***
Реджине было бы легче дышать, если бы она убавила темп шагов. Но девочка не останавливалась, ей очень хотелось домой, к папе и лошадям, чтобы её успокоили и пожалели. Она очень быстро шла по улочкам Сторибрука и совсем скоро добралась до его окраины. Домик на отшибе и большое травяное поле перед ним, напомнили девочке о родном имение. Там, на таком же поле, она обучалось верховой езде, бегала с отцом, играя в догонялки. Только там была большая яблоня, Реджина и другие дети играли под ней. Но их разгоняла Кора — мать девочки, говоря, что они недостойны играть с Реджиной, но малышка никогда не понимала почему. Поэтому сейчас Миллс было непривычно просто играть, бегать, дурачиться и драться, ведь в эти моменты всегда появлялась Кора, останавливая игру и забирая дочь домой, изучать этикет и литературы с науками. Этим маленькая Реджина занималась чуть ли не с того момента, как сказала первое слово. Вот только девочке всегда хотелось просто играть, быть свободной, ей хотелось носить светло-голубые ленты в волосах и платья в тон, а не мамины любимые розовые рюши. Реджина вообще не любила рюши. Так что, когда Белоснежка и Дэвид предложили ей платье в персиковых тонах, чуть ли не всё украшенное рюшами, она предпочла мальчиковые джинсы и байку. Так и правда было удобнее, но что-то в её душе лежало к красивым платьям и туфелькам, к элегантности и тонкости. Конечно, девочка была ещё мала и совсем не думала об этом, но если бы ей предложили выбор между штанами и платьем, которое нравится ей, она бы конечно выбрала платье. Реджина спряталась за каким-то кустом, когда увидела, что из дома выходит рыжеволосая высокая женщина, яростно оглядываясь по сторонам. На ней был какой-то зелёный балахон и кожаные чёрные штаны, так что она выделялась на фоне серого неба, обещающего дождь. Женщина давала указания какому-то мужчине, размахивая витиеватым кинжалом, эмоционально что-то ему объясняя. Девочка вздрогнула и чуть вскрикнула, когда женщина занесла кинжал, словно намереваясь нанести мужчине удар. — Не трогайте его! — маленькая Миллс вступилась за мужчину, выпрыгивая из своего укрытия и выдавая себя. — Никогда бы не подумала, что маленькая Реджина такая храбрая... — женщина подошла к девочке, чуть наклоняясь к ней и, обдавая горячим дыханием детское личико, прошептала: — и такая беспомощная... — Откуда вы... — но договорить Реджина не успела, потому что холодные пальцы проникли в грудь и вытащили сердце, лишая не только возможности говорить, но и дышать. Чистое и красное, оно билось в руке женщины, освещая её злорадное лицо. Реджину скрутило от острой боли, когда её пальцы крепче сомкнулись на красном комочке. Боль сковала всё тело и заставила кричать. Слёзы струйками побежали по бледным щёчкам, когда сердце сжалась в руке ещё сильнее. Золотая стрела разрезала воздух с оглушающем свистом, промчавшись в воздухе, она пробила руку ведьмы. От боли, рыжая выпустила и кинжал, и сердце. Русый мальчик сделал прыжок и поймал всё. Теперь в одной руке у него был алый комочек, а в другой он держал холодное оружие. Чуть в стороне валялся колчан и лук. Вскрикивая, ведьма испарилась и на поляне остались только мужчина и двое детей. — Реджина, ты в порядке? Всё хорошо? — откинув в сторону кинжал, мальчик бросился к девочке. Она всё ещё плакала и судорожно хватала ртом воздух. — смотри, с ним всё в порядке, оно в моих руках, всё хорошо... — Я так испугалась, Робин, я так сильно испугалась! — прижимаясь к русоволосому, хныкала Реджина. Он осторожно передал ей красное сердце и крепко прижал к себе. — Ну, теперь всё хорошо... Теперь ты будешь в порядке... — шептал мальчик, поднимая её на руки. Реджина обвила его шею одной рукой, второй всё ещё продолжая удерживать сердце. Успокаивающе похлопывая девочку по спине, Локсли пошел с ней в сторону города. Было совсем легко её нести, или ему, закалённому лесной жизнью, было привычно, или она была слишком лёгкой, но всё это успокаивало его, словно он уже держал её на руках раньше. Она попросила остановится у одной из витрин, во все глаза разглядывая красивое голубое платье. Голд наблюдал, идя позади, как сердце Реджины сияет рядом с маленьким разбойником. Когда они остановились около одного из магазинов, он понял, что случилось. Реджина разглядывала платье, словно сшитое по её мечтам. «Маленькая модница» — подумалось Голду и он поспешил к детям, что сохранили взрослые черты. То, как Гуд снова выступил вперёд, намереваясь защитить, если что, Румпельштильцхена позабавило. — Понравилась платье? — получив кивок и настороженный взгляд от двух детей, он только усмехнулся. — как на счёт того, чтобы я его купил для тебя, а ты разрешила мне вернуть твоё сердечко на законное место? — Я согл... — Почему мы должны верить тому, что вы не заберёте сердце? — перебил девочку Робин, загораживая её собой. — Ну, у меня есть твой лук и стрелы, держи. — Голд отдал мальчику оружие, что держал за плечами всё это время и протянул ему кинжал. — эта вещь имеет надо мной большую власть, так что ты сможешь приказать мне сделать это, или остановить... — Хорошо, я приказываю тебе вернуть её сердце на место и защитить его. — уверено кивнул Робин, сжимая в руке кинжал и отходя в сторону. Голд взял из рук девочки красное сердце и вернул в грудную клетку, чуть придерживая Реджину за локоть. Потом он провёл над тем местом рукой, накладывая защитные чары. — А ты можешь защитить и сердце Робина тоже? — поинтересовалась она, любопытно глядя на мужчину. — Да, я могу защитить сердце твоего рыцаря, простите, разбойника... — усмехнулся мужчина и провёл над грудью Локсли. — ну что, теперь нам нужно купить для тебя платье?***
— Эмма, Киллиан, Арчи, нам нужно, чтобы вы побыли здесь, под присмотром бабули Лукас, пока мы ищем Робина и Реджину, хорошо? — спросила Белоснежка, оглядывая притихших, после разговора о ужасной сбежавшей ведьмы, детей. Они сидели за столом, поедая свои блинчики, глядя на то, как Мэри Маргарет и Дэвид уходят из кафе. — Слушайте, как на счёт того, чтобы самим словить эту зелёную ведьму? — Эмма подалась вперёд, заговорщически щурясь. Киллиан тут же сощурился так же, согласно кивая и они синхронно повернулись к рыжему Арчи. — Это может быть слишком опасно, необдуманный и совершенно беспочвенный риск. — мальчик смерил их назидательным взглядом. — Да ладно тебе, мы просто поможем моим родителям. — уверенно кивнула блондинка. — Давай, Арчи, ничего не случится! — подтрунивал Киллиан. — Нет, мы с Понго не пойдём с вами. — уверенно заявил мальчик, и продолжил есть, время от времени поглаживая щенка долматинца по холке. — Тебе просто слабо! — заявил Джонс и получил поддерживающий кивок от Эммы. — Нет! Мне не слабо! —запротестовал Хоппер. — я пойду с вами, но только чтобы проследить, что всё будет хорошо.***
Буквально через пятнадцать минут горе-герои уже шли по улицам Сторибрука, оглядываясь по сторонам. Вот только, словно уберегая эту троицу от чего-то, пошел сильнейший ливень. Они промокли до нитки и спрятались под каким-то навесом, возле магазина. Там их нашли, где-то через час, в разгар бури, Прекрасные. Собрав по городу всех маленьких взрослых, они поняли, что в лофте им места точно не хватит, в лесу ночевать они вообще не собирались, квартирка Хоппера была так же мала и, поэтому, под детские крики, все они направились в особняк мэра, где всех их ждал Генри с Роландом подмышкой. Мальчику всё доходчиво объяснили и он согласился, что пока заклятие не снимут, будет молчать о том, что Робин — его папа. Весь вечер дети провели рассказывая взрослым о своих сегодняшних приключениях, играя с Понго и разнося гостиную взрослой Миллс. Что до неё самой, то она увлечённо разрисовывала белые обои красными восковыми мелками. Прекрасно зная, как бы это не понравилось её собственной матери и безбожно пользуясь её отсутствием. За этим занятием её поймал Дэвид и, припугнув тем, что она испачкает новое платье, отправил помогать Мэри Маргарет приводить в порядок спальни для всех этих детей. Комнат хватило всем, кроме самих Прекрасных и им пришлось разместиться на диване. — Так, мелкие, кто хочет какао и сказку? — громко спросил Генри. К его удивлению согласились все, даже Крюк не стал выпендриваться перед Робином, а смиренно принял свою кружку. Горячий напиток согревал и девочки спали уже к середине сказки про Золушку. Роланд устроился рядом с Реджиной и гладил её по голове, пока она окончательно не уснула. Мальчик даже хотел сам отнести её на верх, но был остановлен более старшим Локсли. — Я отнесу её в кровать и вернусь, честное слово. — заверил Гуд, поднимаясь и подхватывая на руки спящую маленькую Миллс. Она казалась ему всё такой же лёгкой и незащищённой. Девочка спрятала носик на плече у Робина и промямлила что-то, он только крепче придержал её за спину. Её тёмные волосики щекотали ему шею и он ели сдерживался, чтобы не смеяться. Уложив её на кровать, он осторожно снял детские тапочки с её ножек, поправил мальчиковую клетчатую пижаму, что выдал им Генри, и накрыл одеялом. Он уже почти вышел из комнаты, когда услышал, что она зовёт папу. Его грудь сковал липкий страх и он вернулся на кровать, чтобы успокоить девочку. — Эй... Джина, эй... — он слегка встряхнул её, от чего девочка проснулась, тут же прижимаясь к нему в ужасе. – Она снова забрала моё сердце! — шёпотом выпалила она, глядя ошарашенными глазами на Робина. — Нет, нет, оно здесь, оно на месте... — Робин прислонил её руку к тому месту, где бьётся сердце. — слышишь, оно здесь... Я не позволю украсть его, помнишь, я твой разбойник... — Честно-честно? — маленькая Миллс снова улеглась на подушки, укрываясь одеялом и снова закрывая глаза. — Да, Реджина, а теперь спи, но если тебе снова будет страшно, то моя комната напротив твоей. — пригладив девичьи волосы, Локсли пошел обратно, но, встретив в коридоре Роланда, узнал, что все уже отправились спать.***
— Дэвид, можно я сфотографирую тебя с ней? — спросила Белоснежка, глядя на мужа с дочкой. — Я думал, ты уже наделала снимков на тридцать лет вперёд. — тихо ответил Нолан. — Один снимок, прошу. — девушка выпучила глаза в просьбе. — Ладно, давай. — улыбнулся Прекрасный, отнеся дочку в комнату, вернулся. — кстати, покажи тот снимок с Реджиной и Робином. — Сейчас. — покопавшись в снимках, женщина выудила один, на котором русый мальчик увлечённо слушал тёмноволосую девочку, держа её за руку. — вот! — Ты права, это судьба... — его прервал короткий стук в дверь и вынудил открыть.***
— То есть, я правильно понял, что феи уже работают над противоядием, а всё, что можете вы — прибавить им немного возраста. Это немного странно и я не уверен, что это действительно хорошая идея... — нахмурился Дэвид. — Я согласна! Во-первых, нам будет легче следить за ними, во-вторых, чем больше возрастных моментов мы сможем пережить вместе с Эммой, тем лучше. — Белоснежка уверенно закивала. — Они будут помнить, что произошло здесь в их детском возрасте, но так же будут помнить, что было в Зачарованном Лесу до их будущего возвраста. У меня получится прибавить им десяток лет, так что не жалуйтесь на бунтующих подростков. — Голд взмахнул рукой, рассеивая по дому магию, направляя её в нужные комнаты. — но вы должны знать, что если Эмма, каким-то чудом приобретает воспоминания жизни с вами и счастлива, то с той же Реджиной, или Киллианом это совсем не так. У мисс Миллс сейчас наступает самый сложный период в жизни. Кора контролировала тогда всё, что она делала, на долго запрещала общение с отцом, пресекая все бунтарские выходки дочери, так что разукрашенные в прихожей обои, могут показаться вам действительно сказкой. Так же вы должны знать, что их тела избавляются от всего, что было наслано когда-то, от проклятий. В общем, будьте осторожны и внимательны. — А Дэниел? – тихо спросила женщина, размышляя о чем-то. — С ним она ещё не была знакома... — Что на счёт знаний об этом мире? — Дэвиду просто осточертело объяснять маленькому Киллиану, как и что тут работает. – Это я вложил в их головы с новым заклинанием... — Спасибо, мистер Голд, но какова цена? — Мэри Маргарет думала над этим уже пару минут. — Шестилетняя Злая Королева, под ручку с Робин Гудом, да спасительница с пиратом и маленький психолог, могут действительно разнести город и я просто спасаю казённое имущество, дорогуши. До завтра.***
Вот только завтра наступило для Эммы Свон очень быстро. Она открыла глаза и улыбнулась, вслушиваясь в крики за дверью. Кажется мальчишки не могли поделить ванну, где-то внизу гремела сковородками мама. Громкий возглас Дэвида, успокоил шум в коридоре и всё поутихло. Но Эмма спать больше не собиралась. Натянув какую-то огромную байку и узкие джинсы, она замотала на голове хвост, собираясь проведать Реджину. Перед этим, захватив из своего рюкзака ещё одни джинсы, но уже с высокой талией и голубую футболку с надписью «weakness». Блондинка выскользнула в коридор и проползла в соседнюю комнату. — Реджина, ты уже встала, я тут принесла тебе одежду... — задумчивость Миллс, которая даже не заметила Свон, немного смутила девушку. — Реджинаааа... — А... Извини, просто думаю о доме... — брюнетка забрала одежду и склонила голову в благодарном поклоне, всё должно быть идеально, чтобы мама не ругала и не применяла магию. — сомневаюсь, что моей маме понравилась бы эта одежда... — Ну... Твоих родителей здесь нет, а вот Локсли заценит тебя в этих джинсах... — Эмма окинула взглядом подругу, отвернувшуюся и натягивающую майку. Джинсы действительно здорово смотрелись и на бёдрах и на талии. Развернувшись, она предстала перед Свон в большой майке и джинсах, волосы слегка вились и спускались вниз по плечам и хорошенькой небольшой груди. — Причём тут Локсли? — спросила девушка, пока Свон заправляла майку прямо в её джинсы. — Так-то лучше... Как это причём? Все же видят, как вы смотрите друг на друга, а ещё он спас тебя, от этой сумасшедшей. — блондинка усмехнулась нахмуренной брюнетке. — С тех пор столько времени прошло... Я снова была дома и... Знаешь... Это было страшно, так и не поняла, как снова оказалась тут... — смущенная Реджина совсем не хотела говорить, боясь, что скажет что-то лишнее, что мама появится где-то здесь сейчас же и накажет её за всё это: вольную одежду, распущенные волосы, разговоры о парнях. — Свон, какой чудесный хвостик, за него наверное удобно управлять тобой! — пошлая шутка Киллиана заставила Эмму погнаться за ним, крича что-то о его крюке где-то не на его руке. Реджина снова почувствовала себя неуютно, состояние настороженности заставило выпрямить спину в струнку и провести руками по бёдрам, плотно обтянутым джинсой. Робин действительно засмотрелся на вид Реджины сзади. Они знакомы, казалось, вечность, но не виделись, казалось, столько же. Она была обворожительно красива, а этот наряд красил её ещё больше и только распалял парня. Ей было шестнадцать, а ему двадцать — почти ровесники по меркам их мира. Обычно разница в возрасте между парами намного больше. Но его это всё не волновало. Влечение, что он испытывал к ней, заставляло замирать: то, как она ровно держит спину, казалось всегда; взмах ресниц, когда кто-то её зовёт; лёгкая дрожь пальцев, когда ей кажется, что она говорит что-то не так, что всё сейчас выйдет из-под контроля. Всё это делало её такой чудесной для него. Ему так хотелось расслабить её. Доказать, что всё, что она делает — она делает нормально и даже более чем, доказать, что она не должна быть идеальной для кого-то. Подойдя к ней, он предложил руку, чтобы помочь спуститься. Она лишь улыбнулась и пошла вниз сама. Опять доказывает, что идеальна. Реджина села за стол, разглядывая тарелку с блинчиками и банку с шоколадной пастой. Киллиан и Эмма непринуждённо говорили, словно и не бегали только что по дому, ругаясь. Генри что-то писал в блокноте, параллельно поедая блин и запивая его какао. Решая не отвлекать его, девушка перевела взгляд на Роланда, он весь измазался шоколадом и сливками, но был доволен и улыбался во все зубы. Мэри Маргарет вытерла ему рот и отправила мыть руки, а на его место сел Робин. Находясь прямо напротив Миллс, он легко улыбнулся ей, получая такую же лёгкую улыбку в ответ. Локсли привлекал её, притягивал взгляд и будил то, что раньше она о себе не знала. От того, как он облизывал губы, от того, как напрягались его мышцы под облегающим поло, когда он напрягался, тянуло где-то внизу живота, во рту пересыхало и до жути хотелось его поцеловать. Эти ощущения были смутно знакомы ей, словно она уже чувствовала это раньше по отношению к нему, словно они даже были близки до этого. Ей нравился его голос, такой бархатный и в меру глубокий, он будоражит её сознание, заставляя думать о нём. Ей нравилось, что она не чувствовала его запах, только парфюм. От какой-то служанки, давным давно, она слышала, что если этот мужчина твой, то ты не будешь чувствовать его природный запах специально. Если принюхаться, то, конечно, ты что-то учуешь, но тебе комфортно в этом. — Реджина, всё хорошо? — обеспокоенный голос Мэри Маргарет выдернул из мыслей девушку. Было очень непривычно слышать такой взволнованный голос по отношению к себе. — Да, просто мне не очень хочется есть... — неуверенно ответила Миллс, чувствую на себе все взгляды и мысленно представляя, как мать заставляет её есть, чтобы выглядеть правильно и вежливо, а потом наказывает за такую вольность. — Если тебе не хочется, можешь не есть, но выпей пожалуйста какао, согласна? — Женщина стояла за спиной Эммы и гладила дочку по плечу. Такой ответ немного выбил Реджину из её ожиданий, но она поспешно кивнула и принялась за своё какао, улыбнувшись и отдав свои блинчики Арчи, что испытывал невероятное удовольствие от такой еды, после бедной жизни, которой он жил. Робин не был из богатой семьи, жил в лесах, с разбойниками, но ко всему новому относился спокойнее. Его, куда больше, интересовала брюнетка, отказавшаяся есть, и так казавшаяся совсем худой, сейчас стала ещё более тощей в его глазах. — Мам, пап, мы хотим сходить сегодня в паб, поиграть в бильярд, вы не против? — Эмма и Киллиан принялись уговаривать Ноланов и те в итоге сдались, но при условии, что они не будут пить и вернуться домой к одиннадцати. Извинившись, Реджина встала из-за стола и пошла в сторону лестницы. Около середины, возле большого окна, её тонкое запястье перехватил Робин, он смотрел на неё, словно собираясь сказать что-то, но почему-то молчал. Она тоже молчала, лишь смотрела на него, раскрывшего обветренные губы и, словно завороженного, глядящего на неё. Его большая ладонь всё ещё сжимала её маленькую ручку, а большой палец поглаживал круговыми движениями. На кухне всё ещё были слышны голоса и гремела посуда, а они смотрели друг на друга. Словно в безумии, заколдованный её хрупкостью, в желании поддержать, он сделал шаг и прижал брюнетку к своей широкой груди. Мужские мышцы прижались к ней и она почувствовала себя, словно за каменной стеной. Его руки аккуратно поглаживали спину, согревая близостью и теплом. Поддавшись этому порыву, она обхватила руками его шею, притягивая его ближе и забываясь в тепле и ощущении, когда ноги отрываются от пола. — Ребят! Ну, не на лестнице же! — насмехающийся голос пирата, раздался из хола и заставил их смущённо отскочить друг от друга. — мы выходим гулять. — Мы же вечером собирались в бильярд, что-то поменялось? — хватая Реджину за руку и заставляя её покраснеть, он заговорил, стараясь разрядить атмосферу. — Ну, до восьми осталось не так долго и мы решили прогуляться по городу, может зайти к бабушке. — ответила Эмма, пересчитывая деньги и делая вывод, что сегодня сто процентов не обойдётся без выпивки. — Так что захватите нашу рыжую совесть и погнали и да, Редж, расслабься уже, твоей деспотичной мамаши тут нет. На самом деле, эти слова действительно задели девушку. Она не отрицала их правдивость, но всё же вспоминать дом, где её считают куклой-марионеткой совсем не хотелось. Не хотелось думать о том, какую судьбу ей расписала мать и что ей придётся жить по сценарию, быть несчастной, а иначе боль... Страх... Ужас... Эти мысли забивали её ещё больше и заставляли молча идти за руку с Робином. Отстав от ребят, он приобнял Миллс за талию, утыкаясь носом в её волосы, спрашивая: — Что случилось, Джина? — его вопрос застал её врасплох, но она тихо ответила: — Случилась моя жизнь, Роб, и я совсем не знаю, что делать, как избавится от этой слабости и прожить её так, как я хочу... — тихо ответила Реджина, кладя голову на его плечо. — Ты же знаешь, что твоей матери не появится здесь, ты можешь быть собой. – парень провёл рукой вдоль её спины и поцеловал в макушку. — Да, но вдруг, завтра я снова проснусь там... — шепчет она, прикрывая глаза от его прикосновений. — Так, этого не произойдёт! Во всяком случае, сегодняшний день будет для тебя особенным. — улыбнувшись, он оттащил её в сторону к палатке с мороженным. — ты когда-нибудь ела мороженое? — Нет, но я хочу. — утвердительно кивнула брюнетка, снова цепляясь за его руку. Они ели мороженое и дурачились, идя позади всех. Робин закидывал руку на плечи девушки и прижимал её ближе к себе, чувствуя внутри потрясающих бабочек и видя таких же в её глазах. Хотелось целовать её, но этого он себе не позволял, разрешая лишь касаться и смотреть, шутить и болтать, отвлекая её от этих удручающих мыслей. Ближе к восьми, они сидели за барной стойкой, потягивая колу. Когда их бильярдный стол был готов, все действительно начали веселиться. Они забивали голы, Крюк и Эмма пили шоты, умудрились напоить бедного Арчи. Робин и Реджина играли и просто наслаждались друг другом. Они хмелели от присутствия друг друга и их тёплых взглядов. Когда пришло время идти домой, бедного Арчи пришлось тащить на плечах и Робина и пьяного Киллиана, а Эмму держать за руку, чтобы она не рвалась танцевать с каждым фонарным столбом. Всю эту дорогу Робин и Реджина перекидывались тихими фразами и тёплыми взглядами. Рассерженные Белоснежка и Прекрасный Принц серьёзно отругали пирата и свою дочь, пока Реджина и Робин укладывали Хоппера. Но принцесса всё же успела вытащить свой полароид и запечатлеть этот момент. Далеко за полночь, когда все крепко спали: Эмма, Киллиан и Арчи — под алкоголем, Роланд и Генри уставшие за день, а Мэри Маргарет и Дэвид после пережитых событий за этот день, тогда раздался тихий стук в дверь спальни Робина. Парень стоял у подоконника, разглядывая ночной город, когда его торса коснулись пальчики. Он почувствовал, как лоб Реджины коснулся его спины, между лопатками. Он знал, что это она, цветочные духи и прикосновения рассказали ему. Тихое дыхание щекотало его голую спину и шею, когда влажный поцелуй коснулся позвонков. Дыхание сбилось и он развернулся к ней. — Хочешь выпить? — обжигает дыханием Робин, цепляясь за её губы и теснее притягивая к себе за талию. — Я знаю, что это неправильно, но я хочу быть твоей... — шепчет Реджина, протягивая язык и легонько лизнув его верхнюю губу, она тянется и целует его. Его руки ложатся на талию, под пижамную майку и он знает, что она защёлкнула замок, после того, как вошла, и что теперь никто из них не сможет уйти от этого решения. Их языки соединились в страстном танце, а руки цеплялись за тела. Горячие мужские пальцы стянули вещь с девушки. Бюстгальтера не было и, маленькая, аккуратная и такая прекрасная, грудь легла в его ладони, даря ей неимоверное удовольствие. Глядя на то, как глаза девушки закрылись от приятных ощущений, что он дарил ей, а губы приоткрылись в выдохе, ему захотелось сделать так, чтобы это не закончилось, чтобы ей было лучше. Словно зная, что делать с ней дальше, влекомый инстинктами, желаниями и любовью, он опустился поцелуями и ласками языка по ложбинке, прошелся по рёбрам, от чего она сильнее выгнулась и тихонько простонала. Поцелуи прошлись по животу, около резинки пижамных штанов, а потом, сильные руки спустили их, чувствуя её жар даже через трусики, он провёл по лобку носом и поцеловал над трусиками. Толкнув её на кровать, он смотрел, как она садится и принимается за его боксеры, стягивая их, Реджина покрывает поцелуями, твёрдый, накаченный живот и спускается ниже, снова ловя себя на мысли, что это у них не в первый раз. Она держит его за ягодицы и дразнит языком, точно зная, что сейчас он зарычит и опрокинет её на кровать. Так и происходит. Язык оставляет след на внутренней стороне бедра, ловкие пальцы тянут чёрную ткань вниз по ногам. Губы находят пальчики на ногах и целуют, даря невероятную нежность, он снова поднимается губами выше и дарит блаженство. Он точно знает и чувствует, где именно нужно надавить, что бы ей было хорошо. Он держит её за рёбра, слыша, как она глушит стоны об подушку, когда его язык давит на вход, а потом на клитор, посасывая горошину, он сам содрогается от удовольствия, когда она сдаётся и он еле успевает заглушить её стон в глубоком поцелуе, продлевая первый оргазм пальцами. Её пальцы так же дарят ему удовольствие. Они смеются и тихо шутят, перед тем, как он проникает в неё и дарит нежный поцелуй в лоб. Её пронзает болью и он останавливается, зная и благодаря её за то, что она доверила ему себя. Он первый и хочет остаться единственным для неё. Через некоторое время боль сменяется удовольствием. Она стонет и царапает его, он покрывает поцелуями всю её, где может дотянуться. Его член растягивает её, заставляя чувствовать себя слишком хорошо. Толчки подводят их к краю и Робин крепко обнимает её, раскрасневшуюся, горячую, липкую и сладкую, он толкается слишком глубоко и шепчет: — Ты великолепна, ты самое прекрасное, что было со мной, никому прежде я не был так благодарен, покажи мне... И она даёт ему посмотреть, как её сотрясает оргазм, как она вжимается в него, насаживаясь глубже, царапая его спину, она чувствует, как его трясёт от наслаждения, которое он испытывает. Миллс покрывает поцелуями его ухо и плечо, когда он наваливается сверху, вдыхая её запах, утыкаясь носом в один из засосов. Нега растекается по их телам и, когда он прижимает её к себе, лёжа на боку, он тихо спрашивает: — Тебе хорошо? — Мне так хорошо, словно я нашла свой дом... — шепчет Реджина и тихо усмехается, целуя его татуировку. — Я готов быть с тобой всегда, готов похитить тебя из дома, если мы снова попадём в тот мир... — Гуд чувствует, как её трясёт от слёз и тихо гладит по животу, покрывая поцелуями шею и спину. — я готов стать домом для тебя. — Люблю... — задыхается она и начинает подниматься, натягивая на себя пижаму. — Я люблю тебя больше... — отвечает разбойник, любуясь видом обнаженной девушки. — До завтра, вор. — целуя его на прощание, улыбается она. — До завтра, моя королева... Следующее утро длится долго. Солнечный свет проникает в комнату Миллс, вынуждая её перевернуться на другой бок и вспомнить о том, что они с Робином делали ночью. Все мышцы тут же наполняются патокой и приятной болью. Голову не покидает вкус его поцелуев и хочется немедленно почувствовать всё это снова. Эти мысли, что карамелью туманят разум, перебивает одна единственная: «Чтобы на это сказала мама?» Но пожалеть Реджина не успевает, так как рядом с ней, на кровать, ложится Робин. Он смотрит в сонные глаза и привлекает её к себе, желая выгнать из головы девушки все сомнения. Его руки обвились вокруг её талии, а губы целовали плечо, горячее дыхание пустило по спине мурашки. — Джина, ты такая красивая... — его чуть-колючие щёки щекотят шею и она смеётся, переворачиваясь на спину, притягивая его в свои объятия. — как тебе спалось? — Лучше, чем всегда, но холодно, я скучала по тебе. — усмехнулась девушка, целуя его в шею и щёки. — ты такой колючий... — Я могу побриться. — смущённо опустил глаза Гуд. — Нет, мне нравится! — запротестовала она, переворачиваясь так, чтобы быть сверху. — отсюда ты кажешься таким... — Каким? — голос Робина приятно захрипел, лаская слух, его руки легко прошлись под майкой по рёбрам, вынуждая выгнуться на встречу. — Моим... — её выдох был таким возбуждающим, что достоинство Робина среагировало буквально сразу, встрепенувшись и увеличиваясь. — Я и так твой. — отвечает он, делая рывок и жадно врываясь в её рот поцелуем. Слишком горячий язык ласкает другой, а руки ложатся на ягодицы, притягивая ближе к своему возбуждению. — Господи, Реджина, что ты делаешь со мной? — когда он потянул вверх её майку и припал поцелуями к ключицам, она сильнее прижалась к нему, зарываясь пальчиками в волосы. Он был очень горячим. Её мысли снова спутались, когда он оказался в ней. Толчки и поцелую, что глушили стоны, судорожные вздохи, всхлипы, царапины на плечах и укусы на ключицах — это был их мир сейчас. Соединяясь телами, они соприкасались душами. Он помогал ей опускаться на него, глубже проникая и шепча ей о том, какая она прекрасная, влажно ведя языкам по кончику носа и снова отправляя её на пик. Запуская свой язык к нему в рот, она наслаждается тем, как его пальцы парят где-то внизу, продлевая удовольствие и достигая своего. Она чувствует его семя внутри и осторожно целует его в лоб, глядя в глаза. И после любви, они снова долго целуются, очень влажно и удовлетворённо, перекатываясь по кровати, слыша, как в коридоре топают ножки Роланда. — Робин... — Миллс снова целует парня, вжимаясь в его объятия.***
— Робин! Покатай меня ещё! — кричит Роланд, уже привыкший называть отца по имени. Спустя неделю Прекрасные потащили их в лес, устроить барбекю. Пока Киллиан и Эмма внимательно следили за мясом, помогали Дэвиду, Робин развлекал Роланда. Арчи помогал Белоснежке накрывать стол, а Реджина и Генри болтали о книгах, которые брюнетка уже успела прочитать, находясь здесь. — Абсолютно не понимаю, что ты нашла в Коэльо. — всё же сдался Генри, читая ещё одну строчку романа, который Реджина ему протянула. — Ну... Я отдыхаю и насыщаюсь энергией, когда читаю его текст. — пожала плечами девушка, внимательно читая какой-то комикс. — во всяком случае там нет картинок. — Разве это хорошо? — вскинул брови мальчик. — Конечно, ведь ты сам можешь представить главных героев, они могут быть именно такими, какими ты их хочешь видеть. — кивнула Миллс, перелистывая страницу. — у меня дома нет комиксов, а картинки в книгах, только если надо показать какие-то схемы. — Даже в книгах со сказками? — удивился Генри. — Я и не вспомню, когда читала сказки... — отложив комикс, Реджина задумалась, вспоминая своё детство — Неужели тебе не читали сказки?! — кажется Генри стал понимать, на сколько глубоко уходят корни её обиды и несчастья. — Ну, Генри, я с ранних лет изучала науки, литературы, французский язык, верховую езду... — воспоминания о лошадях грели сердце и девушка улыбнулась. — так что, полагаю мне было просто некогда читать сказки, да и матушка вряд ли позволила бы это. — Это так... — Но бывало, вечерами, моя няня, когда выпадал удобный случай и матушка уезжала, или просто не заходила проверять, что я лежу под одеялом, а не сбегаю через окно, рассказывала мне дивные истории, про заморские края. Она говорила, что там храбрые рыцари спасают принцесс от драконов и ведьм. Рассказывала, что там, чтобы стать счастливой, не нужно быть королевой. — брюнетка обняла себя руками, прогоняя грусть, что вот-вот собиралась вырваться из неё. — словами не передать, как сильно мне хотелось быть в тех краях... — Моя мама читала мне сказки всегда и каждый раз, там был счастливый финал. — Генри легко приподнял один уголок губ. — А почему твоя мама не здесь? Или она... — девушка не договорила, так как мальчик перебил её: — О, нет, ей пришлось уехать из Сторибрука по работе, она же мэр, не знаю когда она вернётся... — погрустнел младший Миллс. — я скучаю по ней, с ней всегда было так спокойно и знала бы ты, как мне стыдно за то, что я говорил ей раньше... – Ну... Не одна мать не будет держать зла на своего ребёнка... — «Разве что только моя.» — мысленно добавила девушка, но тут же одёрнула себя, ведь не смотря ни на что, она любила маму. — я думаю, что иногда мамы стремятся всё контролировать, потому что им хочется, чтобы мы были лучше, чем они. Но, если ты знаешь, что ты был не прав, то, просто попроси прощения. Я думаю, что наши мамы похожи... — Нет, Джина, они разные... — Мясо готово! Робин наблюдал и тихо прислушивался к грустной беседе Реджины и Генри, во время игры с Роландом. Он знал, что девушке стыдно от того, что здесь она чувствует себя счастливее, чем дома, но ничего не может поделать с собой. Ей было невероятно комфортно вести тягучие и долгие беседы с Генри, непринуждённо болтать с Роландом, перекидываться шутками и колкостями с Киллианом, поддерживать чуткого Арчи, шептаться с Эммой и находить свой уют и покой с Робином. Парень смеётся над очередной шуткой Дэвида, закидывая в рот ещё кусок мяса, но буквально в воздухе ловит смятение Реджины и, прежде чем она, извинившись, встанет, ловит под столом её ладошку и успокаивающе поглаживает. Реджина чувствует себя неуютно, есть не хочется и комок страха встаёт в горле, вынуждая бежать от сюда без оглядки. Но прежде, чем она успевает предпринять что-то, её руку берёт в свою Локсли. Он успокаивающе гладит большим пальцем и продолжает шутить и смеяться, периодически закидывая ещё мяса в рот. Крепче сжав его ладонь, девушка устало облокачивается на его плечо. Она устала, она действительно устала. От всего того, что делает с ней мать, от того, что она должна быть идеальной во всём: идеально есть, идеально говорить, идеально думать и идеально выглядеть. Это сделает её счастливой... Нет. Ей хочется совершенно не этого. Она хочет иметь семью в которой каждый будет любить друг друга. Она хочет детей, которые не будут бояться её, а которые будут дружить с ней и любить её. Но она знает, что ничего из этого не произойдёт, потому что мать настаивает на великой судьбе, а это, увы не включает в себя счастье. Иногда ей начинает казаться, что жизнь вообще не включает в себя счастье. — Джина, я думаю, тебе стоит поесть. — тихо заверил её Гуд, зная, что все увлечены разговором и они смогут заговорить обо всём, что её беспокоит. — Мне не хочется. — покачала головой девушка, глядя на свою тарелку. — Реджина, то, что ты девушка не означает, что тебе нельзя есть. — недоумевая произнёс парень, от мяса ничего не будет. — Моя мама говорит, что девушка, которая много ест плохо воспитана и может лишится будущего. — брюнетка опустила взгляд, потирая запястья. — я не привыкла... — Сейчас же съешь этот кусок мяса. — тихо, но четко произнёс Робин, накалывая шашлык на вилку. — послушай, я вижу только, как ты ешь овсянку по утрам и всё. Это плохо скажется на твоём организме. Я прошу, съешь хотя бы для меня. — Ладно, ты уговорил меня... — девушка, пересилив ощущение скорого появления матери рядом, откусила кусочек от жилистого мяса. Оно согрело язык, а от вкуса выделилось больше слюны. — Мэрлина за бороду, как же это вкусно! — Ну вот, а ты есть не хотела! — Робин так же откусил от своего куска, улыбаясь, глядя на то, как Реджина уплетает новое лакомство за обе щеки. После трапезы, все снова разбрелись кто куда. Свон пыталась научить Крюка играть в бадминтон, Белоснежка и Дэвид занимались Роландом и Генри, объясняя им что-то, а Арчи играл с Понго. Реджине и Робину удалось выбраться из-под контроля взрослых и отправится гулять вдоль морского побережья. Они шли, весело смеясь, толкаясь и убегая друг от друга. Прохладный песок щекотал босые ступни, а волны иногда окатывали щиколотки холодной водой. День уже подходил к концу, закат играл с облаками и небом, окрашивая его в волшебные цвета, которые не найдёшь в палитре. Солнце высвечивало чёткий контур Реджины, обводя её оранжевым, что перетекал в розовый, а тот в лиловый и красный. Локсли замер, разглядывая профиль возлюбленной, любующейся солнцем, заходящем за горизонт, чуть щурясь. Дыхание парня перехватило. Она была прекрасна, настолько, что он просто не смог остановить себя, притягивая её к себе и впиваясь жадным пылким поцелуем в её губы. Реджина чувствовала его взгляд на себе и испытывала самые прекрасные чувства. Ей казалось, что она не может чувствовать что-то такое по отношению к другому человеку. Такую гамму светлых и горячих чувств. Она зарылась тонкими пальцами в его волосы, когда он жарко поцеловал её. Она ответила, сплетаясь с ним языками и эмоциями, отдавая и рассказывая ему всё, что у неё на сердце. Было так хорошо и вкусно, что хотелось плакать от осознания того, что это действительно происходит. Они целовались и вспоминали. Его руки подхватили её под колени и поцеловали ключицы. — Реджина, ты помнишь? — прижался он лбом к неё плечу. — я всё вспомнил, Господи, я всё вспомнил... — Как и я, но ты всё ещё выглядишь двадцатилетним. — обхватывая его ногами, смеялась королева. — Собирайтесь! Мы уезжаем! — Мэри Маргарет крикнула это уже будучи в машине, а Робин и Реджина, находясь в своей эйфории, поспешили ко всем, не переставая улыбаься.***
Они проводят в телах подростков ещё целый месяц. Робин и Реджина наполнены любовью и теплом, они шепчутся, целуются и обнимаются, больше не скрываясь, спокойно принимая шутки Джонса, реплики Свон и улыбки Хоппера, они много времени проводят с Роландом, иногда говоря о семье и детях. Все эти разговоры кажутся им органичными и правильными, словно они вместе всю жизнь и столько же ещё пробудут. В какой-то степени это является правдой, так что им хорошо жить с воспоминаниями о прошлом, но быть в настоящем такими. Реджина не чувствует обычной магии, где-то на задворках её женского естества да и вообще магии в себе. Когда у неё случаются первые месячные, после стольких лет остановки, она пугается, но потом плачет от осознания того, что, то ужасное заклятие больше не работает. Она спешит к Генри, чтобы рассказать об этом, но мальчик лишь хлопает в ладоши от того, что их операция увенчивается успехом и от того, что мама наконец помнит его. Роланд проводит много времени с отцом и в скором времени понимает, что он помнит его. Со слезами бросаясь на шею к родителю, он громко вопит, но что именно не разобрать, по интонации понятно, что мальчик зол, что его так долго дурачили, а когда узнаёт, что Реджина так же помнит всё, прижимается к ней всем своим телом, тихо, так, чтобы слышала только она, говорит, что любит. — Белоснежка... — тихо шепчет Реджина, тряся женщину за плечо, чтобы, не дай Бог, не разбудить Дэвида. Прошло ещё около месяца после последней менструации и теперь была задержка, брюнетке просто нужно было поговорить с кем-то об этом. Принцесса недовольно приоткрыла глаза. — Реджина, что случилось? — тут же уточняет принцесса, когда её ведут на кухню, настырно и за руку. — ты сама не своя. — Ты же знаешь о том, что я сделала, желая насолить своей матери, когда была Королевой? — тихо говорит Миллс, интонацией показывая, что она всё помнит, Бланшар тактично не спрашивает как, просто потому что знает. — сейчас всё в норме, у меня были месячные, с Робином я лишилась девственности, повторно... Это было действительно великолепно, но сейчас... У меня задержка и я... — Тихо... — успокаивающе женщина сжимает плечи своей мачехи и уверенно смотрит в глаза, почему-то сейчас Королева напугана, словно это была вовсе не она, когда было наложено это проклятие, сейчас в ней играла настоящая Реджина: импульсивная, наивная, чуть-чуть боязливая, но такая храбрая и жизнерадостная. — тебе просто нужно сделать тест на беременность, хорошо? Ты справишься? — Так, я взрослый человек, конечно я справлюсь. — старая Реджина не могла заткнуть свою гордость за пояс и лишь сверкнула глазами. На самом деле она не была уверена, что справится с этим. С чем угодно. С чем угодно она сталкивалась и справлялась, но от столкновения с этим, она отгородила себя много лет назад, потом столько же сожалея. Получив заветную коробочку, брюнетка скрывается за дверью ванны на первом этаже. Она находится там целых пятнадцать минут, всё это время принцесса не может найти себя места: то ходит из угла в угол, то протирает тарелки, то снова и снова складывает журавлей из салфеток. Когда Реджина появляется на кухне снова, на островке красуется уже десятая бумажная птица. Она молча протягивает женщине тест, на котором красуются две алые полоски, оповещающие о том, что она действительно ждёт ребёнка. Кажется жизнь на кухне на несколько секунд останавливается. Подсаживаясь ближе, Снежка неожиданно, даже для себя самой, не говоря про Реджину, притягивает девушку к себе. Королева порывается отстраниться, но потом резко окунается в эту поддержку и горько плачет, не от разочарования, нет, но скорее от того, что она испытывает то, на что больше даже не смела растрачивать - надежду. У неё будет ребёнок. У них будет ребёнок. Маленький малыш. Он будет бегать по толстому полу особняка, ночью забираться в их постель, убегая от грозы. Они будут счастливы. Той ночью, Снежка, напоив Королеву чаем с ромашкой, отправила её спать. Но девушка не пошла к себе, она тихонько приоткрыла дверь в спальню Робина и проскользнула туда. Остановившись возле двери, девушка засмотрелась на разбойника. Он лежал, скинув одеяло на пол, так, что его оголённая спина и ноги притягивали взгляд. Одна его рука была под подушкой, а другой он закрыл, нахмуренное во сне, лицо. Не мешкая Миллс села на кровать, по-турецки сложив ноги и запуская одну руку в волосы Робина, а другой поглаживая живот. Второе, было словно запрограммировано где-то внутри. Парень открыл глаза и увидел Реджину. — Разве ты не спал? — тихо спросила она, наклоняясь и целуя его в губы. — Не так крепко, чтобы не проснуться для тебя. — пожал он плечами, садясь напротив. — что-то случилось? — Помнишь, мы говорили про семью, когда я... Рассказала тебе про... — язык не поворачивался произнести это вслух. Но Робин придвинулся ближе, кладя руки ей на талию, утвердительно кивая. У него сна не было даже в прикосновениях, ни то что в глазах. — из-за этого заклинания, моё тело вернулось в прежнее состояние до всех этих манипуляций Румпельштильцхена... И я... Я так счастлива, что смогла пережить всё это первый раз с тобой! В 16 я ещё не успела нанести себе тот страшный... Ущерб... И я полностью здорова сейчас, даже больше... Я беременна... — затаив дыхание, девушка смотрела на возлюбленно, что ошарашенно моргал. В шоковом состоянии он молчал, лишь перенёс большие пальцы на живот брюнетки, легко поглаживая, силясь поверить, ведь он совсем потерял надежду на совместного малыша с ней, а сейчас она говорила, что у них будет малыш. Потянувшись, он поцеловал девушку, притягивая к себе, переходя нежными поцелуями на подбородок, щёки, лоб, глаза, потом снова на губы. — Но, Робин, это не всё... — отстранившись, Миллс обняла себя руками. — Что может быть ещё лучше этого? — не понимал разбойник, спускаясь поцелуями к животу девушки. — Мне страшно, что вернувшись, с помощью противоядия фей и Румпеля, в своё обычное состояние, мы потеряем этот шанс, нашего ребёнка, ведь я снова буду бесплодна. — Королева в усталости, страхе и бессилии, упала на кровать, спрятавшись в подушках. — Мы поговорим об этом с ними, но, если твоя догадка останется верной, мы не будем пить противоядие, наши воспоминания при нас, Роланд с нами, а вспомни во сколько в Зачарованном Лесу выдавали замуж... — размеренный голос Локсли успокоил будущую мамочку. Он снова опустился к животу и, приподняв футболку, поцеловал. — привет, моё солнышко... Утро для Реджины началось с мягких поцелуев в плечо, ключицы, ложбину груди, спускающихся к животу. Открыв глаза, она снова заметила, что Робин шепчет куда-то в район её живота и разбавляет слова поцелуями. — Ты снова говоришь с моим пупком... — шепчет она, улыбаясь и зарываясь тонкими пальцами в русые волосы. — Я говорю не с твоим пупком, а с нашим маленьким солнышком, которое за ним, но там где пупок — меньше расстояние между нами. — пояснил Робин, продолжая целовать, ладонью поглаживая женскую щиколотку. – ох, Реджина, как же я люблю тебя! — Так же, как и я тебя! — она потянула его вверх и впилась в губы горячим поцелуем. Их языки встретились в утреннем поцелуе, слюна перемешалась, а ноги сплелись в незатейливой борьбе. Стараясь не прижать Реджину, Робин облокотился на руки, по обе стороны от её головы. Подхватив возлюбленную за бёдра, он перевернулся так, что теперь она была сверху, на его бёдрах. Он потянулся и сел, чтобы прижать её ещё ближе. Его руки погладили спину и лениво спустились к пояснице и притянули ближе за ягодицы. — Хочу тебя... — шепчет он куда-то в её шею, лаская языком и слушая тихие вздохи. — Робин, я хочу тебя не меньше, но сначала лучше сходить к врачу. — уверенно кивнула она, отстраняясь от ласк.***
— Так, да, всё действительно так, беременность протекает хорошо. Судя по показателям, вашему малышу около месяца. Как себя чувствует Её Величество? — вид такой молодой и не опасной Королевы расслабил Вейла и он вёл себя спокойно. Реджина стёрла гель с живота предоставленной пелёнкой и застегнула джинсы. — Иногда меня подташнивает и раздражают некоторые запахи, ещё побаливает грудь. — ответила Миллс, садясь на кушетку, рассматривая снимки УЗИ и слушая, что говорит врач. — Это нормально, организм готовится к своей новой основной функции. — кивнул Вейл, записывая на бумаге названия каких-то витаминов, которые нужно принимать Реджине. — Вот, это для вас, мисс Миллс, обязательно купите.***
Счастливые и окрылённые, Робин и Реджина шли по городу. Лучник то и дело срывал у неё поцелуи, никак не получалось поверить в их счастье. Реджина не убирала руку с живота, улыбаясь чувству своего счастья, чувству того, что у неё под сердцем растёт малыш, их с Робином ребёнок. Видя, как улыбается девушка, Робин чувствовал безграничную нежность. Трепет, которым теперь наполнилась Реджина, которым наполнился он сам, трепет ожидания их маленького счастья, будоражил и вынуждал глупо улыбаться. — Милая, я так люблю тебя... – шептал он в тёмные волосы, когда они сидели за столиком кафе. Всех уведомили, что эта парочка помнит всё, новости в Сторибруке разносились с невероятной скоростью. Никто к ним никто не лез, бабуля Лукас лишь принесла заказанные блинчики и чай, уходя по своим делам так же быстро, как и появилась. — Я тоже люблю тебя... — шепот направился куда-то в его шею и горячее дыхание расслабило. — У нас будет ребёнок... — продолжал нашёптывать он, прижимая Миллс к себе. Совсем незаметно, он погладил живот. - Да, будет, наш маленький малыш... - отзывается брюнетка и отпивает чай.