Подсолнух

Когда наше путешествие только началось, я был убежден, что подсолнухи не пахнут. В голове трудно представить - а если пахнут, то как? С каждым новым днем я ловил себя на мысли, что они пахнут Мугеном. Его волосами, которые внешне похожи на забытый сад, пестрящий ароматами. Садом давно никто не занимался, но он держится за возможность жить. Подставляется своими локонами - цветками к солнцу, ловит его тепло и старается сохранить в себе как можно дольше. Подсолнухи пахнут его кожей: грубой и холодной, когда касается оружия; теплой и нежной, когда обнимает человека. Его губами, заставляющими мое сердце выть, как только растягиваются в улыбке. Подсолнухи пахнут Мугеном. В этом меня уже ничто переубедить не сможет. С воды веет свежестью окончания дня. Солнце медленно садится, гладит серые облака теплыми руками, пробегает последними лучиками по хрустальному шлейфу воды. Чернохвостые чайки неторопливо бродят по берегу в контурах скалистых теней. Спокойные волны осторожно дотрагиваются до тела Мугена, смачивают одежду и волосы, а невыносимая улыбка царапает мое сердце. Под тлеющим солнцем Муген плавится прямо в моих руках, улыбаясь, как он умеет. По песку алеет тоненький ручеек, он выходит прямо из рваной раны на боку. Чуть выше - еще один, выходящий из дыры от пули, и еще... Вода не успевает их смывать, как появляются все новые, больше предыдущих. Каждый ручеек приносит своим рождением слабость и боль. Они выпаривают все соки из тела Мугена. Он стремительно бледнеет. Я крепко обнимаю его обмякающее тело. – Небо... оно такое красивое, Дзин, – каждое слово дается ему с трудом, остатки жизни бросаются в глаза испариной на лбу, – знаешь... когда мы только встретились, ты ведь... ты обещал убить меня... Он медленно касается окровавленной рукой моего лица. Я не могу смотреть ему в глаза, потому что вижу в них лишь одно - немую просьбу положить конец его страданиям. Глупое обещание, которое я когда - то бросил в пылу дуэли. Теперь - долг, о котором хочется забыть. Он снова улыбается мне, притягивая ближе к своему лицу. – Муген, пожалуйста. – Шепчу ему в губы, затем плотно сжимаю зубы, пряча между ними слезы, которые так не хотят, чтобы он их видел. Нервы давно сдали. Сам себе напоминаю скулящую собаку больше, чем человека. «Убей меня, Дзин» Его слова расходятся эхом по всему черепу, грозясь разломить его на две части. Дрожащие руки слепо выполняют последний приказ. Я прижимаю Мугена к себе, закрепляя объятия острым клинком между нами. Горячие слезы струятся по побледневшей груди, сливаясь с кровью. Пахнет подсолнухами, волнами и песком. Сердце Мугена пульсирует внутри меня. Каждый последующий удар отражается все тише, все дольше, пока я вжимаюсь в него, пропуская клинок глубже. Он проходит насквозь, забрав с собой всю его боль, передав ее в мои руки. Пробитая грудь вздымается последний раз. Моя награда - благодарный вздох: «Я люблю тебя...» Волны смывают кровавый песок, легкие заполняет тихий аромат подсолнухов, неаккуратного сада, а сердцу неймется от угасающей улыбки. Я совершенно один. Склонившийся над его телом, разбитый о скалы, захлебнувшийся его кровью. Сжимаю в руках свой единственный подсолнух - догорающий, вместе с вечерним солнцем.