Это сладкое слово свобода

Редко бывало, чтобы дела, не касающиеся политики, заводили его так далеко на Север. Глава рода Мектави всегда говорил, что не любит снег, но в этом он слегка кривил душой. Тот Север и тот снег, который показал ему глава рода Гедона Дагмар, был иным. Он был ярким и живым. А вот в одиночку пробираться через сугробы и скрытые льдом тракты было абсолютно… не ярко. И неинтересно. Тем не менее, получить нужную информацию он мог только лично. На обратной дороге погода стала ухудшаться. Снег мёл почти каждый день, коня давно пришлось оставить, да и передвигаться по лесу в облике рыси было куда удобнее. Очень своевременно подвернулось поселение людей, находящееся сильно вдалеке от любых дорог. Вампир поймал одного из охотников, вышедших за дичью и с наслаждением впился ему в шею, жадно глотая горячую кровь. На пятом глотке произошло что-то странное. Голова закружилась, лес вокруг изменился на более привычную южную пустыню, а собственное тело онемело. Снова пустыня сменилась северной чащей, и по нервам ударила боль, словно резко выкрутили все суставы, вытянули жилы. Воин заорал, падая в снег, не чувствуя холода. Только боль. Она стала единственным существующим и реальным ощущением в мире для южного сородича. Мектави потерял сознание. Когда он пришел в себя, было уже темно. Сколько времени прошло, мужчина не знал. Но теперь здешние места внушали еще и ужас. Видимо, зря он решил срезать через лес. Та кровь, что он успел выпить, на пользу не пошла, а принесла лишь головную боль и тяжелые видения. Отрывочные мороки, ужасающие и непонятные, были всё еще слишком близко. Красивые люди со слишком светлыми глазами стоят в кругу на большой поляне и что-то поют. Их голоса странны и непонятны, язык чужд, но их слышит мир вокруг. Тела еще молодых смертных раздавлены тяжелыми бревнами. Словно общее захоронение. Но что или кто их заставил пойти на такое добровольно? И в том, что каждый из них пошел на подобное по своей воле — нет сомнения. Это знание принадлежит убитому им человеку. Так же, как и воспоминание о том, как он стоял на краю этой жуткой ямы и подсекал крайние столбцы, чтобы бревна рухнули. Жертва? Где он? Что это за места и куда занесло его?! Он же не настолько отклонился от маршрута! Паника накрыла с головой, и Мектави с трудом заставил себя вспомнить, как дышать. Он выберется, во чтобы то не стало! Вот только тело заледенело на морозе, и прошло немало времени, прежде чем удалось пошевелиться. Однако, стоило хоть немного прийти в себя, как новое видение захватило власть над разумом, а еще пришло осознание, что магия здесь не работает. Человек был даже рад смерти, тем более от клыков сородича. Он чувствовал за собой вину, что не помог духу леса. Не промолчал, а рассказал, что видел в лесу странное существо, которого слушалась земля, которому отзывался дикий лес. И не просто лес, а их заповедная роща, куда ходили только старейшины и те, кого выбирали для жертвоприношения. Дух казался безобидным. Он игнорировал и людей, и их подношения в роще до того момента, пока на него не попытались напасть, решив, что он несет зло. Старейшина Астор счел себя правым. Раз это существо, загнанное к черной поляне, поймал в свои ветви темный лес и не выпустил, то так тому и быть. Был бы духом светлым — ушел бы невредимым, сохраненный солнцем. Был бы духом темным — приручил бы темный лес и Синь, которая из года в год требует жертв. В словах старейшины была своя правда, вот только молодой охотник Ваиш не был в этом так уверен. Чужак не лез к ним, только приходил время от времени поговорить с лесом. Он не проявлял неуважения, но и не стремился к общению. Та бойня, которую он устроил, пока его пытались поймать, была жестокой и кровавой. Он рвал клыками и когтями, рычал и скалился словно зверь дикий. Но почти в центре черной поляны замер, глухо взвыл, и его подбросило в воздух нечто. Старший охотник остановил всех, кто участвовал в охоте, промолчал, лишь назидательно ткнул пальцем в корчащуюся в воздухе фигуру. Темная тварь рычала и менялась. То отрастали крылья, то мелькали клыки. Вокруг него вилось пламя, а потом всё исчезло, и дух тоже. Спустя пару лет звери и птицы перестали летать над тем местом, люди стали пропадать часто, и старшие, решив, что духи гневаются, принесли новую жертву. Вот только после этого никто не мог выйти неделю на улицу. Нечто страшное и темное ходило среди поселения, по их рощам и жертвенникам. Скреблось в запертые двери и ставни, манило родными голосами. День так и не настал и люди дрожали от ужаса, прячась в дальних углах. Сначала перестали испуганно выть и рычать псы. На следующий день замолчала насмерть перепуганная скотина. Потом с улицы раздался голос старейшины, зовущий выйти, говорящий, что опасности нет, и Тьма ушла. Те, кто вышел — назад не вернулись. Зато долго звучали их крики ужаса, от которых стыла кровь в жилах, и Ваиш всё же выглянул в щель неплотно закрытого оконца. Его отец не успел удержать подол рубахи сына и с трудом сдержал крик, увидев, как отшатнулся и упал на пол его старший. Снаружи дома стояло создание с белыми глазами, и серой кожей. Оно молча заглянуло в дом, но внезапно отшатнулось в сторону, и стало темно, хотя мгновение назад был день. Молодой охотник так и не сказал, что успел увидеть, как их домашние псы, окровавленные, с вылезающей клоками шерстью и, местами разодранными до костей боками и животами, рвали на части своих бывших хозяев. Как мертвые звери, не только псы, молча стояли каждый у своего прежнего дома и ждали тех, кто их растил и кормил, на растерзание. Между ними ходила тварь в одеждах из темноты и ярости, звала на разные голоса, плакала и умоляла выйти от лица тех, чьи тела пожирали уже мертвые твари. Ваиш так и не рискнул встать с пола в следующие несколько часов. Слишком отпечатался в сознании полный боли и голода взгляд существа. И полные ярости глаза той твари, которая когда-то была его верным псом, которого он воспитывал с рождения. Старейшину темников Астора потом нашли мертвым. И его ученик предположил, что это Тьма гневается, за то, что к ней пустили чужака, несмотря на древний договор, что к темной роще ходят только темники и жертвы. С тех пор уже год не было покоя в этих краях. Молчали рощи, не отзывались предки. Солгали руны и светлых, и темников о том, что с новой зимой вернется спокойствие, поскольку лес уснет. Безысходность была в душах людей, смерть поселилась рядом с ними. Они пытались уйти из родных краев, но лес не давал этого сделать, заставлял плутать и вновь возвращаться к почти обезлюдевшему и страшному поселению. И на краю темного леса всё чаще стали видеть того чужого духа, которого жрецы и их охотники отдали в жертву на черной поляне. Камаль вынырнул из видения, пытаясь отдышаться. Словно это он только что был и охотником, и дичью. Словно это он жался в угол родного дома, страшась неведомой твари. Словно… Это точно был сородич. Увы, обезумевший. От силы? Крови? Неизвестно. Если способен выходить днем и говорить с природой, то всё гораздо хуже. Значит он сильный, и питается от места. Судя по тому, что его внутреннее чутье молчало, и сила не отзывалась, то смело можно было сделать вывод, что он уже попал в его чары. В любом случае стоило готовиться к бою. Когда здесь закончатся люди и звери, то это существо, а назвать его сородичем, Мектави уже не мог, начнет искать себе новое место обитания. И кто знает, куда оно уйдет и кого обратит. Сумасшедших выродков не нужно никому из Детей Ночи, необходимо было позаботиться об этой проблеме. Тем более, что смерть мага часто служила ключом к снятию чар. Несколько дней он наблюдал за поселением, в котором осталось слишком мало жителей. Следов сумасшедшего вампира он так и не обнаружил, но нашел несколько замерзших людских и звериных тел, явно послуживших в качестве трапезы. Наконец, он решился пересечь границу темного ельника, в который когда-то и загнали несчастного «духа» люди. Круг силы! Ну как же он сразу не догадался! Земля, столь родная и близкая стихия — не отвечала на зов. Сила не подчинялась, а вот каждый шаг давался с трудом. Ноги увязали в снегу, словно в болоте. Южанину казалось, словно это место пытается пить его жизненные силы. И тут на дальнем конце огромной поляны он увидел мелькнувшую тень. Нашел! Неожиданную радость сменил липкий страх. Кто же, в итоге, кого нашел? Если этот безумец смог подчинить подобное место или, хотя бы, договориться с ним, то это в любом случае было не в его пользу. Камаль поспешил покинуть ельник и только уйдя на достаточно приличное расстояние, позволил себе оглянуться. Кто-то стоял скрытый в тени деревьев, наблюдая. Он чувствовал долгий взгляд и, неожиданно ощутил глухую тоску. Причем не такую, какую способен навязать эмпат, а, словно сама местность тосковала вместе со своим обитателем. Воин внимательно вглядывался, но ничего кроме смутного силуэта разглядеть не смог, а ближе подходить не решился. Абсолютно не к месту проснулось кошачье любопытство: посмотреть, узнать, что же здесь на самом деле случилось. В жуткий визит мертвецов он уже поверил — видел в лесу заледеневшие тела зверей, занесенные снегом. Жестоко, но… С неведомым сородичем тоже обошлись жестоко. С другой стороны, почему он был здесь один, и куда смотрел его обративший? В любом случае, это только предстояло узнать. Ближе к вечеру он вернулся к деревне, решив еще час — другой, пока окончательно не стемнеет, понаблюдать, а потом уйти дальше от этого проклятого места, но тот, кого он искал, сам пришел. Мектави вскинул руки, отрастив когти, и приготовился было защищаться или атаковать, меховой капюшон слетел с его головы от резкого движения, демон же внезапно перетек в человеческий облик. Темнота, отчасти скрывающая фигуру, исчезла, и воин не поверил своим глазам. — Ка…маль?.. — - Прохрипело существо, чуть оскалилось, спрятало клыки и устало принялось разглядывать гостя из далекой Аравии, позволяя разглядеть и себя. Серые с рыжей каймой глаза остались неизменны. И Мектави нервно кивнул, еще раз окидывая взглядом когда-то горделивого красавца, а сейчас тощее создание с выпирающими ребрами и спутанными рыжеватыми волосами, в которых запутались мелкие веточки, и блестел снег. Молочная кожа казалась серой, длинные грязные пальцы с отросшими когтями чуть подрагивали, словно перебирали невидимые глазу потоки силы. Сухие губы дрогнули и попытались сложиться в неуверенную улыбку. — Свобода — это сладкое слово. Последний срок — равноденствие. — Он чуть закашлялся, прочищая горло. Видимо говорить ему не приходилось давно. — После него живых тут не будет, а я буду свободен. — Дагмарэн? Сородич странно хмыкнул и кивнул. — Не ходи к ельнику. Там центр. И сила учуяла тебя. Хочет тебя себе. Держись как можно дальше. — Трудно. Лес крутит. Что слу… — Чшшш. — Маг, ставший тварью из темного леса, прижал палец к губам, испачканным чужой кровью. — Всё потом. Еще две недели. В таких знакомых глазах северянина мелькнуло безумие, маг растянул губы в неприятной и хищной улыбке. После этого он стал пятиться назад, снова сливаясь с темнотой и оставляя южанина в замешательстве. Показалось или нет? Если нет, то что же случилось с главой рода Гедона, сильным и опытным магом? Как такого мастера ритуалов удалось поймать? И что же на самом деле таиться в ельнике, где по верованиям местных обитала неведомая Синь, а по словам Дагмара был некий центр? Что же, две недели срок небольшой, и он обязательно дождется северного нейтрала, чтобы услышать его историю. В конце концов, маг не был на островах, когда северные сородичи объявляли общий сбор, пропустил два крупных совета, когда съезжались сородичи со всего мира, и уже в течении пяти лет его собственное семейство говорило, что глава их рода в отъезде и занят делами. Терпение никогда не было лучшей добродетелью восточного сородича, но тут был совершенно иной случай. И, конечно же, он внял предупреждению. Рыжий готовил ритуал, и помешать ему Камаль не хотел. Слишком свежи были еще воспоминания о том, как около тридцати лет назад они ездили с Дагмаром и его сыном Рианом за Восточные горы и дальше на север в земли югоров, где полгода длится день, а полгода — ночь. Следующие пару дней были полны гнетущей тишины леса. В нем действительно не осталось зверей и птиц. Живых. А вот несколько отвратительных порождений магии смерти он успел увидеть. Несколько не до конца разложившихся и уже давно мертвых псов спали в сугробах недалеко от деревни, словно охраняли своих бывших хозяев. И всё же попытку выйти из этого места стоило предпринять. Камаль упорно пытался ощутить хоть что-то, дозваться до своей стихии, но безрезультатно. В налетевшем порыве ветра ему послышался тихий шепот, который звал его и называл жертвой. Южный вампир помотал головой и снова прислушался, но на этот раз только ветер стучал ветвями высоких деревьев. Он мрачно сплюнул в снег и продолжил свой путь. Судя по ощущениям, уйти удалось уже далеко, но каких-либо изменений в окружающем мире он не обнаружил. В любом случае времени еще достаточно, а чем дальше он окажется, тем лучше будет для всех. Он устроился под крутым берегом замерзшей лесной речки, чтобы отдохнуть днем и, если получится, хоть ненадолго впасть в летаргический сон. Дагмар сидел напротив него и тепло улыбался. Лучи рассветного солнца вот-вот должны были осветить крыши его дворца и тот уютный резной балкон, который облюбовали два сородича для своих утренних бесед. Камаль подлил в кубок северянина еще вина и залюбовался, глядя, как глава рода Гедона отпивает сладкий напиток, облизывает влажные губы. Безумно захотелось ощутить их вкус и слизнуть вино самому, что Мектави и сделал. Он подался вперед, целуя мага, чувствуя, как тот отвечает на поцелуй жарко и властно. Чужая рука потянула его на ложе и с силой прошлась по спине, заставляя выгнуться в пояснице. Воин чуть слышно застонал в губы старшего сородича, подчинился жестким и властным касаниям. Камалю нравилось, когда Дагмар был таким. С ним можно было расслабиться, отдаться на волю чувственных ощущений. Северянин умел быть потрясающе покорным и, одновременно с этим, властным и непреклонным. Истинное пламя. И воин наслаждался теми моментами, когда они могли принадлежать друг другу, будь то беседа, прогулка, поединок или постель. Крепкие руки скользили по телу, подчиняли себе. Губы искали губы. Мектави отдался на волю ощущений, ловил взгляд мага и видел в его глазах ответную страсть и желание. И Камаль проснулся. В метре от воина сидела тварь из леса и голодными глазами смотрела на него. Разглядывала, словно решала, что стоит сделать с чужаком. В безумном взгляде не было ничего от того мудрого сородича, которого знал южанин. — Маррэ? Голос был чуть хриплым после сна. Мектави приподнялся на локте и вгляделся с лицо северного мага, силясь найти в нем хоть какие-то признаки разумности. А может и привиделся тот разговор несколько дней назад? Существо облизнулось, хищно оскалилось, жадно принюхиваясь, и южанин замер, не шевелясь, словно перед ядовитой змеей. Тварь придвинулась чуть ближе, теперь широко улыбаясь, скаля клыки. Камаль видел грязь и ссадины на светлой коже, хотя любые раны должны были заживать на сородиче моментально. Видимо, истощение было уже настолько сильным, что сил на регенерацию даже такой мелочи не хватало. Кожа на груди и животе была настолько натянута, что ребра можно было пересчитывать, а от каждого удара сердца, существо чуть вздрагивало. Но сердце билось, пусть и очень медленно?! И этот сородич всё равно дышал, несмотря на то, что был едва жив?! Внезапно тварь отпрянула и закричала пронзительно. Стало легче дышать. Но только Камаль не успел даже увидеть, куда исчезло это создание, настолько быстро оно передвигалось. Словно тень метнулась над землей и исчезла среди деревьев. Южанин заставил себя дышать спокойно, полежал несколько минут, потом вышел из-под обрыва и умылся чистым снегом, сгоняя остатки обоих видений, стряхнул льдинки с черных волос. Либо оба раза ему привиделись, либо оба создания — это Дагмар. Вот только какой из них теперь настоящий? Он помнил в видениях охотника Ваиша, как тварь из темного леса выманивала себе жертв, голосами тех, кто дорог. Попасться на подобное он не имел права. А может это место его обманывает, подсунув морок в виде главы рода Гедона? Но тогда, пора признаться самому себе: сейчас он не просто волнуется, но еще и боится за Марэ, который стал ему близок и дорог. Впереди показалось обледенелое тело очередного крупного зверя, Камаль, проходя мимо, скользнул по нему взглядом и замер, прикованный страхом. Судя по уздечке и остаткам упряжи, это был его конь, которого он отпустил уже больше недели назад. Сколько он тут уже на самом деле?! Что это за место? Вот он, правитель Аравии, стоит над обледенелым трупом своего коня, а вокруг смеется Тьма. Нет, не Тьма. Вокруг него клубился дикий первобытный Ужас. Дни тянулись монотонно, мотали нервы. Камаль наблюдал за поселением, осторожно изучал лес вокруг и очень мало спал. Каждый сон приносил различные видения, и далеко не все из них были приятными. К ельнику он больше не приближался, но с каждым днем чувствовал, что тварь подходит всё ближе. Иногда даже удавалось увидеть это создание краем глаза или заметить тень между деревьев, но не более. То, что когда-то было Дагмаром, прозванным Кохран Скаах, сейчас стало истинным отражением своего прозвания — Кровавой Тенью. Воину довелось увидеть, как питается это создание, что доставило ему несколько неприятных минут. Тварь сидела над телом своей жертвы и пила кровь, периодически отрывала зубами кусок кожи и вгрызалась в мышцы человека. На лице блуждала широкая улыбка, а из горла раздавалось довольное урчание. Трое мертвых псов крутились рядом, обгладывали ноги, выгрызали жилы и довольно повизгивали, радостно скаля свои полуистлевшие морды, когда новый хозяин гладил их и трепал по загривкам. Они ластились к нему, подлезали под руки, чтобы слизнуть кровь с его лица. Мектави постарался уйти как можно быстрее и тише, пока его не обнаружили. Сейчас в этом создании он не видел ничего разумного. Неужели старший сородич сошел с ума? Даже думать об этом было неприятно, но не думать не получалось. А может это ему самому привиделось? Камаль не знал. Но… Он всё же попытался очертить вокруг себя защитный круг, уничтожающий мороки и иллюзии, которому когда-то научил его Марэ. Сначала даже что-то начало получаться. Сила отозвалась на призыв, укрепляя границу вычерченного в снегу круга, но потом все исчезло и накрыло тяжелым и душащим ощущением безысходности. Напротив него в нескольких метрах сидела Тварь-Из-Леса. Она мерзко и хрипло хихикала, глядя на судорожные попытки воина сплести хоть что-то из потоков силы, пока те проявились ненадолго. В какой-то момент Мектави понял, что уже какое-то время пытается дотянуться до потоков, но обнаруживает пустоту. Когда в его глазах появилось понимание, то существо ухмыльнулось еще шире и ушло, чуть пошатываясь. Камаль с трудом перевел дыхание и чуть не заорал от ярости и бессилия. Тварь всё понимала и наслаждалась его попытками защиты, радовалась неудачам. Он впечатал кулак в пласт снега и глухо зарычал. Увы, это не было мороком. С одной стороны, это радовало, но иной раз легче справиться с иллюзией, чем со столь поганой реальностью. Без летаргии не может ни один сородич, и Мектави не был исключением. Спал он урывками, не более нескольких часов. И вот сейчас, проснувшись, он снова шел к поселению, чтобы в очередной раз посмотреть, что там происходит. Взгляд задержался на небольшом овраге, которого он не мог припомнить, хотя изучил эту местность уже досконально. Воин спустился по склону и обнаружил вход в тоннель, который вел куда-то в сторону деревни. Идти до первой пещеры пришлось не так долго, но она оказалась пустой. Зато от нее вело два новых тоннеля. Воин выбрал правый. По дороге попалось несколько небольших и пустых комнат с решеткой из деревянных прутов с резными узорами. Коснуться ни одной он так и не решился. Зато вскоре пропало ощущение направления и какой-либо ориентации на местности. Камаль решил пойти назад, но оглянувшись, обнаружил, что проход исчез. Увы, теперь дорога осталась только одна. Вперед. Идти пришлось долго, южанин не заметил, в какой момент земляной коридор сменился каменным. Теперь темницы, попавшиеся ему, были с крепкими железными прутьями, и создавалось ощущение, что они способны удержать даже сородича. Большая комната оказалась тупиком. У дальней стены обнаружилась еще одна камера, рядом с которой слабо теплился огонь факела. Мектави замер, вглядываясь в темноту и еле сдержал крик, когда напротив начала клубиться Тьма из которой стала проступать фигура. Нечто вцепилось в решетку, вскинуло голову с черными провалами глаз и ухмыльнулось. Слишком плотоядно и кровожадно. Такую рожу Камаль уже видел. Это видение в прошлую поездку, тридцать лет назад, ему пересказывал, а потом и показывал через кровь, Марэ. Сильный маг, один из сильнейших в мире, лежал, свернувшись почти клубком и очень тихо, отрывочно, пытался объяснить воину, что он видел во сне. Сородичам сны не снятся, только видения и предупреждения. Поэтому тогда они испугались оба. Правда, дойдя до искомого места, Дагмар сумел подчинить себе сильный и страшный круг. И, заодно, убедить Камаля, что видения закончились. Нечто протянуло руку за решетку и ринулось вперед, пытаясь схватить южанина. Он отпрянул, по привычке, вскинул руки в жесте, призывающем обережные чары, но они не подействовали. Тогда Мектави рванул назад. Он долго бежал мимо длинного ряда темниц, плутал по коридорам, пока не выбежал в другую большую комнату. Воин застыл на месте, услышав тихий стон из дальней темницы, от которого по спине пробежала дрожь. Голос был знаком. Слишком знаком. — Мали… С трудом заставив себя дышать спокойнее, он неуверенным шагом подошел к последней решетке и замер, видя главу рода Гедона, беспомощно скребущего когтями по каменному полу. Северянин поднял голову. Камаль вздрогнул, увидев пустые глазницы мага и высохшие потеки крови на щеках. — Ма…ли… Сил у пленника явно было мало. — Это же ты?.. — Марэ? Тяжелый вздох разорвал воздух, и Мектави подошел на шаг ближе, разрываясь между желаниями убежать и помочь другу, попавшему в беду. — Помоги мне… Словно ответ на его мысли. Воин приблизился еще на шаг. — Помоги мне… Мааалии… Лежащее на полу тело нелепо дернулось, руки уперлись в пол, согнувшись под странным углом. Когда маг снова поднял голову, то южанин увидел, что на него смотрит Тьма глазами Дагмара. Внезапно, та странная рожа за решеткой, которую когда-то в своих видениях видел Марэ, совместилась с обликом Твари-Из-Леса. Существо захихикало, метнулось к решетке и яростно взревело, когда тонкие руки ухватили пустоту, а не Камаля. — Малиии… Ну что же ты? Иди ко мне. Малиии… Мектави бежал как можно дальше, слыша в ушах хриплый и противный голос, зовущий его. Он зажал уши руками и замотал головой. — Тебя нет! НЕТ! НЕТ!!! Мужчина рухнул на колени и обхватил голову руками. — НЕТ!!! НЕТ!!! НЕТ!!! — Ты прав. Раздался тихий голос и всё исчезло. Темнота вокруг не пугала больше, но и глаза к ней не привыкали. Не было ничего вокруг. Камаль протянул руку и коснулся чего-то мягкого. Провел рукой и понял, что рядом какой-то зверь. Он провел по шкуре несколькими неуверенными движениями, пытаясь понять кто же это. Воин распахнул глаза и заорал от ужаса, поняв, что уснул, обнимая мертвого пса. Шерсть, которую он только что гладил оказалась вылинявшей клоками, часть кожи на морде отсутствовала, обнажая оскал клыков. Мектави попытался отпрянуть, но ударился спиной об дерево, под которым лежал, оскалился и рванул в другую сторону, зачерпывая на бегу снег и пытаясь оттереть руки. Он остановился только спустя час, когда сил уже практически не было, а лес снова вывел его к поселению. Стоило ему замереть, как его поперек талии обхватила сильная, но очень худая рука, утаскивая за собой. Камаль зарычал и начал яростно отбиваться, пытаясь вырваться, но его жестко встряхнули. — Это я! Голос звучал отрывистым рыком, в нем слышались приказные ноты, так свойственные раздраженному Дагмару. — Марррэ?! Ярость южанин даже не пытался скрывать. Он снова попытался вырваться, но на него зарычали. — Не дергайся! На удивление остановились они достаточно быстро, Дагмар швырнул его в снег, рядом с трупом коня воина, метнулся вокруг, очерчивая границу круга и замер на другой стороне. — Я не знаю, что будет завтра… на ритуале. Глаза горели мрачным огнем и решимостью. Сейчас, при свете дня, Мектави мог в полной мере оценить плачевное состояние мага. — Не покидай круг. Я не знаю, что… Он резко согнулся, хватаясь руками за голову, а потом и вовсе рухнул на колени. Маг зашипел, вскинул на главу рода Мектави яростный взгляд. — Будь здесь! И исчез. Словно растворился в лесу. Камаль испуганно смотрел на то место, где только что был маг. Это было очередное видение или, все же, первая реальность за все время? Настораживали слова о том, что ритуал будет завтра. При первой встрече Дагмар сказал, что еще две недели, по ощущениям южанина, прошло шесть дней. Подсчеты никак не хотели сходиться и укладываться в голове. Что же на самом деле реально? Он хорошо усвоил, что если маг работает и говорит, что надо быть на какой-то точке, то оттуда действительно лучше не уходить. Сутки безделья тянулись очень долго и нудно. Спать больше воин не решался, равно как и думать о том, что он увидел в подземелье. Вроде и сон, но настолько не отличимый от реальности, что делалось дурно. Уйдя в размышления о реальности и нереальности, он настолько задумался, что пропустил тот момент, когда неподалеку раздалось похрустывание снега под чьими-то легкими шагами. Камаль вскочил, вглядываясь в тень между деревьями, и увидел тварь, медленно бредущую к нему. Существо подняло голову, южанина встретил осмысленный и усталый взгляд северного мага. На этот раз Мектави и не подумал пошевелиться, не зная морок это или реальность, но ответ дал сам Дагмар. Он провел рукой по воздуху над границей круга, и потоки силы устремились к нему, питая измученного сына ночи. Место оказалось настолько сильным, что даже странно, почему Камаль до этого не мог уловить ни единого отголоска. Маг сделал шаг через защитную черту, рухнул в снег, с трудом заставил себя открыть глаза и поймать взгляд Камаля, который тут же опустился на колени рядом с ним. — Марэ? — Это я, Мали. Мы свободны. Он устало потянулся к руке Мектави, в то время, как тот замер, не решаясь коснуться спутанных волос мага. — Забери меня отсюда. Южанин осторожно провел рукой по голове друга и слабо улыбнулся в первый раз за всё время.