__________
Чонгук проснулся ярким и ранним утром в субботу, медленно разлепляя глаза, чтобы солнечный свет резко не ослеплял, которые привыкли к темноте после долгого сна. Повернувшись, он увидел своего соседа по комнате — Юнги. Он спал, запутавшись в одеялах, а лицо его было зарыто в подушке. Чонгук отвёл взгляд от очаровательной сцены, развернувшейся перед ним, и потянулся к своему телефону на тумбочке. 6:43. Слишком рано. Блять. У него не было другого выбора. Он пообещал своим родителям и даже администрации школы, что уедет отсюда до восьми. Хоть он и собрал немногие вещи ещё вчера ночью, у него осталось ещё несколько вещей, а также некоторые туалетные принадлежности и прочее дерьмо, о котором он должен позаботиться прямо сейчас. Его разум был занят многим. Или, точнее, одним. Один человек. Юнги. Он все ещё не сказал своему лучшему другу, что он покидает школу-интернат сегодня, в середине семестра. Что он должен был сказать? Должен ли он просто подойти к нему и случайно так объявить, что собирается навсегда покинуть это заведение? Нет. Чонгук не может это сделать. Но он должен оставить хоть что-то, верно? Чонгук потряс головой, будто бы это могло вытеснить все эти нежелательные мысли из головы. Он, стараясь не шуметь, встал с постели и начал собирать остатки своих вещей, тихо напевая под нос знакомую мелодию.__________
Юнги любил играть на пианино. Ему нравилось сочинять мелодии, которые приходили ему в голову. Иногда он позволял Чонгуку послушать некоторые из них, хоть и был немного не уверен в своих работах. Но с Чонгуком всё по-другому. Показав ему любую свою песню, он никогда не чувствовал себя осуждённым. Однажды, когда занятия отменили из-за сильного снегопада, все застряли в общежитии. Студенты либо выполняли свои задания, либо брали выходные, чтобы расслабиться и заняться своими делами./i> Юнги решил поработать над своими композициями. Чонгук решил побыть с ним целый день. В их комнате Юнги сидел за своим электронным пианино и делал то, что должен был делать, в то время как Чонгук сидел на полу рядом с клавиатурой и просто смотрел на старшего, скользя глазами по сосредоточенному профилю. — Сделай перерыв, — заскулил Чонгук. — Не сделаю, пока не закончу эту песню. Чонгук не стал спорить. Он просто подошёл к своей кровати и лёг. Ему всё равно было холодно. Обогреватели в общежитии были полным дерьмом. Он завернулся в одеяло и просто слушал, как Юнги играл одну и ту же пару нот снова и снова. И из окна, что напротив его кровати, он наблюдал, как красивые снежинки падали одна за другой. В этот день, замерзая в общаге, Чонгуку на душе было так легко, как это может быть.__________
Чонгук не мог поверить, что за последние тридцать минут, пока он случайно ронял вещи, подбирал и складывал их вместе, Юнги не сдвинулся с места ни на дюйм. Он действительно крепко спал. Чемоданы были готовы. А Чонгук нет. Чонгук хотел, чтобы Юнги проснулся, когда все его вещи были собраны. Но теперь было слишком поздно. Он должен уйти меньше, чем через час, и после этого была вероятность 99%, что он никогда больше не встретится с Юнги. Его дом в Пусане находится в нескольких часах езды от школы-интерната. Плюс, это была буквально середина семестра. Классам начали давать всё больше и больше работ. У Юнги не будет времени, чтобы посетить Чонгука. Скоро зимние каникулы. Но даже тогда Юнги не упустит возможности вернуться в Тэгу и провести каникулы со своей семьёй. Затем каникулы закончатся, и снова начнутся занятия, и так они никогда не встретятся. К тому времени, когда наступят летние каникулы, Юнги, вероятно, бросит эту дружбу и не увидит больше смысла навещать парня, который бросил его, не сказав ни слова. Возможно, Чонгук слишком много думал об этом. Может быть, они все ещё смогут поддерживать связь. Может быть. Он держался. Юнги был первым его другом, когда он только поступил в школу-интернат. Вскоре они стали лучшими друзьями — неразлучными. Они делали всё вместе, потому что им нравилось в компании друг друга. Или, по крайней мере, делал всё Чонгук. Вероятно, он раздражал старшего по всевозможным причинам. Здесь хранилось столько воспоминаний, но родители хотят вернуть его. Трудно было согласиться с этим, но они не оставили ему выбора. Слишком много затрат и не похоже было, что Чонгук мог найти здесь работу, чтобы хоть немного помочь с расходами. Родители хотели, чтобы он вернулся домой в обычную школу. Так было намного легче. Чонгук понял, что всё это время сидел на полу рядом с чемоданами. Он вздохнул и встал, медленно вытягивая ноги, так как сидел довольно долго. Теперь, сидя на краю кровати, он смотрел, как мирно спал Юнги. Он слегка улыбнулся. Это зрелище он, наверное, больше не увидит. Юнги выглядел таким маленьким и уютным, и это всегда заставляло Чонгука почувствовать тепло внутри. Это была самая милая картина. У Чона чуть засаднило горло, и слёзы начали проситься наружу. Он будет скучать по нему. Скоро приедет такси, чтобы отвезти его на вокзал, и на этом всё. Вытерев слёзы, Чонгук встал и начал искать в набитом рюкзаке ручку и блокнот. Он решил, что не покинет Юнги, ничего не сказав. Он собрался написать ему прощальное письмо.__________
— Чонгук, — прошептал Юнги, начав трясти парня, чтобы разбудить его, — Чонгу-у-у-у-у-у-у-у-ук. Младший зашевелился во сне, его глаза нахмурились от беспокойства. — Гук, — сказал Юнги чуть громче. — Хмм? — Я хочу тебе кое-что показать. Вставай, ленивая задница. Чонгук нахмурился и отвернулся от старшего, пытаясь снова заснуть. Юнги был против подобного, поэтому он схватил Чонгука за плечи и приподнял, а затем повернул, чтобы младший мог смотреть на него. — Эй. Пошли. Сейчас. Чонгук теперь точно проснулся, и всё благодаря усилиям Юнги. Его глаза были широко раскрыты, но все ещё немного сонными. Он заметил, как близко находилось лицо Юнги и сглотнул; в горле внезапно стало сухо. Юнги, не теряя времени, схватил Чонгука за руку, вытащил его из кровати и потащил к двери. — Сколько времени? — спросил Чонгук, когда они вышли в тёмный коридор. — Сейчас только два часа ночи, но это не так важно. Я увидел кое-что, что, как я думаю, тебе понравится, — ответил Юнги, поворачиваясь, чтобы улыбнуться Чонгуку доброй, но слегка сумасшедшей и лишённой сна улыбкой. — Ну, ты собираешься мне сказать или как? — Нет, тупица. Это сюрприз. Чонгук закатил глаза, но промолчал. Юнги повёл его через пустой тёмный коридор, и они поднимались по лестнице на второй этаж до тех пор, пока не услышали, как разговаривают взрослые. Юнги резко повернулся и приложил палец к губам, давая понять младшему, что он должен молчать. Теперь они шли на цыпочках, чуть наклонившись, по коридору второго этажа, и Юнги следил за тем, чтобы их путь был чист. Студентам не разрешалось бродить по зданию после одиннадцати часов вечера, но они всё равно делали это, потому что, как Юнги много раз говорил Чонгуку: «трахни систему». Их миссия была прервана ещё раз, когда звуки, что были слышны недавно, повторились, и когда один из взрослых начал говорить своему спутнику: «Мне кажется, что какие-то дети вышли из своих комнат. Я слышу шум». Юнги выругался, и, схватив Чонгука, убежал. Они нашли дверь в ремонтном шкафу и решили спрятаться там. Дверцы шкафа закрылись, и единственные звуки, которые Чонгук мог слышать, это пульсация в ушах и их тяжёлое дыхание. Адреналин зашкаливал. Но не просто так. Шкаф был маленьким, и парни могли поместиться в нём только прижавшись друг к другу. — Я так понимаю, мы не увидим то, что ты хотел показать мне? — шёпотом спросил Гук. Юнги посмотрел на парня с безнадёжным выражением лица, качая головой: — Думаю, нет. Тебе это должно было понравиться, — вздохнул он. — Просто скажи, что ты хотел показать. — Просто есть окно, которое выходит на небольшую крышу, здесь, на втором этаже. И… так как на улице много снега, — я знаю, что ты любишь снег — я подумал, что, может быть, было бы весело прыгнуть через окно, приземлившись на снег. Ты знал, что там не слишком высоко? Чонгук прикусил нижнюю губу, чтобы скрыть улыбку, и посмотрел на Юнги с блеском в глазах, качая головой: — Спасибо, это было бы удивительным сюрпризом. — Ничего, — пробормотал Юнги. Через некоторое время он положил голову на грудь Чонгуку. Ну, знаете, чтобы было комфортно. Чонгук соскользнул вниз, чтобы он мог нормально сидеть у стенки, устраивая поудобнее и Юнги. Они обнимались на полу маленького шкафчика с разной утварью посреди ночи, дожидаясь подходящего времени, чтобы уйти и вернуться в свою общагу. В эту безумную и позднюю ночь Чонгук был влюблён настолько, насколько это возможно.__________
Больше времени в письме заняло то, что он не знал, как начать его. Как Чонгук должен был поприветствовать Юнги в письме, когда он собрался написать несколько предложений о том, что оставляет его? В любом случае, это письмо заняло добрых пятнадцать минут, и Чонгук потерял их. У него в запасе осталось всего несколько минут, чтобы собрать свои вещи и сесть в такси, что ожидал его. Он быстро положил своё законченное письмо длиной в одну страницу на тумбочку Юнги и взялся за свои вещи. С рюкзаком на спине и чемоданом в руке он потянулся к дверной ручке, готовый уйти. Всё. Это конец всему, и Чонгук почувствовал, как слёзы вновь скапливаются в уголках глаз. Он должен уйти отсюда. И быстро. Но его сердце говорило ему что-то ещё. Его сердце подсказывало ему сделать ещё одну вещь. Он снял рюкзак, нашёл ручку, снова вырвал лист бумаги из своего дневника и написал напоследок несколько слов для Юнги. Но он эту маленькую записку не оставил у прикроватной тумбы. Он взял скотч со стола Юнги и приклеил ее к двери. Теперь он готов уйти.___________
Чонгук сел в машину, готовую к поездке домой. Он надел наушники и пролистал свой плейлист, полный грустных песен. Он всегда так делал, когда ему было грустно, и это совсем не помогало. Прошёл час, а они все ближе и ближе к месту назначения… и всё дальше и дальше от того места, где хотелось бы быть. Единственное, что заставляло его чувствовать себя немного лучше — это то, что наконец-то пошёл снег. Уже конец декабря, а снега всё не было. Он рад, что в тот день, когда он будет дома, снег выпадет, чтобы поднять ему настроение. Как только он отвлёкся от мыслей об интернате и Юнги, его телефон начал вибрировать, и текстовые сообщения быстро появлялись друг за другом. Юнги: чонгук Юнги: что за фигня. Юнги: зачем Чонгук уставился на свой телефон, не зная, как ответить. Он полагал, что Юнги прочёл его письмо, но ему было интересно, прочитал ли он записку, что приклеена к двери. Юнги: я знаю, что ты читаешь это. можешь мне позвонить? пожалуйста? Чонгук знал, что он должен сделать это. Он действительно должен… но он просто не мог заставить себя сделать это. По какой-то причине он думал, что никогда больше не будет разговаривать с Юнги, что, конечно, было глупо. Это его лучший друг, ему, очевидно, всё равно, ушёл ли он. Нервничая, Чонгук позвонил Юнги и поднёс свой телефон к уху. Гудки, пока он ждал ответа старшего, казалось, никогда не закончатся, и это заставило Чонгука замолкнуть. Затем они остановились, и первым, что услышал Чонгук, были какие-то смешки. — Гук, — прошептал Юнги дрожащим голосом. Это из-за Чонгука. Он не мог не чувствовать себя полным дерьмом. — Мне жаль, что я не сказал тебе об этом раньше. Мне очень, очень жаль. — Всё в порядке. Всё будет хорошо. Я просто… уже очень сильно скучаю по тебе, — тихо хмыкнул Юнги, — Боже, это, наверно, звучит так глупо. — Так ты прочитал письмо? — Чонгук на самом деле не хотел говорить о записке, приклеенную к двери, ещё не зная, прочитал ли Юнги её или нет. Он полагал, что нет, так как он первым бы её упомянул. — Ну, да. Я просто проснулся, потянулся, чтобы взять свой телефон, как всегда, но вместо этого я коснулся клочка бумаги, а потом заметил, что твоя сторона комнаты пуста. — Ух ты, ты правда только что проснулся? Уже почти одиннадцать часов утра, — начал дразнить Чонгук. Он услышал, как Юнги усмехнулся: — Я всё ещё в своей постели, и ты ничего не можешь с этим поделать. — Я могу ворчать, пока ты не встанешь. А если ты повесишь трубку, я просто продолжу писать тебе, чтобы ты почистил зубы и позавтракал, пока ты не не сделаешь этого всего. — У тебя нет жизни. — Мне ехать в этом такси ещё час. Всё в порядке, если у меня нет жизни в течение часа. — Тогда, может быть, я просто начну свой день прямо сейчас, — Юнги на некоторое время сделал паузу, и Чонгук услышал, что он будто поправляет простыни, — так что ты можешь провести следующий час не… Чонгук знал, почему он внезапно замолкнул. Гук знал, что когда он говорил, то он вставал с кровати и пробирался к двери. Он знал, что Юнги прямо сейчас лицом к лицу с запиской. P.S. я никогда не говорил тебе, но я влюбился. Это свершилось. — Юнги… — осторожно сказал Чонгук. — Ч-что… Извини, я правда… Это правда? — Да, — выдохнул он. — Чонгук. — Да. — Чон Чонгук. — Пожалуйста, прекрати. — Чон Чонгук. Иди-ка нахуй, — хмыкнул Юнги. Чонгук был очень удивлён и смущён его реакцией. Что это могло значить? Он шутил? Он был зол на него? Он действительно не знал, что сказать, поэтому просто молчал. — Хм, так, с каких пор ты чувствуешь это ко мне? — Юнги казался гораздо более взволнованным, чем буквально несколько секунд назад, что ещё больше смущало Чонгука. Чонгук прочистил горло. — Вероятно, с прошлого года. Прошлой зимой. Я думаю, именно тогда у меня появились эти чувства к тебе. — И ты скрывал их всё это время? — Что ещё я должен был делать? Я не знал, чувствовал ли ты то же самое… и это было бы слишком унизительно для меня, чтобы признаться лично, просто чтобы ты отверг меня. — Чон Чонгук. — Снова ты так. Скажи честно, что ты хочешь, или… — Я влюблен в тебя. — Извини, что? — Чонгук думал, что он сходит с ума. Он не знал, правильно ли он это расслышал. — Я не буду повторять. Ты услышал меня громко и ясно. Чонгук начал улыбаться так широко, что его глаза чуть-чуть прослезились, и он, вероятно, только что издал самый уродливый звук, пытаясь удержать себя от истерики. Водитель такси посмотрел на него через зеркало заднего вида с вопросительным взглядом, но быстро оглянулся на дорогу. — Ничего себе, я не могу поверить в то, что только что произошло, — сказал Чонгук. — Я тоже, если честно. И я не хочу прекращать наш разговор, но мне действительно нужно отключиться… но скоро увидимся. Подожди меня. Чонгук потерял дар речи, когда Юнги повесил трубку в ту секунду, когда закончил говорить, не давая ему возможности ответить. Что бы он ни имел в виду, Чонгук определённо собирался его подождать.__________
В канун Рождества была поздняя ночь в то время, как Чонгуку позвонил Юнги впервые после того звонка, когда Чонгук возвращался домой на такси несколькими днями ранее. Юнги сказал ему, что он планирует приехать в Пусан сегодня вечером, чтобы он мог быть там рождественским утром. Это должно было быть сюрпризом, но он не мог больше сдерживаться. Чонгук был счастлив, что тот не сделал этого, потому что это дало ему кое-что, на что можно рассчитывать. Чонгук заснул с улыбкой на лице и проснулся на следующее утро тоже улыбаясь, ожидая увидеть Юнги после того, как они признались в своих чувствах друг другу. Рождество прошло медленно. Слишком медленно. Чонгук чувствовал себя неловко, ожидая приезда и ничего не делая, так как его разум был занят лишь тем фактом, что Юнги будет здесь в ближайшее время. Однако это «ближайшее время» так и не пришло. Двадцать пятое декабря пришло и прошло. То же самое случилось двадцать шестого и двадцать седьмого декабря. Прошло четыре дня с тех пор, как Юнги позвонил ему, чтобы сообщить о своей новости. Прошло три дня с тех пор, как Чонгук провёл долгие и несчастные дни в ожидании чего-то, что никак не происходило. Он пытался звонить. Он пытался написать. Он ничего не получил в ответ. Пока он, наконец, не получил звонок от Юнги. Он ответил на него и услышал, как мама Юнги плачет на другом конце, пытаясь сообщить ему эту новость.__________
В этот мрачный день с неба падали снежные хлопья. Чонгук вышел из машины, оставив своих родителей позади, и прошёл через кладбище, чтобы попытаться найти Юнги. Он не мог добраться до его похорон. Это случилось слишком рано после его смерти, а Чонгук узнал об этом слишком поздно. Это произошло в Тэгу, поэтому ему было трудно организовать поездку в такой короткий срок. Но он был здесь и сейчас. Через месяц после смерти Юнги Чонгук был здесь, чтобы наконец попрощаться. И ему потребовалось некоторое время, чтобы найти его надгробную плиту, но он нашёл его. Теперь он был ниже его, прямо напротив его ног. Чонгук медленно наклонился и положил розы перед надгробной плитой. Чонгук напевал знакомую мелодию, дрожащим пальцем — и из-за температуры замерзания, и из-за того, как сильно он начал плакать — он ткнул в снег и потащил его вокруг роз, чтобы нарисовать сердце. В этот мрачный зимний день Чонгук был сломан настолько, насколько это возможно.__________
— Я закончил песню, Чонгук, — крикнул Юнги, поворачивая голову, но обнаружил, что младший заснул на своей кровати. Он улыбнулся тому, как младший свернулся калачиком спиной к нему и мирно спал. Он никогда не мог насытиться подобным. — Я думаю, ты сейчас спишь, — прошептал Юнги. — Но эта песня для тебя. Для нас. Я чувствую, как будто мы вместе каждый день и что мы в этой школе вместе последние пару лет, и в других смыслах мы вместе. В одном смысле. Может быть, это только я… Но я… Да. Тем не менее. Если мы когда-нибудь будем далеки друг от друга, надеюсь, ты сможешь запомнить эту мелодию. Если ты будешь думать об этой мелодии, я определённо буду думать и о тебе. Я люблю тебя. Когда Юнги начал играть самую красивую песню, которую Чонгук когда-либо слышал, на своей клавиатуре, слёзы медленно начали стекать по лицу Чонгука, только что услышав, что сказал Юнги. — Я тоже тебя люблю, — пробормотал Чонгук, когда на этот раз начал засыпать по-настоящему.