Ты мне нужен

      Всё началось в первый рабочий день доктора Кима, когда на операции он отделял от девушки велосипед. Подняв глаза, Нико увидел парня в очках, стоящего в последнем ряду: он казался таким юным и светлым, что ли. Нико нравилось наблюдать за интерном, когда он подмигивал ему, улыбался самой нежной улыбкой, легко касался его рукой — Леви смущался, краснел, его взгляд бегал из стороны в сторону, мысли путались, и он начинал говорить очень быстро, сразу же заикался. Доктора Кима это сводило с ума: почти с самого начала он признался себе, что его привлекает Шмитт — паренёк, которого врачи посылали за кофе, который выполнял грязную работу, но был очень умён и очень часто предлагал идеальный план лечения того или иного пациента.       Он помнит, как не сдержался в лифте, как страстно поцеловал эти потрясающие губы. От неловкого бормотания Леви Нико хотелось непринуждённо рассмеяться, как будто перед ним ребёнок. Это не потому, что он считал того жалким — ему просто до безумия нравился этот по-детски наивный, но уже взрослый парень. Ему окончательно снесло голову, когда они с Леви оказались в машине скорой помощи. Ким даже не мог представить, чем бы это могло закончиться, если бы их не прервал доктор Карев. В тот момент он подумал, что его уволят за отношения с интерном, но когда ураган прекратился, начальник лишь сказал, чтобы они занимались подобным в тех комнатах больницы, где на дверях есть защелки. Нико слышал о том, что эта больница — одна из самых лучших в стране! — строилась на отношениях врачей и их интернов, но он считал это глупой байкой. Теперь же, поработав в ней какое-то время, понял, что это чистая правда. Нико в тот вечер осознал, что прекрасно вписывается в коллектив — пускай это было немного забавно, но он точно также по уши влюбился в своего интерна.       Ким даже не мог понять, в какой конкретно момент их отношения перешли на новый уровень. Леви всё ещё стеснялся его взглядов за работой, но в то же время умудрялся прижимать Нико к стенке в безлюдном коридоре или дежурке, и нежно целовать. Он не помнил, когда они начали пользоваться советом Карева, запираясь в служебных помещениях и наслаждаясь трепетной близостью. Их отношения были тайными, такими манящими, ненасытными, что доктору Киму всегда было мало Леви — такого искреннего и улыбчивого Шмитта.       И вот в один прекрасный день он проснулся дома, обнимая Шмитта. Нико солжёт, если скажет, что это не было его лучшим утром за многие прошедшие годы. Он давно не чувствовал себя так хорошо и спокойно — его Леви был рядом, а это всё, что ему было нужно.       Спустя еще какое-то время, у него в ванной появилась ещё одна щётка, в холодильнике теперь всегда было любимое молоко Шмитта, которое так не любил Ким, но всегда покупал, а в его шкафу с недавнего времени обосновались вещи Леви, аккуратно сложенные на отдельной полке.       Нико теперь хочет просыпаться так каждый день — обнимать своего Леви, наблюдать как он спит, как переливаются его волосы из-за солнечного света. Каждое такое утро — утро вместе с ним — было лучшим в его жизни. Но, к сожалению, они не могли быть полностью вместе, ведь Шмитт до сих пор не рассказал матери о своей личной жизни. Но Ким понимал причину молчания Леви перед родителями, несмотря на то, что их отношения давно переступили уровень неловких взглядов, улыбок и быстрых поцелуев в лифте. Они прошли стадию свиданий в дорогих кафе или походов в кино — сейчас им достаточно просто вместе сидеть на диване в гостиной Нико, смотреть любимые фильмы, есть китайскую лапшу, долго целоваться, держаться за руки и наслаждаться прекрасными моментами. Ким хотел бы каждый вечер проводить так, а не довольствоваться парой раз, выпадающих на неделе.       — Доброе утро, — произносит полусонный Леви, обнимая Кима и утыкаясь в его ключицу носом.       — Доброе, — Нико целует его затылок и начинает перебирать вьющиеся волосы. Потом нехотя добавляет, разрушая идиллию: — Нам пора на работу.       — Доктор Грей с меня три шкуры спустит сегодня! Не хочу идти, — Леви хмурит брови, морщит нос и что-то бурчит. Он часто ведёт себя как ребёнок, но Киму это нравится, и каждый раз он лишь мягко смеётся, получая в ответ шутливое: — Не смешно!..       — Давай вставай! — произносит Нико и встает из-под одеяла. Ему нравится чистить зубы вместе с Леви — это так глупо, но жутко приятно. Он чувствует себя уютно, когда они сидят рядом и пьют кофе, едят венские вафли с кленовым сиропом. В эти моменты он чувствует себя самым счастливым человеком на планете — в моменты, когда Леви рядом с ним.       — Привет, мам, — произносит Шмитт, отвечая на телефонный звонок, — Нет, мам, у меня не много ночных смен, сегодня была спокойная ночь, я практически всё время спал, — руки Нико обнимают Леви за талию, а губы целуют шею. — Нет, я тебе не вру… У меня нет деву… Нет… Прости… Хорошо, мам, мы придём, пока, — после последней фразы Нико посмотрел на Шмитта с удивлением, — Моя мама поняла, что я с кем-то встречаюсь. Она сказала, что не важно с парнем или девушкой, она просто хочет увидеть человека, которого я выбрал. Кажется, сегодня вечером мы идем к ней на ужин...       — У меня только один вопрос: какое вино твоя мама любит? — полушепотом произносит Ким, улыбаясь своей искренней и белоснежной улыбкой, но заметив смущение и некую тревогу в глазах возлюбленного, решает добавить: — Не нервничай, пожалуйста, это ведь я должен нервничать. Эй, это же всего лишь твоя мама... —протягивает Нико.       Время летит молниеносно, и вот они уже стоят около дома Шмитта, где их поджидает гостеприимная мама. Всю смену Леви не находил себе места, вздрагивал от каждого резкого звука, и доктор Ким, видя это, тихо улыбался, заведомо уверенный, что все пройдет отлично. Держась за руки, они вошли в дом, и тут же им на встречу выбежала женщина лет пятидесяти невысокого роста и отчасти пухленького телосложения.       — Привет, мам, — тревожно улыбается Леви. — Нико, это моя мама — миссис Шмитт. Мама, а это мой… — он немного смущается, не зная, как лучше представить парня, но тут же берет себя в руки. — Мой Нико, — неловко заканчивает Леви, смотря на маму, оценивающе оглядывающую Кима.       — Это вам, миссис Шмитт... — Нико протягивает ей бутылку красного сухого вина. Мама Леви растроганно вздыхает — не столько от подарка, сколько от удовлетворения выбором сына.       — Зови меня Элеонора, дорогой, — произносит женщина и обнимает Кима. Оторвавшись наконец от доктора, она внимательно изучает бутылку вина, в конце концов расцветая улыбкой. — Оу, ведь это моё любимое! Пойдём, поможешь открыть его!       — Твоя мама чудесная женщина, не понимаю, почему ты переживал... — шепотом сказал Нико Леви на ухо прежде, чем пойти за миссис Шмитт. Леви улыбался и никак не мог отойти от судьбоносного знакомства, которое прошло как нельзя гладко.       Это была первая ночь, когда Леви с Кимом спали у Шмитта дома. Этот вечер был на самом деле потрясающим — легкий ужин с бокалом вина и разговоры с матерью любимого человека. Миссис Шмитт рассказывала неловкие истории из детства Леви, из-за чего тот смущался, а Ким искренне смеялся. Пожалуй, о таком вечере он давно мечтал: смех, вкусный ужин, семейная атмосфера, и теперь они с Леви стали ещё ближе.       Миссис Шмитт разрешила своему сыну переехать к Киму, при условии, что они будут ходить к ней два раза в неделю на ужин и хоть иногда оставаться на ночь. Именно так в ванной дома семьи Шмитт появилась третья зубная щётка, а в почти пустом шкафу Леви — полка с вещами Нико.       Уже несколько месяцев они живут вместе. Нико очень счастлив, ведь нет ничего лучше, чем засыпать и просыпаться с любимым человеком в одной кровати. Киму казалось, что он больше не сможет дышать, если Леви не будет рядом, если он не будет завтракать рядом каждое утро, улыбаться и мило смущаться, когда он подмигивает ему на работе. Именно сейчас он действительно нашёл своё счастье — он сделает все возможное, чтобы его не потерять. И каждый вечер они говорили друг другу одну фразу, которая значила для них больше, чем те три слова, которые все мечтают услышать от любимых людей. Эта фраза, кажется, придавала обоим сил и решительности — наполняла чувством, что друг без друга они никак не смогут.

— Ты мне нужен.