Счастье для всех

Мадара лежал на кровати, чувствуя, как вездесущая сырость, пропитав простыню, оседает на его коже. Ему казалось: если дождь за окном продолжится ещё немного, он начнёт покрываться плесенью, как старое полено. - Я хочу кого-нибудь убить, - пробормотал Учиха. - Зачем? – лениво откликнулся лежавший рядом Хаширама, приподнявшись на локте. - Мне нужно развеяться. - Может, просто прогуляешься? Мадара мрачно взглянул на подёрнутый холодной пеленой дождя двор. - Вряд ли. - Тогда… иди сюда, - Сенджу провёл ладонью по его обнажённой спине и, обняв за талию, притянул к себе. Его рука была горячая, и Учиха подумал, что дождь на него совсем не влияет, в то время как у самого Мадары от такой погоды совсем пропало желание. Хаширама прижался губами к его плечу, дразня лёгкими прикосновениями. - Отвали, - раздражённо сказал Учиха. - Почему? – удивился Сенджу. – У нас не так часто появляется возможность побыть вместе, а сегодня все дела пришлось отменить из-за этого дождя, и теперь мы можем хоть целый день не вылезать из постели… Хаширама целовал его спину, водя губами между лопаток, и от этих ласк, полных скрытой чувственности, у Мадары по коже пробежали мурашки. - Всё-таки я лучше кого-нибудь убью, - сказал Учиха, понимая, что сырость, въевшаяся в его тело и холодом просочившаяся в кровь, гасит всё возбуждение. Раздался стук в дверь, и тут же, не дожидаясь ответа, в комнату заглянул Тобирама. - Смотри-ка, он даже сам пришёл… - прокомментировал его появление Мадара. Он лежал в постели на животе, полностью обнажённый, но даже не попытался накинуть на себя одеяло. Поняв, что привычка входить к брату как к себе оказала ему дурную услугу, Тобирама густо покраснел и, шумно глотнув воздуха, отвернулся. - Хаширама, тебя там… срочное дело… ждут…- запинаясь, пробормотал он. - Укрой его, брат! - Очень срочное? - Очень… да. Я пойду, - Тобирама вылетел из комнаты. - Мне всё-таки стоило его убить. Для этого даже не нужно было бы выходить под дождь. Отодвинув жёсткие волосы, Хаширама коротко поцеловал Мадару в основание шеи. - Не так уж вы друг друга и ненавидите, на самом деле, - добродушно усмехнулся он. – Я думаю, вам просто нужно познакомиться получше. Учиха посмотрел на него, как на сумасшедшего. - Можешь оставить свои миротворческие планы. Тут одно из двух: либо я буду доволен, либо он жив, - уверенно заявил он, смутно припоминая вчерашний спор, в котором речь шла ни много ни мало о всеобщем счастье. Сенджу считал, что последнее достижимо и вообще является долгосрочной целью всего человечества; Учиха смотрел на вещи более реалистично. Вчера они ещё были пьяны, а на улице стояла ясная душная ночь, и потому спор шёл легко. Сегодня едва ли стоило его продолжать. - Мне кажется, сейчас вы оба были вполне довольны, - заметил Хаширама. - Всё было не так, - возразил Мадара. - Ему нравилось смотреть на меня, и от этого он чувствовал себя несчастным, а мне нравилось делать его ещё более несчастным. Но едва ли это подходит под описание всеобщего счастья, как думаешь? - Верно, не подходит. Учиха вздохнул. - Он хочет меня. Я его не хочу. Он понимает это, и пытается всячески досадить мне, но на деле портит жизнь только себе. Всё просто: счастливы мы – несчастен он. Как собираешься это исправлять? Может, конечно, ты попробуешь отойти в сторону и устроить наши с ним отношения, но тогда, если у нас что-нибудь получится (чего быть не может по определению), несчастен будешь ты, что, конечно, очень благородно, но слишком глупо даже для тебя. Как ни крути, счастье для всех – всего лишь глупая сказка, которой дурят людей, - сказав это, Мадара понял, что он и впрямь зарастает плесенью ненужных рассуждений. - Всегда есть третий вариант, - глубокомысленно изрёк Сенджу. - Это какой же? Будем трахаться вместе? Тогда несчастен буду я, а поскольку я страдать в одиночку не собираюсь, то и вы тоже. Хаширама усмехнулся. - До вечера. Мадара с тоской посмотрел на дождь и снова уткнулся лицом в подушку. Возвращаясь к себе тем вечером, Мадара, ещё не дойдя до своей комнаты, ощутил в ней чакру братьев Сенджу. По-прежнему шёл дождь, и унылые ранние сумерки растеклись невнятным полумраком по дому. Помедлив секунду, Учиха толкнул дверь. В темноте его караулили два знакомых силуэта. Шевелюра Тобирамы выделялась морозно-белым пятном, а рядом, словно плотная тень, на кровати сидел Хаширама. Мадара почувствовал лёгкое раздражение и совсем немного – испуг. Ему казалось, что его кровь стала холоднее на пару градусов, и теперь он стал неспособен на более сильные эмоции. - Мы ждали тебя, - раздался голос Хаширамы. - Я заметил, - с издёвкой сказал Учиха. Инстинкт самосохранения подсказывал, что было неплохо бы уйти, но, конечно, Мадара сделал всё наоборот. Остановившись в нескольких шагах от кровати, он пытливо посмотрел на братьев. - Ну ладно. Что дальше? – воздух словно стал плотнее от напряжения. Поднявшись на ноги, Хаширама подошёл к нему и провёл рукой по его щеке. Мадара попытался избежать прикосновения, но в этот момент его тело оплели вытянувшиеся прямо из пола лозы. - Что-то не похоже это на встречу для примирения, - усмехнулся он. - Сейчас молчи, хорошо? – Хаширама прижал пальцы к его губам. Учиха поднял бровь, удивлённый смятением в его голосе. Он не мог припомнить, когда ещё Хаширама был не уверен в своих поступках. Дождь всё продолжал монотонно стучать, вгоняя в похожее на неглубокий гипноз состояние. «Потоп, что ли, небеса нам послали?» - промелькнуло у Мадары в голове. Хаширама убрал руку от его рта и прижался к нему губами. Учиха стиснул челюсти, краем глаза замечая, что Тобирама нерешительной походкой направился к ним. Хаширама водил языком по его губам, жарко и медлительно, надеясь этой настойчивой лаской добиться реакции Мадары. Лозы держали крепко, не причиняя боли, но и не позволяя двигаться даже самую малость. Учиха почувствовал, как его уха коснулось тёплое дыхание, и непроизвольно дёрнулся. Тобирама стоял у него за спиной, прижимаясь лицом к его голове. Положив руки Мадаре на плечи, он потёрся губами и невесомо поцеловал его в висок, словно спрашивая разрешения. Этот контраст с его обычным нахальством хоть и был вполне предсказуем, всё же удивил Учиху. Между тем, Хаширама, так и не добившись от него ответных ласк, оторвался от его губ и начал целовать его шею. По спине Мадары пробежали мурашки. - Зачем… ты делаешь это? – спросил он. Хаширама прикусил кожу чуть повыше ключицы, ничего не ответив. Закрыв глаза, Учиха понял, что начинает возбуждаться. Руки Хаширамы через одежду гладили его бока, и от этого знакомого уверенного прикосновения по всему телу разливалось тепло. - И всё-таки твой братец тут лишний, - словно рассуждая вслух, сказал он. Тобирама застыл, всё ещё сжимая плечи Мадары, но потом коснулся губами нежной кожи за ухом. Учиха громко вздохнул, и младший Сенджу, ободренный этой реакцией, начал целовать заднюю сторону его шеи. Он действовал несмело, и Мадаре это начинало всё больше нравиться. Он пока сам не понимал, чего хотел, но с каждой минутой у него было всё меньше сил сопротивляться. Задрав его водолазку, Хаширама провёл ладонью по его животу. Учиха выгнулся, стремясь продлить прикосновение, и Хаширама, заметив это, начал поглаживать кончиками пальцев его торс. Сейчас все его действия казались немного непривычными, как будто всё происходило в первый раз, и оттого ощущения становились острее. Хаширама несильно сжал его соски, заставив Мадару застонать от удовольствия, неторопливо провёл ладонью по животу и остановился у пояса. В то же время Тобирама осторожно поглаживал его спину, то массируя мышцы, то невесомо скользя кончиками пальцев по коже. Его руки были сухими и приятно прохладными. «Они тут вообще-то трахнуть меня собрались. Вдвоём», - подумал Учиха, заметив, что невольно начинает расслабляться. Хаширама положил руки ему на бёдра, огладил ягодицы и, поцеловав его в губы, опустился на колени. От вида его головы у своего паха Мадаре стало трудно дышать, а уж когда он начал расстёгивать брюки, Учиха и вовсе готов был забыть, к чему всё идёт. - Не-ет, - простонал Мадара. – Так не пойдёт. - Тебя что-то не устраивает? – усмехнулся Хаширама. - Вроде того, - выдохнул Учиха, отмечая, что он не очень-то может сконцентрироваться на том самом, что его не устраивает. – Ты мне уже такое делал… а вот он… - Хочешь, чтобы на моём месте был брат? Руки Тобирамы дрогнули, и дыхание участилось. - Точно, - ответил Мадара, будучи совсем не уверен, что действительно хочет чего-то в таком роде, но Хаширама уже поднялся с колен, и брать свои слова назад было поздно, да и вообще недостойно его. Учиха буквально затылком чувствовал, как младший Сенджу перекинулся с братом неуверенным взглядом, но потом, напоследок прижавшись лицом к его шее и шумно втянув воздух, словно бы ловя его запах, занял место Хаширамы. Мадара не смог удержаться от торжествующей улыбки, глядя на своего давнего врага у своих ног в таком недвусмысленном положении. - Ну что? Подсказать, как это делается? – поинтересовался Учиха, видя его замешательство. Тобирама положил руки ему на бёдра, и Мадара невольно поджал живот. Облизнув губы, Тобирама коснулся кончиком языка головки члена, дразня чувствительную кожу. Мадара судорожно вздохнул, закрыв глаза. Ему на плечо легла рука Хаширамы, и он понял, что лозы отпустили его. - Ты уже не уйдёшь, правда? – шёпот Хаширамы прозвучал так чарующе мягко, что даже Учихе не захотелось ему возражать, тем более что как раз в это время Тобирама взял его член в рот. Мадара ахнул, зажмурившись от удовольствия. Крепче сжав его бёдра, Тобирама начал ласкать его возбуждённый орган. Это было совсем не так, как с его братом, но ничуть не хуже. Тобирама старался, тщательно вылизывая член, и Мадара подумал, что мог бы кончить от одного минета. Плоти было всё равно, кто её ласкает, тут важнее было как – а Тобирама справлялся на удивление хорошо. - О, ты тренировался? – поинтересовался Учиха. - На ком? Тобирама обвёл головку его члена языком, и Мадара благополучно забыл следующую колкость в его адрес. Хаширама гладил его спину и ягодицы, скользя губами по его виску. От прикосновений его уверенных горячих рук хотелось расслабиться и позволить делать с собой что угодно, но, когда Хаширама попытался поцеловать его в губы, Учиха увернулся. Сенджу не стал настаивать и переключился на его шею. Короткие влажные поцелуи отдавались жаром во всём теле. Мадара понял, что теряет контроль. Тихо застонав, он подался бёдрами вперёд. Тобирама пропустил его член глубоко в своё горло. - Как же восхитительно трахать тебя в глотку, - выдохнул Учиха. Зарывшись пальцами в жёсткие светлые волосы, Мадара притянул его голову к себе ещё ближе. Тобирама не сопротивлялся, и это сводило с ума. Пожалуй, ради такого можно было… или нельзя… С тихим почти горестным вздохом Учиха попытался оттолкнуть от себя Тобираму, но, когда тот выпустил его член изо рта, почувствовал разочарование. Облизнув губы, Тобирама поднял голову, глядя на него снизу вверх. Хаширама напрягся. - Неужели всё-таки уйдёшь? – спросил он. - А ты хочешь, чтобы я всё-таки остался? – Мадара прижался губами к его подбородку. Возбуждение достигло предела; оно представлялось ему красной струной, закручивающейся внутри его тела. - Очень хочу, - прошептал Хаширама. – Я никогда ничего так не хотел… - Даже счастья для всех? - Даже его, - мгновенно ответил он - и Учиха остался. По полу тянулся мерзкий пахнущий сыростью сквозняк, напоминая о дожде на улице. Мадара сильнее прижался к Хашираме, неосознанно боясь, что прикосновение прохладного воздуха к коже остудит жар внутри его тела. Хаширама обнял его, как будто прочитав его мысли. Взяв его лицо за подбородок, он заставил его повернуться, и поцеловал. Всё ещё держа ладони на его бёдрах, Тобирама прижался губами к его животу, коснувшись языком кожи. Учиха попытался подтолкнуть его голову к члену, но Тобирама ловко увернулся. - Вот зараза, - с досадой прошипел Мадара, понимая, что Тобирама вряд ли снова согласится на минет. Хаширама всё продолжал целовать его шею, и, крепко держа его за плечи, опустился на пол, увлекая Учиха за собой. - На холодном полу? Я думал, ты любишь комфорт, - усмехнулся Мадара. - Мы тебя согреем, - иронично ответил Хаширама. От его близости и впрямь как будто бы становилось теплее. Прикрыв глаза, Учиха позволил Сенджу раздеть себя. Они действовали слаженно, словно между ними была телепатическая связь. Его уложили на спину. Хаширама заставил его раздвинуть ноги, пока Тобирама языком ласкал его грудь. Мадара выгнулся, когда Тобирама прикусил его сосок, и тут же ощутил, как в него проникли два смазанных чем-то пальца старшего. «Ловко», - пронеслось в его голове. Почти нежно поглаживая его бедро, Хаширама осторожно начал двигать пальцами внутри него. Учиха попытался расслабиться, но в этот раз это было труднее – возможно, из-за присутствия Тобирамы или из-за того, что он прекрасно понимал, для чего это делалось. Хаширама успокаивающе сжал его бедро. Выдохнув, Мадара раздвинул ноги шире и подался на него, позволяя пальцам проникнуть глубже. Тихонько усмехнувшись, Хаширама продолжил растягивать его, потом, наполовину вытащив пальцы, добавил к ним третий и протолкнул обратно. Учиха застонал сквозь стиснутые зубы, запрокинув голову, и в этот момент к его губам неожиданно прижался Тобирама. Чертыхнувшись, Мадара торопливо отвернулся. Тобирама выдохнул ему в щёку и уткнулся лицом в волосы. Сам не зная, зачем, Учиха повернулся обратно и коротко поцеловал его в лоб. Тобирама посмотрел на него с надеждой, но во взгляде Мадары явственно читалось, что больше ему ничего не светит, и он смирился. Погладив Учиху по бедру, Хаширама развёл пальцы внутри него, заставив его выгнуться от удовольствия. Он любил доставлять удовольствие и потому хорошо знал, какие ласки и когда нужны Мадаре. Осторожно вытащив пальцы, он поцеловал его в живот, и, потянув его за руку, заставил приподняться, а сам лёг на пол. - Иди сюда, - прошептал он. Учиха приблизился к нему. Хаширама, положив руки ему на пояс, подтянул его к себе. - И почему я не ушёл? - неразборчиво пробормотал Мадара, садясь ему на бёдра. В темноте он видел, как блестят глаза старшего Сенджу, и чувствовал, как горячие ладони гладят его ягодицы. Взяв в руку член Хаширамы и прижав его к своему, он услышал, как участилось его дыхание. Протестующе застонав, он сжал бёдра Учихи. Понимая, чего хочет Хаширама, Мадара упёрся ладонями ему в плечи и, приподнявшись, начал опускаться на его член. Хаширама тихо застонал, закрыв глаза. Его твёрдая плоть легко проникала в растянутое отверстие. Учиху охватила дрожь удовольствия, когда член оказался полностью в нём. Закусив губу, он замер, наслаждаясь ощущением, а потом начал двигать бёдрами. Его шеи коснулось горячее дыхание. Он вздрогнул, но не попытался отстраниться, когда его со спины обнял Тобирама. Его сильные руки начали гладить торс Мадары, следуя подушечками пальцев за рельефом мышц. По их нетерпеливым жадным движениям Учиха понимал, как долго младший Сенджу мечтал об этом. Шумно выдохнув, он прижался к Мадаре плотнее, с нежностью и давно сдерживаемой страстью ловя губами пряди непослушных волос. Учиха облокотился о его грудь, позволяя Тобираме продолжать ласкать его тело, и в этот момент почувствовал, что Сенджу перекинулись взглядами. Или, может, им даже не потребовалось делать этого, чтобы обменяться мыслями. Положив руку ему на спину, Тобирама заставил его пригнуться к Хашираме. Учиха рефлекторно вцепился в его плечи, и Хаширама успокаивающе погладил его по спине. - Зачем всё это, Хаширама? – прошептал Мадара. - Ты всё равно не можешь сделать так, чтобы все были счастливы… Тобирама поцеловал его между лопаток, и, крепко взяв его за бёдра, почти стащил с члена брата. Учиха прикусил губу в тревожно-сладостном ожидании того, что будет дальше, всем сердцем ненавидя Хашираму за это. Почувствовав, как Тобирама приставил член к его анусу, он попытался расслабиться. Младший Сенджу пробормотал что-то неразборчивое и медленно двинул бёдрами вперёд. «…или можешь», - подумал Мадара, когда второй член начал понемногу входить внутрь. Ощущение растяжения отдалось каким-то ненормально сильным животным желанием. Тело возбуждалось от того, что с ним происходило, вопреки здравому смыслу. Учиха сжал зубы, часто дыша. Тобирама входил всё глубже. Прогнувшись в спине, Мадара старался не напрягаться. Он совсем не чувствовал боли. Он догадывался, что она должна быть, но сейчас она скрывалась где-то за сплошной стеной возбуждения. Наконец, когда член оказался полностью внутри, Тобирама замер. Учиху трясло. Ему было невыносимо хорошо. Пальцы Тобирамы со всех сил сжимали его бёдра. - Мадара… - произнёс Хаширама с какой-то незнакомой интонацией. На его лице застыло выражение мучительной страсти, и Мадара понял, что Сенджу, оба, всегда такие хладнокровные и уверенные, потеряли над собой контроль. Не выдержав, Учиха тихо торжествующе засмеялся, но в этот момент Тобирама осторожно двинулся, толкнувшись в него. Мадара судорожно всхлипнул, и Тобирама тут же замер. От желания, чуть ли не сжигавшего его внутренности, мутилось в голове. С тихим стоном Учиха подался бёдрами на два пронзающих его члена. Тобирама, поняв намёк, начал двигаться, уже смелее. Ощущения были слишком сильными. Мадаре казалось, что его внутренности не выдержат такого растяжения и его всё же порвут. Но эта мысль, как и понимание того, в насколько он унизительном положении, только усиливала возбуждение. Тяжело дыша приоткрытым ртом, Хаширама протянул руку и провёл указательным пальцем по его губам. - Мадара… Вы оба… Я вас обоих… так люблю…- простонал он. - Нашёл время, - откликнулся Учиха. Он дрожал от изнеможения, чувствуя, как в нём двигаются два немаленьких члена, и, закрыв глаза, сам начал насаживаться на них в такт толчкам. Сильнейшее, извращённое удовольствие разливалось по его телу, приближаясь к заветной грани. Сердце билось так, словно собиралось вот-вот выскочить из груди. - Как же я вас ненавижу… - выдохнул Мадара, ощущая приближение оргазма. На этом его более-менее связные мысли закончились. Их место заняло чистое, не испорченное рассуждениями и слишком сложными чувствами, наслаждение. Хаширама громко застонал, запрокинув голову, а Тобирама слишком резко двинул бёдрами, и Мадара понял, что они оба кончили, прямо в него. Удовольствие накрыло его, словно вода, словно потоп, и, беспомощно всхлипнув, он тоже излился. Из груди рвались сухие рыдания, хотя, на самом деле, ему не было ни плохо, ни больно. В голове было пусто, если не считать какого-то странного непонятного ему самому исступления. Он почти не чувствовал, как его осторожно положили на пол отдышаться, а потом перенесли на кровать. Братья легли рядом по обе стороны от него. Он пришёл в себя, прижавшись лицом к плечу Хаширамы. - Тише, тише… - повторял тот. Сил не было даже на то чтобы отстраниться. - Всё хорошо? – спросил Хаширама, заметив, что Мадара перестал всхлипывать. Он хотел сказать, что ещё устроит им весёлую жизнь, но, когда Хаширама погладил его по щеке, только поцеловал его ладонь, и, слушая, как падают последние капли дождя за окном, провалился в сон.