Крылья

Вершину горы Хавракоар, как всегда, укутывали белоснежные пушистые облака. Где-то там, на самом верху, скрывались серебристые ажурные своды Зала Совета Аири-крокаа. Изящный, открытый небу и всем ветрам зал уже многие годы являлся символом величия и свободы их народа. Но сейчас Киаир-раа точно знает, что речи советников, собравшихся сегодня на вершине, не мудры и спокойны, а наполнены печалью, тревогой и гневом. Сидя на изящных перилах, украшающих скальный выступ, она смотрит на скрытую облаками вершину, и ей кажется, что даже сюда ветер доносит встревоженный клекот советников. Или это слышен говор редких горожан, парящих в потоках воздуха? Гнездовья великого града Вьяку оплетают гору причудливыми узорами. Свешиваются фигурными гроздьями личные дома, распускаются огромными цветками общественные залы, переплетаются толстыми ветвями насесты для бесед. Раньше все это полнилось шелестом и хлопаньем крыльев, клекотом разговоров, писком молодняка. Но сейчас воздушные улицы прекрасного города практически пусты. Атака ламмасу — внезапная и жестокая — забрала слишком многих из них. Никто не ожидал нападения, никто не представлял, насколько опасным окажется враг. Никто не верил, что горстка ламмасу сможет принести столько смертей, разрушения и горя. Они оказались слабы. Слабы и не готовы. Тысячи отважных, гордых сыновей и дочерей народа Аири-крокаа погибли, защищая Вьяку. За каждого убитого врага им пришлось отдать не меньше десятка жизней своих мужчин и женщин. Да, они победили — но разве это можно назвать победой? Точнее будет сказать, что им удалось не проиграть. Удалось спасти город, утопив врага в крови — в своей крови. Крики аири-крокаа, падающих вниз с поломанными крыльями, звенели в ушах Киаир-раа. Многое бы она отдала, чтобы забыть. Нет! Киаир-раа гневно встряхнулась, отгоняя малодушное желание. Она должна помнить. Они все должны помнить. Это сделает их сильнее и поможет отомстить. Погребя павших, выжившие погрузились в траур. Следуя обычаю, большинство аири-крокаа на много дней сложили крылья, демонстрируя безграничность своей скорби. Воздушные улицы Вьяку опустели. Остались лишь стражи, безмолвно парящие в небесах, жрецы, возносящие непрерывные хвалы Небесной Богине — и те, чей долг был превыше скорби. Киаир-раа, как и прочие маги их народа, не могла позволить себе тратить время, предаваясь печали. В этой войне она потеряла слишком многое и слишком многих и именно поэтому стремилась как можно скорее достигнуть своей цели. Киаир-раа посмотрела вниз, в небольшую долину, где ее помощники за долгие годы собрали множество земных ящеров. Некоторые из них сидели запертыми в крепких клетках, другие размещались в просторных загонах, третьи — самые ручные — спокойно бродили по округе. Сейчас в долине, кроме ящеров, не было никого. Некоторые из ее помощников погибли, другие отправились домой почтить павших подобающим трауром. Только Киаир-раа осталась со своими питомцами. Так было даже лучше. Раздумывая над очередным экспериментом, она всегда уединялась на этом уступе. В моменты размышлений ее старались не беспокоить — не столько опасаясь гнева, сколько проявляя уважение и не желая мешать течению ее мыслей. Сейчас Киаир-раа привычно устроилась на насесте и пыталась выбрать один из двух подходящих вариантов. Она не имеет права на ошибку, просто не может потерпеть еще одну неудачу. Первые взмахи крыльями в экспериментах она совершила давно, за много лет до этой страшной войны. Тогда ей было просто любопытно — но со временем на кону оказалось величие ее народа. Его процветание. Именно так Киаир-раа говорила себе. О том, что теперь это, возможно, вопрос выживания, думать не хотелось. Первые годы Киаир-раа терпела неудачу за неудачей, пока не поняла, что все это время шла по ложному пути. Зачем пытаться изменить то, что уже создано, если можно создать новое? Идея сотворения чего-то прежде невиданного захватила ее полностью. Киаир-раа оставила свой уютный дом, практически переселившись в эту долину, куда собрала ящеров со всех концов континента. Тут были и совсем маленькие даже не ящеры, а ящерки, бесполезные для войны — но тогда она меньше всего думала о битвах — и громадные, способные раздавить ее, просто наступив лапой. Киаир-раа нравились ящеры. Она могла часами сидеть над ними, разглядывая причудливые гребни, гибкие хвосты, когтистые лапы и совершенно восхитительные глаза с вертикальными зрачками. Ей нравилось трогать гладкую, чешуйчатую шкуру, нравилось, когда ручные ящеры льнули к ней, подставляя для почесываний шею или бок. Им не хватало разве что крыльев. Такие красивые создания — и так безнадежно привязаны к земле! Киаир-раа всеми силами стремилась исправить эту ошибку то ли богов, то ли самих предтеч, и всегда огорчалась, когда питомцы гибли от ее опытов. В первые годы это случалось почти после каждого эксперимента. Сейчас — гораздо реже, но и тогда, и сейчас смерти, пусть и печалившие ее, казались разумной платой за возможность достичь цели. Бесшумно сорвавшись с насеста, Киаир-раа распахнула крылья и взмыла в небо. Пару минут она наслаждалась ощущением теплого ветра, щекочущего перья, а потом спланировала вниз, в долину. Сделала несколько кругов, присматриваясь, пытаясь выбрать, решить. Наконец она приземлилась возле длинношеего фиолетового ящера. Перепончатые крылья, красующиеся у него на спине, были слишком малы, чтобы поднять крупную тушу в воздух, и позволяли лишь перепархивать с места на место, но это был ее первый успех. Киаир-раа нежно провела крылом по голове ящера. Это всегда успокаивало ее, помогало собраться и принять нужное решение — и сейчас она наконец выбрала из двух вариантов один. Снова взмыв в небо, Киаир-раа перелетела на другой конец долины, где в просторном вольере топтались нужные ей экземпляры, слишком хищные, чтобы выпускать их свободно гулять по округе. Присев на насест, специально приделанный к высокому забору, Киаир-раа, склонив голову набок, присмотрелась к паре ящеров. Уже много дней она поила их особыми зельями, готовя к завершающему этапу. Теперь ей понадобится немного крови, пара свежих чешуек, совсем крохотный клочок кожи с брюха — и можно приступать. Собрав все необходимое, Киаир-раа вернулась на уступ и посидела немного на насесте, ловя перьями теплый ветер. Затем, спустившись на землю, прошла в просторную пещеру. Как и весь ее народ, Киаир-раа не любила замкнутые пространства, но ее эксперименты требовали не просто тишины, а полного покоя. И даже ветер, так любимый ею, мог помешать их проведению. Вдоль стен стояло множество огромных стеклянных сосудов, где в мутноватой жидкости плавали скрюченные тельца — ее неудачи. Крылатые и бескрылые, они разнились формой и размерами, цветом и сроком жизни. Выжить не сумел ни один. Некоторые погибли еще в яйце, другие протянули от пары часов до пары дней. Их было жаль, но все эти несчастные существа послужили ее делу. Теперь Киаир-раа держала их тут как напоминание о долгом, нелегком полете к цели — полете который вот-вот закончится. Под потолком висело несколько просторных клеток с летучими мышами. Они нравились Киаир-раа гораздо меньше ящеров, но оказались отличным материалом для экспериментов. Вытащив одну мышь из клетки, Киаир-раа уселась на жердь возле стола и полностью сосредоточилась на изготовлении зелья. Солнце уже клонилось к закату, когда она, аккуратно держа склянку с подготовленным зельем, взмыла в небо. Остался последний штрих, последнее заклинание, которое она сотворит, как и подобает магу аири-крокаа, на вершине обдуваемой всеми ветрами. *** В кладке было три крупных яйца в мелкую серую крапинку, и Киаир-раа, то ли дело поднимала глаза от записей, поглядывая на них. Существа должны были вот-вот вылупиться, и она испытывала невиданную доселе тревогу. Нет, она не должна думать о неудаче. Отложив таблички в сторону, Киаир-раа приблизилась к кладке и прислушалась. Ничего. Наверное, еще рано. Внезапно одно из яиц дрогнуло, по скорлупе пошла трещина. Часть скорлупы вместе с пленкой провалилась внутрь. Из дырки показалась остромордая голова, следом за ней — две когтистые лапы. Существо повертело головой и, перевалив через край скорлупы, шлепнулось в гнездо, неловко затрепыхав большими кожистыми крыльями. Киаир-раа замерла, глядя на копошащееся создание. Детеныш выглядел здоровым и бодрым. Конечно, ей еще предстоит его выкормить и воспитать, но крылья! Крылья! Получилось. У нее получилось! Киаир-раа триумфально заклекотала, порываясь взлететь от радости, но сдержала себя, не рискуя напугать малыша. — Я назову тебя виверной, — тихо сообщила она ему.