Иногда стоит смотреть на звезды чаще.

Чимин сидел на холме и смотрел на звёзды. Несмело и робко, будто в ответ на свой восторженный взгляд он мог получить осуждение. Как это часто было в университете, когда Пак разрешал себе мельком взглянуть на университетскую звезду баскетбола — Мин Юнги. У него были чёрные, как смоль, волосы, бледная, будто сахарный кристаллик, кожа, розовые и мягкие на вид губы, сильные, худые, жилистые руки, подтянутое тело и глубокий, слегка хриплый и чуть шепелявый голос. В его гардеробе, наверное, не было ни одной яркой вещи, если не брать в учёт спортивную форму для баскетбола. Для Чимина было два самых запоминающихся образа. Первый — чёрные узкие джинсы с прорезями на коленях, чёрная худи, поверх которой была косуха и чёрные потёртые конверсы. В этом образе Юнги хотелось посадить на мотоцикл или в какую-то крутую тачку, всунуть в зубы сигарету и смотреть на него часами. А второй — плотные спортивные штаны от PUMA, чёрная футболка-безразмерка и чёрная бини на макушке. Такого Мина хотелось… Просто хотелось. Хотя, на самом деле, Пак Чимину любого Мин Юнги хотелось. Но вместо того, чтобы хоть как-то показать предмету своего тихого скулежа, что он ему, как бы, нравится, Чимин ходит тише воды, ниже травы. Ярко-рыжие волосы перекрасил в светло-розовые, думая, что так сильно теперь не выделяется. Открытые футболки и полупрозрачные рубашки сменил на свитера и толстовки. И, чтобы, наконец-то, точно не светиться среди остальных, вместо очков стал носить линзы. А ещё каким-то чудом подружился с младшей сестрой-двойняшкой Мина — Мин Линги. Пак, честно, не собирался таким способом, знакомство с Линги, подобраться к Мину поближе. Просто так уж вышло, что девушку привлёк этот вечно тихий скромняга, и она решила, что просто обязана вытянуть его в свет. Именно поэтому сейчас, когда вся их компания уже разошлась по домам, они вдвоём сидят на холме, расположенном недалеко от дома Минов, и смотрят на звёзды. Как умершие космические тела мягким холодным светом на пару с тонким полумесяцем освещают сапфировое небо и пестрящий огнями город. — Чим, — негромко окликнула девушка и повернула голову в сторону друга, — Почему ты никак не признаешься брату? — и пусть этот вопрос и так часто вставал на повестке встречи, но младшая Мин всё не могла понять, почему такой красивый парень, как Чимин, всё не наберётся смелости и не признается во всём её брату. — Лин, как ты себе это представляешь? — как-то убито выдохнул Пак и, наконец-то, упрямо посмотрел в небо, не боясь, что звёзды скажут ему что-то в ответ. — Каждый раз, как я смотрю на него, у него такое лицо, будто ещё секунда и меня убьют баскетбольным мячом. Если уж я имею неосторожность коснуться его, даже не замечая, — горькая усмешка, — хотя кому я вру, нарочно цепляя его где-то в столовой, я жду, что когда-нибудь убивающий взгляд, которым он меня прожигает, сменится хотя бы на просто равнодушный. — Ох, пирожочек, только не думай тут плакать, — брюнетка быстро подсела к парню и обняла за плечи. — Пойдём домой, сегодня останешься у меня. — А как же Юн… — А он сегодня не дома. Снова со своими малолетками гулять пошёл, — фыркнула Мин и поднялась с травы. — Лин, Тэхён мой одногодка, а Чонгук на год меня младше. Я тоже что ли малолетка для тебя? — На самом деле, да, но иногда ты бурчишь похлеще Юнги, и мне кажется, что тебе не двадцать два, а семьдесят два, — смеясь, ответила она. — Ой, всё, пойдём в дом. * * * Время далеко за полночь. Линги уже часа два как сопит в подушку. А вот Чимин и не думал спать. Его мысли всё крутились вокруг вопроса, что же он такого сделал Юнги, что тот так ненавидит его. Они ведь почти не знакомы. Просто Пак несколько раз был дома с младшей Мин, когда брюнет приходил домой и заставал их играющими в приставку. Всё-таки поборов ленивое желание лежать и умирать от жажды, розоволосый поднялся и направился на кухню. Не боясь разбудить подругу, зная, что та спит крепко, Чим спокойным шагом шёл через коридор, как тут послышалось копошение ключа в дверях. Секунда, две, дверь распахивается. И из-за неё показывается Мин Юнги собственной персоной. Чимин так и застыл посреди коридора в боксерах и длинной ЮНГИЕВОЙ футболке. «Ну, а что? — сказала Лин, — Не будешь же ты в моих пеньюарах спать. Пусть знает, как это — делиться»,— слова девушки пронеслись в голове, но розоволосому всё равно захотелось молниеносно сбросить с себя вещь, чтобы хозяин не увидел. Но вот беда, он уже увидел. — Она вообще охренела? — будничным тоном спрашивает Юн сам у себя и снимает обувь. — Уже хахаля своего на ночь у нас дома оставляет. Ещё и мои вещи ему даёт. Было бы у меня настроение похуже, ты бы летел отсюда быстрее моего мяча в кольцо, — будто плевок в лицо. Юнги остановился перед Чимином, вновь разглядывая его. Из-под растянутой горловины футболки выступают бледные красивые ключицы, нежные маленькие ладошки скрестились в районе низа живота, и смущенный взгляд переведен прямо на них. Вот босые маленькие ступни стоят на холодном полу, и коленки сведены немного вместе. Вот почему это нежное чудо, маленький комочек смущения, нереально вкусная на вид булка досталась его младшей сестре, а не ему? — Я не хахаль, — твердо, но с явной дрожью в голосе ответил Чим. — Что? — Юнги немного опешил от того, как звучит голос объекта его слюнопускания. Да, Мин Юнги — человек, который, по мнению Пак Чимина, хотел убить его взглядом, по правде, уже довольно давно в него влюблён. И если когда-то он просто подойти к такому огненному мальчику в обтягивающих штанах и полупрозрачной белой рубашке побаивался, из-за мысли быть отвергнутым, то, когда стиль Чимина сменился, Юнги уже был готов признаться, но на горизонте замаячила Линги. И, конечно же, она вела себя с Чимином так, что и мысли о дружбе быть не могло. То запрыгнет на спину, и катай её по всему универу, то, когда они в «правда или действие» играют, заставит прямо в гостиной ставить себе засос, чтобы позлить кого-то, то по триста раз на неделе останется у Пака ночевать, а в следующий притащит его к себе. Мин был зол. На себя за такое тугодумство, на сестру за то, что украла у него Чима, на Чимина, что когда-то так нежно смотрел на него, на Юнги, а теперь ходит везде с Мин младшей. — Я не её хахаль, — повторил Чимин, поднимая взгляд. — Её хахаль сейчас дома спит, — и всё-таки пошёл за водой на кухню. — А я смотрю, ты уже обжился, — Мин вошёл за розоволосым в обитель плиты и холодильника и стал разглядывать его уже сзади. — Я достаточно часто бываю дома у своей подруги, чтобы набрать себе воды, — Пак говорил тихо, явно стесняясь проявлять такое хамское поведение к хозяину дома. Но что-то внутри прямо-таки рвалось ответить. Возможно, даже, наконец, объясниться. — У… подруги? — заторможенность — просто конёк Мин Юнги. — Подруги, — тихо повторил Чимин и хотел уже было уйти обратно в комнату, лечь на постеленный ему футон на полу и разрыдаться тихонько, но Юнги явно хотел не этого. Схватив плетущегося Пака за руку, Юн медленно, но уверенно потащил парня в комнату. Свою комнату. Как только дверь за ними закрылась, Чимин сразу же был бережно, но быстро уложен на кровать и охвачен чужими руками. Тёплое дыхание пробежалось по затылку и макушке, а розовые губы тихо шептали в ухо. — Хватит, не отпущу больше. Хоть бей, хоть кричи, не отдам… — руки вокруг талии сжимались крепче, а Чимин, откровенно говоря, был в замешательстве. — Я не понимаю, Юнги, — тихо, чтобы не спугнуть, начал Чим. — Почему? Почему ты начал гулять с Линги? Почему ты перестал смотреть на меня? Ты хотел, чтобы я умер, — Юнги шептал откровенный бред. Он и сам это понимал, но почему-то именно это сейчас было в его голове. — Юнги-хён, я правда не понимаю, о чём… — договорить ему не дали губы, которые оставили след на тонкой шее, которая быстро покрылась мурашками от прикосновения. — Мини, я люблю тебя. Уже очень давно, — Юн начал медленно и тихо. — Ты даже не представляешь, как давно и как сильно. Как долго я наблюдал за тобой, за твоими нежными взглядами, за твоими невинными касаниями. Ты себе даже не можешь представить, как сильно я хотел признаться тебе. Но я боялся, — предугадывая вопрос Чимина «Почему молчал?», Мин продолжил свой монолог, легко касаясь щеки и шеи пальцами, — боялся такого красивого, умного, горячего, смущающегося… Ты такой идеальный, что я не мог позволить себе подойти к тебе, испортить тебя. Чёрт, когда ты начал общаться с Линги, я чуть не умер, серьёзно. Я думал, что перестал нравиться тебе, поэтому ты начал отношения с моей сестрой. Именно поэтому я злился, — Мин мягко поцеловал румяную щечку и замолчал. — Юнги-хён, мы такие глупые, — немного радостнее, чем стоило, произнес Пак. В секунду преодолев препятствие из рук брюнета, Чим оседлал его и, мягко положив ладошки на щеки хёна, поцеловал. Нежно, тепло, со всеми чувствами. И получил не менее чувственный ответ. Юнги, крепко обнимая талию розоволосого, разрешил себе немного углубить поцелуй, который, в итоге, перерос в страстное, мокрое касание губ и языков друг друга. Когда Мину надоело лежать, бездействовать и чувствовать, как его Чимини трётся о него всем своим миниатюрным телом, он резко перевернул Пака на другую часть двухспальной кровати и навис сверху. Вглядываясь в то, как розовые волосы, словно лепестки нежнейшей розы, разметались по подушке, в такое любимое лицо, румянец, открытую шею, Юн не сдержался. — Господи, ты такой красивый, — старший мягко опустился на тело под ним и легко коснулся губами щеки. — И ещё, этот цвет тебе очень идёт. Даже больше, чем рыжий, — от этого у Чима перехватило дыхание. Он думал, что станет более незаметным, но оказалось всё совсем наоборот. Слова явно стали лишними, поэтому Пак, осмелев, решился на отчаянный шаг. Впиваясь в губы Юнги поцелуем, он обхватил ногами торс старшего и прижал его пах к своему, давая почувствовать любимому, как сильно нуждается в нём. И понимая, что любимый нуждается в нём не меньше. — Малыш, ты уверен? — тяжело дыша, но всё равно обеспокоенно спросил Мин. Чимин же закатил глаза и, наклонив голову Юнги к себе, прошептал на ухо. — Если ты меня сейчас не трахнешь, я уйду спать с Линги, — хриплый мягкий шёпот будто эхом разнёсся по черепной коробке брюнета, и он, рыкнув что-то наподобие «Ну ты сам напросился», разорвал на нём свою же футболку. — Ох, хён, но она мне так нравилась, —наигранно хныкал розоволосый, пока Юн исследовал своим языком его шею и ключицы. — Дам тебе другую. А после не было ни одной логической мысли. Потому что руки Юнги очень быстро справились с бельем младшего, а последний, в свою очередь, очень хорошо постарался снять одежду с брюнета. Поставив последний засос на шее, Мин как-то слишком резко опустился между ног Пака и стал оставлять засосы уже на внутренней части бёдер. Розоволосый же вцепился одной рукой в смолянистые волосы любимого, а второй поглаживал его плечо. Хён же решил не останавливаться и уже хотел попробовать на вкус возбуждённую плоть младшего, как его ощутимо потянули за волосы. — Малыш, что не так? — задал вопрос Юнги и хотел было уже поцеловать пухлые губы, как был перевёрнут обратно на часть кровати, с которой они начинали. Пак-я-ублажу-тебя-одним-только-взглядом-Чимин уже оказался сидящим на коленях Юна, и его лицо уже находилось на уровне вставшего члена. На ощупь взяв в руку миновское естество, Пак, не отводя взгляда, мокро провёл языком от основания до кромки головки, не касаясь её. Мин тяжело выдохнул, но, когда он смотрел в эти глаза, было ощущение, будто его язык вырвали. Сказать ничего не вышло, а, когда горячий рот взял в плен чуть ли не большую часть члена, слов в голове и не осталось. Кажется, забылись даже некоторые буквы. Чим посмотрел достаточно роликов для того, чтобы в совершенной теории знать, как и что делать. Поэтому, немного поводив ртом туда-сюда, решил приступить к более изощрённым действиям. Оттянув крайнюю плоть, Чим вновь взял член в рот, но теперь только головку. Быстрыми движениями языка Чим добился более громких выдохов Юнги, но решил, что этого мало. Поиграв немного с членом во рту, коротко используя разные техники, разогревая и его, и себя, розоволосый резко выпустил достоинство Мина изо рта с хлюпом, а потом резко насадился до самого горла, оставаясь в таком положении. Думая, что на сегодня хватит, младший пальцем заблокировал спермовыделяющий канал у основания члена и совершил глотательные движения, в то же время туго сжимая губы и мелко двигая головой. От такой стимуляции Мин Юнги признал, что кончился как человек. — Малыш, чёрт, дай мне кончить, пожалуйста, — слегка постанывая, просил Юнги, смотря в такие любимые и сейчас такие дикие глаза его мальчика. На долгие двадцать секунд Пак остановился на самой глубокой точке, продолжая «глотать» член, а после резко отпустил основание и протолкнул достоинство еще дальше, упираясь носом в терпкопахнущий лобок. Через пару глотательных движений Чимин почувствовал, как по горлу прокатывается сперма, и выпустил детородный орган старшего изо рта, сразу же вытирая указательным пальцем уголки губ. Во время окончания Юнги показалось, что он уже не вернется на обетованную землю, ибо это было достаточно охуенно-смертельно для того, чтобы умереть прямо сейчас. — Маленький проказник, где ты такому научился? — загнанно дыша, спросил Юнги. — Или я у тебя не первый? — немного прищурился. — Идиот, — прохрипел Чимин и опустился к лицу любовника, — я отдал тебе свой первый поцелуй вместо того, чтобы отдать его одной из тех девчонок, которые отдают мне записки за универом, — надуто и тихо сказал Чим, утыкаясь носиком в бледное плечо старшего. — Я знаю, я пошутил, прости, — Юнги поцеловал парня в щеку и перевернул его на спину. — Это было превосходно. Надеюсь, когда-нибудь ты ещё раз одаришь меня таким прекрасным минетом, — улыбаясь, сказал старший, зная, что после этого щёки розоволосого станут такого же цвета, как и волосы. И даже пусть в темноте комнаты этого и не видно. — Точно идиот, — Пак шлёпнул хёна по плечу. — Ты как со старшими разговариваешь? Или тебе, может, преподать урок по этике? — спросил Мин и звонко шлепнул самую красивую задницу из всех, что видел. — Ну, преподай, — взгляд из полуопущенных ресниц прошиб током всё тело, не оставляя незаинтересованной ни одну клеточку. Повторять дважды не нужно. Но, так как смазки под рукой не было, пришлось искать что-то из подручных средств. — Обязательно скажу Лин спасибо, за то что оставляет свои вещи у меня в комнате, — шепчет Юнги и размазывает по пальцам крем для тела с персиковым запахом. Запахом, что так идеально подходит его мальчику. Ввести один палец оказалось не так сложно. Он прошёл мягко почти до конца, а после старший решил сразу же добавить второй. Вошёл он не так просто, но боли Чимину не доставил, дискомфорт да, но пока без боли. Разводить пальцы внутри дырочки на манер ножниц оказалось сложнее, чем думал Юнги. Но через какие-то минуты он всё же нашёл точку, которую искал. Надавив пальцами вверх, Юнги наткнулся на гладенький бугорок из мышц, в котором было сосредоточено очень много нервных окончаний. Первый громкий стон, слетевший с уст Чима, послышался сразу же после прикосновения. — Хё-о-о-он, ещё раз, пожалуйста, — хныкал розоволосый, после чего почувствовал, как в него входит уже третий палец. Третий палец вошёл с проворотом кисти, отчего младший громко всхлипнул от удовольствия и лёгкой боли. Мин же стал снова прокручивать пальцы внутри, иногда раздвигая их, а иногда проходясь ими по нежному комочку. — Юни-и-и, достаточно, — хрипел и неразборчиво шептал Чимин, — возьми меня. — Повтори громче, — попросил Юнги, сжимая ягодицу парня под собой свободной рукой. — Возьми меня, — чуть громче, но также неразборчиво повторил младший. — Повтори. Громче, — уже приказывал Мин, звонко шлепая по уже пострадавшей ягодице. — Трахни меня, па-поч-ка, — успокаивая дыхание и глядя из полуприкрытых век, произнес розоволосый, разделяя последнее слово на слоги. Игриво проводя языком по нижней губе, он никак не ожидал, что этот же язык будет утянут чужим ртом в резкий, властный и жаркий поцелуй. — Детка ведь хорошо примет папочку, — Чимин на это мог лишь помотать головой вверх-вниз, потому что пальцы Юнги уже заменил на член, толкаясь в тугую жару головкой. Продвигаясь медленно, но верно, Мин легко поглаживал бока Чимина, в то время как последний закусывал губы и кончики пальцев, чтобы не выдать боль. Но Мин всё равно заметил что-то неладное и, легонько наклоняясь, чтобы не доставить Паку ещё большего дискомфорта, мягко поцеловал в губы, и сказал, что любит, что нужно немного потерпеть, что после будет приятно. И Чим верит. Расслабляется, дает войти быстрее и глубже. А после чувствует, как из него выходят наполовину и толкаются обратно. Это приносит ещё далеко не удовольствие и всё ещё достаточно ощутимое неудобство, но оно уже куда приятнее, чем до этого. Глубокое и размеренное дыхание немного помогает, и через несколько толчков уже хочется насадиться глубже. — Папочка, быстрее, — стонет розоволосый и надавливает ступнями на поясницу старшего. — Нетерпеливый, но мой, — сквозь зубы гортанно рычит Юнги и начинает двигать бёдрами быстрее, входя под разными углами, пока вновь не попадает в нужную точку. Как и в прошлый раз, как только Юн прикоснулся к комочку нервов, Чимин высоко и звонко простонал. Да так громко, что, кажется, забытая парнями Линги проснулась. Несколько минут скоростного шоссе, и Юнги резко замедляется, продолжая движения под тем же углом, позволяя головке члена ездить по простате Чима, почти не отрываясь. Доводя Чимина до исступления, Юнги наблюдал за тем, как красиво и широко открываются глаза Пака, как эти прекрасные глаза закатываются от удовольствия, как пухлые губы пропадают между зубов, а после приобретают идеальную круглую форму. Наблюдал, как высоко вздымается грудь, как покачивается член младшего во время толчков, как маленькие ручки его мальчика вцепились в его (Юнги) предплечья и оставляли там мелкие красные полосы. Когда Юнги показалось, что Чимин сейчас кончит от такой плотной стимуляции, он быстро перехватил его член у основания, как ранее это делал младший, и, убавив амплитуду, увеличил скорость толчков, что та даже превысила предыдущий раз. Глаза Чима резко распахнулись от такой смены обстановки, и от того, что стимулировать простату стали намного больше, а член пережали, становилось немного больно. Но раз его любимый так делает, он не смеет возразить. Поэтому ни одного слова не сорвалось с губ Пака, только громкие стоны и легкие всхлипы от удовольствия. — Кончай, детка, — прохрипел Мин и отпустил орган младшего. Сразу же после этого последовал немой стон и застывшее тело с выгнутой спиной. Юн стал оставлять мягкие поцелуи на подставленной шее и двигать бёдрами дальше, пока сжимающиеся стенки доводили его до конца. — Папочка, — шепнул уже немного пришедший в себя Чимин и сильно сжался внутри, отправляя Юнги с обетованной земли вновь в небеса. Или же это ад. Брюнет этого не знал, но знал, что хотел бы остаться здесь навсегда, максимально близко к его детке и любить его всю жизнь. Кончая глубоко внутрь Пака, старший осторожно вышел из него и лёг. Но немного промахнулся и лёг не на ту часть кровати, куда должен был. Как итог: ржущий Чимин, матерящийся Юнги и ошалевшая Линги в дверях. — У вас тут всё в порядке? — спросила она, стоя в проёме. — Я услышала громкий вопль, думала: Чимин опять порезался, а тут вы вот чем занимаетесь. — Линги?! — Чим быстро накрыл себя одеялом, не считая нужным накрыть Мина старшего. Он и так за кроватью, вне поля зрения сестры. — Не ссы, я ничего не видела. Только слушала, и вот, когда этот придурок шлёпнулся, я подумала, что вы что-то перевернули. Кролики, — хихикнула Лин и, закрывая дверь, сказала: — Чим-Чим, поздравляю. Чимин так и лежал закутанный в простынь, в то время как Юнги поднялся и закутался в эту же простынь, вжимаясь в розоволосого. — С чем она тебя поздравила? — спросил Мин и прошёлся носом по тёплой шее. — Наверное, с тем, что я всё-таки смог тебе признаться. — Так она знала, что ты меня любишь? — удивился Юн и чуть снова не слетел с кровати. — Ну, да, — немного сконфуженно ответил Чимин. — Сучка, я ведь ей тоже говорил, что люблю тебя. Причём ещё до того, как вы дружить стали. — Так именно поэтому я решила добраться до Чимина, ибо вы двое никогда бы без меня не справились! — крикнула из-за двери Линги и, услышав маты, убежала к себе. А парни всё же решили немного отдохнуть, ведь завтра обоим в универ, а ещё утром надо дать люлей сестрице Линги за её молчание. Но это всё завтра, а сейчас они, крепко обнимая друг друга, засыпают, зная, что, наконец-то, вместе.