Танцы на пилоне

Сидя поздно вечером в танцевальной студии где есть страсть Сана — пилоны. Никто из знакомых или родных не знает о его любимом занятии. Он наверно года два увлекается шестами и гимнастикой на них. Это такое его странное хобби. И вот, также обыденно ночью Чхве пришёл в зал, переоделся в удобную одежду, чтобы не упасть с пилона от избытка плотной ткани на теле. Включил атмосферную музыку и, идя к шесту, нашёл красный ошейник, надел. Этот образ любого другого бы соблазнил: рубашка при поднятии рук, которая, неплохо так задиралась. Эти блядские узкие штаны из кожи. Просто ходячий секс. Подойдя к неподвижному железу, юноша развернулся к нему спиной и прислонился. Он поднял над головой руки, дабы ухватить пальцами пилон. От этих действий так самая рубаха задралась и вышло так, что спина соприкоснулась с холодным металлом. О Боже, эти ощущения вызвали громкий выдох из губ Чхве. После этого, Сан приступил к своему любимому хобби. Он взбирался на самый верх, там воспроизводил самые разные позы, постепенно скатываясь к основанию пилона. Всё это длилось около двух часов, пока он не захотел воды и отдыха. Чхве, не включая основной свет в зале, нашёл в рюкзаке бутылку с спасением. Отпивая залпом, полностью закрывает глаза, что очень даже зря. Через какое-то мгновение юноша почувствовал что-то странное, словно его шею кто-то поглаживает. Распахнув глаза, смотрит в зеркало напротив и видит за собой фигуру. От такого парень вскрикнул, но ему закрыли рукой рот. Бутылка с водой благополучно падает с громким звуком на пол, сопровождающимся эхом. Сана вжимают в зеркальную поверхность, смотря в самые глаза. Он влип. Но сопротивляется, пытается вырваться из сильных чужих лап, всё равно не выходит. «Хён, не бойся, я не буду тебя убивать или красть» — услышав это, Чхве ни капельки не перестал боятся. Кто это вообще? Что ему нужно от его натуры? Через секунду Сан смог вырваться, оттолкнув того парня, бежит к малому свету, который струится на пол по металлу из мутных ламп на потолке. — Кто ты? Что ты делаешь здесь? — съёжившись, словно маленький брошенный воробушек, потерявший своих родителей. — Сан, всё будет хорошо, — этот нежданный незнакомец сокращает расстояние, и — ты же знаешь, что такими вещами занимаются шлюхи, ведь так? — виснет пятисекундная тишина — Хён… Сан не кричит, когда его прижимают к пилону, нет смысла, всё равно никто не услышит. Как-никак ночь. Его руки поднимают над головой, держат. Ткань рубашки задирается, оголяя торс, по которому проводят пальцами. Вот юноша хотел что-то сказать, как его губы накрывают чужие. Такие мягкие и пухлые, такие желанные. Но гордость Сана не позволяет ответить, только пытается вырваться из рук, но всё впустую. И когда он чувствует, что дела плохи и пора давать дёру, то, собрав все силы в кулак, вырывает свою руку из железной хватки и даёт такую смачную пощёчину, звук которой разлетается эхом по залу. Зря… — Хён, а вот это было лишним, за твоё непослушанье мне придётся тебя наказать. — Да кто ты вообще такой?! — Повышает голос парень. Но ответа не получает. Его с силой швыряют на пол, после чего нависают сверху, медленно выцеловывая на шее узоры, иногда кусая мочку уже алого цвета. От таких махинаций Сан дрожит, как осиновый лист. В глазах накапливается лишняя влага, всё это противно до чёртиков. — Эй! Прекрати! Не трогай меня! Но кто его будет слушать? Правильно, никто. Сан уже хнычет от ощущения чужих прикосновений. Он желает, что это будет лишь очередной кошмар. Но нет, это не кошмар это реальность. Такая грязная и суровая, которая уничтожит любую надежду на счастливое будущего. «Чёрт!» — думает Чхве, когда его рубашку так нахально расстёгивают. Даже несмотря на сопротивления, у насильника всё получается на ура. С рубашкой всё покончено и теперь она валяется рядом с парнями. Теперь молочный впалый живот Сана освещается тусклым светом за спиной незнакомца, который в это время так спокойно и горячо проводит языком по груди парня, не забывая уделить внимания розовым бусинам сосков. После этих нежностей сопротивления не пропали наоборот — усилились. Терпение незнакомца лопается вместе с цепями его дикости. Раз не хочет по-хорошему, значит будет по-плохому. Сан уже просто плохо соображает, не помнит как даже остался совсем нагой. Он понимает что с ним сейчас сделают и начал упрямиться ещё сильнее, но его только прижимают сильнее к полу. Юноша уже совсем не может сдержать слёз, которые так и вырываются из-под полузакрытых век. Адская боль, слёзы открыто льются по щекам парня, которого уже жестоко имеют. Он даже не мог представить, что его первый раз будет именно таким (!). В голове пустота. Эмоций уже никаких нет на лице. Только в глазах читается «нет смысла уже сопротивляться, просто нужно сдаться». — Почему же ты не стонешь, хён? — Этот тон голоса точно засел в сознание Сана. Чувство заполненности так давит на сознание, хочется просто напросто потерять сознание, а также можно и самого себя включительно. Верить в то, что его в данный момент насилуют, выходит за пределы реальности. — Хватит, перестань! Больно! Пожалуйста, остановись. — но кто его будет слушать? Нахрен он кому-то нужен. Первая задача у этого насильника — удовлетворить свои желания животного инстинкта, наслаждаясь узостью и заставляя страдать юношу под собой. Чхве в свою очередь не перестаёт отодвигаться, но его хватают за красный ошейник и тянут назад на себя. Просто как собаку. И когда с новым толчком незнакомец задевает чувствительный комок нервов, Сан громко простанывает от наслаждения? Боль постепенно уходит вместе со слезами. Только чувствуется накатывающее наслаждение. И теперь «Пожалуйста, прекрати» и " Мне больно» сменяются «Ещё, сильнее» и «Как хорошо, Боже». Весь дискомфорт ушёл и остаётся только желание. Сан уже сам двигал своими бёдрами на встречу второму. Стоны и громкие вдохи уже сами по-себе вылетают из покусанных губ. С каждым толчком приближалась разрядка и оргазм. Для Чхве это было впервые, поэтому он всё испытывал очень ярко. После того, как незнакомец даже не удосужился выйти из юноши и кончил прямо в него, сам Чхве на это промычал, чувствуя горячую жидкость, медленно вытекающую из анальной дырочки вперемешку с кровью. Смесь была жуткой, благо Сану насрать на неё. Насильник выходит из танцора, заваливаясь рядом с правой стороны. Первый же чуть подёргивался от послеоргазменного состояния, после которого без стеснения тянет на себя парня за поцелуем. И он получает своё. — Уён. Я Чон Уён. — наконец говорит за это долгое время парень с сиреневыми волосами, как подметил Чхве ещё с самого начала их полового акта. — А ты, Чхве Сан, будешь моим и забудь про Сонхва. — откуда этот Уён знает его имя и имя лучшего друга, в которого Сан влюблён. — Откуда? Откуда ты знаешь Сонхва и меня? — чуть поднимается на локтях светловолосый, ожидая ответа. — Ты меня не помнишь совсем… Я тебе всё расскажу, только если ты будешь моим. Да? — на это Уён получает нежный поцелуй. — Да я тебя засужу за изнасилование меня! — улыбка озаряет лицо Сана. Он теперь точно похож на солнышко с лисьими глазами, как у его любимой игрушки по кличке Шибер. Он согласен быть во власти Уёна. Он будет его любить.