грех

— Вы мед, заключённый в тело львицы. Томас Харрис «Ганнибал»

Сиф усмехается на десятый раз — Локи устает считать. Сковывает улыбку в изгибе губ, пока глаза искрятся тепло. Наклоняет голову, глядя на Тора и Джейн, и посмеивается сквозящему в разговоре шальному веселью. Губам Сиф не идут такие усмешки. Лишь резкая прямота меткого словца, жемчужный смех или улыбка. Локи надоедает сидеть здесь в тени, тщательно холя каждую секунду безразлично-праздный вид, словно он в это летнее кафе просто посидеть пришел. Надоедает впиваться взглядом в Сиф, будто он — незримый страж, приставленный к ней высочайшим повелением. — А я и не знала, что она такая… общительная. Из Дарси Льюис психолог был бы никудышный. Сиф никогда не открывается кому-то просто так; Сиф самодостаточна и горда, и Мидгард не нужен ей и даром. Но она хочет узнать его так, как его знает Тор, она рассыпает смех в ответ на шутки и улыбается чаще. Локи от Мидгарда тошнит, но желание наблюдать за ней упрямо гнездится в сознании, сворачивается анакондовыми кольцами. Диковинная забава, невинное развлечение. Никого ведь не заботит, как Локи проводит свое свободное время. Сиф собирает коллекцию дурацких мидгардских шуток, видов Нью-Йорка, восхищающихся ею на каждом шагу мужчин и взглядов Локи, бросаемых ей — поймай и спрячь. Сиф развлекается в клубах, одетая как грех. Локи плевать, но она немного его Сиф, и от этого злость неумолчно воет где-то внутри. Красота безупречна. Локи знает, как Сиф танцует. Локи знает о ней, наверное, все, но эта Сиф — другая, она пьянит, коварно теряется в лабиринтах, и когда Локи крепко обхватывает ее тонкое запястье, возникая рядом, взгляд из-под частокола ресниц бьёт в голову взвивающимся азартом. Сиф замирает резко, и её дыхание Локи ловит на «три», тянет за собой, но Сиф легко уворачивается, вьется вокруг. Платье — сияющая серебристая гладь, облекающая стан Сиф как вторая кожа, не открытое — голое, и это выворачивает слишком порочной неправильностью. Пылает, жжётся в кончиках пальцев, когда Локи касается бархата спины ладонью, проводит плотно, лелея. Провоцируя. Сиф хлещет по лицу взглядом столь пронзительным, что кажется: будь он чуть материальнее, Локи отшвырнуло бы от нее, размазав по стене. Ликование захлестывает, рассыпается сверкающим фейерверком, пока Локи чутко чертит каждый позвонок и ластится дымчатым шепотом к шее:  — Ненадежные доспехи, леди Сиф.  — Рада, что ты обратил внимание на мою одежду, ведь в искусстве составления гардероба тебя не превзошла еще ни одна дева. Но все же позволь мне решать самой. Голос Сиф прозвенел ядовито, и уста ее изломала улыбка, плещущая превосходством через край. Губам Сиф идут поцелуи. Хмельные, отзывающиеся сумасшедшей дрожью в теле, льнущие и плавящие. Локи тащит Сиф от танцпола подальше, пока световые всполохи пачкают ее кожу синим-зеленым-малиновым. Тащит туда, где маячит спасительно чертов выход из вакханалии звуков, воплей и беснующихся тел. Нужно просто на воздух. Сиф вдруг застывает на месте, вырывая запястье из хватки. Сокращает расстояние и смотрит на Локи пристально. Чуть сбитое дыхание обжигает, когда Сиф мажет губами по уголку рта, и резковатый запах впивается горячо и остро, выворачивая на чертову изнанку. Локи хочется осыпаться дымящимся пеплом прямо ей в ладони. Сиф улыбается в поцелуй, отстраняется и убегает обратно в поток полосующих импульсов света. Принцу желают спокойной ночи.