Мир продолжает вращаться. Кто-то стоит на месте

      У Тики есть секрет. Секрет, о котором никто не знает.       Вот как эта женщина, что никак не может занять позу в роскошном винтажном кресле в центре студии. То подлокотники не особо тщательно прикрывают её огромные складки на боках, то цвет обивки на спинке делает жабье лицо чересчур бледным…       — Я похожа на поганку! — воскликнула в конце концов она, чуть ли не в слезах ударяя кулаками по головам вырезанных из дерева львов.       Тики как ни в чём не бывало продолжил настраивать штатив и думать о том, что ему самому не помешало бы посетить спортзал для поддержания тонуса мышц.       — Ну вот видите? Видите?! — женщина совсем уж выгибается, её гигантская грудь чуть ли не вываливается из алого платья, которое на размера четыре меньше, чем нужно. — Я же выгляжу просто уродливо в такой обстановке! Это просто кошмар!..       Взор чайных глаз лениво поднимается, ударяя в самое сердце.       — Да. Согласен. Композиция выходит отвратительной.       Это его клиентка, перед ней ни в коем случае нельзя проявлять себя столь бестактно! А он творит всё с точностью да наоборот; ещё и выпрямляется, ведёт плечами, рукава рубашки закатывает с таким видом, словно совсем не замечает восторженно-возбуждённого взгляда в свою сторону. Не все женщины любят мерзавцев — это очевиднейшая правда, и Тики самому смешно с того, как кто-то в неё искренне не верит. Однако такие особы, как эта, просто обожают плохишей. Это их способ почувствовать себя молодыми, понежиться в объятиях чужой раскованности. Вобрать в себя чужую жаркую энергию, чтобы обрести запал на счастье…       В отражении объектива пляшет озорная улыбка, когда Тики обходит свой инструмент, приближается. Подступает почти вплотную, заставляя обильно накрашенные губы дрогнуть.       — Однако главной фигурой на фото будете вы, а не это пошарпанное кресло или труп часов позади, — продолжает говорить он вкрадчиво, как умелый заклинатель-гипнотизёр.       Кратко вскидывает подбородок, заставляя женщину сделать то же самое. Чуть надавливает на плечи, вынуждая просто упасть в кресло, расположиться в нём так, как если бы клиентка вернулась после долгого утомительного дня домой. Взмахами кистей показывает, как правильно устроить руки, чтобы при этом было удобно. Совершенно невесомо гладит колени — «немного вытяните ноги и скрестите их красиво, пожалуйста».       Дарит обаятельную улыбку, когда видит в глазах то самое, живое.       — А теперь подумайте о чём-нибудь крайне занятном. Я начинаю снимать.       У Тики есть секрет. Секрет, о котором никто не знает.       Ну, кроме неё одной — той, что попивала вторую чашку кофе, пока он сам выкуривал третью сигарету.       — Снова вернулся к этой гадости?       — А я и не бросал.       — Даже перед лицом Армагеддона наш Тики будет готов пихать в себя всякую мерзость… — собеседница манерно поморщилась. Её аристократичный аккуратный нос чуть вздёрнулся, когда как на губах собрались маленькие складки. — Тебе надо пересмотреть фильм «Константин», раз уж ты понимаешь только язык детского кино.       — Какого ты обо мне невысокого мнения, Лулу. С тобой рядом я чувствую себя отбросом общества.       Тихий смех; и вот он снова затягивается, с видимым наслаждением прикрывает глаза, чтобы после пустить в навес летнего кафе струйку дыма, похожую на змею. Рядом с правой кистью, расслабленно лежащей на столе, красовалась пинта пива, к которой словно совсем не притрагивались. Не было настроения?       — Тебе бы научиться смотреть на мир с большей надеждой. А то будто те отношения тебя ничему не научили.       Зажимая сигарету в зубах и зачёсывая обеими руками смольные кудри, Тики удивлённо взглянул на Лулу Белл, что зорко отслеживала новостную ленту в своём смартфоне. Деловая мадам всегда так себя вела, к этому мужчина давно привык. А вот к пафосно-философским утверждениям, полнящимися намёком на упрёк, не совсем.       — Теперь я знаю, что смогу не тратиться на психолога, если мне вдруг это понадобится. Когда у тебя запись, дорогая?       Она усмехнулась донельзя броско, колко. В отличие от Тики, Лулу совершала сие очень редко, просто катастрофически: от того каждая её светлая эмоция сражала наповал, причём некоторых даже в не самом лучшем смысле. Хищница она, вот что. А Тики это нравилось. И нравилось то, что тот же упрёк или откровенное обзывательство никогда не превращались в постылое нравоучение.       Когда приходит время ей уходить, мужчина обращает внимание на чужой не обнажившийся кошелёк.       — Эй, ты оставляешь всю сумму на мне? — губы растягиваются, демонстрируя ехидный оскал. — А как же это ваше феминистское правило быть сильной, самостоятельной и самодостаточной?       Лулу невозмутимо надевает солнцезащитные очки.       — Ещё мы придерживаемся правила применения наказания в отношении не особо умных самцов. Чем я сейчас и занимаюсь.       У Тики есть секрет.       Секрет в принципе есть у каждого...       Маленький, большой, громадный; великий или совершенно никчёмный, даже постыдный. Секреты есть, они для чего-то существуют, их зачем-то набирают, копят и складывают в кучу уже навалившегося хламья, по которому можно составить не меньше тысячи остросюжетных романов. Достаточно иметь лишь словесный вкус, интуитивную речевую остроту, и вот он — шедевр!       Хотя сам Тики считал, что по его сентиментальным потугам можно пропечатать сценарий исключительно к слезливой мелодраме.       Перебирая несколько подготовленных на выдачу заказчикам альбомов, он снова курил и снова отказывался от алкоголя, хотя тот сумел бы подсластить ему вечер. Тихий скрежет раздался, когда мужчина почесал поясницу, задирая растянутую кофту, затем повторился, стоило уделить внимание шее. А потом всё вовсе затихло, как только Тики уставился прямо перед собой.       Эту стенку следовало уже давно убрать. «Карту настроения» — вроде, так её правильно называть надо. Кусок пробки, на которой расположилась целая куча самых разных фотографий, распечатанных смеха ради. И не только его. Куча самых разных фотографий, составляющих идеальную и по пропорциям, и по цветовому решению композицию, которую любой другой, имеющий хоть сколько-нибудь работающий глазомер да тягу к тонкому эстетизму, сразу же сфотографировал.       Столько всего было собрано на этой «карте»… Людей и вещей, и окружающих мест, на фоне которых тут и там мелькающая смешная игрушка зайца смотрелась донельзя забавно. Серебряный браслет, украшающий руку, что касалась то древних стен, то респектабельной мебели или цветов, выглядел особенно роскошно — хоть прямо так размещай в рекламе. Можно брать маркер и проводить маршрут по самым экзотическим местам благодаря одним лишь фотографиям; до нереального длинный маршрут, от Англии до самих Индии и Китая!..       …почему же сам Тики никак не сделает общий красивый снимок, нередко замирая перед сей мозаичной картиной с готовым фотоаппаратом в руках?       Да потому что однажды сохранённый на плёнке взгляд ясных серых глаз так и продолжает вгрызаться в душу.