Проект "Трындец" или Как найти общий язык с Дьяволом

      Ну, наверное, привет, если мне вообще есть смысл здороваться.       Сегодня я начну рассказывать тебе свою историю. С листом бумаги общаться всяко интереснее, чем с людишками.       Расскажу немного о себе: всю свою сознательную жизнь был мизантропом, а детдомовское отродье, откуда я вышел, помогало мне наращивать эту идеологию. С виду обычный, во всех пониманиях: волосы тёмные, запущенные, глаза тёмно-карие, а рост и вес были на смехотворной отметке. Когда в 15 лет меня выкинули пинком под зад, я уже имел представление о том, как клепать сайты и имел немного денег на жизнь и б\у ноутбук.       На имеющиеся деньги я снял себе комнату, хозяин которой требовал лишь только оплаты и не совался в мои дела. Каждый месяц я пересылал ему деньги на карту и просиживал свою задницу в надорванных штанах на старом офисном стуле перед экраном ноутбука. Моя страна, как и родной язык не имели никакого значения, так как в сети нужно было знать английский. Еда из интернет-сети маркетов не давала мне ссохнуться до мешка с костями.       Хоть я и презирал почти всех людей, избегая личного контакта с ними, умение продать свои услуги подороже я отрабатывал долго. Я существовал и поддерживал своё существование вплоть до двадцати лет, когда моя история поменяла свои краски с серых тонов отсутствия жизни, как таковой, на красную ярость и пепельный цвет моего раздражения. Так у меня за 20 лет ещё никогда не бомбило… Что нужно сделать, чтоб всё так переменилось? Ответ очень прост — умереть и переродиться в тело туповатого мальчугана недопрописанной вселенной чародейства и, мать его, волшебства.       Потянуло меня полезть исправлять поток электричества в дом, так как горела сдача сайта тупого магазина автозапчастей. А, как говорится: «Не лезь в трансформатор, дебил». Ну, а я полез, так как проект дал бы мне пару недель отдыха. И вот, сраный дождь помог току накрыть мои потуги восстановить правосудие и электричество, и я умер.       Да, вот так просто: сдавленный крик, бешено сокращающиеся остатки мышц и последнее издыхание вместе с душой вышло из моего тела.       Я попал в кромешную тьму, а мои чувства полностью пропали. Я не мог никак реагировать на то, что я только что умер, а теперь вижу свет в конце тоннеля. Вот только этот свет заметно приближался, а в голове начало созревать бурлящее недоумение, что, мать его, происходит.       Свет приближался всё сильнее, и я начал замечать очертания огромного автобуса, который нёсся прямо на меня. Моя паника не успела даже сдвинуть меня с места, когда белоснежный автобус остановился в сантиметре от моего носа. С водительского окна высунулась голова с длинными белыми волосами и лицом старика: — Та-а-к, что тут у нас, — голос старика был хрипящим, но полным жизни, — Затворник, ненавидит всех, ещё и без прописки. Нет, молодой, тебе не с нами. — Эээ.       Только и успел выдавить из себя я, когда автобус сдал назад, чтоб проехать мимо меня. На боку автобуса сияла надпись «Рай». — Ну, приехали, и что мне, мать вашу, теперь делать? — заорал я во всё бестелесное горло. — О, у тебя есть целых два варианта, — грохочущий голос доносился откуда-то снизу, а под моей пятой точкой появилась чёрная табуретка. — Кто здесь? — после этих слов, тьма передо мной начала формировать тело такого-же старца, но в чёрном балахоне и с чёрными волосами. — Смотри, пацан расклад такой, — голос нового старика звучал так, будто ко мне «подошли из-за угла». — Короче, Рай тебя отверг и под бесконечностью небесной красоты ты уже не понежишься. Так сложилось, что люди, цена которым за всю жизнь была приближена к нулю, имеют два варианта развития событий после своей незначимой кончины. — Ноль? Ах, ты ж… — Хуже, я — Сатана, ну или Дьявол. Хотя можешь называть меня как хочешь, — по чёрной пустоте раскатился мрачный властный смех, — видишь, даже смеюсь классно. — Ну, тут не поспоришь, — в этот момент уровень моей раздраженности был на пределе. — Короче, вариант номер раз: ты до конца мироздания посещаешь мою «сауну», и развлекаешься с острыми вилами, впивающимися в твой зад. Вариант номер один плюс один: я кидаю тебя назад на землю, в место, о котором ты мог только читать, не зная о том, что оно реально существует. — На самом деле выбор сложный… а в моём котле будут и другие люди? — Да, конечно. — Тогда нахрен, давай второй вариант. — Я тебя понял, — смех вновь заставил дрожать саму пустоту, — короче: теперь имя тебе — Симус Финниган, а мир, который, как ты думал, существует только на бумаге и экранах — существует в реальности. Время откатится до одиннадцати лет, а ты будешь ходить в школу, полную детей, которых ты так ненавидишь.       С последним раскатом смеха, старик расплылся, а тьма подо мной начала обвиваться вокруг меня, засасывая вниз, как зыбучие пески. Я снова начал чувствовать тело, а в эмоциях бурлила ярость. Роулинг действительно списывала реальные события? Это всё сраная конспирация? Только не стадо тупых детей!       Вскоре я перестал владеть своими мыслями, а сознание помутнело. Остался только мрак, а я, судя по всему — просто дрых. Громогласный смех эхом проносился по голове.       Когда я проснулся, меня начала охватывать ярость: Я находился в теле мальчишки в убранной аккуратной комнате какой-то квартирки: — Сука, мать твою… — с каждым словом я всё повышал тон. «Чего орёшь, поспал бы ещё. Не гоже в такую рань вставать. И окно зашторь!» … «Ты чего в моей голове забыл?» «Ай, хрен с тобой поспишь. Делать мне нехрен, решил над тобой поугарать», — в голове грохотом пронёсся зевок. «Что тебе от меня нужно то?», — моей ярости не было предела, и я почти срывался из мыслей на голос. «А может я у тебя поучиться хочу?» «Это чему же это?» «Ну там, учитель, научи меня быть бесполезным куском дерьма, ну или как-то так», — от последующего хохота голова начала гудеть. «Ну ты и сволочь, конечно», — ответил я, ухватившись за голову. «Работа такая», — ответил Дьявол, — «Ты это, на родном языке только не трынди, повезло тебе, что дома никого сейчас нет. На английском тут шпрэхают, не тупи» «Ой, да заткнись ты, как бы мне тебя называть…», — я потёр подбородок, — «Точно, Саня» «Какой я тебе Саня?», — только я начал привыкать к громогласным мыслям, как мой собеседник заметно поднял тон. «Ну, будет такое сокращение от Сатаны», — пожал я плечами и встал с кровати с пуховым одеялом.       Осмотревшись, я побрёл к тумбе, на которой стояло тройное зеркало и лежали альбомы. «Ну и тупо я выгляжу», — подумал я, получив в ответ «Как и раньше» и оглушающий смешок. Уверен, что именно так бы выглядели леприконы в молодости с нормальным ростом и цветом волос, который был чем-то между каштановым и тёмно-русым, но никак не светлым.       Листая альбом, я видел «меня» с, по всей видимости, родителями: статный мужик и стройная красивая женщина. Некоторые фотки более поздних лет являлись колдографиями, на них появлялся ещё один пацан, заметно старше меня, а по моему лицу читалась к тому неприязнь.       Как выяснилось позже, альбом был подписан списком «участвующих» на фото. Отца зовут Ламонт Финниган, мать — Комина. Тот старший пацан приходился мне кузеном и зовут его Фергус. С азами разобрались, но чёрт, как же мне претит уживаться с людьми, пусть и приходящимися мне родителями.       Натянув тапки, я вышел из комнаты. Осмотревшись я увидел самую обычную квартиру, практически без признаков волшебства. Колдографии были исключением из магловского семейного гнезда. На холодильнике висели магниты с зелёными шапками, черничными пирогами, и прочим. На одном из магнитов читалась надпись: «Залив Дублин», что подтвердило мою мысль, о нахождении в Ирландии. Из-под него торчала записка со словами: «Рагу на плите, скоро вернусь. ххх». Не придумав ничего лучше я умылся и позавтракал.       Когда я встал из-за стола после трапезы, послышался глухой звук со стороны прихожей. Было подумал, что вернулась моя новая мать, но на деле увидел только непонятно каким образом, пропихнутый в помещение конверт. Квартирная дверь не предполагала никаких щелей, да и почтовых окошек тоже, но по надписи на конверте всё стало ясно. Конверт был адресован мне интернатом для особо одарённых «Хогвартс».       Прочитав стандартное приглашение, я развернулся, чтоб пойти «гуглить» про свою новою семью, когда услышал более ясный и ощутимый хлопок позади меня. Передо мной стояла аккуратная женщина с фотографий в стильно-пошитой мантии и с зонтом: — Привет, Симус, — сказала она, обняв своего сына, — Тебе пришло письмо, замечательно. Значит завтра мы отправляемся за покупками.       Женщина прошла мимо меня, пока я пытался угадать: как прежний Симус общался со своей матерью. — Отец сегодня будет не раньше семи, так что отмечать такое событие будем с ужином, — Комина Финниган на несколько секунд закрылась в спальне, вернувшись уже в магловской домашней одежде, — Твой кузен тоже отправится завтра за учебниками в Косой Переулок, так что мы встретимся и пойдём вместе. — Хорошо, мама, — Комина подошла ко мне, посмотрев прямо в лицо: с аккуратно уложенной причёски выпал локон каштановых волос. — Ты сегодня какой-то бледный, ничего не случилось? — она обеспокоено рассматривала меня, пока я не понимал, что именно может случиться, чтоб вопрос задавали не о здоровье. — Ничего, только плохой сон приснился, — замялся я, не зная: что ещё придумать. Комина заглянула в мою комнату. — Тогда нам повезло, что твоя комната осталась в порядке, — она вновь взглянула на меня с прежней улыбкой, — Давай посмотрим на список покупок.       И мы начали его обсуждать. К счастью общался Симус с родителями вполне шаблонно и большинство времени говорил никак не он. Единственное, что меня беспокоило, кроме моего перерождения — обеспокоенность Комины о состоянии моей комнаты и связи с этим меня. Немного позже я осознал, что вечером мне предстоит знакомиться с ещё одним персонажем, что меня, разумеется, не порадовало вдвойне: угадывать, как общался Симус со своим отцом и вообще иметь ещё одного человека в кругу общения уже в первый день мне «не улыбалось».       Моя новоиспечённая мать комментировала некоторые пункты из списка, включающие в себя и фамильяра. В этом вопросе мы сошлись на том, что выберем животное в магазине.       Мой «внутренний голос» предательски молчал, хотя и не думаю, что мне было бы легко общаться с матерью, пока мысленно отвечаю ему. Но я не сомневался, что при первой удобной возможности эта сволочь отпустит пару фраз. Впрочем, ждать пришлось не так долго: «Как тебе не стыдно думать о таком со своей собственной матерью» — в издевательском голосе можно было услышать, что владыка преисподней успел выспаться. «Что ты несёшь, ирод? Я даже не…» «А, ещё не думал, немного попутал. Зато теперь точно будешь» — не успел я соскучиться по громовому смеху, как он вновь заполнил мою голову. «Лучше дай мне хоть какую-нибудь информацию», — мысленно фыркнул я. «Вода состоит из двух атомов водорода и одного кислорода, Лондон — столица Великой Брита…» «Та не это, про мою ситуацию расскажи», — уровень моего раздражения поднялся выше стандартной середины. «Ну, ты, короче, умер, тебя отверг рай, а я кинул тебя в этого пацана…» «Сволочь, перестань корчить из себя капитана очевидность и скажи мне что-то, что мне поможет», — я мысленно уже кричал от горения пятой точки. «Ну ладно, тише только будь. Короче, есть у тебя, то есть у Симуса одна проблемка: всё что касается магии у него может касаться и этой проблемки. После первого магического выброса тебя отмывали от сажи, а твоего кузена пришлось лечить от ожогов. Короче, когда у тебя бомбит — у тебя может бомбануть буквально, причём что угодно» «Твою мать…», — такого подарка я точно не ожидал, — «У меня что, только взрывы будут нормально выходить?» «Ну почему же? Короче, пока ты спокойный всё будет гуд, обычный ребёнок. А вот когда ты бесишься, как девка с красной тревогой, есть большой шанс жахнуть в тротиловом эквиваленте» «Саня, это что, какая-то программа реабилитации или что?» «Да не, просто поржать захотелось»       После этих слов голос в моей голове со смехом растворился, а я «остался у разбитого корыта». Дело близилось к ужину, пока оставшийся час я втыкал в стену, раздумывая о ближайшем будущем.       Спустя некоторое время мои раздумья прервал звонок в дверь и Комина поскакала открывать своему мужу. Я тоже менее спешно поднялся со стула и отправился в прихожую. На пороге разувался высокий статный мужик в деловом костюме и со строгим чемоданом в руке. Одной рукой он послабил галстук, пока второй расстёгивал пуговицы пиджака: — Дорогой, нашему сыну сегодня пришло письмо из Хогвартса, — от этих слов лицо Ламонта Финнигана на пару секунд скривилось, что он не особо удачно пытался скрыть. — Поздравляю, сын, — его голос походил на смесь мягкого тёплого баса и холодной стали. — Спасибо, отец, — я надеялся, что угадал модель общения и с этим персонажем: строгий отец, который не всем доволен и сын, который никогда не скажет лишнего слова. Это, во всяком случае, неплохо.       С родителями я мог вести себя скованно и не давить из себя слова, что было просто замечательно, при сложившейся ситуации. Ужин, как и остальная еда, запомнились мне сегодня как нечто особенное: к концу дня я почувствовал, как что-то во мне, какой-то стереотип или детская зацикленность лопнула как мыльный пузырь. Я до сих пор всей душой ненавидел детей, особенно старших в моём возрасте, но эти люди не были воспитателями детдома, в котором я рос.       Пусть мне и претит общение с людьми, но они, казалось, приняли меня без вопросов. Я понимал, что они понятия не имеют, что я — уже не их сын, но мозг игнорировал этот факт. Также сегодня я узнал о себе неожиданный для меня факт: я вполне могу засыпать, когда ночь только начинается. «Мальчик, ты приёмный», — послышалось у меня в голове, когда я уже закрывал глаза, лёжа в кровати. «Саня, не ломай кайф, а», — его слова сейчас не подогревали мою раздражённость, и я смог погрузиться в сон.       Во сне я, к слову, оказался совсем не в кровати. Под моей задницей находился всё такой-же чёрный, но уже более удобный стул, а предо мной «всплыл» Сатана со стаканом неопределённой жидкости. Он сел на сформировавшийся под ним трон и отпил чего-бы-то ни было: — Как тебе первый день? Понравилась доставка? Пять звёзд поставите? — голос владыки преисподней звучал не привычно громогласно и властно, а, скорее, обыденно и по-домашнему. — На три с половой пойдёт, а тебе тут совсем нечем заняться, что ты мне спать мешаешь? — перед нами сформировался невысокий столик с ещё одним стаканом с моей стороны. — Твоё тело отдохнёт, я бы сказал, что ты будешь чувствовать себя намного более выспавшимся, чем когда-либо. Ты это, угощайся, — Дьявол указал своим костлявым пальцем на стакан с мутной жидкостью. Я решил: «А почему бы и нет?», и слегка отпил. — Чёрт, а это вкусно, никогда такого не пробовал, что это? — Кровь ангела, — после этих слов я изобразил распылитель. — Чем ты меня тут поишь, ирод проклятый? А вдруг они заразные? — А, — махнул рукой Сатана, — у них кровь с нихеровым градусом, там особо нечему из заразы жить. Да и не парься: тут ты ничем заболеть не можешь, даже похмелья не будет. — Шикарно живёшь, дядя, — я закинул ногу на ногу и отпил ещё немного густой алкогольной жидкости. — Может и шикарно, — Дьявол наклонил голову в правую сторону, знатно хрустнув шеей, — но как-то скучно, короче, когда боли и производных от неё не ощущаешь. Так-то тебе даже в адском котле не было бы больно, как бесполезному. — Мать твою, перестань меня так называть. — А как тебе расклад вообще? — перебил мои возмущения Сатана.       И тут я задумался. Сидя на чёрном стуле, посреди кромешной тьмы верхнего, или какого-то-там, мира, я сидел напротив самого Дьявола во всех смыслах и попивал кровь ангела за приятной беседой: — Расклад «жить можно», а ты это, хоть не готовишь из меня приемника или что-то тип того? — по обволакивающей тьме пронёсся хохот. Всё это время я не задумывался: как вообще могу легко разглядеть всё, абсолютно без света. — Пацан, тебе до меня ещё расти и расти. Короче, решил я с тобой трындеть только потому, что ты первый, кто за последнее время смог разглядеть меня в этом месте. А сейчас иди спи, а то мамка будить начнёт, а у тебя сердце не работает — вот будет досада. Да-да, пока ты здесь, там ты, типо, мёртв целиком и полностью. Всё, пока.       Не успев ничего ответить меня вновь начало засасывать в воронку из чёрной пелены. Почему я подумал, что это верхний мир? Так вот оно: засасывает то меня вниз, второй раз уже. Мне казалось, что прошло совсем немного времени, но, проснувшись в своей комнате, я увидел лучи солнца, пробивающиеся через тюль.