Рассказ о том, что даже у камней, порой, бывают чувства и что даже камни мрогут быть умнее людей.
Утро. С ветки молодой березки сорвался стриж и стремительно упорхнул куда-то далеко. За ним полетел еще один и еще, и еще. Через мгновение небо было полно стрижей, торопящихся найти дом. По парку бродили сонные собачники, бегали молодые девушки и бабушки уже успели занять свои привычные позиции на лавочках, дабы не пропустить ни одного
человека. Одна из них уже нашла жертву. Она отчитывала молодого человека, который слишком быстро ходит, и,видите ли, создает ветерок, а ее стары кости, мол, этого не выдержат.
Бедный парень стоял и глупо улыбался, не зная, что сказать в такой ситуации. Жизнь его к этому явно не готовила.
Деревья неспешно меняли свой наряд и постепенно желтели. С дрожащей осинки упал лист и полетел. Он летел и мимо бабушки, торжествующей над бедным студентом, и мимо пары
не разжимающей рук, и мимо других деревьев, которых в этом парке было полно. Наконец, игриво увильнув от зубастой пасти лабрадора он приземлился на землю рядом с небольшим серым камнем.
Камень вздохнул. Душевные муки сводили его с ума уже несколько лет и он никак не мог привыкнуть к тому, что он просто камень.
-Да, я просто камень, -думал он. Люди проходят мимо, озабоченные своими жалкими проблемками и грязными мыслишками, топают здесь своими противными, грязными ботинками, спорят, ругаются, кричат, пинают меня от безвыходности… А я? А я просто устал. Устал от того, что я камень, устал от этой силы притяжения. Единственное, что остается это думать о смысле бытия, чего слишком много делать очень вредно, особенно для камней. Понимаешь ничтожность свой натуры, беспомощность своей наружности. Но мой внутренний мир! А никто не хочет открыть его. Всем все равно. Но если так подумать, то моя жизнь не слишком и плоха. Мне не нужно ходить на работу, воспитывать детей, думать о финансах, заботиться об отношениях. Я просто камень, притягивающийся к земле и неспособный делать ничего. Он еще раз вздохнул.
А в это самое время на другом конце парка сидел юноша. Он ждал. Ждал трепетно и нежно.Ждал вот уже целый час. Час не только потому, что он пришел на 30 минут раньше, но и потому, что его возлюбленная опаздывала вот уже как на 32 минуты. За эти пол часа он успел очень многое: покормил голубей, сбегал в ближайший цветочный и выбрал самый лучший букет. Самый лучший из всех тех, на которые хватало денег бедному студенту. В ожидании минуты тянулись бесконечно долго и он решил прогуляться по парку. Он медленно бродил по оживающей аллее и думал о Ней. Нельзя передать на бумаге, как сильно он ее любил, поэтому я даже не буду пытаться, но любовь его была безгранична. Он прошел одно аллею, свернул к фонтану, повернул еще пару раз и вот он уже гуляет по тропинке, петляя между голубыми елями. И тут он встал. Нет, не так. Он врос в землю, остановился как вкопанный. Его сердце отбивавшее привычный ритм забилось с бешенной скоростью. По такой же точно тропинке, на которой сейчас стоял он, но уже намного дальше шла Она. Она держала за руку какую-то девушку и они мило беседовали. Она смеялась, ей явно было хорошо. И вот, что он видит! Нет, не может быть этого! Он зажмурился и снова открыл глаза в надежде, что ему это померещилось. Их губы сомкнулись в поцелуе. Долгом, нежном. В таком, какими он нежно целовал ее в затылок, когда они смотрели фильм. В таком, что стало сразу понятно, что ему тут больше делать нечего. На глаза навернулись слезы. Тот, кто говорит, что мужчины не плачут, вероятно, находится рядом с самым лучшим мужчиной на земле. А мужчины и правда не плачут. Но какой он был мужчина? Маленький мальчик в теле взрослого человека.
Он сорвался с места и побежал. Он не понимал куда бежит, зачем, но он точно знал, что сейчас ему надо быть намного дальше. Он упал на какой-то лужайке в ворохе золотых листьев у мощного дуба. Букет отлетел к его подножию. Он объял колени руками, склонил голову на грудь и… зарыдал. А букет угодил прямо на тот самый камень, который вот уже так долго думал у бренности этого мира. Глубокий вдох.
-Ох, как же прекрасны цветы. СКазал камень таким многозначительным голосом, какими обычно говорят умирающие ковбои в мексиканских фильмах. И он в упоении замолчал.
Юноша перестал всхлипывать и посмотрел в сторону букета. Он был убежден, что несколько роз и лилий научились разговаривать и сейчас спросят, как у него дела. Он осторожно приподнял его, вдохнул аромат свежих цветов. Ничего не предвещало беды и все было как всегда. Розы приятно пахли, лилии просто благоухали, а цветная обертка, в которую он трепетно их заворачивал, боясь повредить их, казалось, стал еще ярче. Он внимательно посмотрел на ворох желтых листьев. На них лежал небольшой серый камень. Молодой человек отбросил букет и поднял камень. Несколько секунд он вертел его в руках, а потом просто подбрасывал в воздухе.
-Сэр, вы идиот? — сказал камень.
-Нет, -ответил он все еще думая о чем-то другом. — А что, я похож?
-Нет, но зачем же хватать камни, которые просто лежат и никого не трогают и причинять им неудобства?
-И правда. Зачем? 0
И тут он пришел в себя он посмотрел на камень. Мимо пробегали дети. Дунуло холодным осенним ветерком. Таким, какой бывает лишь в Саратове и лишь в этом парке.
Часы пробили 12 раз. Полдень. На полянке в ворохе падших противников осени — листьев, лежал молодой человек. Рядом валялся камень.
— Да, но мне больше нравится Пастернак, — сказал камень.
— Ты что?! Я принесу сборник стихов Есенина и ты изменишь свое мнение. Я уверен.
— Может быть, — задумчиво ответил камень.
Они болтали уже 2 часа. 120 минут. это было долго. Долго даже для камня.
-Кстати, а как тебя зовут?
И тут камень задумался. А как меня зовут? У меня нет имени. Я существую здесь уже очень долго, но у меня нет имени. Я даже не смог придумать его сам. Он напряг все свои каменные морщины. Я думаю, что немногие замечали, что камни могут морщиться. Понаблюдайте за природой и вы тоже заметите это. ТАк вот, камень напряг все, что было в нем и морщинки загладились.
-Я… Я Бенедикт! ДА? ДА! Я Бенедикт.
-ОУ, как это мило для камня. Меня зовут Федор. И он засмеялся.
-Почему ты все время смеешься?
-НУ… Я читал, что смех продлевает жизнь… Так что, может быть, это даже полезно. И он снова рассмеялся.
-Мучительную, страшную, безрадостную жизнь… Что это за букет? Тебя же кто-то отверг?
Федор глянул в сторону букета и сердце его снова забилось. Он стал чаще дышать. Его руки затряслись легкой дрожью. На глаза навернулись слезы. Он вспомнил…
— Слушай, я понимаю, сейчас это очень больно. Тебе нужно побыть с этой болью. Ты должен впустить ее. ЧЕрез год ты вспомнишь это со смехом, но сейчас это нужно обязательно пережить. Федор?
Он смотрел в одну точку. Пережить… Ему надо просто пережить… ОН всхлипнул. Из его глаз потекла слеза.\
— Я любил ее…
— Ты сейчас любишь ее…
-Это правда. Я люблю ее. Но я не буду. Я не буду. Ей так будет лучше… Его тело содрогалось рыданиями. Больше он не мог говорить.
***
Неделю спустя они вместе лежали под дубом на укромной полянке и он читал ему Есенина…
— Я теперь не люблю, а жалею — отойди и не мучай себя, — закончил Федор.
-Отойди и не мучай себя, — задумчиво повторил Бенедикт.
— А почему ты не испугался тогда? Я заговорил. Я думаю, что для людей это должно быть… ну, не знаю, удивительным?
-Та, я столько видел. Говорящий камень. Ну и что? ЛЮди больше ничему не удивляются. Зато ты единственный, с кем можно поговорить.
-Ты тоже. Последним моим нормальным собеседником был бомж Владислав. Он сидел на той лавочке, что напротив дуба. Он читал по памяти… Читал Пастернака. А ветер бил ему в лицо, а дождь не унимаясь лил и лил, и стучал по его плечам. И дуб, кажется, завывал на ветру. А он все читал. Читал Пастернака. Мы разговорились. Его дети из дома выгнали. А он… А он читал Пастернака. Да… И камень снова ушел в себя. ОН делал это довольно часто, по крайней мере в то время, когда знал его Федор.
***
— Знаешь, что? Я же на инженера учусь. Инженерам, говорят, неплохо платят. Не слышал? Вот я сейчас институт окончу и рвану в Питер. А? В Питере, говорят, хорошо. Красиво там, говорят. Буду по Эрмитажу ходить, буду по ночам на мосты разводные любоваться… А потом еще устроюсь в какую-нибудь солидную фирму. Ээх, заживем!
Камень лежал у него на груди. Они уже около полугода общались на этой поляне. Их никто не замечал, да и никто не хотел заметить. У Федора было довольно много друзей, но он предпочел Бенедикта — с ним можно было поговорить.
— А знаешь, Бен, мое обучение подходит к концу. Я лучший на своем курсе и мне уже предлагали работу в некоторых компаниях нашего города. Да, это правда. Может быть получить опыт работу, а потом уже в Питер?
***
— Бен, пришло приглашение, Бен! В Питер, Бен! Я еду в Питер!
Камень попытался улыбнуться. Но так как он был лишь камнем, ему это не удалось.
— Я всегда в тебя верил, Федор! Вот рванем мы с тобой в Питер и я больше не буду мокнуть в этом Саратовском парке.
— Да, Бен, заживем… СНиму себе квартирку поближе к центру — оклад обещали хороший. Заживем!
***
А через 2 недели он стоял в местном МакДональдсе неподалеку от этого парка и принимал заказы с мерзкой улыбочкой и еще не зажившими синяками. Теперь, чтобы отдавать долги надо было работать.
Бенедикт лежал под дубом вот уже 2 недели в полном одиночестве. Иногда мимо проходили молодые мамы с колясками, пробегали дети, проплывали на туфельках девушки и ходили брутальные мужчины, но это было не то.
— Насколько же люди глупы… " Заживем! Заживем!» — передразнил он бывшего друга. А сам, за день до сделки напился и натворил делов. Заживем!
На землю падала листва, звучали чьи-то слова... По поляне пробежался щенок бигля. Вслед за ним бежал щуплый мальчишка лет двенадцати. Он долго возился с собакой в листве, а потом взгляд его упал на Бенедикта.. Мальчик быстро подбежал к камню, повертел его в руках и сунул в карман. И, крикнув, "За мной,Джесси!", куда-то побежал.
В кармане было темно и тесно, да к тому же так сильно пахло жвачками, что камню пришлось очень сильно потрудиться, чтобы снова не уйти в себя.
Остановка.
Мальчик радостно вынул камень из кармана.
- Деда Вася! Деда Вася, смотрите какой нашел! Помните вы искали? Теперь вам будет удобней!
И мальчик сунул Бенедикта между косяком подъездной двери. Теперь его работай было подпирать дверь, что было очень неудобно, так как тяжелая железная дверь очень сильно давила ему на спину. Ну что ж, надо, так надо.
И камень предался своему обычному занятию - думал, размышлял, рассуждал.
А через несколько месяцев Бенедикта вытащили из-под двери несколько каких-то мальчишек. Они долго били по нему молотком...
Так закончилась трагическая история камня по имени Бенедикт, любящего жизнь и ненавидящего людей.
