Расскажи.

Расскажи — каково быть брошенной, Самым лучшим, любимым преданной? Засыпать, вспоминая прошлое, В своем сердце хранить Вселенную?

Стив был первым во всём: дружба, любовь, лишение девственности и понимание, что за этого человека можно отдать свою никчёмную жизнь. Он был лучшим. Он был Вселенной и всё ещё ею остаётся. Баки не жалела, когда низ живота кололо болью и на простыне призывно сияло красное пятно. Стиву можно доверить даже такое, сделать его своим первым и влюблённо смотреть в глаза этого (ни разу не мальчика) мужчины, рвущегося в бой с ребятами, что вдвое больше его самого. Рядом с ним она чувствовала себя возлюбленной настоящего солдата, героя, и ждала окончания войны, чтобы кольцо грело безымянный палец. Добровольцем она сунулась тоже ради него. Знала, что её дорогого Стиви не берут, и вызывалась защищать родимый дом, семью, любимого, чтобы никто и никогда уже не смог ничего из этого отобрать. Джейн Бьюкенен Барнс была настоящей тигрицей, готовой убивать любого, кто хотя бы попробует помешать её счастью. Когда Стив заявился перекачанным и широким парнем, вытаскивая свою Баки из плена, она не чувствовала дикий прилив жгучего возбуждения или особой новой любви – он остался собой. Она всегда видела его таким. Конечно, его выдержка стала в разы лучше, проблемы с дыханием исчезли, и секс мог длиться чуть ли не час, изматывая Барнс до слёз и скулежа, но Баки видела Стива таким всегда. Она может поклясться, даже когда её герой так легко подхватывает на руки, после необычного прыжка, и выносит в свободу. Он был светом, но сиял ярче, когда Картер оказывалась в поле зрения. Баки всегда хотелось выть в этот момент, но она держалась – какой красивый мужчина будет ждать женщину, которой толком ничего не обещал, с войны и не крутить роман с другой? Красивой, чистой, с помадой и аккуратно уложенными волосами? Джейн чувствовала себя грязью, пылью, когда Пэгги подошла в красном платье и забрала всё внимание Роджерса. Измотанная, с кругами под глазами и парой синяков даже на лице, она даже рядом не стояла с той красавицей. Баки кусает нижнюю губу и залпом выпивает виски из стакана. Стив достоин лучшего, а не бешеной девчонки с автоматом в руке.

Расскажи — каково быть девочкой, С чутким сердцем, с душой отважною, Утонувшей в любви доверчиво, И сгоревшею в ней же заживо?

Она хотела сбежать, уйти, постараться избавиться от мыслей, ревности, обиды и дикого желания порвать эту Картер на куски. В рукопашном бою Баки бы смогла это сделать, без сомнений, ею двигала злость и собственничество, но Стив, её сладкий Стиви, заслужил быть счастливым. Заслужил улыбаться, пытаться аккуратно приобнять Пэгги, а Барнс научилась широко фальшиво улыбаться и хлопать друга по (уже) широкой спине. Бог молитвы слышит – она теперь это точно знает. Уверена, когда летит с поезда и тянет руку к своему спасению, но всё тщетно. Впереди пустота, смутные воспоминания, люди в халатах и безостановочная боль, разъедающая мозг. Её молитва была услышана. Баки забыла абсолютно всё: свою любовь, Стива, чёртову Картер, обиды. А помнила только холод и пустоту. Семьдесят лет грёбанное ничто, когда твоё чёртово задание пытается забрать тебя с собой и рычит на всех и вся. Он говорит о какой-то (или каком-то?) Баки, кричит, уклоняется от ударов и ищет, ищет, ищет. Старается бить слабо и смотрит так, будто когда-то они были знакомы, но Баки его не помнила. Она вообще мало что помнила. После миссии Барнс оказалась в душевой. Сразу, стоя лицом к холодной кафельной стене, сутулясь и позволяя Рамлоу тереть себя жёсткой мочалкой. Человек из головы не выходил – пришлось спросить. — Он меня знал? За спиной возня становится активнее. Брок стягивает одежду и прижимается грудью к спине Солдата. Так теплее. Так правильно. — Кто? Он дышит прямо над ухом и приятно ласкает тело. Она отдаётся сразу, не отталкивает, но эти прикосновения напоминают ей что-то. Тоже приятное, тоже сладкое и невозможно дурманящее. Сейчас несколько иначе. — Человек на мосту. — Человек на хую. Командир больше не говорит об этом, только усмехается собственной шутке и думает, что вышло довольно иронично. Баки не сдерживает стона через какие-то жалкие секунды. В Гидре было лучше, потому что моральную боль Баки переносила тяжелее физической. В Гидре Брок не обещал быть с ней до конца, не целовал других девушек у неё на глазах, не смотрел иначе, не как на друга. Она, конечно, всё вспомнила, куда иначе? Хоть и проще было не знать, не помнить, но Стив тёплый, родной. Он целует другую Картер (они закончатся когда-нибудь?), а Баки снова смотрит и почти задыхается, но терпит. Улыбается. Внутри сердце осыпается осколками, к горлу подкатывает ком, благо, больше она не плачет. Баки больно и с этим ничего не поделать. У неё нет одной руки, безобразные волосы, ужасное прошлое и код в голове – она идеальный солдат, не жена и никаким образом не мать детей героя Америки (да и всего мира), но она так хотела. Хотела до выбора имён для детей, решая, что первым обязательно должен быть мальчик. Хотела до понимания, что простит Пэгги. Чёрт с ней. Всё простит, господи, всё, только ему, наверное, не надо. Потому что встречается Стиви совсем не с новой Картер. Целует, обнимает, прощается, но не встречается. У них совсем ничего не получилось, а другой Баки не нужен, потому что разлюбить она уже не сможет. Антония Старк, конечно, ещё лучше, чем все Картер вместе взятые. Она роскошная, Баки даже завидует. Сильна в бою, богата, умна, весела – сокровище, не человек, и Стив это понимает. Ещё понимает, что натворил много ошибок, когда Джейн думает, что умело скрывает всю боль во взгляде, но, боже правый, он видит. Чешется где-то в области сердца. Там же и режет, обливается кровью, заставляет бросить абсолютно всё и сбежать с появившейся первой любовью. Он совершил ошибку. Упустил много времени, возможности, но почти срывается, когда Баки поднимает на него измученный взгляд и говорит, что отправляется спать в комнату, которую ей выделила его девушка. Стив не дурак. Барнс не спит, только прижимает ладонь ко рту и старается смахнуть слёзы (неожиданно. откуда?), лишь бы не разбудить кого-то своими жалкими всхлипами. Ей хочется к Броку – он всегда крепко обнимал, целовал в макушку, называл тупой дурой и помогал успокоиться после очередного обнуления. Ей хочется к майору Макарову, которого она повстречала лет так пятьдесят назад – у него лучшая выпивка и действительно смешные шутки. Он давно мёртв, но Баки его помнит. Почти ощущает его присутствие рядом и тёплую ладонь на плече, когда особенно больно или кошмары приходят новой волной. Брока она не чувствует. Он появляется под утро, пишет глупые смс, на которые она научилась отвечать, заводит диалог и обещает вернуться, когда всё уляжется.

Расскажи — каково быть раненой Всего словом, всего мгновением? Ненавидеть его так пламенно, Но в глазах находить спасение?

Стив, конечно, Энтони не бросит никогда – с ней хорошо. Она знает о его чувствах к Баки, но молчит, ценит. Она становится лучшей, той, какой была и является для него ценная подруга и любимая, но всё ещё остаётся другой. Собой, а Стив чувствует щемящую боль в груди уже вторую неделю, но ничего не делает. Так нельзя. Нельзя бросить ту, ради которой готов был свернуть чёртовы головы врагам и любым обидчикам, ту, что стала утешением, когда фотографии Барнс попадались на глаза, а она считалась погибшей давным-давно. Она была рядом. Старк всегда была рядом, хоть и знала, что Стив не откроет для неё сердце так, как открыл для Баки. Антония была бы не собой, если бы не понимала людей, если бы не принимала их с грехами, предательствами и ножами, что втыкались в её спину. Она не была бы собой, если бы не купилась на глухую просьбу Баки о помощи Рамлоу, на гневный взгляд Роджерса и слишком выявленную его ревность. Недавно он получил некоторые видеозаписи, показывающие связь Баки с тем самым Броком. И пришёл в бешенство. Старк не ревновала. Смысл? Просто обидно, пройдёт. Всё проходит. А Баки она, конечно, поможет, пусть и круги у неё становятся всё более чёткими, и Брок не может изменить эту деталь. Рамлоу может многое. Убивать с закрытыми глазами, лгать в лицо, не скулить от дикой боли, понимать людей и быть верным псом. Он умеет, становится для Баки чёртовой собакой-поводырём и разряжает атмосферу между ней и тупым Роджерсом. Они ведь и вместе быть не могут, потому что дохуя, блять, правильные, понимающие и вообще самые хорошие ребята. Броку так лучше – ему нравится Барнс. Она та, которая нужна такому, как он, а Стив потерял все свои шансы. Нет смысла жалеть хотя бы одного из них.

И мечтать, засыпая вечером, Чтобы сердце больное зажило.

Антонии Старк и Броку Рамлоу не нужны медали, плащи, памятники их выдержке и прочее существенное дерьмо, потому что им куда проще держать всё в себе. Старк успокаивается в мастерской, а Брок отдаёт всего себя на опасных миссиях, тренирует и обучает новобранцев, учит их жизни и, по его словам, идеально воевать. Они с Баки редко пересекаются и не трогают друг друга, потому что не хочется. Рамлоу не слепой. Он видит всё, видит уже не Зимнего Солдата, а Джейн Бьюкенен Барнс, и отворачивается, потому что она нравится любой, а особенно той, которой была до ублюдочной организации. Он видит Баки. Видит Стива. Их тягу друг к другу не заметил бы только слепой, поэтому Брок не лезет. Совсем не лезет. Она никогда не слушала, когда вышла из-под контроля Гидры. Начала всё делать сама, защищать, оберегать и появляться на миссиях, к которым путь ей должен был быть закрыт. «Дьявол проссы», – думает Брок, когда видит недовольную Барнс, притаившуюся за деревом, – «как эта сучка сюда попала, но она ебучий танк». Самое мерзкое, что этот танк не отпускает. Брок заебался. Он хотел бы прекратить этот глупый бред стариков и их отчаянных собак, но не может отпустить её, когда видит и понимает, что готов начать. Роджерс ведь правильный уёбок. Роджерс ведь занят Старк, а Баки трясётся над счастьем недодруга, но Рамлоу оставляет их на время, находя верное занятие в другом. Баки навсегда останется в его голове и сердце, он обязательно втиснется в её жизнь. Даже если там будет Роджерс. Баки не мешает мнимому комфорту Антонии и Стива, но не может прекратить стараться зацепить друга хотя бы рукой. Прикоснуться на мгновение, попробовать сжать в объятиях чуть дольше, чем надо, но расплыться в счастливой улыбке, когда тёплые руки Стива оказываются на её спине. Они не позволяют себе ничего лишнего даже наедине, потому что тогда всё точно пойдёт под откос, но у Баки, но, блять, у идеального солдата, разбитые мечты в глазах и простреленное сердце ещё той прекрасной (нет) Пэгги Картер. Барнс стала лучше, но спустя столько лет, что сбивается и теряет важность своего улучшения. Теперь она лучший боец, идеальнейший солдат в истории, самая смелая, и чертовски красивая в вечерних платьях, но теперь нет соперницы, а Стив уже давно только лучший друг. Она хотела с ним семью, но не посмела бы вылить всю эту жгучую правду так просто, потому что Тони заслужила хотя бы видимость счастья со своим мужчиной. Антония Старк заслуживает лучшего, верно? Баки уверена, что да, поэтому молчит и улыбается Стиву, как подруга, хоть и видит, что Тони давно всё знает. Знает, живёт с этим и иногда поджимает губы от особой обиды (когда Роджерс с Баки сидят слишком близко друг к другу). Она уже не кипит от ревности, потому что приняла правду – эти два дурака созданы друг для друга, но не могут подступиться, боятся собственных чувств. Это знают все, даже Поттс, ставший бывшим так резко. Старк думает, что всё правильно, когда Пол приглашает её выпить вина на крыше, а Баки и Стив смотрят глупый смешной фильм про любовь. Пол с фильмом не сравнится, но пьяные шутки у него лучшие. Антония смеётся в бокал и понимает, что чувствует Стив.

Расскажи — каково быть девочкой, В своих чувствах сгоревшей заживо?

Джейн изливает свою душу Антонии, когда на большой кухне не остаётся ни души, а на столе допитая бутылка лучшего пойла Асгарда, привезённого Тором. Он назвал её солдатом зимы и лучшей воительницей в девяти мирах, очаровательно улыбнулся и удалился к остальным Мстителям. Баки уверена, что страдания ей послал не этот Бог. Другой. Ребята из комнаты уходят разом и почему-то это странно, но она приходит в себя тогда, когда Старк медленно кивает всем её словам и залпом выпивает алкоголь. Он пьянит даже Барнс, что уж говорить об Антонии, которой пришлось выслушивать про любовь, детей, идеальную свадьбу в мечтах и страдания Баки? Быстро становится стыдно, но Тони выглядит спокойной и даже немного довольной. Она хитро смотрит на растерянную и растрёпанную Зимнюю, а потом начинает говорить. Про Пола Поттса, лучшего бывшего и смелого парня, который оказался с ней не из-за денег и действительно полюбил. Любит до сих пор, а она, Тони, не решается, хоть всё и ясно. Баки отпускает, и она начинает плакать почти в голос, потому что под сердцем засел чёртов груз и мешает дышать, а рядом такая пьяная и довольная жизнью Старк, что Джейн чувствует себя в безопастности. С Антонией Старк. Глупо обсуждать, задавать вопросы и просить пояснить – обеих выдаёт блеск глаз, а дело не только в градусе алкоголя. Тони заливисто смеётся, опрокидывает в себя последнюю порцию выпивки и прижимается губами ко рту собеседницы. Баки отвечает ей разом, но поцелуй разрывается из-за громкого смеха и смахивания слёз счастья. До этого дня каждая плакала только от боли и разочарования. Антония обещает себе отдать должное Тору и его выпивке – она творит чудеса.

Я люблю тебя.

Они успевают принять безучастный вид, когда на кухню входят Пол и Стив, но обе выглядят до того счастливыми, что мужчины переглядываются. Тони отходит первой. Роджерс не без удивления наблюдает за Антонией, когда она принимает руку Поттса и почти виснет на нём, но готов склониться в благодарности – Старк сделала выбор и помогла решиться ещё двоим. Она достаёт из сумочки несколько презервативов и под тихий смех Пола протягивает их совершенно смущённому Роджерсу. — Дерзай, я отдаю тебе любую комнату, кроме кухни, и Баки, но воспользуйся этим. Она ещё не готова. Не обижай мою девочку, Роджерс! – Поттс уводит вполне счастливую и дико пьяную Старк подальше, на самое важное и чувственное свидание. Она счастлива, когда ощущает себя в его объятиях и чувствует любовь – так лучше. Пол ценил больше, рисковал жизнью и приползал к Тони всегда. Он любил её разной: без косметики, с кругами под глазами, с разбитой губой, побитую, пьяную, обиженную, злую. Пол Поттс любил Антонию Старк, а не Железного Человека. Такой, какой она была на самом деле. А она сходила с ума, когда он не к месту травил глупую шутку из газеты, проливал на себя кофе, иногда запинался, танцевал с ней на крыше и целовал в плечо. Стив смущён, но Баки опять делает всё сама. Он вспоминает их первый раз, когда его возлюбленная стала хорошей помощью и поддержкой, хоть и вскрикивала от боли. Сейчас она снова берёт всё в свои руки, и Стив клянётся вернуть ей должок. Джейн подрывается, бежит к нему и запрыгивает ловко, а Роджерс ловит и долг возвращает сразу – глубоко целует, позволяя крепко обнять себя за шею. У них в распоряжении все комнаты, но они специально выбирают стол и надеятся, что мебель не развалится под ними. Для второго захода можно использовать стену на кухне, ибо Баки тяжело дотащить до другого помещения. Она так долго ждала, скучала, терзалась и хочет забрать своё с головой. Больше не отдаст. Никому. Джарвис обязуется не рассказывать Тони о местах, которые выбрали Стив и Баки. Теперь Рамлоу ловит заинтересованные взгляды не только от Баки – Роджерс где-то нашёл ехидство и с удовольствием им пользуется.