Я никогда не танцевал

Я никогда не танцевал. Да и вообще не любил танцы. Нет, не то чтобы я не любил смотреть, как танцуют другие. Просто сам не умел, вот и всё. Никогда не понимал: как людям это удается? Танцевать, чувствовать такт, ритм и двигаться, словно пропуская музыку, как ток, через всё свое тело. И, что самое главное, через душу. А я с детства был угрюмым, неуклюжим, и, вдобавок ко всему, ещё и стеснительным «бревном». Но наблюдать за тем, как танцуют другие, я нереально обожал. И особенно я любил наблюдать за тем, как танцуешь ты. Ровные плавные изгибы тела, точные и мягкие. Ты умел танцевать так, словно видел перед собой внятно прорисованные, уже заранее, линии. Это завораживало меня. Тонкие красивые ноги движутся в басистый и четкий ритм, медленно и мягко сгибаясь в коленях, затем в стопах, в конце становясь на носки и тут же переминаясь на пятки. Руки синхронно выполняют такие же плавные и точные действия. Лёгкие, незатейливые движения бедрами — и вот уже весь мой мир перевёрнут с ног на голову. Так непрофессионально, но до безумия красиво ты умел танцевать… « — Почему ты сразу мне все не рассказал, Лева?!.. — Пойми, Шура, я и сам поздно узнал!.. И потом, я не хотел огорчать тебя слишком рано. Я хотел, чтобы мы ещё хоть немного пожили счастливо и беззаботно, не думая ни о чем подобном. — Боже, Л-Левушка… К-какой ужас… Какой же это кошмар, Лева!..» И так постоянно. Всё время. Днём и ночью. Во сне и наяву. Я вижу и проживаю эти страшные моменты вновь и вновь, как в проклятом дне сурка! Обрывки наших с тобой диалогов. Куски сказанных тобою слов или фраз. Блеклые и оборванные фрагменты подаренных тобой поцелуев, ласк и объятий… А ты, как всегда, всё скрывал ото всех. Не хотел никого волновать, беспокоить. Всегда улыбался, отшучивался, а внутри… Вот только для меня вся твоя ложь всегда была шита белыми нитками, Бортник… Всегда. Дождь шёл весь день. Он был везде. Я так хотел верить тебе… Жаль, что в этот раз я, всё же, доверился тебе. Понадеялся и слишком поздно спохватился, узнав всю ужасающую истину. Жаль? О, нет. Увы, но это не просто жаль… Я ненавижу себя за то, что поверил тебе именно в этот чертов раз! Боже, как вспомню, что ругался на тебя, кричал, возмущался, в то время как ты… Нет-нет-нет! Не хочу думать об этом! Не могу… Незнание не освободило меня от ответственности ни на грамм… Я должен! Должен был всё это узнать и предвидеть! Больно, под тяжестью вины всегда было очень больно… А ведь ты хотел, пытался как лучше. Берег меня и мои нервы, которые теперь мне ни к черту! И ведь ты был убежден, что поступаешь верно, держа язык за зубами. И я не имею права осуждать тебя. Ты не виноват. Совершенно. Где я сейчас? Сижу в каком-то кафе, даже не хочу произносить на каком мероприятии. Кругом наши общие друзья, коллеги, родственники. Хорошо хоть детей своих не приволокли. Придурки. Какого хрена вы тут сидите теперь? Ваше внимание нужно было тогда, хотя бы неделю назад! Всего лишь неделю назад… « — Пообещай мне, что не забросишь творчество, группу, друзей, семью, слышишь?.. Пообещай, что отпустишь меня и ни в коем случае не пойдешь за мной следом… — Лёвчик, я… — Тшш, нет, молчи… Лучше уж молчи, так как кроме своего обещания ты ничего сейчас не произнесешь… — Хорошо… Я обещаю… Обещаю жить дальше… — Спасибо, Шурик… Это наибольшее, что ты мог сделать для меня…» И я не нарушил своего слова, Лёвчик. Группа до сих пор есть. Правда больше она не Би-2. Приняла название моего дочернего проекта. Теперь все мы в «Куртках». Я не смог оставить прежнее название. Прости, но «Би-2» это не только ты или я… Это мы с тобой вместе. Мы вдвоем и только так. Даже когда ты был просто в чужой стране, я не смел назвать группу нашим именем без тебя. Что уж говорить сейчас… « — Шурик, это должно было случиться, понимаешь? Это со всеми будет рано или поздно… — С кем угодно, как угодно, когда угодно, но не с ним, не так, и уж точно не сейчас!..»   Рядом со мной сидят наши друзья и коллеги. Яник, Звон, Макс, Боря. Они тоже скорбят, правда каждый по-своему, попутно обдумывая какие-то свои мелкие проблемы и планы, которые на контрасте с последними событиями лично мне кажутся пустышками, не имеющими за собой ничего такого, о чем следовало бы даже задумываться. Но я их не виню. Они не обязаны испытывать того же, что чувствую я. « — Шурик, ты не вылезаешь из запоя вот уже третьи сутки! Перестань так сокрушаться! В конце концов, он не был кем-то из твоих родных или близких родственников!.. — Господи, какая же ты дура… Замолчи, вот просто возьми и умолкни сию минуту!.. Никто не давал тебе права говорить подобных вещей, слышишь? Никто! Я лучше бы сам сдох, понимаешь?! Сам! В самых страшнейших, блять, муках! Он был всем… Появился задолго до тебя и был в сто раз важнее! И любил он меня во столько же раз сильнее тебя! А я любил его… Вот так вот, да! Ты так интересовалась «кто же эта напыщенная и наглая пассия, что появилась у него?»… Поздравляю, теперь ты знаешь, ответ на свой вопрос! Это был он! Господи как же я сейчас ненавижу тебя за те слова… Как же я все сейчас ненавижу… Ненавижу!..» Эх, Лизка. Я ей столько гадостей наговорил, будучи на пьяных эмоциях. Чуть до развода не дошло. Да и Асе я тоже успел сказать пару «ласковых». Причём таких, что она теперь боится мне даже на глаза попасться. Лиза хотела как лучше, успокоить меня, утешить, да и я знаю это… Но, всё равно, пока она не ушла, и я не почувствовал лёгкое касание воздуха на своих плечах, просто не мог взять себя в руки. Это был ты, я уверен… Я чувствую. Ты не отходишь от меня ни на шаг и проявляешь себя в каждой мелочи, вплоть до лёгкого и нежного ветерка, что, как бы невзначай, дунул мне в лицо, мягко и немного небрежно растрепав волосы. Ведь только ты всегда так делал при жизни. И сейчас я снова чувствую тебя. Ты же ведь здесь, рядом со мной, сию секунду. Я сижу на каком-то диване, а передо мной огромный гладкий паркет танцпола. Какого черта он вообще делает в этой мелкой кафешке? Стоит мне лишь прикрыть глаза, и вот передо мною вновь обрывки картин твоих красивых движений в танце. « — Шурик, ну давай ты, хотя бы, попробуешь! — Нет, Лёва, ну нет!.. Не умею я! Ты ведь и сам знаешь, какой я неуклюжий. Это меня надо в костюм косолапого медведя нарядить! — Просто попробуй… Ради меня, Шурочка… Давай…» Ты даёшь мне свою руку и я поднимаюсь с места, становясь ведомым тобой. Твой добрый мягкий взгляд, такая же улыбка. Я так скучаю по тебе, солнышко… « — Ну же, Шурик! Ну, попробуй двигаться, это ведь не так сложно, как кажется!» Я едва ли чувствую твою руку на своей. Ты одним лёгким взмахом поднимаешь её вверх, ласково, заставив меня расслабить пальцы. Никогда не понимал, зачем ты это делаешь. Но сейчас я пытаюсь повторить за тобой всё то же самое, и ничего не выходит. Это не твоя рука касается моей сейчас, а значит всё напрасно. Я обнимаю свою руку другой рукой, возведя обе к потолку и понимая, что вот я уже стою на этом блядском паркете на глазах у всех. Плевать. Пусть пялятся. Цирк начался, наслаждайтесь представлением. Мой главный нерв продет в иглу. Предельно обнажен… Вижу каждый изгиб твоего тела, и каждое твоё движение словно бьёт меня по лицу, вышибая из головы весь остаток здравого смысла. Пускай. Я так сильно хочу этого в последнее время. Повторяю движения за тобой. Несколько резко, грубо, возможно даже истерично. « — Не бойся. Продолжай, я смотрю, не волнуйся. Всё получается, всё хорошо…» Ты с улыбкой подходишь ко мне и, обнимая за талию, заставляешь прогнуться в спине так, словно меня ударяет электрическим разрядом. Через мгновение я осознаю, что тебя рядом нет, а всё это лишь плод моего, больного тобой, воображения. И с этой секунды мои движения становятся в корне отличными от твоих. Бей по щекам, причиняй мне боль! Через сердце искра в 220 вольт!.. « — Я стараюсь, но не могу, Лёвчик! Не могу! — Ничего, все равно продолжай. Двигайся, как ты умеешь и, главное, так как ты хочешь…» Ты с улыбкой киваешь мне, и я даю волю всему, что меня гложет и тяготит, кажется, вот уже целую вечность. Закрываю глаза, и передо мной проносятся все моменты из нашей жизни вплоть до вчера. Всё, больше от контроля не остаётся ни черта. Я закрыл глаза, и время двинулось назад… Не знаю, как я выгляжу со стороны, но мне и плевать. Скорее всего, я сейчас похож на психа. А разве может быть иначе? Остаться в живых. Отчаянный псих. Ни свой, ни чужой… Трясу головой, имитируя удары по щекам и об стену, хватаюсь за волосы, что-то истошно крича, при этом продолжая выполнять какие-то движения ногами, неведомые даже мне самому. Как я ещё не упал?  Но, внезапно, мой приступ истерики приобретает несколько иное русло. Я вспомнил нашу любовь. Пылкую, жгучую, яркую, но в тоже время нежную и такую трепетную. Она заставляет меня смягчиться, подбрасывая в мой воспалённый разум воспоминания о бессонных ночах. Наших с тобой ночах, Лёвчик. Которые мы, однажды очень давно, согласились делить друг с другом во веки веков. Меня бросает чуть ли уже не по всему залу, и я четко ощущаю твое присутствие рядом с собой. Я чувствую, что мне нравится танцевать, каким бы обезумевшим я сейчас не казался. Прыжки, изгибы, наклоны. Движения в такт музыке, которой на самом деле нет. Она звучит только лишь в моей голове. Всё это пришло ко мне здесь и сейчас, как по мановению. « — Молодец! У тебя получается!» Слышу твой голос, и меня накрывает очередной волной горького крика и слёз. Но тело продолжает двигаться, не останавливаясь ни на мгновение, не запинаясь ни на шаг. Перед глазами, как быстрая перемотка фильма, бежит вся жизнь, мелькая кадрами. Страшно приподнять веки и увидеть все те охуевшие лица людей, что собрались и глазеют на меня. Но вот оно завершение, вплоть до вчера. Я повторяю всё то, что вытворял прошлым вечером, имитируя, как я бью стаканы, швыряю вещи, кричу в пустоту, трясусь в припадке и заливаюсь, кажется, бесконечными и холодными, как мрамор в склепу, слезами. « — Шурик, Шура, Шурочка, хватит! Остановись, прошу тебя!..» Невесомо обнимая за плечи, ты пытаешься остановить меня. И я понимаю, что это уже не танец. Это всё некрасиво, но вот он я настоящий, и все мои чувства вывернуты теперь наизнанку. Не вытерпев твоего дрогнувшего голоса, просящего остановить всё происходящее, я просто падаю на пол под весом этого мира. И лежу, глядя в потолок, как в никуда. Зал давным давно пуст. — Так вот значит как это, исчезнуть за горизонтом событий…