Trainwreck

---

I had to get away - Trainwreck, Banks

---

      На пару минут все завязло в тишине. Хонбин несколько раз моргнул и уронил пистолет на пол. Его взгляд был прикован к окровавленному телу напротив него. Тело, которое наверняка было уже мертвым. Кто-то его окликнул, но он никак не отреагировал. Он мог только наблюдать за телом на полу. Кровь уже подходила к его ногам, и он медленно осознал, что натворил. Хонбин кого-то убил. Не просто кого-то, а того, кого любил.       Шок постепенно проходил, и в глазах защипали слезы. Он тут же рванулся к парню. Опустившись рядом с ним на колени, он попытался остановить кровотечение из раны. — Не умирай, — в отчаянии прошептал Хонбин, поднимая тело. Одежда начала пропитываться кровью, но ему было плевать. Он продолжал несвязно бормотать себе под нос, не обращая внимание на то, как его кто-то пытался оттащить. Его руки были крепко прижаты к ране, которую он сам же и сделал. Почему он вообще решил стрелять? Почему он решил убить его?       Хонбин убрал одну руку и погладил Санхека по темным волосам. Младший закрыл глаза, словно предвидел выстрел. Возможно, он знал, что Хонбин его застрелит. Тот и сам не понимал. Всего несколько секунд назад он думал, что без Санхека не сможет жить, а потом выстрелил. Просто так. Санхек умирал или уже умер. Он точно не знал.       Джехван тут же вылетел из комнаты, чтобы вызвать скорую и полицию. Несмотря на то, что умирал преступник, он был за него в ответе. Санхек умирал на руках у Хонбина. Реальность ситуации медленно, но верно пробивалась сквозь густой туман шока, затуманивший сознание парня. Соленые слезы текли по его лицу и капали на губы. Он не мог сдерживать рыданий, умоляя Санхека выжить. — Останься со мной, — всхлипнул он и зарылся головой в мягкую ткань куртки парня. Этого не может быть! Этого не может быть! Хонбину снился кошмар. Все это было неправдой, и ему просто нужно проснуться.       Джехван ему что-то говорил, но Хонбин его не слышал. Он слышал только собственные всхлипывания и трес руками тело парня. Должно быть, в какой-то момент приехала скорая, потому что Санхека силой вырвали из его рук. Хонбин не смог сдержать крик, вырвавшийся из его легких. Джехван сразу потащил его в другую комнату. — Нет, я нужен ему, — пробормотал Хонбин. Он смахнул слезы, но Санхека уже не было. Они вышли из квартиры. В подъезде уже столпились соседи и за всем наблюдали, из-за чего Хонбину хотелось плюнуть в их лица. — Ему нужна профессиональная помощь, Хонбин, — предположил Джехван и был прав. Только эти люди смогут помочь. Возможно, они вернут его. Хонбин все еще надеялся, но почувствовал небольшое облегчение, потому что часть его была счастлива освободиться от Санхека. Освободиться от манипуляций и токсичных отношений. С другой стороны, его сердце болело. Из-за прикосновений, поцелуев и даже на взгляда этих холодных глаз. Чутье подсказывало, что Санхек больше никогда их не откроет. Эта мысль заставляла его кричать и вырываться из объятий друга.       Прибыла еще одна бригада медиков, и они попытались перекричать вопли парня. Ему было все равно, о чем они говорят. Ему нужно было вернуться в Санхеку, но его тело не двигалось. Джехван крепко его держал, и один из медиков даже начал помогать, когда другой приготовил инъекцию. Она была для Хонбина, чтобы тот, наконец, успокоился. Он этого не хотел. Он хотел быть рядом с Санхеком.       Игла проколола его кожу, но он едва это почувствовал. Когда лекарство подействовало, прошло несколько долгих секунд. Хонбин перестал сопротивляться, и его тело обмякло в руках друга. Он больше не кричал. Все прекратилось, и неприветливое спокойствие овладело его телом. Он все еще хотел бороться, но организм не слушался.       Они отходили все дальше. Подальше от их квартиры, подальше от Санхека, в котором тот так сильно нуждался. Сердце Хонбина просто разрывалось. Это его вина. Он застрелил Санхека и никогда не простит себе этого.

***

      Они посадили его в машину скорой помощи, пока полиция пыталась задать несколько вопросов. Хонбин не ответил ни на один и продолжал интересоваться состоянием парня. В конце концов, Джехван уже говорил с ними и, скорее всего, спас его задницу от попадания в тюрьму. Так или иначе, это не имело значения. Без Санхека все было бессмысленно. Хонбин продолжал наблюдать за входной дверью своего дома, ожидая, что парень в любую секунду оттуда выйдет. Здоровый и живой.       Джехван набросил ему на плечи одеяло и сунул в руки чашку горячего чая, но Хонбин даже не моргнул. Он был слишком сосредоточен и взволнован, но то же время он ничего не чувствовал. Это было так странно. Вокруг было так шумно, за ними наблюдало так много людей. Десять минут назад приехали журналисты, и его буквально облепили. Это была удивительная история. Невероятно скандальная, когда те узнали, что у Хонбина с Санхеком роман. Нет, не роман. Отношения.       Наконец дверь открылась, и оттуда выкатили носилки. Тело Санхека было накрыто белой простыней. Он был мертв. Хонбин застрелил его. Это была холодная, жестокая правда, и осознание едва его не убило. Рыдания сотрясали его тело, пока он смотрел на погружающие в машину носилки. Словно Санхека больше не существовало. Ему ужасно хотелось закричать, но это только привлекло бы внимание. Вместо этого он сжал руки в кулаки и впился в них зубами. Джехван тут же его обнял. Как обычно, его лучшему другу было не все равно. Как будто Хонбин чуть не выстрелил в него. Возможно, для парня это означало, что Хонбин его выбрал, но это было не так. Он все равно выберет Санхека. Он просто не мог оправдать свое решение. В этом не было никакого смысла. — Теперь ты свободен, — прошептал Джехван в его темные волосы. На нем наверняка была кровь. Кровь была повсюду: на его руках, одежде, волосах. Нет, Хонбин не освободился. Он оказался в еще большей ловушке, чем раньше. В ловушке жизни без Санхека.       Собираясь уже вытереть слезы, недалеко от места происшествия он кого-то заметил. За полицейской лентой стояла черноволосая фигура и наблюдала за происходящим. И особенно смотрела на вжавшегося в свое сиденье Хонбина. Он узнал бы где угодно эти холодные глаза. Фигура улыбнулась той любимой улыбкой, от которой у него всегда подкашивались ноги. Хонбину снова захотелось закричать, но он не знал, от счастья или страха. Быть может, оба варианта. Санхек просто стоял между всеми этими людьми, и никто его не замечал. Это невозможно, но он был жив.       Хонбин уже хотел что-то сказать, но Санхек только покачал головой. Он прижал палец к губам, и приказ был ясен. Ему нужно молчать, иначе все испортит. Он просто кивнул, показывая, что понял. Санхек довольно улыбнулся, после чего растворился в толпе, пока его никто не увидел.

***

      После стрельбы прошло несколько дней. Хонбин с Джехваном временно переехали к Тэгуну и его сожителю Хакену. Временами было неловко, потому что никто из них не знал, о чем теперь говорить. Они пытались избегать очевидной темы, но она медленно их душила. Иногда Хонбин из угла комнаты ловил насмешливый взгляд Санхека, наблюдающий, как они ужинают. Парень молчал и никогда не выдавал его, но постоянно удивлялся, почему остальные его не замечали. Быть может, они не так хорошо его знали, или Хонбин все-таки сходил с ума. Пока Санхек рядом, с ним все будет в порядке.       По ночам психопат прокрадывался к нему в постель и шептал на ухо сладкие слова. Было трудно себя сдерживать, пока Джехван находился в той же комнате. Хонбин так ничего ему не рассказал. Он и так мало общался. Тэгун пытался с этим что-то сделать, но, казалось, тот вообще потерял способность говорить.       Джехван не настаивал, но постоянно за ним следил. Куда бы Хонбин не пошел, Джехван был всегда рядом. Как вторая тень, но у него уже была одна в виде Санхека. Иногда он замечал его раздражение по отношению к своему другу, но старался не обращать на это внимания. Поощрять его чувства не стоило. Он с Джехваном всегда находились на безопасном расстоянии, так что ничего плохого не случится.       И все же это молчание разрывало его на части. Ему нужно было, чтобы хоть кто-то знал, что Санхек его мучает самыми разными способами. С одной стороны, Хонбин не хотел, чтобы это прекратилось, но с другой — он боялся, что и правда сходит с ума. Возможно, все это было иллюзией, галлюцинацией. Санхек всегда шептал ему на ухо, уверяя в своем существовании. Его мягкий, как шелк, голос каждый раз его успокаивал.       Сегодня за ужином они смотрели друг другу в глаза почти двадцать минут подряд. Хонбин знал, что Санхек хочет поговорить с ним. Его тело наполнили предвкушение и страх, ведь он даже не догадывался, чем сейчас тот занимается. Их отношения были совсем другими. Еще более скрытными, чем прежде, и казалось, Санхек был очень недоволен своим положением. Возможно, пришло время им сбежать. Хонбин был не против.       После ужина остальные хотели посмотреть фильм, но один взгляд Санхека не позволил парню к ним присоединиться. Психопат кивнул в сторону одной из дверей, и Хонбин сразу все понял. Хакен улыбнулся, предложив ему принять ванну. Да, это была отличная идея, и проточная вода заглушит голос Санхека. Тот всегда говорил шепотом, но Хонбин боялся, что однажды кто-нибудь услышит их разговор.       Парень закрыл за собой дверь и вздохнул. В этой гребаной квартире не было замков, так что уединения почти не существовало. Тем не менее, он попытался расслабиться и включил воду, которая громко ударилась о белоснежную ванну. Его талию обхватили руки, и Санхек уткнулся носом ему в шею. Как и положено хорошему парню, но Хонбин чувствовал подвох. Когда дело касалось Санхека, подвох был всегда.       Поцелуи поднимались по шее, когда холодные руки блуждали под его рубашкой. Может, Санхек все-таки не хочет говорить. Они уже давно не были так близко, и все тело Хонбина просто горело. Он так сильно в нем нуждался. Хонбин уже почти повернулся, но Санхек удержал его на месте. — Я больше не хочу так играть, Хонбин, — непозволительно низким голосом прошептал тот ему на ухо. Хонбин сглотнул, обхватившись руками за край ванны. — Тогда чего ты хочешь? — осторожно спросил парень. Санхек был заперт здесь слишком долго. Он словно бомба. Нужно быть осторожным, иначе он взорвется. — Чтобы мы снова могли быть вместе, ты должен кое-что для меня сделать. — Мне снова выстрелить?       От этих слов Санхек расхохотался. Только ему было смешно быть застреленным. Он перестал смеяться и снова вернулся к Хонбину, когда его холодные губы прошлись по шее. Так холодно, что Хонбина пробрала дрожь. Почему Санхек такой холодный? — Нет. Теперь я знаю, что ты не умеешь обращаться с оружием. Это решительный шаг. Покажи мне свою преданность. — Это проверка? — Я всегда тебя проверяю. Но этот тест будет последним. После этого останемся только ты и я, — пообещал Санхек, и его слова прозвучали искренне. Сердце Хонбина забилось быстрее. В нем теплилась надежда. Это звучало чудесно, но в то же время пугающе. — Только мы? — Да. Навсегда! — Звучит неплохо.       Хонбин всегда сдавался. В конце концов, Санхек постоянно побеждал, но и он не проигрывал. Хонбин выиграл только больше времени с ним. Это стоило всей боли. Его внимание удовлетворяло все его потребности. Так болезненно и нездорово, но так хорошо и удивительно одновременно. — Хорошая кукла. А теперь залезай в ванну, — приказал Санхек, и Хонбин послушался. Он спрашивал себя, почему он должен залезать туда полностью одетым, но научился не задавать слишком много вопросов. Санхек не любил допросы. Вода за считанные пропитала одежду обоих, она была ледяной. Зубы Хонбина громко стучали, но он не жаловался. Санхек не любил жалоб. — Хватай бритву, милый, — велел он, и Хонбин понял, к чему он клонит. Он взял ее и вытащил два лезвия. Санхек гордо кивнул и погладил его мягкие волосы. Успокаивающее прикосновение, но не отвлекающее Хонбина от того факта, что тот приказывал ему покончить с собой. — Дорогой, ты знаешь, что делать, — тихо и осторожно прошептал Санхек. Хонбин не мог унять дрожь в руках, представляя, как лезвие бритвы рассекает его запястье. Это была странная, пугающая мысль. Раньше он помогал людям с суицидальными мыслями, а теперь стал одним из них. Хонбин сглотнул и посмотрел в эти холодные глаза. — Но я боюсь...       Взгляд парня стал очень неприятным, но его лицо осталось мягким. Странно успокаивающий контраст. — Не стоит. Я все время буду рядом с тобой, и тогда мы сможем сбежать. — Уверен, что это сработает? — спросил он, хотя и знал, что это разозлит Санхека. Психопат вздохнул, и его следующие слова прозвучали слишком грозно. — Ты меня еще спрашиваешь? — Прости, — пробормотал Хонбин и отвел взгляд к бритве в руке. Он буквально почувствовал торжествующую улыбку Санхека. Поцелуй прижался к его лбу, холодный и запретный, как и слова, которые шептали ему на ухо: "Будь хорошей марионеткой.”       Хонбин молча вздохнул и принялся за работу. Он всегда делал то, что Санхек хотел. Действительно хорошая марионетка. Немного повозившись, он сумел прижать лезвие к коже. Давление, чтобы повредить кожу, все еще было недостаточно сильным. — Режь вдоль, — приказал младший. Хонбин кивнул, но с места так и не двинулся. Он уже чувствовал нетерпение Санхека, но Хонбин боялся. Неужели он и правда хочет умереть? Если это означало счастливо быть вместе, то он сделает это. Он никогда не думал, что однажды совершит самоубийство.       Хонбин вдавил лезвие в запястье, его тело пронзила острая боль, и он поморщился. Санхек пристально за ним наблюдал, напоминая держать рот на замке и поторопиться. Ванна до краев наполнилась водой, и Хонбин не выключал ее, будучи слишком сосредоточенным на своей новой миссии. Он уже собирался вытащить бритву и медленно покончить с этим, когда кто-то ворвался в ванную. Хакен прекратил смеяться, когда поймал Хонбина. Он перевел взгляд с лезвия на кровь, стекающую по запястью парня, и Хонбин выдавил слабую улыбку, проклиная себя за то, что не запер дверь. — Твою мать... Черт. ТЭГУН! — закричал Хакен, бросившись к Хонбину и чуть не поскользнувшись на мокром кафеле. Он выключил воду и выхватил бритву из его рук. Хонбин просто позволил этому случиться, потому что его план провалился. Санхек недовольно покачал головой, и желудок Хонбина неприятно скрутило. Ничто не могло сравниться с разочарованием Санхека. — Что случилось? — Тэгун ворвался внутрь, когда Хакен пытался обернуть полотенце вокруг запястья Хонбина. В его глазах застыла паника, которую парень никогда раньше не видел и не очень-то подходившая его другу. Из гостиной послышался голос Джехвана, спрашивающего, какого черта там происходит. — Не показывай ему, — попросил Хонбин. Джехван и так уже многого насмотрелся. Ему не обязательно было видеть своего лучшего друга с порезанным запястьем в наполненной ванне. Тэгун кивнул и повернулся к парню. — Вызови скорую. Без глупых вопросов, просто сделай это. Скажи, что у человека глубокая рана. С остальным я разберусь! — приказал он, наконец успокоившись. Приятно было видеть в такой ситуации хотя бы одного здравомыслящего человека. Хонбину хотелось маниакально рассмеяться, но он прикусил язык. — Хонбин, зачем ты это сделал? — тихо спросил Хакен, завязывая тугой узел полотенцем. Хонбин поморщился — и от полотенца, и от вопроса. Да, зачем ему это делать? Они не знали, что за ними наблюдает Санхек. Должен ли он сказать им? Его взгляд устремился на психопата, который понял вопрос и, казалось, обдумывал его. В конце концов, он кивнул, разрешая Хонбину раскрыть правду. — Он сказал, что мы будем вместе, когда я это сделаю. Только он и я, — вздохнул он хриплым голосом. Он не хотел плакать. Тэгун подошел ближе и опустился на колени рядом с ванной, заставляя Хонбина посмотреть ему в глаза. — Кто он? — смущенно спросил Хакен, переводя взгляд с Тэгуна на Хонбина и обратно. — Санхек, — честно ответил Хонбин, но получил только недоумевающие лица. Tэгуну быстро удалось скрыть свое замешательство, но Хакен посмотрел на него, словно на сумасшедшего. — Санхек? Он мертв, — вскинув бровь, сказал Хакен. После этих слов Хонбин пришел в ярость. Ему хотелось разбить голову Хакена о стену. — Нет, — прошипел он сквозь стиснутые зубы. Хонбин никогда не выходил из себя в присутствии друзей. — Хон... — Пусть объяснит. Где Санхек? — перебил его Тэгун, совладав со своими эмоциями. Голос психолога был таким мягким и понимающим. Обычно это раздражало Хонбина, но сейчас это было то, что нужно. — Вон там, в углу, — объяснил Хонбин и указал на него здоровой рукой. Тэгун и Хакен обернулись и встретились с Санхеком. Тот поморщился, но никто из них не отреагировал. Хакен растерянно повернулся к парню обратно. — Там никого нет. Хонбин огрызнулся. Хватит с него этого дерьма. — ОН ТАМ! — Я верю, Хонбин, не волнуйся. Как давно он там? — Тэгун прервал напряженность. Его голос был по-прежнему спокоен. Наконец-то кто-то его видел. Хонбин уже боялся, что медленно сходит с ума. Быть может, это из-за потери крови. — Со дня убийства. — Ладно. Просто дыши и игнорируй Санхека, хорошо? — Я так устал, — признался Хонбин и еще глубже погрузился в холодную воду. Тэгун взял его за руку и слегка сжал ее. Его друг никогда не был с ним таким тактильным. Что-то было не так. — Все в порядке. Скоро ты уснешь, — пообещал Тэгун, после чего покинул комнату, чтобы не впустить Джехвана. За стеной раздались громкие протесты его друга, а затем несколько минут спустя позвонили в дверь. Машина приехала быстро, но Тэгун задержал медиков на пару слов. Бросив взгляд на Хонбина, они нахмурились, но настороженно кивнули, поверив словам психолога.       Хонбина вытащили из ванны и завернули в теплое полотенце. Один из медиков осмотрел рану и остановил кровотечение. Об остальном позаботятся в больнице, так ему сказали. Санхек внимательно наблюдал каждым их движением и ему это совсем не нравилось. Хонбин губами извинился перед любовником, но Санхек был так зол, что парень испугался. Не за себя, а за всех вокруг.

***

      Прошло несколько месяцев с его попытки самоубийства. Несколько месяцев он провел в психушке, но уже как пациент. Тэгун позаботился о том, чтобы он не мог уйти, пока Санхек не исчезнет. Психопат все еще был там и следил за каждым его движением, но для Хонбина многое прояснилось. Встречи с Воншиком постепенно пробудили в нем воспоминания. Обычно Хонбин плакал просто из-за собственной глупости. Худшим воспоминанием была смерть Санхека и его безжизненное тело. Когда они говорили об этом, парень выходил из кабинета. Нет, не Санхек, а галлюцинация.       Санхек действительно был мертв. Хонбин видел только галлюцинацию, именно так ему сказали. Воншик объяснил, что это из-за его вины. В конце концов, Хонбин убил его, а он в то время был неотъемлемой частью его жизни. В этом свою роль сыграло психологическое насилие. Теперь Хонбин принимал лекарства, которые большую часть времени держали Санхека на расстоянии. Иногда он вообще его не видел. Но это были худшие дни. Хонбин нуждался в Санхеке, ему было необходимо присутствие того рядом, иначе его депрессия только затянется.       Воншик даже подумывал о том, чтобы избавить Хонбина от лекарств, просто чтобы не усугублять депрессию. Что бы они ни делали, парень не будет счастлив. Он не был счастлив и с Санхеком, но без него было еще хуже. Даже после смерти тот полностью контролировал его жизнь. Бывали дни, когда он всей душой Санхека ненавидел. Его ненависть была настолько сильной, что он начинал крушить мебель или затевать драки с другими пациентами. Тем не менее, большую часть времени Хонбин испытывал глубокое чувство тоски. Он снова хотел быть его верной марионеткой. Было больно, но Хонбин об этом мечтал, и никакие лекарства на этой планете не могли остановить или помешать этому желанию.

***

      Очередной сеанс с Воншиком подошел к концу, и Хонбин возвращался в свою комнату. Было уже поздно, небо за окном стало темно-синим. Парень уже давно не видел неба, по крайней мере снаружи. Он долгое время не выходил на улицу, но это было к лучшему. Для других и для себя.       Сегодня тоже был очередной день без Санхека. Вместо того, чтобы выплевывать лекарство, Хонбин принимал его три раза в день. Он уже жалел об этом, потому что безумно скучал по Санхеку. Тот всегда обнимал его по ночам, чтобы кошмары его не преследовали. Пусть он и был всего лишь иллюзией, но обладал невероятной силой. Иногда утешительная иллюзия была лучше жестокой реальности.       По крайней мере, день имел один положительный момент. Джехван снова пришел его навестить. Даже после попытки самоубийства он его не бросил. Он и правда был лучшим другом Хонбина. Они болтали о какой-то ерунде, и было так приятно просто побыть с ним рядом без косых взглядов Санхека. Джехван навещал его где-то раз в неделю и всегда покупал конфеты. Он всегда знал его предпочтения, и если прийти не получалось, он звонил хотя бы на пару минут. Такого верного друга Хонбин не заслуживал. Друга, которого он чуть не застрелил, чтобы остаться с серийным убийцей. Он не простит себе, что даже на секунду об этом задумался. Джехван никогда не упоминал об этом, поэтому между ними не было неловкости. Они просто избегали разговоров о стрельбе.       Хонбин вошел в камеру и услышал, как за ним закрыли дверь. Запертый в крошечной комнате, его худший кошмар стал явью. Он устроился на матрасе, даже не потрудившись включить лампу. Лунный свет проникал через окно и освещал, как минимум, половину комнаты. Уже дрожа, Хонбин забрался под тонкое одеяло. Сегодня был один из тех дней, когда он не мог решить, хочет ли он просто оказаться дома или просто умереть. Ему было трудно перестать думать о смерти. Без Санхека жизнь уже не казалась такой осмысленной, как раньше. — Плохо, — пробормотал Хонбин в темноту и прислонился к стене. Его веки казались тяжелее, чем ожидалось, он устал. Обычно ему требовалось много времени, чтобы заснуть или вообще не спать, но не сегодня. Сон настиг его слишком быстро.

***

      Резкий стук в дверь Хонбина испугал. Он все еще находился в вертикальном положении, и из-за наклона головы вперед у него болела шея. На улице было еще темно. Либо он проспал несколько часов, либо прошло всего несколько минут. Без часов или телефона было трудно сказать. — К тебе доктор Чон, — объявил женский голос. На секунду Хонбин растерялся, но потом вспомнил, что сегодня на ночной смене новая медсестра. Только Тэгуну разрешалось приходить к нему в любое время, но столь позднее посещение для него было необычным. Дверь была открыта, из коридора в комнату Хонбина пробивался синий свет. Он моргнул, пока не увидел фигуру, стоящую в дверях. Кровь застыла у него в жилах. — Все будет хорошо, — произнес слишком знакомый голос. Покраснев, девушка кивнула и ушла. Хонбин зажал рот кулаком, чтобы не закричать. Он выпил лекарство. Ему снился кошмар. Этого не может быть. Слишком реально.       Дверь закрылась, и шаги к нему приблизились. Хонбина тошнило, у него закружилась голова. Невыносимо. Его гость присел на корточки так, что они оказались лицом к лицу. Чтобы они могли друг на друга смотреть. Невозможно было удержаться, чтобы не взглянуть в эти холодные глаза. Холодные глаза, в которые он влюбился много месяцев назад. — Это не реально, — прошептал Хонбин себе под нос, чем заслужил удивленную улыбку посетителя. — Я реален настолько, насколько это возможно, дорогой.