С утра до ночи

      Вторая стража[1] давно миновала, а он до сих пор не вернулся.       Фонарь на столе ещё не был потушен, и Лань Ванцзи, не моргая, смотрел на его тусклый свет.       Долгое время спустя он наконец поднялся, подошёл к деревянной двери Цзинши и открыл её.       Замер на несколько мгновений. Казалось, он вот-вот выйдет наружу, но в этот момент за его спиной послышались странные шорохи.       Лань Ванцзи резко обернулся. Всё, что он увидел, — окно, непонятно кем и зачем открытое, из которого веял ночной ветерок, и какой-то большой комок, неожиданно появившийся под одеялом. Похоже, именно он и пробрался через открытое окно, чтобы залезть внутрь, и свернулся, дрожа от холода.       Помолчав немного, Лань Ванцзи тихо захлопнул дверь. Вернувшись в комнату, он на ходу затушил фонарь и прикрыл окно, прежде чем отправиться в постель.       Он лёг рядом с большим "комком", молча накинул другое одеяло на себя и закрыл глаза.       Вскоре что-то ледяное и крупное внезапно проникло под его одеяло.       Холодное тело повернулось к нему и прижалось к груди.       — Лань Чжань, я вернулся! Скорей же поприветствуй меня! — воскликнул весёлый голос.       Лань Ванцзи притянул его к себе в сильные объятия.       — Почему ты такой холодный?       — Полдня и полночи пришлось провести на ветру, — ответил ему Вэй Усянь. — Давай, поделись своим теплом.       Неудивительно, что его с ног до головы покрывала трава и пыль — должно быть, опять водил молодёжь в горы, чтобы поохотиться как на птиц и зверей, так и на разнообразную нечисть.       Несмотря на то, что Вэй Усянь был весь в грязи, когда забрался в постель к Лань Ванцзи, тот, пусть и с рождения отличался чистоплотностью, не оттолкнул его. Ничего не говоря, он лишь крепче прижал Вэй Усяня к себе.       — Хоть сапоги сними, — сказал Лань Ванцзи, согревая его своим теплом.       — Ладно! — согласился Вэй Усянь. Он нога об ногу стряхнул с себя сапоги и снова забрался под одеяло поближе к Лань Ванцзи, охлаждая его.       — Не копошись, — бесстрастно сказал Лань Ванцзи.       — Я в твоей постели, а ты говоришь мне не копошиться? — удивился Вэй Усянь.       — Дядя вернулся, — пояснил Лань Ванцзи.       Лань Цижэнь жил недалеко от Цзинши. С самого начала он невзлюбил Вэй Усяня и, если поднимется шум и станут раздаваться непристойные звуки, пожалуй, на следующий день дядя впадёт в ярость и будет метать громы и молнии.       Тем не менее Вэй Усянь втиснул колено между ног Лань Ванцзи и потёрся об него, позволяя своим действиям говорить за себя и давая понять, чего именно он хочет.       Помолчав немного, Лань Ванцзи неожиданно перевернулся, навалившись на Вэй Усяня.       Движение было столь сильным и свирепым, что они с громким стуком врезались в деревянную кровать.       — Помедленнее! Помедленнее! Помедленнее! Помед...леннее!       Лань Ванцзи с силой прижал Вэй Усяня к кровати и резко вошёл в него. Он одним толчком проник в тело, пока полностью не прижался животом к обнаженным ягодицам Вэй Усяня. И замер лишь когда уже не мог войти глубже.       Вэй Усянь несколько раз прерывисто вдохнул. Он не осмеливался слишком сильно ёрзать, только лишь закатил глаза и пошевелил бедрами, пытаясь хоть немного вынуть член, находившийся между ними. Но Лань Ванцзи, поняв его намерения, тут же сжал его талию, и вновь вошёл на всю длину.       — Ах! — вскрикнул Вэй Усянь, — Ханьгуан-цзюнь!       — Ты сам просил об этом, — немного помолчав, произнёс Лань Ванцзи и вновь замолчал, через мгновение начав двигаться.       Вэй Усянь оказался намертво прижат им к постели, ноги его были согнуты, чёрные волосы растрепались, а лицо залилось алым. Он двигался в такт темпу Лань Ванцзи. Тот вновь резко вошёл, и Вэй Усянь вскрикнул. Два движения — два крика. Лань Ванзци, ушедший с головой в процесс, наконец опомнился и больше не мог позволить ему так кричать. С трудом держа собственное дыхание под контролем, он прошептал:       — Ты... Будь тише.       Вэй Усянь поднял руку, чтобы коснуться щеки Лань Чжаня, дивясь про себя, что даже сейчас он не изменял своему бесстрастному выражению. Наверняка внутри него пылало жаркое пламя, но не виднелось ни тени румянца. Его лицо было подобно покрытому инеем снегу — настолько прекрасное, что Вэй Усянь не сдержал восхищения. Самообладание Лань Ванцзи трудно даже представить — лишь лёгкий розовый оттенок мочек выдавал его возбуждение.       — Второй брат, ты не хочешь слышать моих криков? — выдохнул Вэй Усянь.       Лань Ванцзи не ответил.       Ему было нелегко сказать правду, но он оказался не готов кривить душой и врать Вэй Усяню в лицо. Когда Вэй Усянь догадался, в чём дело, всё его существо задрожало от невыразимого возбуждения. Он хотел поглотить Лань Ванцзи целиком.       — Боишься, что мои крики услышат другие, — произнёс он. — Это может доставить проблем… Лучше бы тебе заставить меня замолчать!       Грудь Лань Ванцзи поднялась и опустилась, глаза заволокло кровавой дымкой. Вэй Усянь продолжал его дразнить:       — Ну же! Заставь меня молчать. Делай со мной, что захочешь. Измотай меня так, чтобы я больше не смог кричать…       Не успел он закончить фразу, как Лань Ванцзи наклонился и закрыл ему рот поцелуем.       Как только его заставили утихнуть, Вэй Усянь обвил Лань Ванцзи руками и ногами, и двое мужчин, сплетясь, перевернулись на кровати, поглощённые сражением. Одеяло, что накрывало их, упало на пол. Обычно Лань Ванцзи не менял позу, и после часа в одном и том же положении у Вэй Усяня напрочь затекало всё от спины до задницы и ног. Весьма сомнительно, что и сейчас они не проведут всю ночь в одной позе. Лань Ванцзи явно не собирался останавливаться, что подтверждало подозрения — тогда Вэй Усянь решил действовать и сменить позицию, чтобы оказаться сверху и оседлать Лань Ванцзи. Обвив руками его шею, сам продолжил движения вверх и вниз. Двигаясь, он прикусил мочку уха Лань Ванцзи:       — Достаточно глубоко?       Шёпот в самое ухо, жаркий и влажный. Лань Ванцзи схватил его за плечо и безжалостно дёрнул вниз.       На этот раз действительно безжалостно. Вэй Усянь вскрикнул. Крепче сжал объятия. Лань Ванцзи погладил его поясницу и вернул вопрос:       — Достаточно глубоко?       Вэй Усянь ещё не опомнился от потрясения, его губы чуть дрожали, и ответа не последовало. Вдруг он снова нахмурился и воскликнул:       — Ах! Погоди! Де… Де… Девять раз неглубоко, и только один глубокий[2]!       Одной рукой он попытался защититься — безрезультатно. Второй же вцепился в плечо Лань Ванцзи, сжимая пальцами крепкие мышцы. Почти в отчаянии закричал:       — Лань Чжань! Ты знаешь вообще, что значит "девять раз неглубоко, и один раз глубокий"?! Не. Надо. Каждый... Раз... Так... Так…       Конец его фразы рассыпался на отдельные слова и оборвался.       — Не знаю! — отрезал Лань Ванцзи.       Несмотря на все крики отчаяния и жалостливые мольбы о пощаде, позже ночью Вэй Усянь после двух оргазмов намертво оплёл обеими ногами талию Лань Ванцзи, не позволяя тому выйти.       Лань Ванцзи прижался к Вэй Усяню всем телом, при этом стараясь не придавливать его своим весом. Два тела сплелись друг с другом, а место их соединения было мокрым и скользким. Стоило Лань Ванцзи попытаться встать, как Вэй Усянь изо всех сил прижал его своими ногами и та часть его члена, что вышла, тут же скользнула обратно.       — Не двигайся, — произнёс Вэй Усянь томно. — Будь так любезен, лежи смирно.       Лань Ванцзи повиновался его просьбе и замер. Немного погодя он спросил Вэй Усяня:       — Тебе недостаточно?       — Достаточно! Умираю от того, насколько достаточно. Сколько я ни кричал сейчас, ты совсем не обращал внимания, — жалостливо простонал Вэй Усянь.       — Я выхожу, — сказал Лань Ванцзи.       Вэй Усянь немедленно переменился в лице и заявил прямо:       — Мне нравится, когда ты заполняешь меня. Это очень приятно.       После этих слов он прижался ещё крепче. Выражение лица Лань Ванцзи тут же изменилось, а дыхание на миг замерло. Потратив немало времени на то, чтобы взять себя в руки, он хрипло выдохнул:       — Бесстыдник!..       Заметив, что он всё-таки раздразнил Лань Ванцзи, Вэй Усянь громко рассмеялся и легко коснулся его губ своими.       — Второй брат, чего же мы с тобой ещё не делали? Разве осталось ещё что-то, чего можно стыдиться?       Лань Ванцзи слегка качнул головой от бессилия и тихо произнёс:       — Дай мне выйти. Тебе надо искупаться.       — Никаких купаний, помоюсь завтра, — пробормотал Вэй У Сянь, постепенно проваливаясь в сон. — Я смертельно устал.       Лань Ванцзи прижался губами к его лбу.       — Вымойся. Иначе тебе станет плохо.       Вэй Усяня клонило ко сну, и он больше не мог удерживать крепкие объятия, обессиленно выпустив мужчину. Лань Ванцзи вылез из постели и первым делом поднял сброшенное на пол одеяло, плотно укрыв им обнажённое тело Вэй Усяня. Только после этого он подобрал разбросанные в беспорядке вещи и развесил их на ширме, накинул на плечи свои одежды, быстро, но аккуратно одевшись, и вышел, чтобы набрать воды для ванны.       Когда прошло время, за которое сгорает одна палочка благовоний[3], он поднял на руки задремавшего Вэй Усяня и опустил его в бочку для купания. Бочка располагалась сбоку от стола Лань Ванцзи. Оказавшись в воде, Вэй Усянь заметно взбодрился и постучал по бортику:       — Ханьгуан-цзюнь! Неужели не вместе?       — Я подожду, — ответил Лань Ванцзи.       — Зачем ждать? Просто иди сюда.       Лань Ванцзи взглянул на него, словно размышляя о чем-то, и наконец сказал:       — Мы вернулись четыре дня назад. И сломали четыре бочки в Цзинши.       Под его взглядом Вэй Усянь почувствовал себя обязанным оправдаться:       — В прошлый раз она сломалась не по моей вине!       — Виноват был я, — спокойно заметил Лань Ванцзи, придвигая коробочку с мылом ближе к Вэй Усяню.       Вэй Усянь набрал в ладони воды и обмыл свою шею, отчего цепочка красных засосов проявилась ещё ярче. Затем сказал:       — Именно! И в позапрошлый раз тоже виноват был не я. По правде говоря, всякий раз, стоит нам забраться в бочку для купания вместе, ты её ломаешь. С первого раза ты так и не выучил урок.       Лань Ванцзи поднялся на ноги. А когда вернулся обратно, поставил «Улыбку императора» рядом с Вэй Усянем и вновь устроился за столом.       — Да.       Вэй Усянь снова протянул руку, чтобы коснуться его подбородка. Он и в самом деле безнадёжен. Лань Ванцзи взял плотную стопку исписанных бумаг и принялся их просматривать, делая краткие пометки. Отмокая в воде, Вэй Усянь открыл "Улыбку Императора" и, запрокинув голову, отпил большой глоток. И словно между прочим спросил:       — Что читаешь?       — Отчёты о ночной охоте, — последовал ответ.       — Те, что дети написали? — уточнил Вэй Усянь. — Обычно проверкой отчётов занимаешься не ты, разве нет? Я точно помню, что это обязанность твоего дяди.       — У дяди нет времени, — сказал Лань Ванцзи. — Иногда я ему помогаю.       Вероятно, Лань Цижэнь был занят каким-то срочным делом и потому попросил Лань Ванцзи на время заняться проверкой вместо него. Вэй Усянь протянул руку, взял два листа бумаги и пролистал их, отметив:       — В прежние годы твой дядя к каждой паре абзацев писал комментарий длиной в несколько сотен слов, а в конце добавлял ещё и заключение почти на тысячу… Даже не представляю, сколько времени у него уходило на все эти замечания. Твои же очень коротки.       — Коротки? Это плохо? — уточнил Лань Ванцзи.       — Это прекрасно! Упрощая, ты делаешь всё куда понятнее.       Лаконичные комментарии Лань Ванцзи не были следствием его небрежности. Даже простую работу он выполнял в высшей степени добросовестно. В соответствии со своей привычкой и на письме, и в речи он не говорил попусту, избегая многословия. Вэй Усянь нырнул под воду с головой и в следующий момент показался весь мокрый. Одной рукой распределяя мыло по волосам, другой он схватил лист бумаги со стола. Пробежав по нему глазами, он вдруг расхохотался:       — Кто это писал? Столько иероглифов написано неправильно. Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!.. Я даже знаю, это Цзинъи. Ты поставил ему второй балл[4].       — Да.       — Как вижу, единственный второй балл во всей этой огромной куче отчётов. Какая жалость.       — Слишком много ошибок, тяжёлый стиль изложения.       — В таком случае разве оценка соответствует?       — Нет, — ответил Лань Ванцзи. — Он будет переписывать.       — Думаю, он должен быть доволен. Это уж точно лучше, чем переписывать всё, стоя на руках.       Лань Ванцзи молча собрал разбросанные Вэй Усянем бумаги в аккуратную стопку, которую тут же отложил в сторону. Глядя на его движения, Вэй Усянь почувствовал, как его губы расплываются в улыбке.       — Что ты поставил Сычжую? — снова спросил он. Лань Ванцзи вытащил два листа и протянул их ему.       — Высший.       Взяв листы бумаги в руку, Вэй Усянь погрузился в чтение.       — Его почерк действительно прекрасен.       — Изложение ясное и последовательное, всё по существу и верно выделено главное, — пояснил Лань Ванцзи.       Пролистнув страницы, Вэй Усянь вернул их обратно в стопку. Заметив на столе ещё не проверенные работы, он предложил:       — Тебе нужно просмотреть их все? Давай я помогу тебе и проверю часть?       — Хорошо, — ответил Лань Ванцзи.       — Если я увижу ошибку, то зачеркну её и напишу пояснение. Правильно?       Он взял себе больше половины стопки. Лань Ванцзи попытался было забрать её обратно, но Вэй Усянь придержал его руку и спросил:       — Что ты делаешь?       — Слишком много. Ты же моешься.       Вэй Усянь снова отпил "Улыбку императора" и взял в руку кисть.       — Моюсь, и что с того? В любом случае сижу без дела, а читать все эти отчёты и сочинения детей очень интересно.       — После мытья следует отдыхать.       — По-твоему, я выгляжу сонным? — нахально заявил Вэй Усянь. — Я бы мог выдержать ещё парочку раундов.       Он прислонился к краю бочки и принялся внимательно читать записи, время от времени поднимая покоившуюся на столе руку, чтобы что-то написать. Наблюдавшие за ним глаза Лань Ванцзи тепло сияли в свете ночной лампы.       Хоть он и позволил себе дерзкое заявление, что мог бы ещё два раза, но после того, как целый день напролёт пробегал с детьми по горной глуши, сразу по возвращении полночи бушевал в постели, а потом ещё и взялся проверять отчёты, было сложно не чувствовать усталости. С большим трудом разделавшись со своей частью, он отбросил стопку на стол и начал сползать под воду. Сразу заметив это, Лань Ванцзи осторожно вытащил его, вытер насухо и отнёс в постель.       Наскоро помылся сам. Когда он сжал в объятиях лежащего в постели мужчину, Вэй Усянь вновь очнулся на мгновение и пробормотал, уткнувшись в ключицу Лань Ванцзи:       — Ваши дети действительно неплохо пишут. А вот с ночной охотой дела обстоят совсем не так.       — Мгм.       — Но ничего страшного… Пока я в Облачной Обители, как следует их натаскаю. Завтра… Я снова поведу их к логову горного дьявола[5].       Одноногий горный дьявол известен своей небывалой силой. Всё его тело покрывает чёрная шерсть, а людей он ест словно ломтики овощей. Вэй Усянь же говорил о нём в такой манере, что, услышь его кто посторонний, решил бы, что тот собрался вести кучку сопливых детишек разворошить птичье гнездо на крыше.       Уголки губ Лань Ванцзи дрогнули, словно хотели подняться в улыбке.       — Сегодня вы ловили горного дьявола?       — Именно! — подтвердил Вэй Усянь. — Поэтому я и сказал, что их ещё нужно учить. У горного дьявола всего одна нога, и он еле бегает. В будущем они столкнутся и с четырёхногими ящерами, с восьминогими пауками и многоножками, у которых сотня ног. Разве будут те смирно лежать и ждать своей смерти?.. О, кстати, Ханьгуан-цзюнь, у меня закончились деньги. Можешь дать ещё немного?       — Просто покажи свой нефритовый жетон, когда будешь расплачиваться.       — Но ты же дал его мне, чтобы я мог проходить через барьеры… — непонимающе усмехнулся Вэй Усянь. — Им ещё и расплачиваться можно?       — Да, — сказал Лань Ванцзи. — Ты разрушил чью-то лавку или дом?       — Нет, — буркнул Вэй Усянь. — Зачем бы мне… Я потратил все деньги, сводив детей в ресторан хунаньской[6] кухни в Цайи после ночной охоты... Просто ещё до своей смерти я хотел отвести тебя туда, но ты вечно отказывался… Я устал… Лань Чжань, не говори со мной...       — Хорошо, — произнёс Лань Ванцзи.       — Не говори… Даже если ты скажешь хоть слово, я не удержусь и отвечу… Ладно, Лань Чжань, давай скорее спать, я… Не могу больше… Правда хочу спать… До завтра, Лань Чжань…       Он коснулся губами шеи Лань Ванцзи и в самом деле крепко уснул.       Цзинши погрузилась в тишину и темноту.       Долгое время спустя Лань Ванцзи нежно поцеловал Вэй Усяня в лоб.       — До завтра, Вэй Ин, — прошептал он.