Странный

Все считали Чимина странным. Все: родители, учителя, простые прохожие. Все настороженно косились на проходившего мимо Чимина, шепотом переговаривающегося с пустотой. Странный. И это слово точно описывало его. Он часто одевался в просторные толстовки, сильнее натягивая капюшон, чтобы скрыться от этих прожигающих взглядов, вечно направленных на него. «Ты не странный» — всегда шептал Чонгук, и Пак грустно улыбался, расстроенно кивая. Чона видел только он. Они познакомились года четыре назад, когда Чимин не нашёл свободного места в его любимой уютной кофейне, в которой он часто бывал. Там всегда приятно пахло ванилью, клубникой и ещё чём-то почти неуловимо пряным. На его любимом месте тогда сидел парень, что задумчиво разглядывал посетителей, иногда поддакивая чему-то своему в голове. На вежливую просьбу о том, можно ли присесть, незнакомец лишь удивленно прикрикнул: «Ты видишь меня?». Чонгука, оказывается, не замечал никто. Первое время Чимин не верил Чону, что начал таскаться за ним по пятам, рассказывая об автокатастрофе, в которую тот попал, когда ему было семнадцать. Пак списывал все на неудачную шутку и прилипчивого парня, просто нуждающегося в друзьях. Так жаль, что все оказалось правдой. Позже они начали часто ходить покупать баббл-ти, хоть в итоге их пил только Чимин. Чонгук никогда не понимал любовь Пака к этому странному напитку с «подозрительными шариками внутри». Но Чимин был действительно зависим от баббл-ти. От баббл-ти и Чонгука. Потом появились они: липкие, скользкие взгляды. Противные, иногда осуждающие. Родители Чимина водили того по больницам и психологам, что в итоге не приносило никакого результата. Они проводили долгие мучительные беседы с их «внезапно испортившимся» сыном. Говорили, что разочарованы и злы. Чимину все равно. Он сильнее прижимается спиной к обнимающему его Чонгуку, ощущая тёплые руки, обёрнутые вокруг его талии. Он не стесняясь говорит с ним на улице, эмоционально жестикулируя и ловя трепетные улыбки парня. Он медленно целуется с ним, после смущенно пряча нос в воротнике Чона, когда родители в очередной раз запирают Пака в собственной комнате. Сердце Чимина ускоренно бьется, норовя пробить грудную клетку, когда Чонгук так нежно приподнимает его за подбородок и аккуратно касается губ. Пак греет маленькие ладошки в больших ладонях Гука, странно тёплых для призрака. — Какого это, когда тебя никто не видит? — однажды задаёт вопрос Чимин, кутаясь в пуховое одеяло, готовясь к еженедельному просмотру диснеевских фильмов с Чонгуком. — Сначала было страшно, потом одиноко. Сейчас в этом есть свои плюсы. — Сейчас тебе тоже одиноко? — Сейчас нет. — Почему? — Ты ведь видишь меня? — Чимин согласно кивает и внимательно следит за садящимся рядом Чонгуком. — Мне этого достаточно. Всегда было достаточно. — Разве один я могу заменить миллионы других людей? — Можешь, и даже больше. — Почему? Чонгук залезает под одеяло, сразу чувствуя опустившуюся на его плечо голову. — Потому что зачем мне ещё кто-то, когда я люблю тебя.