Vinden blæs synna, og vinden blæs norda, lyset og skuggen er syskjen på jorda. Sommarn er stutt, og vintern er lang. Danse mi vise, gråte min sang.
Они начинают сидя спиной друг к другу, ее голова лежит на его плече. Позвоночником она ощущает его пульс, с первым тактом музыки они оба вдыхают. Она не помнит движений. Ее тело само двигается по заданному рисунку. Ее мысли заняты только Беном. Будто между их разумами, как между запястьями, протянули тонкую красную нить. Она его чувствует. Его мысли, его желания. Ох, он так многого хочет. Очередной такт музыки: слабая доля, сильная. Он ее поднимает, она упирается рукой ему в бедро, переворот. Где-то далеко, в другой вселенной, часть сознания Рей считает накопленные баллы. Поддержку им зачтут уровнем А. Она ощущает боль в его лодыжке. Почему он это делает? Для чего себя мучает? Для нее? Он мягко опускает ее вниз — босые ступни касаются холодного пола – и смотрит на нее, как если бы их было только двое: на сцене, в зале, в целом мире. И тут на нее снисходит понимание танца: как божественное откровение, как чудо какое-то. Она любит свою работу. Она любит танец. Она любит Бена. И ее танец будет признанием ему. Она надеется, что он тоже это чувствует. ТогдаInnunder yta glir moldmørke årer. Blåveisen blømer i gråbleike vårer. Livstrua bryt gjennom tele og tvang. Danse mi vise, gråte min sang.
Утром им сообщают, что ДиДжей погиб в автоаварии. Это становится шоком для всех в театре. ДиДжей подает большие надежды, заявлен на многие ведущие партии. Все расписание выступлений рушится мгновенно, и в то же мгновение рушится жизнь Рей. ДиДжей — прекрасный партнер, настоящий профи: красивый, стройный, легкий, с высоким прыжком и сильными плечами, не какой-то там «несун». Она репетирует с ним «Раймонду». Жестоко так думать, но теперь ей не видать главных партий как своих ушей. Ей плохо, но каково сейчас Финну? Она потеряла партнера и друга, а для него ДиДжей был гораздо большим. Квартира в пентхаусе, которую они делили на троих, теперь пустеет и мрачнеет. Через две недели после похорон она все еще не приходит в себя. И тогда босс решает отправить их с Финном в отпуск. А чтобы время не пропадало даром, обязывает их добровольно-принудительно участвовать в каком-то ебучем конкурсе танцев, который проводит федеральный телеканал на пару с благотворительным фондом, собирающим по подворотням всяких обдолбаных сирот. Она легко проходит второй и третий тур отбора (Финн, несомненно, проходит тоже). Ее вариация Китри из любимого «Дон Кихота» всех очаровывает. Сам конкурс скучен, ей все обрыдло. Она часто плачет, но не понимает причин. Возможно, просто надо больше тренироваться, она себя запустила. Наконец жюри оставляет восьмерых, нечто вроде полуфинала. Рей запоздало проявляет интерес к конкурсантам и ищет среди них конкурентов. Но, лучше поздно, чем никогда. С Финном понятно: он никакой не враг, просто ее техника лучше, и они оба это знают. Маленькая девушка с экзотической внешностью (Роуз, кажется) позиционирует себя как разноплановую танцовщицу, показывает что-то этническое. На судей выступление производит впечатление, но, и это очевидно, азиаточка не знает, с какой стороны подходить к станку. Парень, танцовщик контемпорари, тот с подготовкой, сразу видно. Рей отмечает его для себя, и его имя — По. Есть еще одна специалистка по современному танцу (ее зовут Фазма, странное имя, наверняка фейк). Она хороша, но только если уменьшить ее по всем параметрам процентов на десять. Такой гренадерше не подойдет ни один партнер. Даже вон тот, подпирающий стену, который не понятно, что тут делает. Говорят, у него неплохой общий балл, он танцует стрит, но Рей видит, что парень косолап, горбится, носит мешковатый худи с капюшоном, из которого торчат только нос и провода наушников. (Кайло Рен? Хм… Какие родители в здравом уме назовут сына Кайло?) Весь этот цирк венчает парочка бальных танцоров (Кайдел и Хакс), переборщивших с автозагаром до состояния морковки и виснущих друг на друге. И, господи, в качестве апогея тупости устроители конкурса делят их на пары, при этом «мальчики» должны за неделю обучить «девочек» танцевать в своем стиле. Сексисты чертовы. Рей выпадают рыжий Армитаж Хакс и его бальные танцы. Что вполне терпимо. Дальше — хуже. Маленькую азиаточку нагружают озабоченным красавчиком По, Кайдел достается недоразумение в худи, но Фаззи + Финн? Рей впервые за долгое время смеется и поздравляет Финна с несомненным успехом. Радуется она преждевременно. Тренировки с Арми похожи на чистилище. Большую их часть он крутится рядом с Кайло и Кайдел (какая все же бедная фантазия на имена у некоторых чадолюбивых родителей), и трясется, только чтобы с его обожаемой «котичкой» ничего не случилось. Рей остается только наблюдать. На Хаксово счастье Рей обучаема в два раза быстрее его «котички», поэтому ей хватает и трети занятия. Когда они с хореографом выбирают для постановки пасодобль, Рей решает немного изменить движения Китри, добавить пару шагов и танец готов. Главное, чтобы Хакс не вздумал учить с ней поддержки. Он ее точно уронит. Кайдел упрекнуть не в чем. Она старается, как может. Получается неплохо, этот носатый способен научить, Рей это признает. Но его выбор музыки вызывает у нее зубную боль. Он не только ходит в черной майке с надписью «Metallica», но и врубает на полную громкость такое, что эта самая Metallica — наименьшее зло. В какой-то момент Рей даже начинает узнавать имена многочисленных скандинавских богов и следить за их жизнью. Ей тоскливо. В день выступлений все проходит на удивление гладко и почти прилично. Даже жюри удивляется. Рей стоит на сцене вместе с остальными семью участниками и ожидает результатов. В жюри сидят: тетка с фиолетовыми волосами — известный хореограф, какой-то седой мужик в дорогом костюме, не иначе спонсор от благотворительного фонда, Лея Органа — гуру контемпорари, и четвертый — ее босс! По и Роуз показали добротный средний номер, в котором изображена охота на зверя. Зверь, понятное дело, — Роуз, с ее-то выворотностью. То есть ее отсутствием. Жюри, тем не менее, благосклонно: оценки достойные. Кайдел и Рен отработали четко, по-спортивному. Рей проникается страданиями Хакса о своей «котичке» и болеет за них даже немножко сильнее, чем требуется. Их с Хаксом собственный танец безупречен. Но жюри, отметив технику, сетует на отсутствие страсти. Да что им, вообще, нужно? Оказывается, нужен пошлый анекдот: Финн и Фазма решили свою проблему роста кардинально и представили классический номер, где в роли партнерши в пышной пачке — Финн. Рей понимает, что к высокому искусству происходящий на сцене балаган отношения не имеет, но аудитория ликует, жюри смеется, этот номер становится гвоздем вечера. В заключение им объявляют, что все молодцы, сейчас выгонять никого не будут, зато в следующий раз выгонят сразу двоих. Вот счастье-то… Их опять делят на пары (у Рей стойкий эффект дежавю), но в этот раз все действительно плохо: каждому достается новый партнер и новый стиль. Хакс с Фазмой должны будут представить стрит-стайл, По с Кайдел — классику (чему По очень рад), Финн и Роуз будут пробовать латину, а ее крест явился ей в виде контемпа и Рена. Ей хочется умереть на месте, прямо на глазах у босса. Тогда же Это не ее день. На площадке перед дверью она долго ищет ключи, а потом слышит смех и голоса. Финна и… По?! И что-то ей подсказывает, что они не будут ей рады. «Предатель», — бурчит она, спускается к своей машине и едет обратно в студию. Ее старый педагог-репетитор мадам Каната всегда говорила: «Не знаешь куда идти — иди к станку». И вот она в тренировочном классе, наедине с куриной грудкой и двумя бутылками воды. Она не слышит, как он входит. Он долго стоит молча в своем обычном положении, подпирая стену, а потом говорит: «Привет, мусорщица». У Рей нет сил на обиды и упреки. Нет даже любопытства выяснять, почему он тоже находится в студии. И она говорит: «Почему мусорщица»? «Потому что ты собираешь все: бутылки, обертки, ниточки, мельчайшие крошки с пола», — отвечает он. «Когда на сцену высыпают кнопки и битое стекло, то быстро привыкаешь очищать место, где танцуешь», — комментирует она. Он снова замолкает, она этому не препятствует. Она продолжает упражнения у станка, он смотрит. И смотрит, и смотрит… Наконец она не выдерживает: — Почему ты слушаешь метал, а танцуешь под другую музыку? — Я не танцую. — Я не хочу продолжать разговор — вот что слышится в его ответе. — Что ты тогда здесь делаешь? — Составляю компанию тебе. — В каком смысле? — В прямом. Все знают, что в финал двигают тебя и Фаззи, потому что она — протеже Холдо, а ты — Люка. Остальные тут в роли статистов. — Это бред какой-то. Я не хотела участвовать в этом конкурсе. Я… — она не понимает, как такое вообще возможно. — Откуда ты знаешь? — У меня инсайдерская инфа, — он смотрит на нее и ухмыляется. — У тебя нет причин готовить этот танец. Тебе выгодно, чтобы я выступила плохо. — Наоборот. Если ты хочешь выиграть, тебе придется довериться мне. Тебе нужен учитель, — и Кайло Рен протягивает ей руку. Снова тогдаFriarar er vi, om vona er lita. Nynn om ’a Berit, så får du ’a Brita. Drøm på din sten at du sit på et fang. Danse mi vise, gråte min sang.
И она подходит к нему и вкладывает свою руку в его лапищу. По какой-то неведомой причине она ему доверяет. Возможно потому, что больше ей довериться некому. А он неловко проводит своей большой рукой по ее предплечью, опускается на пол и тянет ее за собой. В колонках жуткий Sovereign кого-то убивает, но ей не страшно. Он садится спиной к ней, заставляет ее принять такое же положение. И говорит: «Дыши и слушай». И она дышит и слушает. Слышит сначала рычание и визги, потом ударные, основной ритм. Потом ощущает свое дыхание и пульс. Потом его дыхание и его пульс. Ритм музыки задает ритм сердцу. Их обоим сердцам. Ей кажется, что она начинает понимать. На утреннюю репетицию заявляется Люк. И заявляет, что в их движениях нет страсти. Что Кайло поднимает ее как мешок картошки. Старый мудила. Зачем он все это затеял? Он предлагает По или Хаксу показать на Рей, как надо, будто она кукла резиновая или тот самый мешок. По обхватывает Рей за бедра, но Кайло делает такое лицо, от которого у По пропадает весь запал. Кайдел с Хаксом изображают свои самые страстные объятия, Рей кричит, что для них это просто, раз они друг с другом спят. Люк выгоняет всех не участвующих в контемпе вон, Хакс ржет и уходит с Кайдел подмышкой, показывая средний палец. Люк отводит Рей в сторонку и шепчет: «Если тебе для того, чтобы не быть мешком картошки, нужно с ним переспать, то я только за». Рей бледнеет, краснеет и ничего не говорит. Репетиции конец. На вечернюю репетицию Рей опаздывает. Влетает в тренировочный класс и почти впечатывается носом в голую грудь. Поднимает глаза и видит перед собой… Кайло?! Он соизволил снять чертову майку «Metallica», и внезапно оказывается, что он большой. Очень большой. Его широкие плечи и сильные руки бледны и покрыты узорами родинок и веснушек. Она не сможет так репетировать. Она даже смотреть на него не может. И просит его прикрыться чем-нибудь. Этот самодовольный слон отвечает, что контемп — это ей не стрит-данс, тут без обнаженки не обойтись. Особенно конечностей. В смысле ног. Его медвежьи ступни уже обнажены, он требует того же и от Рей. Никаких кед, джазовок, балетных туфель. Они будут танцевать босиком. Рей не то чтобы стыдится своих ног, но они гораздо красивее в пуантах, чем без них. Профессиональное заболевание балетных, это неизбежно. Он смотрит на ее ноги, потом на свои. Начнем? У них получается. Ну, она так думает. Кайло все-таки надел майку, Рей чувствует себя свободнее, почти совсем свободно, почти как с ДиДжеем. Но тут Кайло стонет и падает. Судорога икроножной мышцы всегда настигает внезапно. Рей закатывает его тренировочные штаны, массирует ногу, видит глубокий шрам выше лодыжки. Потом заставляет его выпить воды, находит в рюкзаке упаковку кураги, скармливает часть ему. Кайло сидит и смотрит на нее как побитый пес. Это невыносимо. И чтобы не видеть этого щенячьего взгляда она заползает ему на колени и обнимает. Вжимает его нелепое лицо в свои несуществующие сиськи и старается не заплакать. У него великолепные густые волосы и великолепные крупные, чуть розоватые уши, и великолепное тело и… И тут он шепчет ей куда-то в грудь: — Рей, я тебе врал. Я всем врал. Мое имя — Бен Соло, и я тут неслучайно. Она даже дышать боится, чтобы не спугнуть его откровения. А его несет дальше. — Мой отец — Хан Соло, тот фондовский функционер в жюри. Моя мать — Лея Органа, а Люк Скайуокер, твой босс — мой чёртов дядя, Рей. И они этим конкурсом пилят государственные средства. Никто ничего не получит, кроме передвижения кое-каких сумм на кое-какие счета. Я же вообще не танцор, Рей, хип-хоп и паркур были развлечением, я занимался спортом, у меня разряд, я мог получить спортивную стипендию в федеральном университете. А потом упал с велосипеда, и со спортом было покончено. И с университетом тоже. Родительница пристроила меня в труппу из милости. А в результате я тут шпионю за вами. Я чудовище, Рей. «Нет! Нет же. Бен…», — ей нравится его имя. Нравится его длинное грустное лицо, его темные волосы, оттопыренные уши и крупный нос. Нравится целовать его мягкие губы, легонько их покусывая, нравится, как он ее целует в ответ: со смущением и жаждой одновременно. Нравится ощущать его рот вокруг своего соска, а его член внутри себя и то, как он двигается в ней, и то, как она двигается на нем. Нравится, что он кончает в нее, что они лежат, переплетя руки и ноги, и что у нее внутри постепенно опять растет его желание, и то, что он делает потом, ей тоже нравится. Вечность спустя он говорит: «Теперь мы можем эффективно снимать напряжение», — и внимательно смотрит ей в глаза, чтобы понять, не обидел ли ее этими словами, не оскорбил ли. И это ей нравится в нем больше всего.***
Они занимаются сексом часто. Гораздо чаще, чем репетируют. Но к концу тренировочной недели совместные занятия контемпом начинают приносить удовольствие, конечно, не такое, как совместные занятия сексом. Одним вечером она свертывается под его боком на крошечном диване в его крошечной квартире. Ему самому в ней тесно, все свободное место занято книгами. — Зачем тебе столько книг? — удивляется она. — Не знаю. Чтобы читать, наверное, — смеется он. — Ты говорил, что хотел учиться в университете. Все еще хочешь? На каком отделении? — Да, хочу. Английская и германская филология, — он глядит на нее так, будто она узнала о нем что-то очень важное.***
Вечер накануне выступления они проводят на репетиции. Вроде все идет хорошо. Нога беспокоит его гораздо меньше. В отличие от нее Бен в игривом настроении, его обычно серьезное лицо освещает чудесная улыбка, такая редкая, но от этого еще более драгоценная. И это почти разбивает ей сердце. Что они делают? О чем думают? Что будет с ними дальше? Бен не разделяет ее сплин, сажает на станок и устраивается между широко раскрытых бедер. Одним движением разрывает тренировочный комбинезон и созерцает открывающуюся картину. «Ты прекрасна», — шепчет он и начинает трахать ее языком. Рей к этому не готова. Возможно, он действует неловко и неумело, но ей не с чем сравнить. У нее ничего подобного не было. Но, господи, как же это хорошо. И это точно разбивает ей сердце. Когда Бен интересуется, куда они поедут, к нему или к ней, она отсылает его домой одного: им надо выспаться перед выступлением.***
В день выступления Рей приезжает на студию поздно и, похоже, только для того, чтобы застать местного доктора, бинтующего ногу Бена. — У меня три новости, Рей, — заявляет Бен и смотрит на нее внимательно и серьезно. — Какие? — она не вполне осознает происходящее. — Первая: я подавал документы в университет, и они их приняли. Английская и германская филология. Вторая: я дал интервью какому-то придурку с федерального канала и расписал до небес щедрость папашиного фонда в отношении призовых танцорам. Теперь они не смогут не заплатить вам. У тебя все шансы получить круглую сумму, Рей. — А третья? — Рей думает, что хуже, чем сейчас, ей уже вряд ли может быть. — Я бегал утром в парке и порвал связку. Танцам конец, сегодня мое последнее выступление. Но дальше ты и без меня справишься. — Это все новости на сегодня? — она ошибалась. Может быть и хуже. — Нет, не все. Я люблю тебя, Рей. Но это, вроде как, ни для кого не новость. СейчасSomme er fattige, somme er rike. Bare tel slutt er vi jamsis og like. Vegen er lystig, og vegen er vrang. Danse mi vise, gråte min sang.
Она не слышит аплодисментов, но точно уверена, что это – ее лучшее выступление на конкурсе, ее лучшее выступление вообще. Раньше она танцевала, будто гору штурмовала, не ниже Эвереста. Она не позволяла себе ни единой ошибки. Сейчас ей наплевать. Ее тело в его руках похоже на воду: быструю, сильную, текучую. И она готова отдать эту силу ему, всю полностью, лишь бы унять его боль, успокоить его душу. Она готова это сказать ему прямо сейчас, кричать готова об этом, но вместо ее голоса кричит ее тело. Ощущение свободы тела и свободы внутри тела заставляет сердце биться как сумасшедшее. Это как транс, как опьянение. И она пьяна им. Очередной такт музыки: слабая доля, сильная. Она не помнит движений. С последним тактом музыки они оба выдыхают, позвоночником она ощущает его пульс. Они заканчивают сидя спиной друг к другу, его голова откинута на ее плечо.***
Она не ждет оценок. Она смотрит только на Бена, а он сейчас мрачнее тучи. Жюри медлит с решением, Холдо утирает глаза платочком. Наконец баллы объявлены: все ставят 10, только Люк — 8. Мотивирует тем, что у партнера травма, и что знает: они могут лучше. Смотрит на нее так понимающе… Добрый дядя. И тут Бен просит микрофон и объявляет всем то, что она и так уже знает: он уходит. Травма лодыжки не даст ему тренироваться дальше, нельзя подводить партнера, надо дать другим шанс… и прочую чушь. Она-то знает, что на самом деле его достали выверты его семейки. А потом слышит рыдания Кайдел. Рей поднимает глаза на таблицу с итоговыми результатами и видит, что, как и Бен, Армитаж Хакс их тоже сегодня покинет. А Кайдел без Арми не может. Она не сможет без него, а вместе у них есть шанс. Какого хрена, думает Рей. Им деньги нужнее. А она тут вообще только потому, что Люк решил их с Финном в отпуск отправить. Творческий. Что же, «дядюшка» Люк, будет тебе отпуск. Она подходит к Бену, берет его за руку и говорит в микрофон, что тоже решила уйти: она не видит смысла соревноваться дальше без Бена. Аудитория неистовствует, жюри безмолвствует. Бен дрожит, она утыкается носом в его ключицу, обнимает за талию и шепчет так, что слышно только ему: — Я все решила. Я не смогу вернуться на старую квартиру. Я уже выбрала новое жилье и туда перееду. С тобой или без тебя. Бен неуверенно на нее косится: — У меня есть сбережения, если чертова медстраховка их все не сожрет… А ты хочешь… со мной? — Да, Бен, хочу. А ты? — И я. Я хочу быть с тобой, я хочу жить с тобой, Рей. — Там хорошее место, — улыбается она ему. — До театра близко и до университета тоже. И соседи такие приятные, молодая пара. И они тоже не женаты. — Мы женаты, – отвечает Бен.***
Они вышли из ворот студии вместе. На нем были драные джинсы и майка с надписью «Metallica», на ней — тренировочный комбинезон и его куртка. Шел дождь, но им было все равно. Они сели в ее машину и уехали. По одной из множества дорог, ведущих в город.