Воншик часто любил побыть один. То есть, совсем один. Закрыться в комнате на нехитрый замок, в некоторые моменты, когда уж сильно хочется, и стулом подпереть дверь, и не выходить. Пару часов, сутки, или же пару дней. В это время от него не добьёшься ровным счётом ни-че-го. Что можно ждать от овоща?
Когда он стал таким? Он не сможет вам сказать. Воншик всё также может говорить, улыбаться вам, но во всём, что вы услышите, вы не почувствуете жизни. Тэгун тоже не чувствует. И он правда волнуется за своего друга. Тот отмахивается, говорит, всё нормально, я в порядке, мне не нужна помощь, но некоторые суицидальные шуточки настораживают его. Эй, тебе не нужно прятаться от меня, — как горох об стенку. Никакой реакции. Воншик просто отворачивается, и смеётся неловко. Он не хочет говорить об этом.
Тэгун также замечает новые шрамы на руках, когда рукава тёмной толстовки задираются вверх. Фотограф часто вздыхает, и просит нанести больше тонального крема на руки парня при очередной фотосессии. Быть депрессивной моделью с уродливыми руками — что может быть лучше? Тэгун пытается прорваться хоть немного к нему в круг доверительных людей. Не получается. Не получается уже три года. То есть, да, они встречаются, но делают это холодно. Отношения лишь для галочки. Прекрасный певец, и обворожительная модель, фанаты будут точно в восторге. Воншик часто обнимается с ним на публике, чтобы подтверждения их статуса были всегда свежими, на камеру, которая в последнее время стала неприлично часто появляться перед ним, улыбается, и ведёт себя как всегда.
Тэгун пытается. Правда. Он хочет узнать, что с его «парнем» не так. Может, это всё от того, что они вообще встречаются?.. Пусть они и соулмейты, но не всегда они находят ту самую идеальную нить.
Он снова подходит к закрытым дверям, и в этот раз стучится. «Ответит ли?»
«Что ты хотел?»
«Поговорить. Прошу тебя, открой мне дверь.»
«Я хочу побыть один, пожалуйста.»
Выдох. Ничего не вышло. Уйдя от двери, Тэгун возвращается к книге, и ерошит себе волосы. Что делать с депрессивным человеком, который погряз полностью в себе? Положив записку под дверь, он выходит из дома, и идёт за советом к другу. В то время как Воншик принимает смертельную дозу успокоительного, и присаживается на кровать. Скоро подействует. Скоро…
всё закончится.
Заходя в дом через час, Тэгун снова слышит тишину. Можно было списать на привычную, но сейчас она была более напряжённой. Будто произошло что-то плохое.
«Воншик!»
Плевать на то, что он хотел приготовить ужин, это могут быть последние секунды жизни Воншика! Быстро подбежав к двери прямо в обуви, он сильно забил кулаками в дверь, но ответа не последовало. «Чего я ожидал?» Взяв с тумбы, что стояла рядом, скрепку, Тэгун трясущимися руками всё же смог открыть тот самый нехитрый замок. Чёрт. Воншик лежит почти что мёртвый на полу, возле него кругом разбросаны таблетки. Скатился при неудачном падении с кровати. Подняв того на руки, Тэгун побил его по щекам, но ответом ему послужил приглушенный звук нездорового бурчания желудка. Ещё жив. Засунув два пальца парню в рот, он нервно трясся, смотря на лицо парня. Наконец реакция пошла, и таблетки полились обратно. Открыв глаза, Воншик увидел перед собой Тэгуна, и чуть не разревелся прямо перед ним. Тэгун хотел уже начать задавать миллиарды вопросов о том что, зачем, что ты хотел от этого, но понял, что это лишь усугубит ситуацию.
«Сколько ещё ты съел таблеток?»
«От…три…пять…четыр…над…»
На дольше его не хватило. Он откинул голову назад, и прохрипел что-то невнятное. Подняв быстро на руки полумертвеца, Тэгун как можно быстрее перенёс его в ванную, и склонив над унитазом, продолжил вытягивать все таблетки.
«Блять, их тут гораздо больше, чем четырнадцать… Воншик, что ты наделал?..»
Приведя его в чувства, парень помог ему привести себя хоть немного в порядок, и усадил его за стол.
«Воншик, ты…расскажешь мне?.. Почему я всё никак не могу пробраться к тебе? Что случилось?»
«Я сошёл с ума.»
И истерический смех. Он просто залился им, ведя себя как правда сумасшедший. Это довольно страшно, учитывая то, что минут десять назад он лежал весь напичканный таблетками, и почти что мёртвый. Переждав этот приступ, Тэгун всё же продолжил ненавязчивый расспрос. И узнал…много чего нового.
Я не мог к тебе подойти, боялся. Я боялся просить о помощи. Мне было тяжело справляться со съёмками, это…правда тяжело. Фотограф — тот ещё ебанат, я его ненавижу. Знаешь, тяжело справляться с тем, что на тебя часто кричат, мол, руку не так ставишь, и вообще, что ты делаешь, отойди оттуда, свет плохо падает. Одежда на мне всегда неимоверно дорогая, и если не попадётся персоналу, попадётся мне. Я боялся, что ты не так поймёшь, поэтому молчал всё это время. Скрывался в комнате, стараясь переварить это всё. Ты бы знал, что было со мной тогда, когда на меня первый раз поднял руку начальник. Благо, не так сильно разозлился, и было не очень больно, но я испугался.
хех.
Я не мог сделать ничего против. Работа модели отвратительна хотя бы тем, что тебе стоит отказаться от всей своей любимой еды, и забыть про нормальное питание. Мне…мне не нравится это. Поэтому я хотел побыстрее уйти от всех проблем. Только я не подумал о том, что моё положение не совсем безвыходное. У меня же…есть парень?
Рассказ часто прерывался тяжёлыми паузами, и всхлипами. Иногда говорить было тяжело, иногда, слетало сразу же. Тэгун за это время не обронил ни слова, лишь подавал вовремя салфетки, и пересаживался в другую позу.
«Теперь…ты понял всё?..»
«Да, понял, Воншик. Он тебя больше не тронет.»
***
Вскоре, Воншик оправился после всего этого. Попыток суицида не было, хотя Тэгун узнал, что он пытался сделать это ещё раза три до того «удачного» раза. Он уволился с работы, и перешёл в другую кампанию, что была гораздо лучше той. Там к нему относились добрее, и одна тётушка всё время помогала ему с какими-то трудностями. С начальником посудились, и победили. Отделался лишь штрафом, но Воншику и этого хватает.
После этого он и улыбаться стал чаще, без камеры. И смеяться. Тэгун обожал его смех. Такой заразительный. И…он обожал засыпать с ним в обнимку, переплетая руки, на которых была метка рисунка узора.
***
«Воншик?»
Тэгун взял парня за руку, и прижал к себе, обнимая другой рукой за шею.
«Да, милый?»
«Я люблю тебя.»
Молчание. И Шик улыбнулся в который раз за день.
«Я тебя тоже.»
