love doesn't fade so easy

Концерт был в самом разгаре. Фанаты громко аплодируют, лайстики мерцают ослепительным серебряным светом. Донмён кивает Ёнхуну и обращается к толпе. — Everyone! Сегодня мы хотим увидеть голубой океан!— толпа начала громко кричать. — Сейчас выключится свет, пожалуйста, включите на лайстиках цвет Ёнхуна! — Один, два, три!— говорили все пятеро одновременно. После трёх свет погас. Сначала была полнейшая темнота, но потом они смогли увидеть это... Гигантский зрительный зал начал светиться, шар за шаром, прекрасным цветом голубого яичного робина*, который представлял старшего. Вскоре, всё здание было окутано самым ярким синим светом, который когда-либо видела группа. Глядя на этот океан, находящийся перед ними, один из участников не мог скрывать эмоции. Ёнхун стоял по центру, смотрел на фанатов. Они помогли стать ему и его друзьям знаменитостями, которыми они всегда мечтали быть. Он чувствовал, как сердце наполняется благодарностью и любовью: он не мог видеть ничего, кроме чистоты и доброты в людях, которые поддерживали его. Он будет скучать по этим людям. Его глаза начинают наполняться слезами – счастливыми и горько-сладкими, он не может сказать и слова. С дрожащими губами, он опустил козырёк кепки, чтобы прикрыть глаза. Свет включился в тоже мгновение. Когда слёзы действительно начали падать, он услышал громкие крики поддержки от мемберов и зала. Ёнхун чувствовал тепло других. Его близкие и его любовь, все рядом. Он продолжал плакать. Концерт подходил к концу, но они не хотели уходить. Не сейчас. Потому, что когда они сойдут со сцены, им нужно будет попрощаться со старшим: с тем, кто направлял и поддерживал в трудные времена и сложный повторный дебют. Они не смогут видеться ближайшие 2 года, и этот призыв просто разрушил всё. Ёнхун говорил им не переживать, ведь он скоро вернётся домой, и все пытались прислушаться к его совету. Это было тяжело, но им удалось провести последние дни вместе с фанатами и улыбками на лицах. Но, к сожалению, конец концерта уже наступил. Они спустились со сцены, помахав фанатам на прощание с всё той же улыбкой, и направились в свою раздевалку. В комнате было тихо, так как все пятеро смотрели друг на друга, не в силах придумать, что делать дальше. Канхён тяжело вздохнул, и Харин, всегда чувствительный к эмоциям блондина, мягко потер его спину, чтобы успокоить. Даже всегда ликующий Донмён выглядел очень обеспокоенным, а Гиук и вовсе подавлен. Ёнхун поднял голову и позволил улыбке пробиться сквозь мрачную атмосферу. — Хэй, — начал Ёнхун, и мемберы посмотрели на него. — Не будьте такими несчастными. Что если я поговорю с каждым наедине? — он посмотрел на свой телефон, когда высветилось уведомление. — У меня есть ещё примерно девять часов или около того. Так что у нас есть время поболтать,— остальные четверо кивнули, и Ёнхун улыбнулся Харину, жестом показывая ему подойти ближе. Три мембера вышли из комнаты, и Донмён тихо закрыл дверь за ними. Харин выглядел очень подавленным и нерешительным, прежде чем робко попросить обняться со старшим. Ёнхун, конечно же, разрешил это сделать. Лидер чувствовал, как слёзы пропитывают рубашку в районе плеча. Он чувствовал всю боль Харина и прекрасно понимал его. Харин был разным: харизматичный, тихий, взрослый и в то же время глупый, но он действительно чувствительный ко всему на свете. Он заботится о своих друзьях и младших, у него всегда были свои интересы и тараканы в голове, как и у Ёнхуна. Харин изо всех сил старался думать в положительном ключе о данной ситуации. Ёнхун сказал ему не беспокоиться, и если он хорошенько всё обдумает, то поймёт, что всё будет нормально даже после ухода лидера. Канхён вошёл следующий, но был ещё более замкнутым, чем Харин. Это невозмутимое лицо, сквозь маску которого Ёнхун видел всё. Блондин всё ещё был в шоке от столь неожиданного призыва старшего в армию. Не смотря на то, что Канхён был лидером до этого, он оказался более склонным к переутомлению. Ёнхун сказал следить за собой и остальными мемберами, не пренебрегая собой. Младший покинул комнату с чувством уверенности и лёгкой улыбкой на лице. После в комнату зашёл Донмён, закрыв дверь с мягким щелчком. Как только его рука отпустила ручку, он бросился в объятия Ёнхуна. Старший знал, что единственный способ успокоить Донмёна - это подарить ему свою любовь и самые тёплые объятия, и он был более чем готов сделать это. Потирая спину младшего, Ёнхун спросил, что случилось. Донмён сказал, что не хочет отпускать своего хёна. Лидер сдерживал его крики и утешал долгое время. Он сказал младшему, что никуда не денется, и что они все ещё будут на связи почти все время. Донмён выходил из комнаты, не переставая шмыгать носом. Последний зашёл Гиук. Мемберы закрыли дверь снаружи. Утешительная улыбка Ёнхуна исчезла, но на её месте появилась более искренняя. Гиук выглядел убитым горем. Ёнхун подошёл к Киа и, взяв за руку, повёл к большому стулу, где сам до этого сидел. Первый сел Ёнхун, а после осторожно посадил к себе на колени младшего. Басист развернулся лицом к старшему и оперся руками о его грудь. Ёнхун улыбнулся и начал играть с волосами Гиука. Киа не был человеком слов. Он позволял действиям говорить самим за себя, и поэтому именно сейчас он не мог открыться старшему. Ёнхун наоборот. Он всегда знал, что сказать, и когда. Но с Гиуком весь его разум просто отключался. Он чувствовал каждой клеткой своего тела все эмоции младшего без слов. Он понимал его лучше кого-либо на этом свете. Вот почему они влюбились. Что-то щёлкнуло, они хорошо поняли друг друга. Никогда не было необходимости объяснять. — Что у тебя на уме, малыш?— прохрипел старший, чувствуя, что Гиук немного успокоился. Темноволосый нахмурился. — Без тебя всё будет иначе,— дулся Гиук и ещё сильнее прижался к груди старшего. Ёнхун вздохнул. — Ты прекрасно понимаешь, что мне нужно уходить. Я буду приезжать на каникулах, на день рождения и ещё несколько раз, — Гиук поднял глаза, наполненные слезами. Губы басиста снова дрогнули. Немного выпрямившись и собравшись, Киа почти кричал. — Но я не хочу, чтобы ты уходил! — слёзы начинали стекать по щекам. — Кто.. кто будет спать рядом со мной, когда я не смогу уснуть? Кто будет со мной в студии, ждать до самого утра, а после идти вместе до общежития? Кто будет так же понимать меня?! — Гиук прижался к груди старшего, рыдая, и слабо ударил его по руке. — Это не честно. Не честно… Ёнхун нежно обнимал плачущего младшего и очень серьёзно смотрел на него. Старший не хотел плакать при Киа, но чувствовал, что слёзы появляются на его глазах. Чтобы отвлечься, он похлопал его по спине и заставил поднять голову. Хнычущий басист инстинктивно посмотрел в его глаза, и старший чуть наклонился, чтобы соединить их губы в поцелуе. Снова и снова он целовал младшего, пока его слёзы не высохли. Гиук, свернувшись калачиком на коленях Ёнхуна, поддался ближе и продолжил целовать. Руки начали скользить по телу лидера. Когда Ёнхун отстранился, Гиук всё ещё пытался поцеловать его. Это заставило их тихо рассмеяться. — Видишь? Я не оставлю тебя одного. Я всегда с тобой, хорошо? — Гиук слегка кивнул и попытался встать с колен Ёнхуна. Он оттолкнулся от подлокотников кресла, на котором они сидели, но потерял равновесие и упал на старшего. Ёнхун посмеялся и помог макнэ подняться. Когда они оба встали, Ёнхун медленно взял за руки Киа, переплетая их пальцы. — Готов?— спрашивает Ёнхун, мягко улыбаясь парню напротив него. — Готов,— повторяет Гиук, смотря на старшего нежным взглядом. — Хён? — Да? — Я люблю тебя,— сказал Киа, опустив взгляд на свои ботинки. — Я тоже тебя люблю, Гиук,— ответил Ёнхун, открывая дверь в коридор. — Ты же знаешь, что это только начало нашего пути? Не думай, что это… любовь так легко не исчезает. *оттенок голубого, приближенный к яичной скорлупе