Поезда, поезда

      Глеб осторожно постучался в намеченную створку, чтобы хоть как-нибудь ознаменовать своё незапланированное пришествие, медленно отворив её, заглянул внутрь и тихо попросил Вадима выйти. Сначала тот пожал плечами, непреодолимо утопая в волне из удивления и радости, стремительно и лихо набирающей очередной оборот; не стал долго противиться и верно совершил просьбу, покинул обитель в сопровождении недоуменно глядящих спутников.       — Я думал, что позже встретимся, — выпалил старший.       — Но ты ведь рад, что пораньше?       — Конечно, — подтвердил он, оказавшись не в силах скрыть улыбку.       — Пойдём поедим, может быть? — предложил, кивнув головой, указывая в соответствии с выбранным направлением.       — О, в ресторан приглашаешь? Давно не было подобного предложения, исходящего от тебя.       — Расслабься, у нас же не свидание. Совместный семейный обед.       — Правда, ничего больше не значит, только это? — лукаво вопросил мужчина, слегка проведя рукой по спине родственника, не разрывая зрительного контакта. Отчего у партнёра, прямо под одеждой, прошёл одновременно приятный и тревожный импульс, невольно вызывая желание поёжиться. Он отчаянно попытался провести собственной ладонью по тому же месту, где несколько секунд назад свершилось прикосновение; сделал данный жест то ли для успокоения, то ли для придания уверенности, то ли для снижения уровня влияния, для восстановления личного пространства. Возможно, все пункты были верны.       — Вадь, значит больше наверняка, но не участвуй в подтасовке, не усердствуй, пусть идёт своим чередом, — прояснил брат непростое обстоятельство, которое потихоньку разрешалось.       — Недотрогой решил стать опять, что ли? — добродушно подтрунил собеседник.       — Нет, просто надобно чуть умерить пыл, чтобы ясность сознания не спалил быстро.       — Правда, что аккуратность и осознанность не помешают сейчас, — рассудил старший, сметая в сторону непослушную прядь волос.       — Если получится сохранить их должным образом, то хорошо, наверное, — добавил младший, — однако не станем строить напрасных иллюзий, которые могут исчезнуть вмиг.       — В иллюзиях есть своя прелесть, несдержанный и безлимитный полёт, только от экстремальных приземлений уже набита оскомина.       Они направились в вагон-ресторан, который обычно расположен прямо по центру состава, чтобы пассажирам было одинаково удобно и справедливо добираться из любого приобретенного места. Пройдя расстояние, настигли рядом с девятым вагоном.       В меню оказались различные гарниры, миниатюрные закуски, сложносоставные салаты, полезные супы, а также сладкие яркие десерты и согревающие или прохладительные напитки. Из алкогольной продукции — пиво и вино. Можно заказать комплексный завтрак, обед или ужин, в который входит стандартный, традиционный для русской кухни набор блюд. Это весьма выгоднее, чем покупать по отдельности, но Самойловы решили выбрать что-то сами. Заказали рис с котлетами, напоследок десерт и чай. Сразу же расплатились наличными с указанной суммой в чеке. Ждать долго не потребовалось, заказ был готов, поэтому приступили к трапезе.       Садясь за небольшой столик, покрытый узорчатой скатертью, Глеб случайно задел своей ногой близкого человека.       — Пинаешься по-прежнему больно, как в детстве.       — Я же случайно, впрямь здесь неудобно как-то, — возразил брат.       — На самом деле, это необычайно приятно, что какие-то аспекты, действия не меняются. Могут произойти в любом возрасте. И эта физическая боль не омрачнает, наоборот, даже умиляет.       — Странно, всегда думал, что, из нас двоих, мазохизмом больше я увлекался, а тут и ты не отстаешь, оказывается... — чуть шутливо удивился поэт.       — Просто своеобразная ностальгия.       — Никак не можешь вылезти из неё, погляжу, а я пытался рьяно, но не дают! — рассуждая, солист исказил лицо в горько-ехидной гримасе. — Вечно окружающие напоминать спешат о чём-то.       — Они не со зла. Из любопытства или для прояснения деталей.       — Понимаю, но чувство такта никто не отменял. Им же бы тоже не по нраву было, если бы вечно напоминали, если бы трясли "древо памяти", от которого уже жухлые листочки начали отлетать, а они их жадно ловят, выглаживают и сушат утюгом, собирают в нелепые гербарии, потом демонстрируют, причём часто. А на свежие извилистые веточки, с сочными яркими листочками, мало внимания обращают. Впрочем, я иногда стебусь над излишне приставучими.       — Я тоже, изредка сложно сдержаться.       — Всё же ты более спокойно можешь говорить о прошлом, выставляя на всеобщее обозрение.       — О некоторых вещах и ситуациях тоже не могу. Не считаю, что должен обсуждать с кем-то, кроме тебя или иных участников тех событий. Не в праве разглашать какие-то тайны.       Глеб внимательно посмотрел на брата, копающегося столовым прибором в тарелке с рисом и кусочками размятой, заранее разделенной котлеты. Голова опущена вниз, ресницы прикрывают глаза, губы сомкнуты. Смотрящего такой ответ удовлетворил, определённо, но счёл необходимым проверить внешние признаки, найти какой-то значимый знак для подтверждения сказанного.       — Все мы когда-то переходим каких-либо границы, находясь в состоянии аффекта, которые не хотели переходить, позже приходится разбираться с последствиями, — сделал вывод он.       Разговор шёл довольно сложно и витиевато, неловко, неравномерно, с продолжительными паузами. Впрочем, они весьма усердно старались выслушать друг друга, поразмыслить и ответить искренне.       Тарелки и стаканы теряли свои съестные и питьевые наполнения, постепенно вовсе опустошились, переведя всё содержимое в желудки. ___