***
Лэя поймала себя на мысли, что не может оторвать взгляда от одного конкретного представителя драконьей расы. Рассмотрев его при свете дня, в память врезалось его лицо. Оно было такое… красивое. Как бы банально и ванильно это не звучало, но Лэе оно очень нравилось. Нравились его тонкие брови. Нравились острые скулы. Нравились губы. Нравились даже торчащие из-под них клыки, когда тот жмурился. По своему. Особенно восхищали глаза — в ином освещении они предстали в виде холодного кристалла. Но на их хрустальной глубине ясно читалась сила и невероятная отвага. Так же, Лэя узнала, что у рептилоида длинные вороные волосы. Они атласным дорогим шёлком лежали на его широких плечах и обрамляли так полюбившееся лицо. И стало понятно, почему она не заметила его роскошную шевелюру той ночью — цветом они напоминали мазуту, а длиной доходили до копчика. Юноша очень высокий. Лэя еле дотягивается макушкой до его локтя. Мало того, что от природы она девушка низкая, так ещё и рептилоид под 2-а метра, словно натянутая струна — от него исходит энергия и жажда постоянного движения. И, чтобы рассматривать его лицо, приходится проворно ловить такие моменты уединения полудракона с готовившимся ко сну городом, когда тот безметежно сидит на краю крыши её дома. И непонятно, почему он предпочёл именно такой обзор с высоты её не примечательной пятиэтажки, но думать об этом хотелось в самую последнюю очередь. После очередного любования юношеским лицом в лучах вечернего заката, когда Воитель позволял ей приютиться на кирпичах неподалёку от себя. Ещё Лэя осознала, что не видела ничего прекраснее взлетающего с края крыши в небосвод рептилоида под хлопки его внушительных крыльев, ранее. Мысль об идеальности драконьей расы возросла в разы.***
Лэя догадывалась, какая на ощупь их чешуя. Судя по описанию из учебников — она твёрдая, лежит плотным слоем, чешуйки накладываются друг на друга, подобно черепице на крыше и переплетаются на манер рыцарской кольчуги. Но даже близко не могла представить, насколько она невероятна. Начать, хотя бы с того, что она гладкая. Шершавая и колючая, как утверждали справочники, она оказалась на ощупь очень приятной и податливой. Ровно обтекала ладони, а исходящий из-под неё жар давал в полной мере насладиться физическим контактом с титановыми сухими мышцами. То ощущение, о котором Лэя не могла мечтать даже в самых смелых снах. Чешуя Рептилоида была для неё, определённо самым сильным его достоинством и изюминкой. — Опять витаешь в облаках?! Надеюсь, ты зарядилась бодростью на весь день, ибо она тебе пригодится… А-а, нет, как оказалось. На первом месте расположился его удивительный и уникальный голос. Слова с его уст срывались подобно искрам пламени, которым он дышит — порывисто, уверенно, с лёгким оттенком рыка, как и положено полурептилии. Лэя может слушать его вечно. Особенно в купе с изучением его чешуйчатой брони, стягивающей в защитном естественном механизме тело. —… Когда будешь бежать на пары. Последний автобус перед перерывом будет через 20 минут и ты уже на 5 из них опаздываешь. Чёрт! Лэя отрывается от своего нового фетиша — чешуи — и судорожно поднимается с пола комнаты, вспоминая, что надо бы ещё учиться, особенно перед осенней сессией. Совсем недавно рептилоид стал заглядывать непосредственно в саму квартиру, нежели только на крышу и частенько помогать несерьёзной и забывчивой девчонке не скатиться до отчисления за не позволительные опоздания. Что уж тут поделать, если он так на неё влияет. — Ну спасибо, Фоб! Не мог раньше сказать?! Это было последнее, что она успела выкрикнуть перед тем как «вылететь» во входную дверь наружу. Самым, пожалуй знаменательным событием в их встрече являлось не столько его первая речь, сколько долгожданно услышанное [выпрошенное] имя юноши — Фобос. Звучит, как бросок ядовитой змеи, так же резко, чуть царапая язык при произношении. И, самое главное, его невозможно забыть. Как нельзя кстати для забывчивой Лэи.***
— С праздником… Святым… Валентином. Сердце зашлось в бешеном ритме, а подрагивающие руки чисто на рефлексах вытянули из протянутой руки резное бумажное сердце из цветного картона. Пальцы аккуратно сжали его и в какой-то эйфории мяли мягкие бока валентинки. Это был их первый совместный праздник. День Всех Влюблённых праздновался у людей ежегодно, по традиции и предназначался для проявления у парочек своих чувств друг к другу, при этом ничего и никого не стесняясь. Лэя и Фобос парочкой не были. Но, по словам самого Фобоса, внутри его Клана, за день до красного дня календаря, амбициозная рептилоиша Дола организовала массовую подготовку к нему, а именно: изготовление валентинок и репетированию речи для поздравления. Вот и первые плоды их трудов. Рептилоид, в силу их сильно отличающегося роста, сейчас находился в положении полусидя, оказываясь чуть ниже уровня головы девушки и таким образом избавляя её от потребности задирать высоко голову, дабы прочитать с его лица эмоции. Это был скрытый знак уважения. Дракон, признающий своё повиновение или верность наклонялся и заглядывал в глаза тому, кого ценит снизу вверх, дабы укрепить зрительную связь. Лэя знала. Она читала и об этом. От корки до корки зубрила, дабы держаться как можно ближе к Фобосу, чтобы он воспринимал её серьёзно, не смотря на то, что она обычный человек. — Спасибо… И тебя. Тихое в ответ. И ничего больше не нужно. Глаза в глаза. И всё понятно. Всё читается в этот день как нельзя ярче. Ведь они наконец-то «на одном уровне».***
Когда Фобос бесился — Лэя его обнимала. Подбегала и обхватывала бока рептилоида руками, в укрывающем и успокаивающем жестче. Сначала дракон недоумевал, ощущая жар людского тела непозволительно близко, потом постепенно приходил в себя, глаза его прояснились, а тело расслаблялось. Остывало. Когда это началось, девушке трудно сказать. Однажды его взбесила какая-то шайка подростков, вынудив Фоба показать клыки и даже помахать перед ними огромными драконьими частями тела. А Лэя, предчувствуя пробуждение природного хищника в чешуйчатом друге — захотела утихомирить его. Было до мокрых ладоней страшно, но зато ощущения от первого настолько близкого телесного контакта тела к телу — голова закружилась и захотелось чуть ли не визжать от контраста пылающего внутри него пламени и твердого гибкого тела. Его утробное рычание почувствовалось как своё собственное и от этого подкашивались ноги. Столько иллюзий развеялось в тот день. Тело рептилоида не было предназначено для ласк, поэтому не имело чувствительных эрогенных зон. Они были неуязвимы в этом плане. Тело Фобоса повело себя непредсказуемо — полу дракон напрягся, недоумённо уставился на человека, что нашёл в себе столько храбрости, чтобы сократить расстояние между ними так нагло и порывисто. Лэя в всерьёз подумала о глупости и самоубийстве своего поступка, когда рептилоид зарычал сильнее и ощутимо заскрипел зубами, готовясь растерзать когтями наглеца. Но, когда она уже хотела отпрыгнуть от него в надежде спрятаться за каким-нибудь мусорным баком, пока зверь не перебесится, Фобос неожиданно успокоился. Об этом говорило глубокое дыхание и иной тембр урчания — не агрессивный, а размеренный. Настрой дракона изменился. Фобос узнал её. Сквозь пелену ярости и жажды крови. Для завершения картины не хватало только ответных объятий. Но Фоб не решился тронуть девушку когтистыми и ещё подрагивающими в искушении руками. Просто привыкал к ощущению от близости человека. А Лэя жадно впитывала каждый его вдох, запоминала.***
Лэя ощущала себя самым безбашенным человеком, когда осмелилась прикасаться к рептилоиду. Людям не суждено находиться в одном социальном положении с полудраконами и разряжённого общения между ними никогда не будет. И знание этого, когда ты уже находишься так близко, что можешь дотронуться до него — сносит крышу основательно. Просто провести рукой по шероховатой руке дракона, прочувствовать каждую неровность, каждую чешуйку и ямочку на этой природной костной броне. Запутаться пальцами в паутине чёрных волос, перебирать их, словно тонкие замшевые нити. Гладить матовый натянутый элерон драконьего крыла, затаивая дыхание и глубоко вдыхая, надеясь уловить на них запах дождевого неба, облаков и свободы. Один раз Лэе даже удалось испробовать своими познавательными руками его хвост, наконец доказав самой себе, что он и вправду очень чувствительный, как пишет справочник. Фобос говорил, что рептилоиды общаются через прикосновения. Поэтому он быстро привык к тому, что любознательная девчонка постоянно норовит его потрогать. От её рук не было ощущения неправильности. Когда он окончательно признал этот факт, Лэя будто отпустила себя с цепи запретов и воздержаний, на которую сама себя посадила и дрожжа и часто сглатывая — опустила рогатую голову юноши себе на колени, когда очередным вечером они сидели на крыше. Рептилоид не сопротивлялся, поняв, что в движениях девушки нет ничего опасного. Лэя в тот вечер смогла изучить ещё один аспект непредсказуемости поведения сей расы. И, будто под гипнозом от невероятного везения, нашла приятным такое времяпровождение. Мозаика приятностей сложилась.***
Когда Лэя коснулась его защищённой чешуёй ладони и вдруг почувствовала тёплую мягкую человеческую кожу — поняла, что ей нечего желать перед звёздным небом при падающей звезде. Черта, которую они переступили, дала возможность девушке видеть перед собой не только вольного рептилоида, но и красивого взрослого юношу. Фобос стал при ней «сбрасывать» драконью оболочку, не чувствуя скованности или неуверенности. Он полностью ей доверился. А Лэя, для себя решила, что теперь ей для счастья нужно только время. Как можно больше. Чтобы моменты нахождения рядом с ним и любования его таким открытым образом длились дольше вечера. Хотя бы на пять минут. Ибо его кожа блестит фарфором и образ парня с собранными на затылке волосами в косу [ею же и заплетённой] — поистине завораживающее зрелище. Влюбиться в рептилоида глупо, из-за разницы в долголетие. Лэя знала, что он переживёт её как один миг. Но сердце всё-равно трепетало и рвалось из груди, стоило их пальцам переплестись. Драконы не связывают себя с людьми [по той же причине], но заботливо хранят в сердце обращённые к ним хрупкие чувства. Чисто и искренне. Намного бережнее людей. Они умеют дорожить. Любить рептилоида — тепло. И совсем не больно…