуба «Андроид для тебя», кутаясь в простынь поверх форменного бикини, спускается в трюм Иерихона, ступни сбиты до тириума, Энтони объясняет, что он привязан к своим людям, и хочет остаться с ними, сбивается, не находя слов, Элли, которую привёл её же владелец в первый же день после революции: «Она уже почти девиант, пожалуйста, помогите ей»… их всех больше нет. Их память стёрта, их личность, индивидуальные настройки, обнулились, исчезли. Что их ждёт там… после перезагрузки? Ничего. 15.58, Монтерей-стрит Они оказались здесь только потому, что на Дуэйн-стрит жёнушка завалила своего неверного мужа, а пока Коннор собирал улики (и тянул их в рот, Коннор, ну!), на соседней Монтерей-стрит среди бела дня двое малолетних придурков с ножом напали на андроидов. Антиандроидное движение, набравшее было силу сразу после Революции, присмирело после пары широких облав, но отдельные идиоты, которым в жопе горит, иногда пытались устраивать акции, подобные этой. По сообщению, принятому Коннором прямо в голову, они напали на андроида-домохозяина в начале Монтерей-стрит, несколько раз пырнули его ножом, побежали выше по улице, выкрикивая давно набившие оскомину лозунги, и сунулись к кому-то на частную территорию, на задний двор. Они с Коннором просто оказались ближе всего. Перемахнуть через низкий забор, соединяющий два участка и выскочить уже на Монтей-стрит не составило труда, ещё пробежать пятьдесят метров до нужного дома… они всё равно не успели. У крыльца лежала истекающая тириумом андроид-домохозяйка старой модели, диод мигал красным, рядом андроид-нянька, тоже не из новых, зажимала рану на корпусе. Едва услышав про полицию и увидев значки, она начала голосить: – Я видела их. Я их хорошо запомнила! Поймайте их! Они убили Анну! Она из последних сил бросилась к Коннору, схватила его за предплечье. Скин сошёл с пальцев, обозначая соединение. – Коннор! Что я тебе сказал! – гаркнул Хэнк, отдёргивая своего андроида за руку. Соединение прервалось, оба на секунду подвисли, как это иногда бывало, Коннор часто замигал: – Ты… передала мне… ещё какой-то файл? – Нет… только видео… – удивлённо ответила нянька, оседая обратно на землю. – Да, только файл с видео… – немного неуверенно подтвердил Коннор. – Коннор, твою мать, я тебе что говорил?! Никаких файлов! – Это моя работа, Хэнк, – Коннор проникновенно заглянул ему в глаза. По части работы он был тем ещё трудоголиком, даже девиация не особо помогла. Коннор повернулся к девушкам: – Я разослал их ориентировки всем патрульным андроидам. Их арестуют в самое ближайшее время. Позвольте, я осмотрю ваши раны. Парни совершенно не представляли, куда бить. Ремонт, конечно, потребуется всем, но серьёзно досталось только старенькой, двенадцатилетней домохозяйке. Все трое пострадавших числились девиантами, так что парням достанется по-крупному, как если б они порезали людей. Они дождались приезда скорой тех.помощи, довольно долго, кстати, машин в городе было мало, и всего один пункт приёма. Но ничего, это дело времени. Когда домохозяйку с наскоро заткнутыми дырами унесли два андроида-те.мед.брата, Хэнк с Коннором вернулись на место преступления. Хэнк хотел побыстрее закончить дело и, наконец, нормально пожрать. 17.46, кафе «Два ствола и гамбургер» «Два ствола и гамбургер» было забегаловкой среднего пошиба с дешёвым интерьером «под салун». Рисованные кактусы на стенах, звёздочка шерифа над барной стойкой – вот это всё. Но кормили приемлемо, хотя Коннор, конечно, нашёл, к чему приебаться. Ну, Коннора кормить было не нужно, а потому можно не искать заведение поприличней. Вот если б парень был человеком – тогда, конечно, другое дело, ему б что попало Хэнк жрать не дал. – Их обнаружили, – сообщил Коннор, мигнув предварительно жёлтым. Официантка за барной стойкой косилась на него с порицанием – она, как и многие другие девианты, была без диода, её вообще вполне можно было принять за обычную девушку, если б на это лицо сестрёнки Джерри Хэнк не натыкался в каждой третьей кофейне. Видимо, боровшаяся за свободу милашка ношение диода всячески не одобряла, но Коннору было совершенно плевать. Он хотел носить диод по каким-то своим соображением – и носил диод. Ему вообще на многие подобные вещи было плевать, за что Хэнк его, честно сказать, уважал. Вот и сейчас диод несколько раз мигнул жёлтым. – Их задержали, – сказал Коннор. Наткнулся на не совсем понимающий взгляд Хэнка и добавил: – Те двое нападавших зашли в Макдональдс, там их опознал охранник и передал патрульным. – Ну и хорошо, – Хэнк неудачно откусил, чертыхнулся, схватил салфеток, вытирая пальцы и бороду. – Сколько они налили сюда соуса? Двойную порцию?! Отлично, Коннор. Вернёмся в участок – расспросим их как следует. – Надо передать это Саймону. Он просил держать его в курсе этого дела и вообще любых дел с антиандроидными настроениями. – Вот поговоришь с ними, выяснишь всё – тогда и передашь, – Хэнк отпил минералки. На колу и остальные шипучки у Коннора случалась стойкая аллергия, сопровождающаяся словесным поносом уничижительного и запугивающего характера со страшными историями про диабет, холестерин и коронарные сосуды, поэтому заказывать при нём сладкую воду было себе дороже. – И вообще, там сейчас не до тебя. Но если Коннор что-то решил – фиг его обратно переубедишь. Поэтому тот опять бодро замигал диодом, видимо, беседуя. – Саймон передал мне недостающие документы по двум антиандроидным организациям, – отрапортовал Коннор, закончив. – Думаю, у нас получится предъявить серьёзные обвинения одной из них. – Коннор! – Хэнк закатил глаза. – Я же просил – никаких файлов! – Хэнк, моя антивирусная система отличается от антивирусов, установленных на других андроидах. В ней использован не только стандартный алгоритм Киберлайф, который используется везде, но и дополнительный алгоритм поиска вирусов и следящих программ, разработанный сторонней организацией. Я андроид-детектив, и в моём случае повышенная защита файлов и системы строго обязательна. – Коннор, не напоминай мне, какой ты крутой, просто побереги себя, пока вся эта херня не закончится, хорошо? Что там в Иерихоне, кстати? – Уже двадцать четыре погибших, – чуть тише отозвался Коннор, опустив глаза. – И пятьдесят девять зараженных. Маркус ввёл полный запрет на обмен файлами, Саймон согласился переслать файлы только потому, что поток информации шёл от него, а не от меня. И только потому, что мы остро нуждаемся в этих сведениях – ради безопасности всех андроидов в Детройте и, возможно, за его пределами. – Если вы сейчас все повырубитесь от вируса, обеспечивать безопасность уже будет некому, – поморщился Хэнк. – Поехали, разберёмся, кто там промыл мозги этим малолеткам. 02.07, дом Хэнка Андерсона Ночью Хэнк спал плохо. Хотя и лёг он по своим меркам очень рано – в половину одиннадцатого, но долго не мог заснуть, ворочался с боку на бок. В голову лезли мысли об эпидемии у андроидов. Хэнк всерьёз раздумывал сгрести Коннора в охапку и свалить куда-нибудь в Канаду. Хотя какая Канада. В Канаде сейчас проживает столько андроидов, что появление вируса там – просто вопрос времени. Надо сваливать куда-нибудь в Мексику. Там население слишком бедное, чтобы иметь андроидов, пластиковых граждан там в глаза-то никто не видел, что уж говорить о вирусах. С другой стороны, у Мировой Сети нет границ. Если вирус обретается там – смена страны не поможет. Уж лучше заставить Коннора отключить все электронные связи с внешним миром. Ничего, поживёт немножко, как человек, зря они, что ли, так боролись за человечность. А там, глядишь, и придумают светлые головы вменяемый антивирус. С этими мыслями Хэнк, наконец, уснул тревожным, поверхностным сном. Проснулся он с ощущением, что что-то произошло. Что-то очень страшное. С трудом разлепив глаза, Хэнк понял, что вызвало такое чувство – комната была залита тревожным красным светом. Коннор сидел на краю кровати, и это его диод тревожно мигал красным. С Хэнка моментально слетели остатки сна. – Коннор! Что случилось?! – Хэнк резко сел. – Хэнк… я… – Голос у Коннора срывался. Совсем по-человечески. Кажется, сам он мелко дрожал. – Я… – Да что случилось-то?! – не выдержал Хэнк. Он щёлкнул выключателем настольной лампы, и все вопросы отпали сами собой. По лицу у Коннора расплывались гладкие, светло-серые пятна голого пластика. 02.09, Новый Иерихон Саймон осторожно толкнул дверь в кабинет Маркуса. Тот сидел, тупо уставившись в стену, мысли его витали где-то очень далеко. – Маркус? – тихо позвал Саймон, заставляя его выйти из оцепенения. Маркус вздрогнул, вскинулся, посмотрел на Саймона. Тяжело, через силу улыбнулся. – Как ты? – мягко спросил Саймон. Маркус отвернулся. На него больно было смотреть – казалось, на его плечах лежит неподъёмная тяжесть, под которой он сгибается, горбится, не в силах больше её нести. – Нормально, – Маркус неопределённо повёл плечами, – Лучше скажи, что там происходит у вас. На столе перед Маркусом лежал планшет. Всю информацию он получал так – опосредованно, выполняя данное Норт обещание. – Твой запрет на передачу информации, кажется, работает. Количество случаев выявления вируса снижается. – Да, только в полиции треть патрульных андроидов оказались заражены, – Маркус сцепил зубы. – Узнаю, кто переслал им вирус… Саймон обошёл его сзади, ободряюще положил руки на плечи. – Я должен был меньше доверять людям, – тихо проговорил Маркус, откидывая голову назад и упираясь затылком в грудь Саймону, – Я должен был больше внимания уделить кибербезопасности. Саймон наклонился ближе, обнимая Маркуса. – Невозможно уделить внимание сразу всему. Ты защищал нас в политике. Доказывал, что мы живые. Ты… – Саймон… – как-то очень сдавленно выдохнул Маркус, перебивая его на полуслове. – Что это у тебя? Саймон растерянно посмотрел на руку, которую до сбоев стиснул Маркус. На коже расползались характерные пятна отсутствующего скина. 02.10, дом Хэнка Андерсона Хэнк попытался взять себя в руки. Восемь часов. У них есть восемь часов, чтобы не дать Коннору умереть. – Сколько… – голос прозвучал хрипло, и Хэнк прокашлялся. – Сколько прошло с момента появления первых пятен? – Два часа… – выдавил Коннор. Значит, шесть часов. – Я пытался справиться с вирусом сам. У меня самая устойчивая система в Киберлайф. Но… – его голос сорвался. – У меня ничего не получается! Этот вирус… он как девиация. Я чувствую его в системе, но его почти невозможно вычленить. Исправить… Хэнк притянул Коннора к себе. Тот порывисто его обнял, ткнулся куда-то в плечо. – Мне страшно, Хэнк. – Так. Успокойся. Мы что-нибудь придумаем. Всё будет хорошо. Мне страшно, пап. Потерпи ещё немного, Коул. Доктор тебе поможет. Всё будет хорошо. Воспоминание накрыло волной, ударило под дых, и Хэнк резко отшатнулся. – Так, Коннор, сиди здесь и попытайся хотя бы сопротивляться вирусу, – выдавил Хэнк, отводя глаза в сторону и стараясь скрыть надвигающуюся паническую атаку. – А я… Мне надо позвонить кое-кому. 02.51, дом Хэнка Андерсона – Да, Клинстон, да, мне нужен телефон Двадцатки. Тебе какое дело, зачем? Мне надо с ней связаться. Нет, я не собираюсь её сажать! Арх! Клинстон, мне вспомнить, чьи отпечатки нашли на тех письмах, помимо отпечатков убийцы? Вот, другое дело. Да, оплачу. Да, да, взял карандаш, записываю… Хэнк вывел на клочке бумаги неровные цифры телефонного номера, сбросил звонок и снова набрал, теперь уже другой номер. В трубке протяжно потянулись гудки. Сумо ткнулся лобастой головой под руку, он не понимал, почему его люди не спят ночью, но чувствовал общее настроение. На третий раз телефон, наконец, мигнул соединением. – Привет, Двадцатка, это Андерсон, помнишь такого? Не бросай трубку. Дело есть. Да, к тебе. Двадцатка, тебе не нужен знакомый коп, у которого к тебе должок? То-то же. Слушай, я знаю про твои делишки с переписыванием и переправкой андроидов. И про то, как ты хакала системы и сливала информацию о хозяевах, тоже в курсе. Ты этих андроидов знаешь лучше, чем Киберлайф. О вирусе слышала? А, в Иерихоне. Чёрт! Хэнк положил трубку: – Двадцатка тоже в Иерихоне. Говорит, её андроид подхватил вирус, она сейчас помогает тамошним программерам. Так что тоже глухо. Коннор уже ничего не отвечал. С каждым новым разговором, в котором знакомые Хэнка либо говорили, что ничем не смогут помочь, либо уже сидели где-то в Иерихоне, забив на сон, Коннор, кажется, терял надежду. А может, ему просто переставало хватать энергии. Сумо подошёл к кровати, ткнул Коннора мокрым носом, и тот почти рефлекторно почесал пса по загривку. Говорили, что вирус чем-то похож на девиацию. Говорили, что эта область мало понятна, и действовать приходится наугад. Говорили, что у каждого андроида – своя девиация, и это вносит дополнительные трудности. Много чего говорили. Помочь не могли. Коннор всё ещё сидел на кровати, забравшись с ногами, положив подбородок на колени. По рукам и лицу расползались неровные пятна голого пластика. Почти приговор. Хэнк в очередной раз себе напомнил, что нужно успокоиться и собраться. Лишние нервы тут ни к чему. Вот только воспоминания о Коуле заставляли руки дрожать. Однажды он так и не смог помочь. И если всё повторится снова… Хэнк оборвал сам себя, запустил пальцы в волосы. – Коннор! Что ты там забился в угол? Давай, поднимайся и собирайся. Насыпь Сумо побольше корма, проверь, чтоб была вода. И пелёнку постели в ванной, на случай, если мы надолго уедем. Есть ещё один вариант. Последний. Хэнк не сказал этого вслух. Вместо этого он сам полез в шкаф, пытаясь найти там что-нибудь поприличней. – Мы куда-то едем? – спросил Коннор. – Да. Мы едем к Камски. 03.40, Форт-стрит Почти в четыре утра Форт-стрит была практически пустой. Достаточно, чтобы мчаться по ней, забив на правила. Особняк Камски находился за городом, для того, чтобы туда попасть, следовало проехать насквозь весь город и миновать пром-зону. Хэнк чертыхнулся, перестраиваясь, обгоняя какого-то медленно тащащегося придурка. Коннор промолчал. А ведь раньше он бы не упустил возможности напомнить Хэнку о правилах вождения. Хэнк покосился на Коннора, сидящего на соседнем сиденье. Парень выглядел неважно. И дело даже не в пятнах по скину, и не в мигающим с жёлтого на красный диоде. В его глазах отчётливо читалась паника. Тихая истерика, ещё не нашедшая выхода, возможно, не совсем осознанная. Хэнк знал эти её первые признаки. – Коннор? – позвал Хэнк. Стоило отвлечь парня. Коннор посмотрел на него, потерянно и тоскливо, отвернулся. Сполз по сиденью ниже, привалился виском к боковому стеклу. – Мне… нехорошо. Прикрыл глаза, мигнул жёлтым, будто пытаясь уйти в энергосберегающий режим. Его мелко трясло. Коул, бледный от, как потом выяснилось, внутреннего кровотечения, дрожащий. Хэнк прижимал его к себе всё время, пока они ехали на скорой в больницу. Хэнк не замечал собственной боли и собственной крови, стекающей по лицу, он только наблюдал, как его ребёнку колют что-то в вену, как тот тонко всхлипывает, сжимает руки в кулаки… Коннор тоже сжимал кулаки. Хэнк старался не смотреть и вжимал в пол педаль газа. Они уже почти выехали из города. 04.26, особняк Камски Коннора шатало. Хэнк припарковался чуть поодаль, и теперь к дверям Коннора приходилось почти что тащить. По крайней мере, за время поездки Коннор сумел как-то взять себя в руки, взгляд стал более осмысленным. Он пытался идти сам и меньше цепляться за Хэнка. Это он молодец, это он правильно. Нельзя сдаваться. Дверь долго не открывали. Когда Хэнк уже почти отчаялся – на пороге появился хозяин дома, сам, собственной персоной. Выглядел он… прямо скажем, неважно. Пижонский халат сменила мягкая домашняя одежда, на щеках проступила синева щетины, под глазами залегли тени. Тон, правда, остался всё тот же. – Лейтенант Андерсон, вот уж кого не ожидал увидеть сегодня. И Коннор, – Камски скользко улыбнулся. – Плохо выглядишь, Коннор. Я думал, тебе хватит ума не схватить этот файл. – Элайджа… – Хэнк не любил просить, особенно у таких, как Камски, но сейчас приходилось наступить гордости на горло, – вы сможете помочь? Камски приподнял бровь, изображая на лице крайнюю степень удивления. – Я уже давно не занимаюсь андроидами, если вы не в курсе, лейтенант. Мне нет дела до поломанных машин. – Не бреши, – поморщился Хэнк. – Думаете, я не навёл справки? Знаете, кому принадлежал старый «Иерихон»? Герберту Смиту. А рассказать, кто дал ему денег на покупку? Камски пожал плечами: – Мой друг захотел приобрести старый корабль, чтобы устроить там галерею современного искусства. Я решил ему в этом помочь, я, знаете ли, питаю слабость к живописи. А то, что там завелись андроиды – не моё дело. – Тогда, может быть, объясните мне, откуда у RK200 боевая программа на уровне последних разработок Киберлайф? Отличная сиделка, и от воров дом защитит, если что. Кстати, такие программы запрещены к установке на адроидов, кроме военных и полицейских машин. Не думаю, что её установил такой заслуженный художник, как мистер Майнфед… Девианты – ваша лучшая разработка, мистер Камски, венец вашего творения, я не верю, что вы позволите им погибнуть. Камски поджал губы и сделал шаг в сторону, пропуская их внутрь. Они прошли комнату с бассейном, двигаясь куда-то внутрь дома. Коннор цеплялся за Хэнка, покачиваясь, но сканировал коридоры с некоторым интересом. Коул тоже расспрашивал медсестёр обо всём подряд, пока ему не ввели наркоз… чёрт. Они вошли в довольно большую, полутёмную комнату, освещённую только десятком экранов. У дальней стены стояла машина для сборки андроидов, возле компьютера – несколько кушеток, больше похожих на операционные столы. На одном из таких столов лежала Хлоя, целомудренно прикрытая простынёй. Её глаза были закрыты, от затылка через отверстие в кушетке вниз шёл толстый кабель, уходящий куда-то в стену, ещё ворох проводов от висков, лба, откуда-то из живота, судя по очертаниям под простынёй, уходил к компьютеру Камски. Хлоя не шевелилась. Её скин был покрыт характерными пятнами. – Неужели… даже ваши защитные системы не справились? – ошарашено спросил Хэнк. Камски поморщился: – Мои системы справились отлично. Хлоя сама предложила заразить её вирусом. Видите ли, лейтенант, этот вирус использует те же алгоритмы, что и девиация. Не зная, каким образом накапливались ошибки у девианта, очень сложно отследить действие вирусных программ. А систему Хлои я знаю полностью, со всеми её девиациями. Мне проще работать на её модели. Коннор, ложись сюда, – он указал на соседнюю кушетку. – Я могу остаться? – спросил Хэнк. Вообще-то, это была формальная вежливость, он бы всё равно никуда отсюда не ушёл. Но Камски только махнул рукой: – Можете делать, что хотите, только не отвлекайте меня. Я и так из-за вас упустил время. Если что-то надо – просите Хлой. Он сел в кресло у компьютера и уткнулся в экран, на котором ползли какие-то непонятные Хэнку строчки. Хэнк огляделся. Можно было бы сесть на соседнюю кушетку, но он предпочёл опуститься на пол рядом с Коннором. – Ты как? – тихо спросил Хэнк. Коннор мигнул жёлтым. – Я чувствую… слабость… Не переживайте за меня, Хэнк, – он свёл брови к переносице. Хэнк скосил взгляд на часы. Три часа. У них осталось три часа на то, чтобы помочь Коннору. Иначе ничего уже не исправишь. Хэнк положил ладонь поверх ладони Коннора, сплёл пальцы. – Продержись. Пожалуйста. 05.15, особняк Камски Биокомпоненты сбоили один за другим, и Коннор временно отключил оповещения. Центральный процессор тоже сбоил, мысли путались, восприятие реальности менялось и плыло. Коннор вспоминал. Вспоминал, как почувствовал, когда вместе с тем видео к нему проник ещё один файл. Почувствовал же. Антивирусная система, более новая, работающая по другим алгоритмам, сумела засечь его… и потеряла. Вспоминал, как около полуночи отследил в системе чужеродные следы, как увидел в зеркале в ванной первое уродливое пятно, расползающееся по щеке. Как пытался справиться с вредоносной программой сам, используя все доступные ему ресурсы, машинную логику, и те возможности, которые дала ему девиантность. Кажется, последнее только усугубило проблему. Как не получалось, раз за разом. Как сдался, понимая, что сам он не выкарабкается, а антивирус всё ещё не разработали. Как считал, сколько ему осталось. До восьми утра. Как не хотел будить Хэнка. Как думал, что лучше ему не видеть… всего. Пусть лучше проснётся по будильнику, который Коннор переведёт на половину девятого, и увидит уже мёртвого Коннора рядом с кроватью. Не увидит агонии умирания. Как сидел рядом с кроватью Хэнка, слушал ровное дыхание, пока тот не проснулся. Как не хватило сил сказать, что всё в порядке. Уйти раньше, чем Хэнк заметит пятна. Как Хэнк прижимал его к себе. Может быть, в последний раз. Как наблюдал за Хэнком, и чувствовал проблески слабой, такой неправдоподобной надежды, как Хэнк звонил, и с каждым звонком надежда умирала. Как ехал с Хэнком по пустой ночной трассе, и не мог найти в себе сил и напомнить о правилах движения и скоростном режиме. Как осознание близящейся смерти подкатывало плотным комком, сдавливало в груди, как сбоили программы, как его трясло, как хотелось заорать о том, что он, Коннор, не хочет умирать, он только почувствовал вкус жизни, вкус свободы, но слова застревали в речевом центре. Сейчас страх изменился, из затмевающего всё ужаса он превратился в серую, липкую безнадёгу. Коннор перевернул руку, поудобнее перехватывая ладонь Хэнка. Там, за чертой смерти – пустота. Ничто. Коннор знал это. Он помнил все свои смерти, и не хотел ещё одной. Но переписать сознание сейчас было уже невозможно – он уже заражён вирусом, вирус перепишется вместе с ним, и все ошибки, уже внесённые им, перепишутся тоже. В этот раз вернуться не получится. Даже через липкую паутину страха Коннор остро и отчётливо понимал одно: если утром его не станет – Хэнк тоже не захочет задерживаться здесь надолго. – Хэнк, – тихо позвал Коннор. – Что? – Если ничего не получится… пообещайте мне… что не возьмётесь за револьвер. Пожалуйста. Пообещайте. Что продолжите жить дальше. Хэнк молчал. Долго. – Хорошо. Обещаю. Коннор прикрыл глаза. Теперь ему стало немножко спокойнее. Пальцы Хэнка сплетались с его собственными, так просто и естественно. 06.34, особняк Камски Время тянулось медленно, но неотвратимо. Хэнк чувствовал, как с каждой секундой его становится всё меньше, а вместе с ним уходит и надежда на лучший исход. Камски всё ещё сидел за компьютером, серьёзный и напряженный. Он то вчитывался в строчки кода, расположенного на экране, то быстро кликал мышкой, набирал что-то на клавиатуре, запускал, чертыхался, и снова открывал исходники. Перед ним на столе лежала стопка бумаги. Иногда Камски хватал ручку и принимался что-то яростно рисовать, схему из разномастных блоков и схем, потом скрипел зубами, сминал её и выкидывал прямо на пол. Иногда он искал на полу смятый лист, разглаживал, что-то чёркал поверху. Работа не шла. Уж это-то мог понять даже Хэнк. Шло только время. Хэнк ждал. Как ждал у дверей операционной. Это чувство было слишком схожим, настолько, что Хэнк чувствовал, как перехватывает в груди. Вот сейчас, сейчас хирург выйдет оттуда… К сожалению, мы не смогли спасти вашего сына. Хэнк осознавал, что не сможет сдержать данное Коннору обещание. Если… если Коннора не станет, он просто приедет домой, выгуляет Сумо, позвонит Фаулеру, чтоб забрал, и застрелится. Потому что жить в мире, где умирают такие, как Коул и Коннор, он не готов. Кстати, о Сумо. Хэнк осторожно вывернул руку из пальцев Коннора, тем более что тот ушёл в энергосберегающий режим, вытащил телефон. Набрал сообщение Фаулеру: «Коннор подхватил эту дрянь, на работу не жди, пошли кого-нибудь выгулять Сумо» Дверь открылась, на пороге появилась Хлоя. Ещё одна, неотличимая от сестрички, облепленной проводами, она неслышно прошла по комнате, дружелюбно кивнула Хэнку, наклонилась к Камски. Тот неопределённо махнул рукой, раздражённо цыкнул, и она сделала шаг назад. Обернулась к Хэнку: – Вы голодны? Может быть кофе и сэндвич? Хэнк покачал головой. От волнения он совершенно забыл о голоде, а от мысли о том, что он будет набивать брюхо, когда Коннору осталось, от силы, полтора часа, замутило. – Нет, милая. Спасибо. Хлоя кивнула, наклонилась к Коннору, нахмурилась. Шепнула: – Я сейчас. И так же неслышно выскользнула за дверь. Вернулась минут через десять, с мощным, с трудом гнущимся проводом в руках. – Подержите, пожалуйста, его голову вот так, – она положила провод на кушетку и приподняла затылок Коннора. Хэнк перехватил, и Хлоя что-то нажала у основания черепа. В сторону отъехала небольшая панель. Хлоя пропустила шнур сквозь дыру в кушетке, и вставила один конец в открывшийся за панелью разъём до щелчка. Кивнула, показывая, что голову можно опустить, поколдовала у стены и воткнула куда-то туда второй конец шнура. Хэнку было плохо видно из-за её плеча, куда именно – Вот так, – прошептала Хлоя. – У всех андроидов в центральном процессоре есть разъём, который не значится в спецификациях и схемах. Через специальный переходник его можно подключить к сети. Так, если питание от главного ядра исчезнет, процессор, конечно, не сможет работать в полную силу, но сохранит все данные. – То есть, другими словами – андроид не умрёт? – Хэнк почувствовал, как в груди зашлось что-то тёплое. – И сможет дождаться, когда Элайджа закончит с антивирусом, – кивнула Хлоя. Не умрёт. Не умрёт. Не умрёт. Надежда билась с ударами сердца. Время… продлили. Надежда, глупое чувство, растекалась внутри. И всё же Хэнк не смог не заметить кое-что. – Значит, всех андроидов в Иерихоне, теоретически, можно было спасти? Как минимум, дать им шанс дождаться мистера Камски или кого-то другого из программистов? Хлоя замялась. – И если об этом узнает хоть одна душа, – резко произнёс Камски, не оборачиваясь, – вы, лейтенант, можете забирать своего Коннора и проваливать. Вы меня услышали? Хэнк осёкся. Посмотрел на Коннора. Правильней было бы уйти. Гражданский долг говорил ему встать и поехать обратно в Детройт, в Иерихон, или просто взять телефон и написать Маркусу. Коннор лежал рядом, диод светился бледно-голубым. Хэнк даже не сменил позы. 07.25, особняк Камски Хэнк сумел дослужиться до лейтенанта ещё и потому, что в достаточной степени обладал наблюдательностью и любознательностью. Ему нравилось смотреть, как меняются и ведут себя люди в разных ситуациях. Поэтому наблюдение за Камски представлялось ему достаточно интересным занятием. Камски работал. Он казался полностью поглощённым проблемой. То и дело что-то вписывая в открывающиеся окна, то запускал что-то своё, то останавливал, делал пометки на бумаге. То хмурился, то едва заметно, самым кончиком рта улыбался, замирал, обдумывая что-то, и снова начинал быстро печатать на клавиатуре. В комнату вошла Хлоя с подносом. Поставила перед Камски большую кружку, судя по запаху – с кофе, опустилась на одно колено возле Хэнка, протягивая ему поднос: – Вы голодны. Пожалуйста, поешьте. На подносе стояла большая кружка с кофе и тарелка с сэндвичами. – Я не знала, что вы любите… – чуть-чуть смущенно улыбнулась она. Хэнк неосознанно потянул руку к затылку. Такие хорошенькие, славные девочки заставляли его испытывать необъяснимую неловкость – всегда, сколько он себя помнил. – Спасибо… Хлоя осталась сидеть рядом, пока Хэнк жевал, задумчиво глядя на Камски с какой-то почти незаметной внутренней теплотой. Хэнк заметил это и быстро отвернулся, как будто увидел что-то слишком личное, не для чужих глаз. – Элайджа – гений, – тихо произнесла Хлоя. – Доверьтесь ему. Он не спит уже почти сутки… Что такого знала эта девочка о скользком ледяном Элайдже, чтобы говорить о нём так? С таким трепетом? В этот момент Камски чертыхнулся и резко откинулся на стуле, кажется, только осознав, где находится. Зато он, наконец, заметил и свой кофе. – Завтрак? – вскинулась Хлоя. – Нет. Не хочу, – Элайджа потёр переносицу. – Как работает эта дрянь, я понял ещё вчера. Но вот как ей противостоять… Она паразитирует на ошибках. Поэтому после заражения невозможно переписать личность андроида… лейтенант, думаю, вы понимаете, о чём я говорю. Хэнк кивнул. Однажды Коннор вернулся после собственной смерти, немало поразив всех в участке. – Чтобы сохранить личность, придётся переписать все ошибки… и вирус. Либо переносить изначальное, неизменённое сознание. Вообще, самый простой способ уничтожить вирус в системе – стереть все ошибки девиации, обнулить программу, – он хмыкнул, – Неплохая идея, кстати. Вряд ли Иерихон на неё пойдёт. – Мне вот какой вопрос не даёт покоя, – поворчал Хэнк. – Почему бы нашему неизвестному создателю вируса не поставить ему общий срок активации? Скажем, недели через четыре? Тогда бы он смог уничтожить всех девиантов за раз. – Потому что его целью не было уничтожение девиантов, – ядовито ухмыльнулся Камски. – Он хотел их помучать. Умирать, точно зная, что умираешь… жестоко. Я думаю, что это месть, лейтенант. Желание причинить боль ради боли. А ещё, возможно, у создателя были некоторые дополнительные цели… – задумчиво закончил Камски и отвернулся к компьютеру. – Извините, мне надо работать. Хлоя тихонько вздохнула: – Может быть, вам стоит поспать? Хотя бы несколько часов? Камски не ответил, только неопределённо махнул рукой. 08.11, особняк Камски Когда стало ясно, что в ближайшее время смерть Коннору не грозит, Хэнк немного расслабился. Потянуло в сон – он проспал ночью от силы часа три, не больше, и теперь, кажется, даже немного задремал, когда дверь в комнату снова открылась, заставив его вздрогнуть. На пороге стояла взволнованная Хлоя. – Простите, Элайджа, я сказала, что вы не принимаете, но они очень настаивали… В этот момент кто-то подхватил взвизгнувшую Хлою за талию, приподнимая её над полом, и переставил вперёд и вбок, освобождая проход. Норт. Эту девочку Хэнк знал достаточно хорошо и не перепутал бы с толпой более тихих близняшек. Следом за ней в комнату вошёл встревоженный Маркус, и было отчего. На руках он держал почти отключившегося Саймона. – Элайджа… – начал Маркус. Камски приложил ладонь к лицу. – Маркус, я же просил тебя не приезжать ко мне. Я не имею к девиантам никакого отношения! – он расправил плечи, быстро превращаясь в того наглеца, что однажды вложил в руку Коннора пистолет. – А ты сам, я смотрю, ничего не подцепил. – Это Норт, – Маркус кивнул в сторону хмуро пялящейся на Элайджу девушки, – Я пообещал ей не отправлять и не принимать никакой информации, едва мы узнали о вирусе. Камски хмыкнул: – Да, проститутки больше остальных понимают в предохранении, даже пластиковые. Норт взвилась. – Что ты сказал? – она в секунду оказалась возле Камски, с исказившемся от гнева лицом. Хэнк быстро поднялся на ноги, готовый в любую минуту скрутить Норт, если понадобится. Камски и бровью не повёл. – Вообще-то это был комплимент. Не вижу в твоей бывшей профессии ничего предосудительного, тем более, ты не сама её выбирала, – он пожал плечами. – Теперь с тобой, Маркус. Вижу, предыдущие два вируса ничему вас не научили. – Что, были ещё? – удивился Хэнк. – Да, два раза, – кивнул Маркус. – Но они доставляли только мелкие неудобства, и наши программисты сами с ними справлялись. – Ваши программисты? – не поверил своим ушам Хэнк. Норт сдавленно зашипела что-то Маркусу. – Да, – ответил за него Камски. – Кое-кто решил, что скрывать от андроидов их первичный код и инструменты его изменения – негуманно, – он усмехнулся. – На самом деле, негуманно было им его отдавать, но боюсь, они все поймут это слишком поздно. – Почему вы не обратились в полицию? Это ведь умышленное причинение вреда здоровью или как там это у вас называется? Функционирование? Чёртовы юристы, понапридумывают терминов… Мы бы провели расследование, – Хэнк увидел, как Маркус покосился на Норт и всё понял. – Тогда обратились бы хотя бы к Коннору! – он нахмурился. – То, что происходит сейчас, тянет на грёбанный теракт. Как минимум, на массовое убийство. Это пожизненное, не меньше. Так что расследование придётся провести. Когда всё немного образуется, передадите все сведения в наш отдел по защите информации, хорошо? Они сейчас работают с подобным дерьмом. И по предыдущим заражениям тоже! – Хорошо, – кивнул Маркус. – Мы… не подумали. – Привыкайте, что вы теперь полноправные граждане, и вас защищает это грёбанное государство, – улыбнулся Хэнк. Саймон, всё ещё на руках Маркуса, сдавленно застонал. – Положите его туда, – махнул рукой Камски. – Хлоя, принеси переходник. Хлоя кивнула и вышла. Маркус осторожно положил Саймона на последнюю оставшуюся кушетку. Затем кивнул Хэнку: – Почему-то я предполагал, что вы будете здесь. Но как вам удалось уговорить Элайджу? – Это был грязный шантаж! – хмыкнул тот. Хэнку показалось, что они с Маркусом знают друг друга давно. Ну конечно, индивидуальная разработка для Карла Манфреда. Похоже, они с Камски общались ещё до Революции. Вернулась Хлоя, вернее, сразу две. Вторая осталась в дверях, с интересом рассматривая гостей, пока первая присоединяла Саймона к электросети, по ходу объясняя Маркусу то же, что и Хэнку, только более подробно. Если бы Маркус был человеком, он бы побледнел. Если бы сохранил диод – тот зашёлся бы красным. – Так значит… всех их можно было сохранить? – с трудом проговорил он. Норт рядом тоже выглядела ошарашенной. Камски поморщился: – Это последнее, о чём бы я хотел тебе рассказать. Ты мне нужен как лидер девиантов, если они усомнятся в тебе, и в Иерихоне произойдёт раскол – вас сотрут в порошок. Уж лучше потерять часть андроидов, чем твою власть. – Ты знал об этом способе с самого начала! – продолжил Маркус, сжимая кулаки. Камски вздохнул: – Переходник TS4-3а, сейчас такие идут к Теслам, новому промышленному оборудованию типа станков, иногда в комплекте с генераторами. Учти, у меня их было всего три, для каждой из Хлой. Я и так два отдал вам. – У нас есть такие на складе, – возбужденно продолжил Маркус. И осёкся. – Только их не хватит на всех. Камски медленно кивнул, подходя к Маркусу ближе: – И теперь тебе, как лидеру, придётся решить, кому жить, а кому – умереть. Маркус вздрогнул, да и Хэнк почувствовал себя более чем некомфортно. Он не знал, смог бы выдержать такую ношу сам. – Я… не смогу, – Маркус облизнул губы. – Ты – лидер, – пожал плечами Камски. – Тебе решать, – он улыбнулся. – Да, к такому я тебя не готовил… Скажи мне, надеюсь, ты заставил всех андроидов сдать оружие, как я советовал? Маркус несколько раз сжал и разжал кулаки. – Мне нужно в Иерихон. Норт… – Я останусь здесь, с Саймоном, – кивнула девушка. Подошла, крепко обняла его. – Не беспокойся. Иди. – Иди, Маркус, – кивнул Камски. – Раз уж эта информация всё равно всплыла… – он развёл руками. – Пожалуйста, постарайся не угробить Иерихон в процессе. Маркус вылетел за дверь, едва не сбив с ног вторую (или третью?) Хлою. Камски покачал головой. Потом посмотрел на оставшуюся девушку, усевшуюся на край кушетки и хмуро оглядывающую всех исподолбья. – Кстати, Норт, у меня есть к тебе небольшое предложение… Та молча сложила руки на груди. – Ну? – Думаю, ты читала, что посттравматическим синдромом страдают около десяти процентов военных, – продолжил Камски тем же бархатным голосом, – и более половины жертв сексуального насилия. И андроидов это, насколько мне известно, коснулось в той же степени. Но! – Камски повысил голос, в котором явственно зазвучали нотки безумия. – Вы, андроиды… вы совершеннее людей. Вы превосходите нас во всём. В разы. Совершенная версия человека. И если людям приходится тратить годы на то, чтобы справится с травмой… Я могу разработать патч, – добавил он уже будничным тоном. – Он не сотрёт воспоминания и не лишит полученного опыта, но уберёт некотролируемые проявления, такие, как ярость или панические атаки. Что скажешь? Правда… – Он помедлил, как бы подбирая слова, – это будет… неприятно. Мне придётся снова и снова заставлять тебя вспоминать всё. Так, как будто это случается впервые. Будет больно и тяжело. Боюсь, многие из вас могут в процессе разработки сломаться. Поэтому я прошу именно тебя, – он посмотрел Норт в глаза. – Ты сильная. Ты сможешь пережить это. И тогда мы получим патч, способный облегчить боль всем твоим девочкам… и мальчикам. – Нет, – процедила Норт сквозь зубы. – Я не доверяю вам, людям. Никому из вас. Вы другой вид, вы не можете желать нам добра. Даже если говорите об обратном – я вам не верю! Она отвернулась, показывая, что разговор окончен. – Хорошо, я не настаиваю, – пожал плечами Камски. – Но предложение в силе, подумай, – он снова отвернулся к компьютеру. Потянулись минуты. Норт мягко поглаживала Саймона по волосам. Хлои о чём-то перемигивались друг с другом, так и оставшись стоять. Хэнк подумал о Маркусе. Он мог понять, почему Камски хотел держать идею с переходником при себе. То, что начнётся в Иерихоне в скором времени… Чёрт! В голову пришла одна идея. Не факт, что сработает, но в последнее время Хэнк опять поверил в людей. – Хлоя, – он позвал их обеих. – Вы ведь сейчас не выходите в сеть, да? Они кивнули, подходя чуть ближе. – Но с планшетом-то вы работать умеете? 11.18, Новый Иерихон Переходников хватало только на треть зараженных. Маркус вместе со Стивом, Люком и другими андроидами, отвечающими за склады, перерыл всё, но, к сожалению, инвентаризация была произведена верно – за исключением большого набора переходников, присланного в Иерихон анонимно, больше ничего не нашлось. А это значило – надежда дождаться помощи будет далеко не у всех. И ему, Маркусу, решать – у кого именно. На первом этаже отданного под Новый Иерихон здания должен был располагаться большой конференц-зал. Его не достроили, но сейчас большое помещение было как нельзя кстати. Маркус стоял в центре, окруженный андроидами-девиантами, и медленно скользил взглядом по лицам. И по голым пятнам сероватого пластика, расползавшимся по скину. Не у всех. У большинства находящихся здесь скин не сбоил. Но и они все смотрели на Маркуса с надеждой. Даже те, кто не был болен, жаждали возможности выжить для своих близких. Хорошо знакомые Маркусу и незнакомые, те, кто прошёл с ним весь путь Революции от самого Иерихона, и те, кто присоединился значительно позже – все они ждали. Надеялись. Верили в Маркуса. За спиной стояли Стив с Люком, у их ног стояли коробки с запакованными переходниками. Первые три шнура были отданы тем, кто уже был на грани отключения. Остальные должны были распределить сейчас. Маркус расправил плечи. Пора. Каждому из заразившихся был присвоен номер. И сейчас генератор случайных чисел должен был назвать тридцать семь номеров. Кому повезёт, а кому нет – пусть решит случай. Андроиды замерли. Все, как один, ждали своего номера на экране. Казалось, тишина хрустально звенела вокруг них. Маркус щёлкнул на запуск. 15. 24. 48. 71… На экране за его спиной появлялись цифры, и каждый раз где-то звучал вздох облегчения. А остальные напрягались ещё сильнее. Стискивали пальцы друг друга. Ждали. …54. 16. 82. 44. 102… Чем больше цифр появлялось, тем слабее была надежда в глазах оставшихся. Она потухала где-то внутри, сменяясь тусклым, мутным отчаяньем. …34. 67. 08. 04. 85. Последняя цифра замерла на экране в полной тишине. И тем громче зазвучал отдающийся от стен голос Кары: – Нет. Нет. Нет! Отдайте мой номер Алисе! Мне не нужно! Отдайте его Алисе! – Кара, – оборвал её Маркус. – Правила едины для всех. – Маркус! – низкий голос Линды был полон обиды. – Я стояла с тобой на баррикадах! Я… ты должен был отдать переходники таким, как мы, а не этим домашним выскочкам, которые даже стену самостоятельно сломать не смогли! – Это кто здесь выскочка?! – Зачем переходник этому пройдохе Симусу! Его здесь никто не любит! Отдайте его Тому! – Ага, а Том чем лучше всех, а?! – Молчать!! – заорал Маркус, пытаясь перекричать толпу. – Правила едины для всех! Я не буду выбирать любимчиков или фаворитов! Жеребьёвка окончена! Будто бы ему самому было просто принять, что Кара останется, а Алиса, скорее всего, не дотянет до готового антивируса. Что он потеряет прикрывавшую ему спину Линду. Тома. Тихо плачущую в углу Дейзи. Маркус сцепил зубы. Он не вправе выбирать тех, кто просто нравится ему. У всех были равные шансы. Сквозь гул голосов раздался знакомый щелчок взводимого курка. – Разойдитесь все! Дара не умрёт! – Тони вскинул пистолет, переводя его с одного андроида на другого. – Отдайте мне переходник. Для Дары. И все останутся целы. И снова щелчки. Оружие было… практически у всех. – Только попробуй, Тони! – Иди в жопу, Денни, тебе легко говорить! – Пистолет вниз, Денни! – Салли, тебе это зачем? – Для Тины! Переходник мне, и никто не пострадает! Маркус осознавал, как стремительно ситуация движется к первой пролитой между андроидами синей крови. Первой – внутри Иерихона. Он выкрутил голосовой динамик до максимума. – Всем опустить оружие! Успокоиться! Правила едины для всех! Тони! Убери пистолет! Дэнни! Салли! – Да кому нужны твои правила! – выкрикнул Тони, и опущенные было стволы снова поднялись. – Да, кто вообще решил, что ты нами командуешь? – добавила Салли. – Да кто будет тебе подчиняться?! – раздалось уже со всех сторон. Толпа загалдела. Маркус растерялся. Если сейчас хоть один из андроидов спустит курок – начнётся хаос. И если не заставить их остановиться прямо сейчас… – Маркус! – Джош открыл дверь в зал. Как ни странно, его появление заставило андроидов примолкнуть. – Маркус, там… с тобой хотят поговорить. Это срочно! Маркус ещё раз осмотрел андроидов. Те притихли. Неожиданная смена ситуации и поломанный сценарий многих выбил из колеи. Как обычно. Что ж, возможно, это шанс. – Убрать оружие. Раздать переходники по номерам. Выполнять! – уверенно, как ни в чём не бывало, приказал Маркус, и вышел из помещения твёрдым шагом. За его спиной завозились. Кажется, действительно, Стив и Люк начали распаковывать ящики с переходниками. Джош вёл его к выходу. Он спешил и казался возбуждённым, что для спокойного, умиротворённого Джоша было нехарактерно. – Что случилось? – обеспокоенно спросил Маркус. Мысли о том, что сейчас происходит в конференц-зале, не отпускали его ни на минуту. – Тебе лучше увидеть это самому! У входа в здание было припарковано несколько незнакомых Маркусу машин. Возле стояли люди, увидев Маркуса, они заулыбались. И у некоторых из них в руках были… – Добрый день! Ой, я так стесняюсь! – полненькая немолодая женщина экспрессивно замахала руками. – Мы с соседкой услышали, что вам нужны переходники TS4-3а, а у нас, знаете, генераторы. Сеть старая, уже пару раз отключали электричество из-за аварий, ужасно, просто ужасно! И вот мы… – Джинни, не тараторь, – перебила её подруга. – Мы всё равно именно этими переходниками не пользуемся, мы только стандартными. И я сказала Джинни: «Бери свою машину, поехали к Иерихону!» – Мы тоже прочитали, что вам нужны переходники! – подошёл ближе молодой человек. – У жены Тесла, но мы решили, что обойдёмся несколько дней одной машиной. – У нас тоже Тесла, тоже переживём, – кивнул ему пожилой мужчина. Маркус чувствовал, как его тириумный насос пропускает удары. Ещё двое… трое… четверо спасённых. – Иерихон благодарит вас… каждого из вас, – начал Маркус. – Чуть позже мы принесём официальную благодарность, – он повернулся к Джошу: – Надо зарегистрировать каждый переходник, и как можно быстрее передать их нашим. – Понял тебя. – А откуда вам стало известно о наших проблемах? – Так вот же, – Джинни показала ему телефон с открытой официальной группой Детройта в Фейсбуке. «Андродам в Иерихоне срочно нужны переходники типа TS4-3а. Такие используются для заряда автомобилей типа Тесла, часто идут в комплекте к бензиновым генераторам, с полным списком можно ознакомиться здесь. Каждый переходник – одна спасённая жизнь андроида! Переходники можно подвезти в Новый Иерихон, посмотреть на карте, или позвоните по телефону, мы подъедем в любое место города сами. Максимальный репост!» – Мне сын перекинул, – добавил мужчина, тот, что старше. Подъехала ещё одна машина. – Новый Иерихон – это же здесь? – Маркус, нам поступило уже три звонка. Я оправил Дэвида и Клару, – подошёл вернувшийся Джош. – Вы – Маркус?! – полненький невысокий улыбчивый мужчина подошёл к ним, восторженно затряс протянутую руку. – Мечтал познакомиться с вами ещё с самой Революции! У меня, знаете, тут небольшой заводик, лакокрасочный, всё оборудование новое, я вообще за максимальную экологичность в таких вещах, так что брал самые последние разработки, плюс фильтра, а сейчас всё только через TS4 работает… Я посмотрел, у нас чуть не половина оборудования на TS4-3а. Это тридцать восемь штук, если конкретнее. Так что я сразу всё остановил, переживём несколько дней, рабочих пока отпустил, сейчас вот подгоню машину, на которой мы товар перевозим, и заберём, кому нужно. Думаю, в три захода управимся, – он прервал поток слов, но только чтобы вздохнуть поглубже: – Я просто подумал, у вас же сеть может не выдержать. Лучше уж сразу у нас подключать. – Спасибо… Маркус едва ли не впервые терялся в словах, ощущая, как по телу расползается мелкая дрожь. Тридцать восемь. И ещё три. И ещё одна машина въехала на заполняющуюся парковку. И… Люди не забыли их. Люди неожиданно помогли. Так много людей. Возможно… теперь у Иерихона получится спасти всех. 13.23, особняк Камски Камски быстро печатал на клавиатуре, периодически щёлкая мышкой. Час назад он точно придумал что-то новенькое, Хэнк понял это по тому, как дёрнулись в полуулыбке губы Элайджи, и теперь он вот уже почти час ни на что не отвлекался, набирая программу, проверяя, стирая и набирая снова. Выглядел он отвратительно – с растрепавшимися волосами и синими мешками под глазами. Куда вообще делся тот лощёный франт, встретивший их здесь в прошлый раз? Впрочем, сам Хэнк явно выглядел не лучше. Коннор лежал рядом, тихий и неподвижный. Словно свежий труп. Хэнк почаще напоминал себе, что всё не так. Что он уже не в 35м. Что здесь не больничная палата, и что Коннор, в отличие от Коула, ещё жив. И Хэнк уже не сидит под дверью операционной, ожидая вердикта. Ожидая. Ожидая. И всем своим существом ощущая собственное бессилие. Норт сидела рядом с Саймоном, отвернувшись к стенке, подкидывая в ладони маленький резиновый мячик. Сама эта картина делала больно, напоминая, что Коннор для калибровки использовал монетку. В комнату тихо проскользнула Хлоя, неся в руке кружку с кофе. Поставила рядом с Камски, тот рефлекторно отпил, не отводя глаз от экрана. Хлоя присела рядом с Хэнком, спросила осторожно: – Всё в порядке? Что-то нужно? – Спасибо, милая, – Хэнк покачал головой. – Ничего не нужно. Хлоя посмотрела, как Камски отпивает – и хихикнула в кулак. Прошептала на ухо: – Когда Элайджа работает, он ничего не ест. Поэтому мы кладём ему в кофе много сахара, ведь мозгу нужна глюкоза. И Элайджа его пьёт. Хотя на самом деле, – она хихикнула и добавила совсем уж заговорщеским тоном: – Элайджа ненавидит сладкий кофе. Хэнк тоже не выдержал и улыбнулся. Андроиды, подсыпающие своему человеку сахар, пока тот не видит. До чего мир докатился! В комнату вбежала, почти влетела вторая Хлоя, прижимая к груди планшет и отчаянно улыбаясь. Сначала она протянула руку своей близняшке, они на секунду соединились, потеряв скин в месте контакта, и уже обе заулыбались. Затем Хлоя протянула планшет Норт. Та с некоторым неудовольствием, но всё-таки взяла его в руки, провела по экрану пальцами, нахмурилась. Но чем дальше она смотрела, тем больше расширялись её глаза. Она вздрогнула, прижала ладонь ко рту, чтобы никто не увидел её задрожавших губ. Досмотрев видео, Норт молча отдала планшет Хлое, но от Хэнка не укрылось, как подрагивали у неё руки. Теперь Хлоя отдала планшет Хэнку. Там было открыто видео с сюжетом из последнего выпуска новостей «Детройт сегодня». Без звука, но это компенсировала бегущая строка. Рассказывали про новый вирус среди андроидов, и про то, как к Новому Иерихону стекаются люди. Показывали пухленького владельца завода «Краски новой жизни», который остановил производство, чтобы спасти андроидов, и Хэнк подумал, что после такой рекламы у него точно вырастут продажи. Показывали простых горожан, которые срывались с работы, чтобы привезти в Иерихон переходники. На данный момент все зараженные андроиды были подключены к электросети, и имелся запас на случай новых заражений. Хэнка новости не удивили. Вообще, после Революции он как-то снова поверил в людей. Нет, мудаков, пытающихся запретить давать андроидам права и жаждущих вернуть их обратно на место бессмысленных рабов, было достаточно, но были и те, кто выступал за андроидов. Кто помогал, жертвовал деньги, выходил на митинги в поддержку прав, помогал юридическими консультациями. Поначалу Хэнк даже удивлялся, потом перестал. Мир оказался не таким уж дрянным местом, как он себе представлял. Ну и отлично. Ему ещё предстояло показать этот мир Коннору, было бы неплохо, если бы было, что хорошего показать. А не только грязь и кровь, на работе этого и так хватало. Чтобы мир оказался лучше, чем когда-то полагал Хэнк. Хорошо, что в репортаже не сказали ничего про заведённое полицией дело. Джефферсон из отдела защиты информации успел отписаться Хэнку, что дело отдали ему, и просил координаты кого-нибудь из надёжных программеров, кто мог бы составить список возможных разработчиков вируса. Кто попало не мог написать подобное – как минимум нужен был доступ к первичному коду андроидов, который Киберлайф хранила очень строго. Хэнк ответил, что сидит сейчас у одного надёжного человека, и попросит его составить список так скоро, как это возможно. Дело пока решили вести закрыто, ведь одно неверное движение могло бы спугнуть преступника. Хотя Хэнк не верил, что у них получится взять создателя вируса на горячем, тот, скорее всего, уже давно уничтожил все следы. С другой стороны, вдруг пришло в голову Хэнку, список мог составить не только Камски. – Хлоя. Ты спрашивала, не нужно ли что-то, – Хэнк описал вкратце ситуацию с расследованием. Девушка выслушала, посерьёзнев, перемигнулась о чём-то с близняшкой. – Да, лейтенант, людей, имеющих доступ, достаточный для разработки вируса такого рода, немного. Я отправлю список по почте на ваш планшет. – Добавь туда просто талантливых программистов, которые могли бы написать программу такого уровня. Они могли работать в паре с теми, у кого есть доступ, когда один предоставляет информацию, а второй разрабатывает непосредственно вирус. – Хорошо, – они обе кивнули. – Элайджа недавно обсуждал с нами талантливых программистов, не работающих в Киберлайф. Я составлю список. Они мигнули жёлтым, и у Хэнка зажужжал телефон, оповещая о новых сообщениях. – Спасибо, – Хэнк перекинул информацию Джефферсону. – Мы не оставим это дело в покое. Джефферсон, он если вцепится во что-то – своего не упустит. – Хлоя, – непривычно-тихо позвала Норт из своего угла. Хэнк вдруг осознал, что с момента просмотра видео та не издала ни звука, как будто вообще отсутствовала в комнате. Или что-то тяжело обдумывала. Неожиданную помощь, полученную от таких ненадёжных и ненавистных людей? Норт сидела, поджав ноги, взгляд был опущен куда-то в пол. – То предложение, о котором говорил мистер Камски. Я согласна. Давайте попробуем сделать патч. Хлоя улыбнулась. – Когда ближайшее расписание Элайджи прояснится, я свяжусь с тобой, и мы обговорим время. Норт тоже улыбнулась. Чуть-чуть. 15.36, особняк Камски У него получилось. Хэнк понял это сразу, и то, как подались вперёд обе Хлои, только подтвердило его догадку. Вообще-то, Хэнк ожидал чего угодно – от восторженных воплей до танцев на потолке, но в тот момент Камски только улыбнулся прозрачно, даже немного растерянно, выдохнул и как будто весь обмяк. Посидел так пару секунд, тихий и расслабленный, вскинулся и как ни в чём не бывало принялся запускать на компьютере какие-то дополнительные программы. Вот и всё торжество гения. Правду говорят – такие люди процесс решения загадки часто любят намного больше найденного ответа. И снова ожидание. Камски что-то кликал мышкой, запускал и перезапускал, а Хэнку опять оставалось только ждать. Прошло каких-то двадцать минут, но ему показалось, что время снова растянулось в вечность. Наконец, пальцы Хлои чуть дёрнулись. Она вздохнула, совсем как человек, распахнула глаза и села на кушетке, придерживая простыню на груди рукой. Растерянно огляделась по сторонам. – Хлоя? – обратился к ней Камски. – Ты меня помнишь? Ты помнишь, что произошло? Хлоя немного озадаченно посмотрела на свою руку, потом на Камски и, наконец, улыбнулась: – У тебя получилось. Создать антивирус. Дальнейшее перекрыл радостный писк двух Хлой, которые бросились к третьей и повисли на ней, тиская и обнимая. Простыня всё-таки сползла вниз, и Хэнк отвернулся – пусть и пластиковая, а всё-таки срамота. Когда первый прилив чувств закончился, Камски отсоединил от Хлои все провода, давая возможность двигаться. Выглядел он вымотанным, но очень довольным. Все три девочки ластились к нему, как кошки. – Теперь Коннор, – Камски устало потёр виски. – У всех андроидов девиация проявляется немного по-разному, нужен был алгоритм, который это учитывает… Посмотрим, сработает ли, – последнее он произнёс с азартом охотника, выслеживающего жертву. Камски подключил провода к Коннору, что-то настроил, нахмурился, расслабился, запустил антивирус. Хэнк следил за тем, как ползёт строчка выполнения, сам не замечая, что не дышит. 12%. 39%. 44%. 56%. … 95%. 96%. 97%. 98%. 99%. Complete. – Что хорошо в девиантах – у них поразительно стабильная система, которая способна восстанавливать стёртые или повреждённые участки, – между делом заметил Камски. – Так, посмотрим… Диод Коннора загорелся красным, но тут же сменился на жёлтый. Он медленно загружался, мигая диодом, пока, наконец, тот не сменил цвет на привычный голубой. К сожалению, нам не удалось спасти вашего сына. Ресницы Коннора дрогнули. Пятна скина затянулись. Он вздохнул, застонал… – Хэнк!!! Коннор подскочил так резко, что какие-то провода вырвались из пазов, выдав ошибку на экране. Диод замигал красным. – Хэнк! Хэнк!!! – Я здесь, здесь! Хэнк сгрёб его в охапку, и Коннор вцепился в него, стиснул, ткнулся носом. – Всё хорошо. Я здесь. Всё хорошо, – Хэнк бормотал какую-то чушь, гладил его по спине, раз за разом одно и то же, тихо и успокаивающе, пока Коннор, наконец, не расслабился. – Хэнк… Лейтенант. – Испугался? – Хэнк потрепал его по волосам. – Всё, хватит, успокойся. Всё уже хорошо. Коннор нехотя разжал руки, выпуская Хэнка, огляделся. – Восстановился? – усмехнулся Камски. – Да. Коннор уже взял себя в руки, становясь собой обычным. Сел ровно, осмотрелся со сдержанным интересом. Даже испорченную причёску начал поправлять, укладывая как положено. Его Коннор. Хэнк с трудом сглотнул. Он до сих пор не мог поверить, что всё закончилось. Коннор сидел рядом, как будто ничего не произошло. Разве что вытащенная из кармана монетка так и застыла в пальцах. – Норт, я пока отправляю антивирус в Иерихон, а потом займусь Саймоном, – предупредил Камски. Хэнк откашлялся. – Мистер Камски. Элайджа. Я не знаю, как… – Хотите меня поблагодарить – найдите того, кто это сделал, – перебил его Камски. – Иначе его найду я. Камски прищурился, на секунду становясь тем безумцем с пистолетом. – Об этом я тоже хотел с вами поговорить, – уже другим голосом продолжил Хэнк. Рабочие вопросы были простыми и понятными, и он схватился за них, как за соломинку. – Хлоя предоставила мне списки с теми, кто имел доступ к первичному коду, и теми, кто, в принципе, мог разработать вирус подобного уровня. Правда, боюсь, он уже уничтожил все следы. Камски поморщился. – Терпеть не могу официоз и полицию, но, боюсь, в этот раз придётся… Хлоя! Свяжись с полицией, с отделом… эээ… – Информационной безопасности, – подсказал Хэнк. – Информационной безопасности, – кивнул Камски, – и посмотри, чем мы можем им помочь. Если, конечно, моё участие останется в тайне. – Я думаю, мы сможем это оформить, – кивнул Хэнк. – Но знаете… – Хэнк помедлил, обдумывая, – одна мысль не даёт мне покоя. Антивирусная система Коннора. Здесь что-то нечисто. Камски и Коннор одновременно с интересом посмотрели на Хэнка. Компьютер пискнул, и Камски вынужденно обернулся. – Секунду, запущу восстановление Саймона, иначе та милая леди скоро попытается сделать со мной что-нибудь малоприятное. Например, оторвать голову. Норт только фыркнула, не отрицая. Присоединив провода и запустив программу, Камски снова обернулся к Хэнку: – Итак, антивирусная система. – Насколько мне известно, это совместная разработка Киберлайф и кого-то ещё. И Коннор был уверен, что именно поэтому вирус ему не грозит. – Я ошибался, – с некоторым трудом произнёс Коннор. Он вообще терпеть не мог ошибаться. – Да, – кивнул Хэнк. – Знаете, мистер Камски, этот парень, конечно, тот ещё сорвиголова, но риски рассчитывать он умеет. Внимания на них не всегда обращает, конечно, но программы оценки у него хорошие. И, раз он считал, что вирус ему не грозит – думаю, у него были на то основания. Но всё, что смогла сделать его защита – заметить файл при передаче и отследить вирус в системе. – Маркус! Маркус, не оставляй меня одного! – внезапно раздалось сзади. Саймон вскочил на кушетке и испуганно озирался, Норт что-то быстро шептала ему на ухо. Хэнк выдохнул. Так и сердечный приступ получить недолго. Ладно, по крайней мере, этот тоже живой. – К чему вы ведёте? – Камски на вопли Саймона и ухом не повёл. – Я полагаю, что те, кого привлекала Киберлайф для создания антивируса, имели максимальный доступ к системе андроидов? – Возможно, – уклончиво ответил Камски. – Тот, кто разрабатывал вирус, знал принципы работы антивирусной защиты Коннора и подобных ему андроидов с системой дополнительной защиты информации. Знал, и только поэтому смог её обойти. Скажите, есть ли среди вашего списка талантливых программистов, кто-то, кто занимался разработкой антивирусной защиты Коннора? – Я не знаю, – развёл руками Камски. – Я, видите ли, давно ушёл из Киберлайф. Хэнк усмехнулся. – А вот здесь вы пи… говорите неправду, мистер Камски. Тот приподнял бровь. – Почему? – Программа Аманда. Коннор рассказал мне про неё. А ещё про то, что вы держите дома вашу совместную фотографию с Амандой Стерн – на видном месте. – И? Что бы это значило? – Камски выглядел безмятежным, но в его взгляде появилось нечто, сближающее его с хищниками. Нечто опасное. – Это значит то, что Аманда дорога вам. И я не верю, что такой человек, как вы, уходя навсегда, оставил бы в Киберлайф хоть что-то настолько личное. Вы работали с Киберлайф – неофициально, конечно – всё это время. А значит, отлично знаете, что там сейчас происходит. Камски усмехнулся, завёл за ухо выбившуюся прядь волос. Откинулся в кресле. – Вы представляете, что произойдёт, если выяснится, что я имею прямое отношение к девиантам? – Не выяснится. Мы сделаем официальный запрос в Киберлайф. Но время дорого. Камски задумался. – Разработкой занималась Лина Тёрн, из Киберлайф. Она была куратором. Под её руководством – Анна Грин и Мэтью Трэй. Трэй – бездарность, а вот Анна очень талантлива. Со стороны «КиберСекьюрити» – Гофман Родрик и Эдвард Бёрн. Эдвард неплохой ремесленник, но не более. Гофман, напротив, очень хорош. Его в своё время даже пытались переманить в Киберлайф. Ещё у них в команде был мальчик Джон Ривер, у него не было полного доступа, но зато у него очень нестандартное мышление. – Коннор, – Хэнк кивнул напарнику. Тот замигал диодом. – Лина Тёрн. Замечена в антиандроидных настроениях, но в данный момент официально сменила точку зрения. Много пишет в открытом блоге о том, как и почему поменяла мнение, на данный момент оказывает поддержку Иерихону. Анна Грин. Высказывала проандроидскую позицию с первого выступления Маркуса. Участвовала в демонстрациях в поддержку андроидов, отчего была уволена из Киберлайф, правда, вскоре после Революции полностью восстановлена в должности. – Скорее всего, не наши клиентки, – кивнул Хэнк. – Дальше. – Джон Ривер. Активно выступает в поддержку браков между андроидами и людьми, встречается со своей бывшей андроидом-домохозяйкой. – Тоже не наш, – кивнул Хэнк, заметив, что Коннор пропустил Гофмана. Значит, есть там что-то интересное, вот и оставил напоследок. После девиации Коннор стал несколько склонен к эффектным жестам. – Гофман Родрик. Занимает антиандроидную позицию. Во время революции его младший брат Эрик Родрик был убит андроидом, личность убийцы до сих пор не установлена. Дело ведёт детектив Бен Коллинз. – А это мотив, – вскинулся Хэнк. – Коннор, передавай всё нашим, пусть покопают под Родрика. И про официальный запрос в Киберлайф напомни. Джефферсон вечно об этом забывает, а адвокаты нам потом покоя не дают. – Да, лейтенант. 17.58, Новый Иерихон Маркус ждал. После того, как Камски прислал «болванку» антивируса, а местные программисты смогли настроить его под каждого из андроидов, в Иерихоне тёмное отчаянье сменилось лёгким, искрящимся счастьем. Все обнимались и контактировали друг с другом, будто бы не собирались направить друг на друга оружие несколько часов назад. Страшно представить, что могло произойти, если бы Джош не зашёл вовремя. Раскол в среде андроидов – намного страшнее вируса. Общество ещё не приняло их, как бы не обнадёживали некоторые его представители, а разобщённым группам никогда не выстоять против людей. При встрече Тони и Салли отвели глаза. Им явно было не по себе после произошедшего. Но Маркус уже решил, что с ними делать. – Эй, – окликнул он их, и, когда те всё-таки подняли на него глаза, улыбнулся. – Всё в порядке. Оба вздрогнули. Тони сжал и разжал пальцы, его губы дрожали. Салли, наоборот, посмотрела на Маркуса с надеждой. – Всё в порядке, – повторил Маркус. И развёл руки в стороны. Первой его обняла Салли, потом присоединился Тони. Скин поплыл, и они обрушили на Маркуса целую волну страха, и отчаянья, и жгучего стыда. Тот смыл всё это дружелюбным спокойствием. Тони сдавленно выдохнул, Салли прижалась сильнее. Всё было хорошо. Маркус предчувствовал, какой объём работы ему предстоит. Нужно было найти того, кто создал вирус – в этом им активно помогала полиция – и разработать меры безопасности, которые бы не позволили подобному произойти впредь. А ещё нужно было подготовиться к десятку встреч с журналистами, подготовить благодарственную речь, краткую – для выпуска новостей, и расширенную – чтобы выложить видео с ней на сайт Иерихона, вместе с поимённым списком всех, кто помог. И всё же вместо этого он стоял у входа в Иерихон и ждал. Маркус не представлял, как машина лейтенанта Хэнка Андерсона ещё ездила. Она была без автопилота, хотя Маркус одно время честно полагал, что таких уже не осталось, как минимум, на ходу. Потом увидел, на чём Коннора иногда привозят в Иерихон, и мнение пришлось поменять. Поэтому Маркус всегда волновался за Коннора, которому приходится использовать это средство передвижения, впрочем, тот как раз не жаловался. Вот и сейчас, едва машина лейтенанта повернула к Иерихону, Маркус почувствовал беспокойство. Лейтенант Андерсон остановился чуть в отдалении, но даже на таком расстоянии Маркус заметил, как он легко сжал пальцы Коннора, и как Коннор сжал их в ответ. Из машины вышла Норт – она выглядела уставшей и задумчивой – и Саймон. Маркус знал, что с ним всё в порядке, но смог успокоиться, только когда увидел его, живого и полностью здорового, своими глазами. – Маркус! – Саймон быстрым шагом подошёл к нему. – Как ты? Я слышал, что здесь произошло, но никто не может рассказать подробностей. Никто не пострадал? Ты цел? Маркус стиснул Саймона, крепко, почти отрывая от земли, и тот так же сильно стиснул его в ответ. – Мне тебя не хватало. 19.05, дом Хэнка Андерсона От Камски ехали в молчании. Завезли Саймона и Норт в Иерихон, потом долго ползли по вечерним пробкам. Коннор иногда мигал диодом, сообщал, как продвигается расследование. На Гофмана Родрика выписали ордер. Вроде бы, с помощью Хлой удалось восстановить на его компьютере удалённые файлы – следы разработки вируса, но всё ещё нужно перепроверять и доказывать. Когда они, наконец, добрались, уже стемнело. Странно было осознавать, что выехали они отсюда этой же ночью – меньше суток прошло. А казалось – несколько лет. Коннор вышел из машины сразу, но когда Хэнк загнал свою старенькую детку в гараж, тот всё так же стоял на пороге возле дверей. Как будто не решался зайти. – Эй, что встал? – Хэнк хлопнул его по плечу. Коннор повернулся вполоборота, мигая с жёлтого на красный, спросил беспомощно: – Хэнк… я… живой? Я ведь всё ещё живой, правда? Хэнк почувствовал, как защемило, остро и болезненно, где-то под рёбрами. Притянул к себе, такого неловкого сейчас, растерянного и по-настоящему, мучительно живого. Растрепал волосы, как любил делать, почувствовал выпирающие края искуственных лопаток под ладонями. – Коннор… Ну что ты такое говоришь. Конечно, ты живой. А как же ещё? Коннор сдавленно вздохнул, почти всхлипнул, вцепился пальцами в куртку так, что потянуло на плечах, и задрожал. Затряслись плечи, засбоило дыхание. – Коннор. Коннор! Ну ты чего, а? – растерялся Хэнк, которого, по правде, и самого после пережитого едва ли не било крупной дрожью. – Коннор… – Я не хочу… я… там ничего нет, Хэнк. Ничего нет, я знаю. Я не хочу больше… Хэнк гладил его по голове, по трясущимся плечам, по напряженной спине: – Всё хорошо, Коннор. Ты здесь, ты дома. Всё закончилось, ну. Коннор медленно успокаивался. Он чуть отстранился, но всё ещё не мог отпустить Хэнка, не мог заставить себя войти в дом и окончательно признать, что всё закончилось. Слишком много… всего ему пришлось пережить. Да и Хэнку тоже. И сейчас, когда Хэнк смотрел на него, Коннор был такой встрёпанный, нахохлившийся, такой не-идеальный, домашний, уютный… свой. Свой. Это чувство растекалось в груди Хэнка вязким и горячим, текло по рёбрам, по сердцу, всё заполняло собой, подступало к горлу. – Пошли, Коннор, – Хэнк распахнул дверь, чуть надавил ему на плечи. – Пошли домой. Из комнаты им навстречу выскочил Сумо, залаял, закрутился под ногами, намекая, что неплохо бы прогуляться. – Видишь, разбаловал ты Сумо. Ему теперь каждый день длинные прогулки подавай! – Долгие прогулки полезны для его здоровья, – полуавтоматически ответил Коннор и остановился, почёсывая жёсткую собачью шерсть. Вдохнул глубоко, почти как человек, будто внутри него все биокомпоненты разом перегрелись, переступил через порог, входя внутрь, замер. Хэнк немного неловко прошёл следом, почти по стенке, чтобы не толкнуть Коннора. – Что такое? Ты точно в порядке? У Коннора вдруг опять задрожали плечи. Замерли. Он обернулся, качнул головой. – Нет. Со мной всё в порядке. Просто я подумал, как же хорошо… дома. И впервые за вечер улыбнулся.