Я только ваша

Люциусс подозвала к себе Пирулетту, отдав приказ привести к ней Дайселлину. Она достаточно насмотрелась, как её Правая Рука разговаривает со многими посетителями, как смотрит на них, причём с долей игривости во взгляде, а к некоторым даже прикасается. Будь то обычное касание к руке - Боссу это действовало на нервы. Она признаёт, что ревнует свою Королеву ко всем, но поделать с этим ничего не может. "Она хоть представляет, как я ревную, когда ведёт себя так? А как смотрит... С ума сведёт мгновенно." - думает девушка, тихо сглатывая, чувствуя, как в её горле пересохло. Спустя некоторое время, в этот самый коридор, где ждала Люциусс, пришла сама Королева. Один только её вид заставляет Босса тяжело дышать. - Вы желали меня видеть, Босс? Расстояние между ними сократилось в считанные минуты, и вот она рядом с ней. - Да, я хотела. Не дав сказать и слова, Правительница Ада резко прижимает менеджера к стене и сжимает запястья девушки над её головой. Дайселлина рвано выдыхает, чувствуя горячее дыхание на своих губах. Люциусс довольно ухмыляется и проводит языком по губам менеджера, чувствует привкус помады на языке, а после впивается в её губы со страстным поцелуем, покусывая её нижнюю губу и язык. Вдобавок к этому был ещё и вкус вина на губах менеджера. Дайселлина чуть вздрогнула и попыталась освободить руки от хватки Демонессы, а та лишь сильнее сжимает её запястья и кусает язык, до резкого металлического привкуса на нём. И всё-же, та прекратила свои попытки освободиться. Начав держать руки девушки одной рукой, Люциусс опустила вторую на воротник рубашки Королевы, начав расстёгивать пару верхних пуговиц и развязывать галстук-бабочку на шее. Покончив с этим делом, Босс медленно отстранилась и довольно облизнулась, чувствуя на языке вкус вина и крови. А Дайселлина была уже с румянцем на щеках и с тяжёлым дыханием. После поцелуя помада на губах немного смазалась. Расстегнув пуговицы до груди, Босс наклоняется к шее, касается её губами, оставив на ней след от помады. "Снова те духи. Как же они мне нравятся в сочетании с ней" - подумала Люциусс, проведя языком по шее, а после прикусила мочку уха Дайселлины. Та же рвано выдохнула, сильнее прижимаясь к стене. В груди сердце колотится, как бешеное. Демонессе же нравилось такое состояние своей слуги, поэтому она начала медленно покрывать её шею узорами из следов помады, укусов, которые тут же краснели и засосов, а вместе с этим опускалась к груди, продолжая свои действия. Дайселлина даже начала тихо постанывать, что ещё больше удовлетворяло Босса. Вдобавок к этому, Люциусс обмотала хвостом её ногу, начав поглаживать промежность менеджера, ожидая услышать более громкие и сладкие стоны. Ей было всё равно, что они в нескольких метрах от людей. Она слишком долго ревновала. - Скажи мне, кому ты принадлежишь? Босс опустилась к груди Дайселлины, начав оставлять свои метки уже на ней. - Я... Я ваша, Босс. Сквозь стоны произнесла Правая рука, буквально тая от действий Демонессы. - Только моя? Целиком и полностью? Хвост Правительница Ада плотно прижала к промежности, продолжая тереть там, а заодно провела по всем укусам от груди до шеи языком. - Только ваша и ничья больше! Я ваша целиком и полностью, без остатка! Со стонами выдавила из себя девушка, хватая ртом воздух. Люциусс довольно улыбнулась. - И не забывай об этом. - шепчет она возле губ Дайселлины и затыкает её поцелуем, переплетаясь своим языком с чужим. Как только воздух в лёгких иссяк, Демонесса отстранилась, томно смотря на своего менеджера. - Жду тебя у себя в конце смены. Не думай, что мне этого хватило. Босс тихо усмехается и убирает от неё хвост и руки, давая прийти в себя. Такой вид Дайселлины ей больше нравился. Немного отдышавшись, девушка начала застёгивать пуговицы на рубашке, а после и галстук-бабочку завязала на шее. - А сейчас, возвращайся к работе, Дайселлина. Постарайся не накосячить за эти пять часов. Напоследок укусив её губу, Люциусс довольно облизнулась и направилась к себе в кабинет, скрывшись во тьме коридора. - Легко сказать, Босс... Тяжело выдохнула слуга, стирая с уголка губ помаду. Укусы на шее будто бы горели.