Starlight

      Как только Мерилин Беллами скрылась в своей комнате, весело смеясь в телефонную трубку при разговоре со своей очередной подружкой, миниатюрная во всех отношениях, почти незаметная фигура, скрытая под безразмерным свитером, проскользнула в едва приоткрытую входную дверь. Это был Мэтт, которому едва исполнилось 15, но если не видеть его лица, Беллами легко можно было спутать с 13-леткой из-за невысокого роста и крайне щуплого телосложения.       Мальчик ждал, когда его мать займётся своими делами и перестанет обращать на сына своё и так не очень активное внимание, чтобы пойти на задний двор и осуществить кое-что, что интересовало его последние пару недель. Спрятавшись в проёме между забором и навесом с дровами, Мэтт достал из рукава коробку спичек и украденную у матери сигарету. Он уже пытался попробовать курить, но его мать, застукав сына, стала бить его по рукам. После этого Мэтт ещё несколько дней не мог заниматься музыкой, потому что каждое сгибание пальцев было весьма болезненно.       Убедившись, что во дворе никого нет, он чиркнул спичкой, свет которой на мгновение рассеял вечерние сумерки. Ощутив горьковатый вкус дыма во рту, Мэтт тут же выдохнул его. Второй раз он попытался сделать вдох глубже, но тут же закашлялся, в голове поплыло, и Мэтт прислонился к забору, прикрыв глаза и стараясь вдохнуть побольше свежего воздуха. — Мэттью Джеймс Беллами! — Услышав резкий голос матери, мальчик быстро кинул сигарету в траву и потушил носком кроссовок. — Что ты там делаешь? — Н-ничего, — отозвался Мэтт, всё ещё покашливая. — Ты курил, — скорее с утвердительной, а не вопросительной интонацией сказала Мерилин. — Нет, нет! — Мэтт испуганно опустил глаза и спрятал руки в длинные для его роста рукава свитера. — Ты думал я не узнаю, да? — Повысила тон миссис Беллами. — Ты не ребёнок, а наказание! Лучше бы ты вообще жил в другом месте, лучше бы Джордж оставил тебя у себя!       Джордж Беллами был отцом Мэтта. И пока они жили вместе, мальчик счастливо рос в полной семье. Но полгода назад семья Беллами распалась, а Мэттью остался жить с матерью, которую после развода с мужем будто подменили. С этого момента жизнь Мэтта превратилась в ад с постоянными криками, упреками и иногда даже побоями. Своё психологическое напряжение Мэтт снимал занятиями музыкой, вкладывая в игру на инструменте всю душевную боль и опустошение. И ему становилось легче. Но ненадолго. Вскоре все повторялось опять, с каждым месяцем всё чаще, а теперь, как казалось Мэтту, его собственная мать упрекала его лишь за его существование. — Как же ты мне надоел! — Женщина схватила мальчика за тоненькие запястья, сжав их так сильно, что тот поморщился. Она толкнула Мэтта, и он, не устояв, упал на траву, тут же обхватив колени руками, сжимаясь в совсем незаметный комок.       Дождавшись, когда мать скроется в доме, Мэтт вышел за пределы двора. Ему не хотелось оставаться здесь ни минуты. Он знал, что мать не будет его искать. Но куда же пойти в вечернее время? Ответ возник в голове Беллами сам собой.       Доминик сидел на кухне, уплетая свой ужин, и весело болтал о чём-то со своими родителями. Он рассказывал историю о том, как во время репетиции их школьной группы их бас-гитарист, запутавшись в собственных шнурках шлепнулся прямо со сцены. Дом, чудом не поперхнувшись находившейся за его щеками едой, хохотал над этой историей так громко, что семья Ховардов не сразу услышала звонок в дверь. Открыв дверь, миссис Ховард увидела на пороге сжавшуюся фигурку, виновато потупившую глаза в пол. — Здравствуйте, миссис Ховард… Простите, что я так поздно… — Промямлил мальчик, уже по привычке сильнее натягивая рукава вниз. — Мэттью! Проходи, мы как раз ужинаем, — женщина с улыбкой приобняла его за плечи и провела в дом.       Мэтт был лучшим другом Доминика, и семья Ховардов всегда была рада принять мальчика у себя, помочь ему и поддержать, зная, что в его жизни сейчас очень непростой период. Они относились к нему лучше, чем его собственная мать. Беллами всегда чувствовал себя неловко, окружённый добротой и заботой чужой семьи. — Дом, Мэттью пришёл, — с улыбкой сказала миссис Ховард, когда Мэтт тенью скользнул в кухню, замерев где-то у двери. — Проходи, милый, — лепетала женщина, уже накладывая порцию ужина в тарелку гостя, несмотря на то, что он пытался убедить хозяйку, что вовсе не голоден. Конечно, это было не правдой, и мать Доминика знала об этом. — О, Мэтт, здорова, — проговорил Дом с набитым ртом, старясь быстрее дожевать её, и вытирая крошки вокруг рта. — Мэтт, если хочешь, можешь остаться у нас, — обратилась к мальчику мать Доминика. — Мы как раз с Биллом уезжаем за город сегодня, до завтрашнего вечера, так что никто никого не будет смущать, — улыбаясь, добавила женщина, зная что Мэтт будет отказываться, дабы не быть слишком навязчивым. — Что случилось? — Спросил Доминик, когда они поднялись в его комнату, чтобы поиграть в приставку. — Ничего особенного, — Мэтт нервно поправил волосы. Растянутые рукава его свитера от этого движения опустились до локтя, и Дом увидел едва заметные синяки на запястьях друга. — Она опять тебя била? — Он уже серьезно начинал переживать за Мэтта, потому что всё чаще и чаще видел его в закрытой одежде, прекрасно зная, что под ней Беллами скрывает синяки. — Неважно, — отмахнулся Мэтт, нервно усмехнувшись. — Давай лучше играть, вот теперь то я тебя точно уделаю! — Он попытался сменить тему и сделать вид, будто бы его правда ничего не беспокоит, но Дом знал, что Беллами просто не хочет говорить об этом, поэтому решил принять его правила игры.       Гонки были стихией Мэтта, и когда они с Домиником начинали играть, оба входили во вкус. Борьба шла не на жизнь, а на смерть. Оба хотели по достижении нужного возраста получить права и когда-нибудь заиметь свой спорткар. — Фух, — Мэтт откинулся на подушку, откидывая волосы с лица и разминая пальцы, — Я же говорил, что я выиграю, — Беллами самодовольно улыбался. — Да ладно тебе, Беллз, я просто поддавался, — отмахнулся Дом, зевая. — И вообще, я хочу спать.       Увлечённые своим занятием, они не заметили, как на часах была уже полночь.       Мэтт, как обычно, спал в пустовавшей теперь комнате старшей сестры Доминика, так как девушка теперь не жила с родителями вот уже год. Стянув с себя свитер, Мэтт завалился на кровать, думая, что уснёт в ту же секунду, как его голова коснётся подушки, но заснуть почему-то никак не удавалось. Беллами ворочался на кровати, комкая одеяло, подушки, пытаясь улечься, но что-то как будто всё время мешало. Проворочавшись по ощущениям минут сорок, Мэтт решил заглянуть в комнату Доминика, в надежде, что тот тоже не спит.       Бесшумно проскользнув по коридору к двери соседней комнаты, Мэтт чуть приоткрыл её и замер на пороге. В пробивающимся из окна свете он увидел Дома. Он лежал на кровати, чуть раздвинув ноги и ласкал себя. Увлечённый своим занятием, Доминик не заметил стоящего на пороге словно тень Мэтта.       Беллами хотел тут же закрыть дверь и, сделав вид, что ничего не видел, вернуться в свою комнату, но что-то не позволило ему этого сделать. Он, стараясь остаться незамеченным, наблюдал за Домом, не в силах оторвать взгляд от его едва различимых в темноте очертаний. Мэтт смотрел на его запрокинутую голову, приоткрытой рот, наблюдал за его рукой, сжимающей и оглаживающей твёрдый член, то замедляя, то ускоряя движения, вслушивался в шумное, сбивающееся дыхание.       Мэтт почувствовал медленно расползающееся тёплое тянущее чувство внизу живота. Его щеки горели от смущения. Будучи от природы очень скромным и стеснительным, Мэтт, даже оставаясь наедине с собой чувствовал смущение и не сразу мог расслабиться, представляя в сознании эротические картинки и придаваясь самоудовлетворению.       Вообще Мэтту нравились девушки, и сейчас он чувствовал что-то необъяснимое. Он не понимал, почему он чувствует возбуждение, глядя на своего обнаженного друга, который абсолютно не был девушкой. Мэтт решил просто отключить мозг и поддаться желанию. Скользнув рукой под пояс штанов, он обхватил набухший член и сделал несколько характерных движений рукой. Волна удовольствия стала медленно разливаться по телу. Полностью отдавшись ощущениям и продолжая, Мэтт забыл о конспирации, и шумный вздох нарушил тишину. — Мэтт? — Голос Доминика вернул Мэтта в реальность. — Это ты? — Беллами услышал шаги босых ног и щелчок выключателя. Он вжался в стену и через пару мгновений увидел перед собой Дома, закутанного в плед. — Я не… Мне не спалось… — Мямлил Мэтт, потупив глаза и заламывая руки. — Прости, я лучше пойду… — Он поспешил скрыться, но почувствовал на своём запястье пальцы Доминика. — Постой, не уходи, — Дом смотрел на стоящего перед ним Мэтта. Чрезмерно худое тело с многочисленными синяками на обнаженном торсе, руки, тонкие настолько, что казалось, их можно сломать, даже случайно сжав сильнее обычного, бледная кожа и щеки, густо покрытые румянцем смущения. Доминик не видел глаз Мэтта, скрывающихся под темными густыми ресницами, но он знал их, кристально чистые, голубые, наивный и непосредственный взгляд.       Доминику нравились девушки, он даже целовался с одной совсем недавно, но он не понимал, почему ему нравился… Мэтт? Он был красив в его утонченных, несколько резких чертах лица. Дом не понимал, что вообще могло привлекать его в парне, но что-то привлекало. Он продолжал рассматривать Мэтта. Его взгляд упал на бугорок на штанах Беллами. — Пойдём, — Доминик потянул Мэтта за руку, приглашая войти в комнату и жестом показывая сесть на кровать. Мэтт послушно сел.       Сев рядом с Мэттом, Дом провёл кончиками пальцев по его руке, которую тоже покрывали синяки. Затем коснулся выпирающих ключиц и, невесомо поглаживая кожу, скользнул руками к впалому животу. Казалось, будто бы у Мэтта был пресс, но на самом деле его худоба была настолько сильной, что кожу и мышцы будто бы ничего не разделяло. Нежно поглаживая спину, проводя пальцами по выступающим лопатками и позвонкам, Доминик притянул Мэтта к себе. Наваливаясь своим весом он уложил его на кровать, прижимаясь к нему обнаженным телом и касаясь носом виска, вдыхая запах волос. — Дом? — послышался тихий голос Мэтта. — Что? Тебе не нравится? Прости, я… — он поспешно отстранился от Мэтта. — Мне нравится, — прошептал Беллами, обхватывая Доминика тонкими руками и притягивая обратно к себе, — но я не понимаю, что происходит… — Я тоже, — честно признался Дом и коснулся губами ямочки между ключицами Мэтта.       Чувствуя нарастающее тянущее чувство, Мэтт скользнул рукой к возбужденному члену и стал медленно поглаживать его. Доминик мягко отстранил его руку и прижался губами к приоткрытому рту Мэтта, для которого в отличии от Дома это был самый первый поцелуй в его жизни. От ощущения влажных губ Доминика на своих, Мэт на секунду задумался о том, так же ли целуются девушки? Но быстро отбросив эту мысль, он постарался разобрать ощущения, неловко и неумело пытаясь ответить на поцелуй.       Отстранившись, Доминик избавил Беллами от штанов и нижнего белья. Его рука легла на член Мэтта, сжимая и массируя. Мэтт шумно и протяжно выдохнул и с его губ сорвался едва слышный стон удовольствия. Продолжая свои действия и увеличивая их интенсивность, Дом смотрел на Мэтта, который часто дышал, запрокинув голову и царапая ногтями правой руки запястье левой. Доминик наклонился к искусанным до крови губам Мэтта, легко касаясь их своими, и в этот момент Мэтт выгнулся, хватая ртом воздух, и на его животе растеклись капельки белой вязкой жидкости. Дом взял лежащую на прикроватной тумбочке салфетку и вытер живот Мэтта.       Отдышавшись, Мэтт лениво повернулся на бок и, уткнувшись носом в бедро сидящего рядом Доминика, потянулся рукой к его давно ждущему продолжения ласк члену. Мэтт старался повторить действия, которые Дом делал с ним, но из-за неловкости и смущения движения выходили неумелыми. Доминик накрыл руку Мэтта своей и стал направлять, сдавливая сильнее и увеличивая скорость движений. Через несколько минут Дом так же лениво лежал рядом с Мэттом, отходя от столь яркой разрядки.       Они лежали на кровати, не понимая, что с ними произошло, но оба чувствующие расслабление и удовлетворение. Мэтт, уткнувшись носом в плечо Доминика, почувствовал, как сон медленно затуманивает сознание. Из состояния дремоты его выдернул голос Доминика. — Пошли на улицу, я тебя ещё и курить научу, — он встал с кровати и, натянув одежду, пошарил где-то под кроватью, доставая из заначки пачку сигарет.       Они стояли на террасе и курили. Доминик что-то болтал без умолку, а Мэтт почти не слушал его, он вдыхал горьковатый дым, уже не закашливаясь, кутался в свой растянутый безразмерный свитер и не думал ни о чём. А небо было ясным, и Мэтт сквозь выдыхаемый дым рассматривал звёзды. — Я хотел бы стать звездой, — прервал он Доминика. Тот вопросительно посмотрел на друга. — И быть путеводным светом, — Мэтт улыбнулся, — Например для тебя, — с этими словами он выдохнул последнее облачко дыма, затушил сигарету и направился в дом, всё так же по привычки кутаясь в свой безразмерный свитер.