В полшаге стоя от любви

      Первые несколько дней, проведённых в доме господина Вэя, любезно предоставившего внуку своего друга и его «семье» гостевые комнаты в своём особняке, Ра Он запомнила плохо.       Непривычная обстановка, непонятный для девушки язык, на котором в особняке цинского вельможи говорили все, начиная от самого хозяина дома и заканчивая последним слугой — всё это не слишком способствовало тому, чтобы Ра Он пожелала завести здесь новые знакомства. Тем более, что, как поняла девушка, сам господин Вэй проводил большую часть времени в министерстве обрядов и домой возвращался лишь к ночи. А разговаривать с его супругой и двумя дочерьми, говорившими исключительно на китайском, ей было не о чем.       Ра Он уже откровенно начинала скучать, ведь для такой деятельной натуры, как она, подобное существование было почти невыносимым. Конечно, можно было бы выходить на прогулку во внутренний двор, где находился небольшой сад и немного побродить там среди сливовых и вишнёвых деревьев. Но в это время года, когда земля ещё была мёрзлой, а в саду не было ни листика и ни травинки, гулять там как-то не очень-то и хотелось.       Сидя в своей комнате, Ра Он с тоской прислушивалась к доносившимся до неё смеху и разговорам жены и дочерей хозяина особняка. Если бы только девушка могла принять участие в их беседах! Но увы, об этом не могло быть и речь, так как Ра Он даже не понимала, о чём те говорят.       — Хоть бы господин уже скорее из своего ведомства, что ли, возвращался… — ни к кому не обращаясь, говорил бывший евнух Хон, сидя возле окна и с тоской всматриваясь вдаль. — С тех пор, как мы с ним сюда приехали, я просто не знаю, чем себя и занять. Даже из комнаты не могу выйти из-за того, что боюсь заблудиться. А если я запутаю в коридорах этого огромного дома, то даже не смогу попросить кого-то из слуг показать мне дорогу. Они совсем не понимают, что я им говорю, ну, а мне, в свою очередь, их разговор кажется бессмысленным лепетом.       Только заботы о маленькой принцессе Дакон хоть немного скрашивали для Ра Он эти дни, наполненные бесконечной скукой. И всё же, девушка продолжала чувствовать себя одинокой и всеми покинутой. Она уже не один раз пожалела о том, что уехала из Ханяна и теперь, по прошествии месяца, проведённого в Цин, даже перспектива стать наложницей регента её уже не могла испугать.       — Может быть, мне и вправду следовало остаться там… — ни к кому не обращаясь, говорила девушка, вглядываясь в полумрак ранних мартовских сумерек. — Почему я ответила Его Высочеству отказом? Ведь он же предлагал мне остаться с ним!       В это время Ра Он вспомнила о том, что Ли Ён больше ей не принадлежал. У него теперь была законная супруга, а где-то через полгода должен был родиться первенец. Тогда… Для чего бы это понадобилось нынешнему регенту делать ей то предложение?       — Он надо мной смеялся, ну, точно! — с уверенностью кивнула девушка. — Его Высочество, как и всегда, вовсе не был серьёзен, он просто решил тогда жестоко подшутить, прекрасно зная при этом, что я всё ещё продолжаю его любить, несмотря ни на что… Да и вообще, — добавила она, качая головой. — Вся эта история с бегством из Чосона очень уж смахивает на недобрую шутку, подстроенную наследным принцем. Его Высочество велел мне уехать в Цин с господином и с младшей дочерью короля, утверждая при этом, что для меня это единственный способ спастись. Но… Чем больше я над этим думаю, тем больше понимаю, что мне вовсе ничего ужасного и не грозило. Ну, в крайнем случае пару раз меня бы вызвали в магистрат Ханяна в качестве свидетеля. Так для чего же тогда мне было велено уехать? Вот чего я никак не могу понять, как ни стараюсь…       Вечером того же дня, когда Юн Сон вернулся со службы, девушка спросила у молодого дворянина о том, что он думает на счёт всего случившегося.       — Кто может знать, чем руководствовался наследный принц, отдавая такое распоряжение? — с улыбкой пожал плечами помощник посла. — Наверняка у Ли Ёна были какие-то причины для того, чтобы так поступить. Но лично мне ничего об этом неизвестно, а потому, извини, Хон Ра Он, но я и вправду не могу помочь тебе найти ответ на этот вопрос.       — Всё верно, — с грустью глядя на него, кивнула девушка. — Я совсем забыла, господин, что в то время, когда Его Высочество планировал наше с вами бегство, вы из-за ранения ещё почти не вставали с постели и, разумеется, не могли ничего знать о его замыслах… Что же, извините, мне не нужно было спрашивать вас об этом. Просто, ляпнула, не подумав, так что, не держите на меня из-за этого зла, хорошо?       — Да всё в порядке, тебе не нужно об этом беспокоиться, — махнул рукой молодой дворянин. — Только вот… Знаешь, чем дольше я на тебя сейчас смотрю, тем больше понимаю, что жизнь в этом доме тебя не радует. Что-то случилось? Господин Вэй или кто-то из его родных тебя обидели? Ты держишься с ними настолько холодно и отчуждённо, что это внушает мне определённые опасения. Скажи, люди, живущие в этом доме, относятся к тебе хорошо, или, может быть, кто-то из них был груб или невежлив по отношению к тебе?       — Нет, что вы, нари! — поспешно замотала головой Ра Он. — Господин Вэй и его родственники делают всё для того, чтобы я себя чувствовала в этом доме почти как в кругу семьи, но… Видите ли, мы с ними… плохо понимаем другу друга, так как в самом прямом смысле разговариваем с ними на разных языках. Смешно сказать, — добавила она, хихикнув. — Но я даже из комнаты из своей лишний раз стараюсь не выходить из опасений, что не смогу найти обратную дорогу, а спросить будет не у кого.       — Всё правильно… — с грустью глядя на неё, кивнул Юн Сон. — Совсем забыл, что в то время, когда я сам здесь жил в прошлый раз, господин Вэй и его жена относились ко мне почти как к своему собственному сыну, так как мой дедушка всегда был для них почти что родственником. И мы с ними прекрасно понимали друг друга, так как я с детства был обучен китайскому языку… С тобой, конечно же, всё по-другому. Жена господина Вэя и его дочери — люди замечательные. Но вы с ним не понимаете друг друга, отсюда и проблемы… Ладно, в любом случае, мы с тобой не можем вечно жить в их особняке, согласна? Нам нужно найти дом, где бы ты смогла почувствовать себя полноправной хозяйкой. Как думаешь, дом на набережной с садом и террасой, окна которого выходят на реку, тебе понравится?       — Господин… — покачала головой Ра Он. — Вы говорите сейчас так, как если бы уже нашли этот самый дом!       — Ну да, — с улыбкой произнёс внук покойного премьера. — Не хотел тебе говорить, готовил сюрприз… Думал, когда все вопросы будут улажены, то просто отведу тебя в этот дом и скажу, что он твой… Но, вижу, что если ты и дальше будешь пребывать в неведении относительно того, что мы скоро покинем особняк господина Вэя, то совсем заскучаешь и отчаешься… В общем, я всё решил: завтра днём мы вместе пойдём смотреть дом, где нам предстоит жить до самого возвращения в Ханян.       Ра Он, услышав про возвращение, только вздохнула.       — Вернёмся ли мы ещё домой? — произнесла она так тихо, что Юн Сон не расслышал её слов. — Вы говорите о возвращении, господин, но, должно быть, не хуже меня знаете, что это едва ли возможно. Мы с вами изгнаны из страны, и, хоть вы сами расцениваете эту высылку из Чосона как своё назначение на новую должность…       Девушка замолчала, решив, что если продолжит этот разговор, то только ещё больше расстроится.       А через пару дней они и вправду перебрались в небольшой, но при этом уютный двухэтажный каменный дом на набережной, терраса которого выходила на реку. Во внутреннем дворе даже был небольшой садик с небольшим водоёмом, в котором плавали пёстрые карпы-кои и с мостиком, перекинутым через пруд.       *****       Ра Он полагала, что теперь её жизнь изменится в лучшую сторону, но на самом деле, после того, как она со своим как бы супругом переехала в дом на набережной, особенных перемен не произошло. Юн Сон всё так же пропадал в министерстве обрядов с утра до поздней ночи, а зачастую, ещё и брал работу на дом, так, что девушка почти не видела его в обычные дни. Редко когда они с внуком покойного премьера пересекались за завтраком или за ужином. А потому, даже здесь, в этом доме Ра Он чувствовала себя всеми покинутой.       Девушка всё чаще вспоминала о том времени, которое проводила во дворце с наследным принцем и чем больше Ра Он об этом думала, тем более печальной становилась.       — В конце концов, — ни к кому не обращаясь, говорила она, сидя на террасе и глядя, как по реке проплывают одна за другой яркие лодки с разноцветными парусами. — Почему бы мне и в самом деле не вернуться в Ханян? Приду в Донгун и буду умолять Его Высочество принять меня обратно. Скажу, что я согласна стать его наложницей. А то, что у него есть жена… Так ведь, наследная принцесса Ха Ён — не каменная статуя, небось, подвинется!       Но в это самое время перед её мысленным взором возникли картины давно уже прошедших событий. Как наяву Ра Он внезапно увидела белую от инея землю возле Чахёндана и внука премьера, который с оружием в руках, несмотря на две полученные им тяжёлые раны, всё ещё пытался с оружием в руках защитить её от наёмных убийц.       — Нет-нет, так же нельзя! — замотала головой Ра Он. — Если я брошу здесь господина и уеду в Ханян, то тогда получится, что я его как бы предала? С другой стороны, едва ли нари вообще заметит мой отъёзд: вон он как занят на своей работе, если я его, порой, неделями вообще не вижу.       Чем больше бывший евнух Хон над этим рассуждал, тем яснее понимал, что уехать обратно — не выход. Нужно оставаться здесь, в столице империи Цин, если и не ради помощника посла, то хотя бы ради принцессы Дакон. Ведь если девушка уедет, то малышка останется совсем одна в таком пугающем и непонятном ей мире и рядом с ней не окажется ни одного знакомого ей человека. Ра Он поклялась Его Высочеству стать его сестрёнке приёмной матерью, а значит, она не может нарушить это обещание и не может вернуться, как бы сильно ей этого ни хотелось.       — Что же… — с грустью покачав головой, произнесла девушка. — Раз обстоятельства складываются так, что мне не удастся вернуться, то придётся к ним приспосабливаться. Мне суждено много лет, может быть, всю жизнь, провести здесь, в столице империи Цин? Что же, пускай. Но для этого… Для этого мне нужно научиться местному языку, иначе уже до смешного доходит: чтобы отдать слугам распоряжения, я должна просить нари заранее написать их на бумаге и когда мне нужно что-то приказать, просто показываю эти листки прислуге. Так не пойдёт. Если я хочу стать по-настоящему своей в этой стране, если я желаю быть хозяйкой в этом доме, мне нужно научиться местному диалекту. И, вероятно, — добавила Ра Он, с грустью оглядев свою привычную одежду, состоявшую из чхимы и чогори. — Вероятно, будет лучше заказать наряды по местной моде. Может быть, всё это и не сделает меня более счастливой, но, хотя бы, даст возможность почувствовать себя более уверенно в этом пока чужом для меня мире.       Вечером того же дня она попросила внука премьера найти для неё учителей, которые смогли бы обучить её местному языку, а заодно и обычаям.       — Без этого я не смогу здесь оставаться, — объяснила девушка. — Боюсь, что если так продолжится, то я точно либо с ума сойду, либо вернусь в Ханян и будь, что будет.       — Извини… — произнёс молодой дворянин, только сейчас осознавший, насколько, должно быть, его «супруге» тяжело было жить в чужой стране. — Я со своей работой совершенно забыл о том, что тебе нужно выучить местный язык и что для этого нужно найти учителя. Завтра же я займусь этой проблемой. Или, если хочешь, — добавил он после минутного раздумья. — Я сам буду с тобой заниматься. Правда, времени у меня не так и много, как хотелось бы…       — Не так уж и много? — с усмешкой глядя на него, фыркнула Ра Он. — Вы бы лучше так и сказали, что у вас нет ни минуты свободного времени!.. Что же, я на вас не в обиде, господин. Мне самой нужно было подумать об этом, а не озадачивать вас лишними проблемами… Всё в порядке: меня вполне устроит, если буду заниматься с учителями. А вы… Вы можете и дальше спокойно проводить всё своё время в министерстве ведомстве иностранных дел, не думая ни о чём таком.       *****       Занятия с учителями немного разнообразили жизнь девушки и внушили ей надежду на лучшее будущее. По крайней мере, теперь оно вовсе не представлялось Ра Он в мрачных красках, хотя, конечно, жизнь в Цин пока для неё была скорее, разочарованием, так как ни о каких походах по университетским музеям и научным обществам даже речи не шло. Девушке приходилось играть роль жены помощника чосонского посла, причём, согласно легенде, она была ещё слишком слаба после недавних родов и по этой причине не могла принимать участия в светской жизни.       Непродолжительные занятия с учителями и прогулки в саду в обществе своей «дочери» — вот что могла себе пока позволить Хон Ра Он. Иногда, очень редко, она покидала ненадолго дом для того, чтобы вместе со своей горничной совершить небольшую прогулку по набережной. А однажды даже вместе со своим мнимым супругом ездила в гости к господину Вэю на празднование дня рождения его супруги.       Не зная, чем ещё себя занять, девушка от отчаяния даже попыталась научиться вышивать гладью, так как это занятие считалось единственно подходящим для женщины из благородной семьи. Но исколов себе иглами все пальцы и закапав работу кровью, единственное, чего Ра Он смогла достичь — это вышить изображение существа, куда больше похожего на каракатицу, чем на сидящую на ветке райскую птицу, как это было задумано ею изначально.       А между тем, дни бежали за днями. Промчались весна и лето и, наконец, наступила осень. За это время Ра Он уже успела немного привыкнуть к жизни в столице Цин, хоть многое здесь ещё и казалось ей и чужим, и странным.       Была уже середина сентября, когда девушка узнала новость, которую ожидала и в то же время боялась услышать.       — Восьмого числа этого месяца у регента родился наследник, — стараясь смотреть куда-то в сторону, сказал ей внук премьера. — Извини, что я говорю тебе об этом, Хон Ра Он. Только ведь, всё равно ты об этом узнаешь, вот я и подумал, что будет лучше, если я сам тебе об этом скажу.       — Сегодня восемнадцатое… — еле слышно пробормотала Ра Он. — День рождения Его Высочества. Помнится, прежде, чем расстаться со мной на пристани перед нашим с вами отъездом в Цин, он ещё шутил, что было бы забавно, если бы наследник родился в тот же день, что и он сам, но этой его мечте не было суждено сбыться, как оказалось… Впрочем, — добавила она, усмехаясь. — Какое это сейчас имеет значение?       — Ты права, совершенно никакого… — слегка растерянно глядя на неё, кивнул Юн Сон. — Признаться, — добавил молодой дворянин. — Я боялся, что ты сильно огорчишься, услышав эту новость. Рад, что ошибся. Значит, ты и вправду начинаешь забывать прошлое и скоро уже сможешь с уверенностью и радостью смотреть в будущее.       И только сама Ра Он знала, что делалось у неё на душе в тот вечер. Чувства, которые она испытала, не были ревностью, они были сродни отчаянию и безысходности. Тем не менее, девушка старалась ничем их не показывать. Она вела себя так же, как обычно и даже весело улыбалась.       А ночью, оставшись в своей комнате, она в бессилии беззвучно рыдала, уткнувшись лицом в подушку. И только страх разбудить малышку Дакон, спавшую в соседней комнате, помешал ей начать биться в истерике или крушить всё, что под руку попадётся — посуду, драгоценные вазы, наконец, мебель.       И, конечно же, Ра Он даже не догадывалась о том, что внук премьера, стоя в это время за дверью её комнаты, встревоженно прислушивался к звукам, доносившимся из комнаты девушки. И что он чувствовал сейчас почти те же боль и отчаяние, что и она сама.       — Нет, наверное, всё бесполезно… — ни к кому не обращаясь, шептал Юн Сон, вглядываясь при этом в темноту осенней ночи. — Что бы я ни делал и сколько бы усилий ни затрачивал, она никогда не перестанет его любить и вечно будет страдать из-за разлуки с ним… Что же мне делать с тобой, Хон Ра Он? Может быть, мне и вправду стоило бы просто тебя отпустить и больше не пытаться удерживать рядом с собой? Возможно, ты будешь жалеть о том, что вернулась к нему. Но… Это, по крайней мере, будет твой выбор и ты не будешь себя чувствовать так, как если бы тебя кто-то принуждал к жизни вдали от того, кого ты так сильно любишь…       Однако это был единственный случай, когда Ра Он, не выдержав, сорвалась и дала волю своим эмоциям. Уже на следующий день девушка мило улыбалась за завтраком своему «супругу», а позднее весело играла в саду с принцессой Дакон, которая уже немного научилась не только ходить, но даже и бегать и больше всего на свете любила играть со своими приёмными родителями в прятки или в догонялки.       И тогда помощник посла, стоя на террасе и глядя на их весёлую возню в саду, с улыбкой думал о том, что, должно быть, всё не так плохо, как ему показалось накануне ночью. Что Ра Он и вправду находится на пол-пути к окончательному исцелению от недуга, называемого безнадёжной и безответной любовью. От того самого недуга, которым он и сам страдал с тех самых пор, когда впервые увидел её саму и с тех пор уже не мог забыть ни на миг.