Мой соулмейт - законченный идиот

Ллойд просыпается утром с четким ощущением того, что делать этого не стоило. Знаете, бывают такие дни, когда лучше остаться в кровати, а еще лучше — не открывать глаза, идеально — забыть о существовании мира вне спальни. Парень бы и правда с радостью, но интуиция все еще не является уважительной причиной для пропусков пар, а у него сегодня контрольная по анатомии — и препод точно сломает ему все двести шесть костей, называя каждую поочередно, если он не придет. И в общем-то, все идет неплохо — он находит тапки, не запинается о порог, успешно минует косяки, с которыми обычно сталкивается плечами — до тех пор, пока он не смотрит в зеркало. У него — буквально — очень классное утро. Член — кривоватый и издевательски-розовый — берет начало на подбородке, а вторая его половина по задумке, прости господи, художника, теряется во рту. У него нет сил даже выматериться, он просто тупо смотрит на рисунок и зачем-то касается его пальцами. Контуры, естественно, не прощупываются, но ощущение иррациональности никуда не исчезает. Он до покраснения трет лицо, изводит почти половину мыла, а когда поднимает голову к зеркалу, все-таки матерится от всей души. К члену добавляется подмигивающий инопланетянин. *** — Простыл? — сочувственно спрашивает Коул на обеденном перерыве, пока блондин, шипя и матерясь, пытается засунуть трубочку под медицинскую маску, не оттопыривая ее слишком сильно. — Ага, неизлечимая болезнь, называется «мой соулмэйт — еблозавр», — фыркнул Гармадон, потеряв надежду хоть как-то утолить голод. — Пошли куда-нибудь, где никого нет, я сдохну на анатомии, если не поем. Баккет с крайне заинтересованным лицом поднялся и поспешил за другом. Миновав людные коридоры. Они нашли пустующий сейчас тупик с нишей для цветов, подвинули в сторону горшки с полумертвыми фикусами и заняли их место на бетонном выступе из стены. Ллойд стянул маску. Коул сначала неверююще распахнул глаза, а затем расхохотался. — Я думал, такое только в анекдотах бывает, но он реально отбитый. Я тебе очень сочувствую. Парень страдальчески вздохнул: — Теперь цель моей жизни — избегать встречи с этим идиотом. Я не хочу встречаться с человеком, который сосет нарисованные члены. — Чисто технически… — Помолчи, я это делаю не по своей воле. Брюнет снова посмотрел на рисунки и рассмеялся во второй раз, не в силах сдерживаться. Друг пихнул его в плечо и закатил глаза — но ладно, он бы тоже в такой ситуации поржал. — Знаешь, скорее всего, это не он сам нарисовал: или на спор, или по пьяни. — То есть, либо он азартный, либо пьющий? Меня ни то, ни то не устраивает. — Тебе не угодишь, — хмыкнул парень. — Я всего лишь просил, чтобы мой соулмэйт был живой и не умственно отсталый, — буркнул в ответ зеленоглазый, с остервенением вгрызаясь в булочку. — И то, уже на пятьдесят процентов пролетел. Разве я многого хотел? Коул ободряюще хлопнул друга по плечу, тот едва не слетел с насиженного места, все же силушка у брюнета была что надо, принимаясь, наконец за свой обед. Но, не съев и половины, вдруг поднял голову и спросил: — Слушай, у нас же с завтрашнего дня, неделю пар не будет? — Ллойд осторожно кивнул, предчувствуя подвох. — У меня есть плохая идея, тебе не понравится, но ты не пожалеешь… *** Кай проснулся утром с четким ощущением, что последняя бутылка была лишней. Голова гудела как трансформаторная будка, телефон разрывался от уведомлений из инстаграма и лайна, что априори не могло значить ничего хорошего, а откуда-то сбоку доносилось знакомое паскудное хихиканье. Шатен разлепил глаза, одновременно пытаясь вспомнить, что они вчера отмечали. Кажется, день рождения. Кажется, даже его собственный. — Доброе утро, спящая картофелина. Позавтракаешь или сначала, хе-хе, зубы почистишь? Парень со скрипом повернулся — потому что повернуть одну лишь голову был не в состоянии — к источнику звука. В кресле сбоку сидел омерзительно счастливый Джей и крутил между пальцев маркер. И даже для плохо соображающего с похмелья Смита была очевидна откровенно пугающая, причинно-следственная связь. — Блять, — прошептал он, во все глаза глядя на маркер. — Нет. Со всей возможной скоростью оторвавшись от кровати, он дополз — по ощущениям, долетел на сверхзвуковой со всеми перегрузками — до ванной, где, оперевшись на жалобно скрипнувшую раковину, поднял взгляд к зеркалу. Стон получился неуверенный и очень жалобный — как раз в стиле человека, которому только исполнилось девятнадцать и который только что проснулся с нарисованным членом во рту. — Блять, — повторил шатен, — Джей, мне же девятнадцать исполнилось, что если мой соулмэйт уже проснулся и увидел это?! Парень кивнул вниз, Кай опустил взгляд на свои руки. На левом запястье красовалось незамысловатое «умри», написанное определенно кем-то чужим — почерк был ровным, прямым и крупным. — Уолкер, — прошептал он, и рыжий неосторожно подошел ближе. — Беги, Джей, до самого, блять, Китая. *** Ллойд сидел на последней паре — тоскливая и нудная латынь, из которой он знал только ave satan — когда кожа на запястье зачесалась. Закатав рукав, парень прочитал «прости пожалуйста мне очень жаль мой лучший друг конченый идиот простипростипрости я смыл эту хрень сразу как только смог надеюсь я не доставил тебе неприятностей слушай мне правда жаль». Буквы были аккуратные, чуть наклонные и немного вытянутые, определенно не тот же стиль, что у утреннего подарка. Парень хмыкнул — судя по тому, что тот очнулся ближе к вечеру, вариант с алкоголем имел место быть, и это все еще не было смягчающим обстоятельством. Закатав второй рукав, он вывел издевательски медленно: «скажи мне, кто твой друг И оба идите к черту» И с чувством полного удовлетворения одернул рукава обратно, игнорируя назойливый зуд. Судя по ощущениям, соулмэйт строчил целую поэму. Когда щекотка дошла до плеч, блондин, тихо ругнувшись, снова закатал рукав. Текст в основном состоял из «ну я же извинился», «не будь таким занудой», «как тебя зовут» в разных комбинациях и вариациях. Весело хмыкнув, парень повторно написал «умри» вместо ответа и постарался сосредоточиться хотя бы на последних пятнадцати минутах лекции. В конце концов, месть принято подавать холодной. *** — Слушай, Коул, когда ты говорил, что приведешь мне клиента, я думала, это будет, — девушка неуверенно помахала рукой на уровне бедра, — ребенок. — Ой, да брось, какая разница? — усмехнулся он. — Я просто…я правильно услышала заказ, да? — уточнила девушка робко, пока Ллойд старательно прикидывался мебелью. Идея нравилась ему все меньше, но желание подгадить ближнему перевешивало все сомнения. Поэтому, когда брюнетка перевела на него вопросительный взгляд, он уверенно кивнул и постарался улыбнуться — судя по нервно дернувшейся девушке, вышло не очень. — А ваш соулмэйт не будет против? — поинтересовалась Ния, забирая волосы в хвост, чтобы не мешались, и доставая кисточки. Гармадон усмехнулся: — О, конечно, он будет в ярости. Именно поэтому я и делаю это. *** Кай почувствовал, что что-то не так, ближе к вечеру, когда сонно покачивался в вагоне метро по пути домой. Кожа лица чесалась, а сидящая рядом старушка почему-то отодвинулась, максимально вжимаясь в поручень. Включив фронталку, парень нервно хихикнул — кожа на носу была зеленой, как трава в мае. И либо он все еще был в дрова — что вряд ли — либо этот зануда решил ему столь неоригинально отомстить. В любом случае, с этим надо было что-то делать. Под сочувствующими взглядами парень застегнул толстовку, натянул ее по самые брови и приготовился к марш-броску от станции до дома. Судя по тому, как зуд распространялся от носа по всему лицу, бежать следовало так быстро, чтобы никто не успел его рассмотреть — и узнать. Обычно путь занимал семь минут. Сегодня шатен захлопнул за собой дверь через три. Стянув кеды и расстегнув толстовку, он глубоко вздохнул и подошел к зеркалу. И заорал. *** — Слушай, у тебя всегда так шумно? — поинтересовался Коул, выразительно глядя на потолок. Где-то этажом выше, кажется, кто-то кого-то убивал. Девушка нервно дернулась, едва не мазнув кисточкой по глазу предусмотрительно зажмурившегося Ллойда, и пожала плечами. — Вообще нет, все соседи мирные. Просто слышимость хорошая. «Это что за херня» отчетливо донеслось до ушей присутствующих. — Даже слишком, — хмыкнул блондин скованно — подсыхающая краска стягивала кожу. — О, это, кажется, Кай, — прислушалась Ния, — Но он обычно так не кричит… Может, стоит сходить, узнать, что случилось? Парень поморщился — кожу на руке будто царапали циркулем. Стянув толстовку, чтобы не мешалась, он уставился на запястье с неумолимо расцветающей на лице ухмылкой. «Ты больной ублюдок, что это такое?!» Коул протянул ему ручку. «Вообще-то, это Годзилла, но ты вполне можешь величать себя еблозавром» «Сам ты еблозавр, мудила!» — прогремело на всю округу. Ллойд округлил глаза и посмотрел на друга, не менее удивленного поворотом событий. Он уже даже не обратил внимания на то, что соулмэйт писал в ответ — достаточно было того, что он его слышал. — Как ты, говоришь, зовут твоего брата? *** Кай еще не успел дописать все, что думал об умственных способностях соулмэйта, когда правое запястье, негласно отданное для его ответов, зачесалось, и на коже медленно проступило «к а й с м и т». Парень выронил фломастер и открыл рот. Какого… Однако, его не зря считали умненьким (может и зря, исходя из событий последних дней), еще раз с содроганием посмотрев в зеркало, он отметил, что рисунок очень походил на аквагрим. Вряд ли невероятным совпадением было то, что его сестра, как раз подрабатывала в детской студии. И очень сомнительно, что все та же милая девушка могла бы назвать его еблозавром, хотя в порыве гнева могла. Но все же сестра вряд ли могла оказаться соулмейтом. «Тебе пизда», — быстро написал Кай и выбежал в подъезд. Дверь чужой квартиры была приглашающе распахнута, а на пороге стоял парень с аквагримом Годзиллы. И охеренными зелеными глазами. И блондин. Да уже за это Смит мог бы простить ему все… — Ну привет, любитель хуевых подкатов, — хмыкнул его соулмэйт. — Ния, а я и не знал, что в детской, — Кай выделил это слово голосом со сладкой улыбкой, но вышел все равно оскал, — студии теперь ценз не по возрасту, а по росту. — Уединитесь уже, придурки, — бросил Коул и, вытолкнув друга за порог, захлопнул дверь, красноречиво-громко проворачивая ключ в замке. — А я смотрю, не только мне с друзьями не повезло, — усмехнулся шатен, глядя, как парень, едва не рыча — что вместе с гримом смотрелось впечатляюще — долбился в дверь. Но дверь была железная, добротная, и в кои-то веки, вопреки законам кино, сдержала атаку Годзиллы. Пусть и, кхм, в миниатюре. Хихикнув собственным мыслям, Кай осторожно дотронулся запястья парня, невзначай кончиками пальцев обводя собственное имя, и сказал куда более мягко. — Если ты обещаешь смыть этот кошмар, я пущу тебя к себе. — Ну, мои вещи, включая деньги на метро, все равно остались там, так что… — Только не делай вид, что ты идешь от безысходности, — надулся он. Взлетев вверх на две ступени, Кай толкнул парня к стене и поставил руку рядом с его лицом в лучших традициях сопливых драм, которые так когда-то любила его сестра. Склонившись к предательски порозовевшему уху парня, шатен прошептал: — Но даже если и так, то я заставлю тебя поменять своё мнение. И, отстранившись, как ни в чем не бывало зашагал вверх, оставляя Ллойда хватать ртом воздух и радуясь, что через грим не видно румянец.