Я стою перед небольшим домом в центре Королевской Гавани, устало опустив плечи. Сегодняшний день был очень тяжелым, он измотал меня как морально, так и физически. Впрочем, боль во всем теле была приятной, она помогала заглушать боль душевную.
Мой взгляд плутает по занавешенным окнам, которые зияют темнотой. Этот вид приносит новый укол боли в сердце и легкую надежду, что оправдываться не придется. Ведь уже давно стемнело, а я непонятно где брожу. Тем не менее, осознание, что он не стал ждать меня, беспокоиться обо мне, приносит новую волну отчаяния. Неведомое мне ранее чувство.
Я делаю шаг по направлению к дому. Внутри меня таится легкая надежда, что он сейчас спит в нашей постели, а не шляется где-то. Еще вчера все было так хорошо, так идеально. Но сегодняшний день изменил буквально все. Мне уже утром следовало понять, что что-то не так.
Он подорвался с кровати ни свет ни заря. Будить или что-то говорить мне не стал, лишь быстро оделся и стремглав выскочил куда-то, даже не перекусив. Только выработанная с детства привычка просыпаться от любого шороха ночью спасла меня от утра, в котором я просыпаюсь в пустой кровати с тревогой и огромной обидой. Но встав с первыми лучами солнца я все равно обиделась на него. Он ушел, и даже не поцеловал меня на прощание, чего еще никогда не было. Глупо было дуться, но порой приятно побыть глупышкой или просто ненадолго притвориться ею…
Прохожу возле невысокой ограды и горько улыбаюсь. Разумно было полагать, что он отправился на работу, но вскоре сия рассудительная мысль оказалась наивной и глупой. Ага, работа.
Я сидела в своей маленькой и уютной каморке, читая доклады. Здесь было ровно столько пространства и вещей, сколько мне требовалось. Мой кабинет был практически идентичен кабинету моего отца, только меньше, и имел в себе отпечаток хозяйки. В отцовском же кабинете всегда царила идеальная чистота, полный порядок, ничего не указывало на характер хозяина. И это было правильно…
Все скучно и обыденно, ничего нового. Пташки Паука собирали информацию для всех и никого: мелкие склоки высоких лордов, Кейтилин Старк была замечена на Королевском тракте…
На этом месте я выплыла из своих грёз и начала читать текст внимательнее.
— Что же вы забыли здесь, леди? — дочитав страницу, удивленно вопросила я у пустоты.
Муж ее с двумя дочками, если мне не изменяет память, должен был ехать в Королевскую Гавань вместе со свитой короля и самим монархом. Они должны были прибыть уже сегодня в город, и вот тогда начнется настоящее веселье. Сама же леди Старк обязана была дожидаться великого лорда у постели больного сына в Винтерфелле. Но самое интересное, что леди Кейтилин направляется в столицу инкогнито, а еще её кто-то прикрывает…
В первую минуту в голову пришел Варис, но сие предположение быстро отпало. Паук не тот человек, который вмешивается во что-то настолько лично. Он предпочитает собирать информацию и корректно ею распоряжаться. Следующим на очереди был…
Я во второй раз запнулась об поток собственных мыслей. Ведь это не может быть он! Необходимо больше информации и… спокойствия. Поднимаясь из-за стола, попутно беря в руки папку, я планировала свои следующие шаги. Сначала отдам приказы, а затем направлюсь навестить любимого. Возможно, это будет похоже на слежку, но доверяя, не забывай проверять.
Дорога от гильдии отца к дому публичных развлечений была не близка. Она заняла у меня примерно час-полтора, когда я сумела, наконец, тихой и незаметной тенью скользнуть в большое здание борделя. Странно, но за эти три года я еще ни разу не посещала стены сего публичного заведения, полностью доверяя своему возлюбленному. И что же заставило изменить меня точку зрения? Да в сущности ничего, только хорошая память на вещи, которые стоит помнить.
Я тихо скользила по тайным коридорам, сеть которых выучила на память три года назад, тогда, когда познакомилась с ним. Его я заметила не сразу, Петир никогда не бросался в глаза, но когда заметила — легко выбросить из головы уже не сумела. О наличии силы судить возможности тогда не было, а вот острый ум в глазах и хитрая улыбка на тонких губах сомнений об интеллекте не оставляли. Влюбиться в него, девятнадцатилетней мне, ничего не помешало, как и заинтересовать мужчину. Ведь я совершенно не дурна собой, и чего скромничать, очень даже красива.
Хотя влюбляться можно, но ни в коем случае нельзя терять голову. Именно поэтому досье Петира Бейлиша очень быстро оказалось у меня на столе. И прочла я его очень внимательно. Посему мне было известно, что направляющаяся сюда леди Старк некогда была близка с Петиром…
Смотря сквозь маленькую дырочку в стене, я была совершенно спокойна. Ничего особенного я и в правду не увидела, Бейлиш скромно сидел на большом диване и негромко объяснял что-то двум девушкам, указывая пальцем в книгу на своих коленях. Все более чем прилично, если не смотреть на наряды особ женского пола, сидящих возле моего возлюбленного. Но Петир не обращал никакого внимания на них, что лично меня устраивало.
Волноваться я начала позже, когда в комнату ввели леди Винтерфеллa. Сердце споткнулось, а мои ладони вспотели.
— Мое предположение оказалось верным, — тихо, еле шевеля губами, констатировала я факт.
Выслушивая упреки Кейтилин Старк, я полностью с ними соглашалась. Нечего тащить в бордель знатных леди, нечего так расставлять руки, будто желая обняться.
Глаза мои расширились, когда в комнату попытались войти девушки — практически полностью обнажённые красавицы. Захотелось плотно закрыть веки и посчитать до трехсот, чтобы обрести внутреннюю гармонию. Но такой слабости я позволить себе не могла, и посему нашла разумный довод для успокоения своего разыгравшегося воображения. Пришли гости, и явно важные, раз сам хозяин публичного дома решил встретить их — вот девушки и решили проявить инициативу…
Оказалось, первое мое предположение тоже было верным. Губы поджались сами собой, когда осознала, что из-за личных переживаний не заметила важной детали. Руки леди Старк, на которые столь любезно указал мне Варис. Дальше все пошло как по маслу. Я была сосредоточена и полностью контролировала себя, но когда Петир остался один…
Леди и ее слуга ушли, сопровождаемые Пауком. А Бейлиш остался стоять посреди комнаты, застыв, будто превратился в камень. Во время разговора с леди Кейтилин он был мягок и обходителен, что невероятно било по моим нервам. Но сейчас эта его поза: ровная как штык спина, руки по швам, голова опущена немного вниз, а глаза плотно прикрыты...
Я знала, что с ним происходило, когда он вот так застывал. И вынырнувшая за спиной Петира полуголая девушка, которая пружинистыми шагами хищной кошки с самодовольной улыбкой на красивом лице приближалась к Бейлишу, полностью разрушила мой, как оказалось, хрупкий мирок. Досматривать ее эпичное приближение к моему любимому мужчине я не стала, быстро выйдя на улицу. Нельзя было натворить глупостей.
Стоя в тени, прислонившись спиной к прохладной стене, я силой мысли пыталась заставить свое сердце биться в нормальном ритме. Если оно еще немного ускорится, то выпрыгнет из моей груди и вольной птицей помчится прочь…
Тихо открыв дверь, я неслышно прошла в коридор, стягивая с себя черный плащ, больше меня в два раза. Пройдя в гостиную, я с радостью и огромной долей страха поняла, что шторы здесь не задернуты, а в большом кресле сидит он. Взгляд сам собой заскользил с лица вниз, к вороту распахнутого халата. Остановился на шраме, и я вновь вспомнила этих проклятых северян, а именно Старков.
Распахнувшаяся неподалёку дверь заставила меня взять себя в руки и собраться. Из проема вышел Петир, и я вжалась в стену, молясь богам, чтобы он меня не заметил. Молитвы мои были услышаны, а Бейлиш помчался вперед, особо не смотря по сторонам. Быстро он, слишком быстро. Но когда люди настолько возбуждены, что и пошевелиться тяжело, это не может длиться долго…
Стараясь не привлекать внимание, я двинулась за ним. Входя в Красный замок, я засомневалась, стоит ли мне продолжать (теперь уже точно) слежку далее. Но любопытство и желание передать отцу как можно больше информации пересилили осторожность.
Как меня никто не заметил? Не знаю, видимо счастье сопутствует безрассудным. Эддард Старк оказался серьёзным мужчиной средних лет. Твердый, прямой взгляд и сурово опущенные уголки губ невольно вызывали уважение и… доверие. Доверие это было намного сильнее, чем то, которое так часто пытался вызвать мой любимый своими мягкими и фальшивыми полуулыбками.
Наблюдать за их разговором было любопытно до момента, как северянин впечатал Петира в стену. Рука непроизвольно потянулась к кинжалу на поясе. Это с луком я не дружу, а вот холодное лезвие мой самый лучший друг, которым я превосходно владею. Ведь Петир, пусть и гад, но как бы глупо это ни звучало, я его люблю. Видимо, я слишком часто и подолгу притворялась глупышкой, в итоге стала дурой, влюблённой по уши дурой. Но моего вмешательства не потребовалось, ведь вмешалась леди Кейтилин.
— И что они в ней нашли? — чисто по-женски удивилась я, опять вслух. И вправду, что? Уже давно немолодая женщина, тем не менее, хранящая былую привлекательность и величие. Возле уголков губ и на лбу залегли хорошо заметные морщины. Можно сказать, что эта женщина привлекательна, вот только мое впечатление о ней портил один факт. Она была слишком ЛЕДИ…
— Где ты была? — вздернув бровь, интересуется мужчина. На его губах легкая улыбка, натянутая.
— Работала, — отвечаю правду.
— Тебя не было сегодня в гильдии, — поджимает губы Петир. — Я посылал проверять.
Мне тоже, как оказалось, стоило проверять тебя — думаю я. Но в ответ лишь пожимаю плечами и выдаю:
— Я с утра до обеда была в гильдии, видимо, твой посыльный встретился с теми, кто приходит после обеденного перерыва, — устало говорю я, так как очень вымоталась сегодня. — А вот куда ты сорвался с самого утра, мне очень любопытно.
— Сегодня король вернулся, было очень много работы, — говорит Петир заведомую ложь. — Поэтому я решил встать пораньше, чтобы освободить вечер и провести его с тобой… — меня, видимо, хотели пристыдить за столь длительное отсутствие. Но я сегодня была слишком уставшей, чтобы реагировать на что-то слишком бурно.
— К сожалению, я о твоих планах не знала, — фыркаю.
— Так где ты была после обеда и до сего времени? — вновь интересуется мужчина, а в глазах его удивление. Не от того, что я не среагировала на мягкий упрек. Видимо кто-то понял, что я не бросилась к нему в объятия в первую же минуту, как увидела, чего прежде не происходило, потому что я
всегда обнимала его.
Мысли вновь натолкнулись на невидимый барьер. Сердце вновь сжали тесные оковы ревности и боли. Ведь я не бросалась к нему
в объятия, я бросалась
обнимать его, а были ли ответные объятья? Редко, очень редко он прижимал меня к себе не в постели, а просто при встрече. И практически никогда не распахивал руки, как сегодня, приглашая леди Кейтилин.
Злой, нелогично соображающий мозг отказывался работать нормально, и посему я вновь выдала правду, но на сей раз немного видоизменённую.
— С другом встречалась, — выдала я самую счастливую улыбку из своего обширного арсенала. — Мы с ним давно не виделись, — целый месяц, но об этом тебе, Петир, знать не обязательно. — Он такой неугомонный, так меня вымотал, таская за собой по всему городу! — зевая, рассказывала я.
После максимально точного рассказа отцу о том, что я сегодня узнала, возвращаться на свое рабочее место сил не было. Поэтому, практически сразу, я направилась на окраину города, соседствующую с лесом. Там была удобная площадка для разминки, надежно спрятанная от любопытных глаз. Там я и встретила своего друга, по совместительству напарника. Тридцатитрёхлетний наемник был одним из лучших людей моего отца.
— Надеюсь, Джуль, ты не растеряла свои навыки за время моего отсутствия? — его улыбка, пропитанная безумием, пугает даже меня, самую отмороженную особу. — Поговаривают, месяц — это такой долгий срок.
Затем мы начали танцевать. Именно так называли это со стороны те, кто удостаивался видеть нашу тренировку с напарником. Жуткий, к слову, танец.
Наемник не отпустил меня даже после того, как я грохнулась на пол, не в силах стоять на дрожащих ногах. Лишь когда из подрагивающих пальцев выпал кинжал, надо мной смилостивились и меня отпустили домой…
Не дожидаясь упреков и других реплик Петира, я направилась к нему. Лицо любимого разгладилось, а сам он немного развел руки в стороны. Вот только Мизинец прогадал. Подойдя ближе я нагнулась и, схватив со стола яблоко, направилась к большой кушетке. Самым трудным оказалось не смотреть на, буквально полностью, обнажённого мужчину. Полы халата Петира распахнулись, показывая жилистое тело.
Я все-таки не удержалась и взглянула на набухшее мужское достоинство Бейлиша. Несмотря на вспыхнувший протест и обиду в груди, тело предательски отозвалось жаром внизу живота. Так всегда происходит, стоит мне лишь взглянуть на него, и я уже хочу утащить его в спальню…
Здравый смысл кричал, что меня вообще-то не ценят, мне лгут, изменяют. Душа корчилась в муках, не желая принимать действительность. Сердце, вопреки боли и страданиям, тоже не желало отпускать любимый и дорогой образ Петира Бейлиша, а ведь я слышала, что
первая любовь (иногда) самая болезненная. Гордость так вообще срывала голос, говоря, что нужно объявить конец этим странным отношениям. И я была полностью согласна, но не сейчас. Я хочу еще немного побыть с ним, рядом. А физиологии было на все плевать, и я пыталась заесть свой голод яблоком, что не сильно помогало. И куда делась усталость? Слишком рано меня напарник отпустил, нужно было еще попинать, подергать.
Чтобы справиться с собой, я сходила в ванную комнату. Вода в лохани была чистой, но холодной, что не помешало мне быстро умыться. Надо было смыть пот, да и ледяная вода немного привела в чувство. Вытершись полотенцем досуха, я надела на голое тело халат, пытаясь согреться. О сменных вещах я забыла, а одевать грязное — противно. Тяжесть дня вновь накатила, а я почувствовала себя тряпкой. Но сил думать обо всем просто не было.
Вернувшись в гостиную, где меня молча ожидали, решила спать сегодня здесь. Улёгшись на кушетку, прижала ноги к груди, сворачиваясь калачиком. В гостиной не было одеял, посему накрыться мне было нечем. Пришлось обнимать саму себя и напоминать, что хуже спится на голой сырой земле под открытым небом.
Сбоку раздались шорохи и шаги. Глупо, наверное, но я полагала, что Петир направится спать в спальню. В конце концов, я вполне четко показала свой сегодняшний настрой. Но или кому-то было плевать на мое состояние и слова, либо кто-то не хотел оставлять меня спать в гостиной, не желая, чтобы я мерзла ночью. От второго предположения сразу стало легко и хорошо, особенно когда мужчина поднял меня на руки, прижимая к крепкому телу и понес в спальню. Хорошо, что я была мельче и намного легче Петира, так что меня быстро доносят до кровати. А затем начинают понемногу стягивать халат…
***
Несколько минут я лежу, тяжело дыша и приходя в себя после нескольких оргазмов. В постели Петир Бейлиш становился поистине мастером. Шея немного болела, и я точно знала, что завтра там будет куча засосов, которые он всегда оставлял, словно ставя метку. Впрочем, и я в долгу не оставалась, отблагодарив мужчину красными полосами, которые теперь рассекали его спину. Губы Петира растягивала довольная улыбка, настоящая улыбка, без капли фальши. Не сдержавшись, я потянулась за очередным умопомрачительным поцелуем. Вернувшись на свою половину кровати, я повернулась спиной к Петиру. Хотелось спать, эйфория начала спадать, а темные мысли лезть в голову.
Да, он солгал мне, но чем я лучше? Я тоже лгу, и вранье мое длится до сих пор. Дочь успешного торговца? Держите карман шире! Ведь я наемная убийца, точнее единственная дочь некогда лучшего наемного убийцы. А Петир об этом не знает, и даже Паук ему узнать об этом не поможет. Так как сам великий Варис содрогнется и позавидует шпионским сетям моего отца. Да и моим связям тоже позавидует, потому что папина дочка, не совсем уж его копия…
Но, несмотря на все мои грехи, я
ни-ко-гда не изменяла своему любимому мужчине. Вдруг стало очень холодно и одиноко. Поняла, что это я не выдержала и буквально сразу сдалась чувствам, называя Петира «любимым». А он еще ни разу так меня не назвал. И пусть я человек, который предпочитает смотреть на поступки людей, а не любить их только глазами и ушами, становится неприятно. Вспомнилось наше сегодняшнее занятие любовью и закрытые глаза мужчины в момент нахождения на пике наслаждения.
Пора было мне вспомнить о гордости и осознать, что все-таки это не любовь. Точнее, любит лишь одна сторона, то есть я. Прикрыв темные глаза, чтобы не разрыдаться в голос, я почувствовала, как несколько крупных соленых капель предательски покатились по щекам.
Уже засыпая, я приняла окончательное и бесповоротное решение о нас. О том, что никаких нас в дальнейшем не будет. Мое тело, как и сердце, уже сейчас готово было выразить протест, но удовольствие физическое и чувства — ничего, в сравнении с железными убеждениями и принципами, с рассудком и гордостью.
Ты растерзал мне тело и душу.
Устала ждать, остыла кровь.
Я ухожу, мне больше не нужен
Твой страстный плен, секс не любовь.
Я уже забылась крепким сном и не могла ни увидеть, ни тем более почувствовать, как теплая рука обвивается вокруг моей талии и притягивает к крепкому телу. Ровный нос зарывается в светлые кудри, вдыхая цитрусовый аромат.
— Прости меня, любимая, за ложь, — тихо шепчет Петир. — Не хочу, чтобы ты волновалась, ведь вскоре начнется настоящая буря…
