Всех моих демонов

— Он не помнит лиц и имён, кроме твоего. — Майкрофт косится на стекло, будто бы равнодушно, но Шерлоку не с руки сейчас его анализировать. Джим за стеклом апатично разглядывает свои колени. Он не шевелится уже полтора часа. Стены вновь расписаны именем Шерлока, и от этого детективу не по себе. — Что ты с ним сделал? — Шерлок… — Что ты сделал?! — детектив зло рычит и указывает на одностороннее стекло. Майкрофт поджимает губы и опускает взгляд: — Я сделал все, чтоб его не убили. Это разбило бы тебе сердце, но взамен… — Взамен ты сломал его! — не может сдержаться Шерлок. Мориарти внезапно начинает трясти, и Шерлок срывается с места, чуть ли не выламывая стальную дверь в камеру. Майкрофт видит, как брат падает на колени перед пленником и аккуратно поднимает узкие ладони. Греет в своих руках. Целует костяшки. — Джим, Джим, ты помнишь меня? Вот так, все хорошо… Он разговаривает с наполеоном преступного мира, как с ребенком — но Джим отзывается лишь тихим: «Шерлок…» и теряет сознание, вцепившись в рубашку Шерлока. Когда брат выходит из камеры с Мориарти на руках, Майкрофт успевает только открыть рот, чтоб возразить. — Я убью Лейстреда, если ты попытаешься меня остановить, — зло, отчаянно почти шипит Шерлок, и политик отступает. Джеймс Мориарти, как и Шерлок Холмс, мертв уже два года. *** Первые пару дней Джим не выходит из своей комнаты, если его не вывести. Не говорит ни слова. Уходит от прикосновений Джона во время осмотра и миссис Хадсон. Жмется к Шерлоку, когда кто-то его касается. Шерлок сам старается не беспокоить свою разодранную в клочья спину, но у Джима нет никаких физических повреждений, чтоб так шугаться. — Электричество, — говорит Майкрофт. — Он кричал, — говорит Майкрофт. — Прости, — говорит он. Шерлок сбрасывает звонок и швыряет телефон в стену над диваном. Джим в соседнем кресле вздрагивает от резкого звука и настороженно оглядывается по сторонам. Это единственное, что он сделал сам за последние три дня, и Шерлок продолжает терапию, приободрившись. Приучает к щебетанью миссис Хадсон. Смеху Мэри, когда она с Джоном и Рози приходит в гости. Своим рукам, потому что иногда Джим шарахается и от него тоже. Джим молчит и прячет побледневшие, выцветшие глаза, когда кто-то заходит в комнату. Он все ещё никого кроме Шерлока не узнает, предпочитает сидеть в своей комнате и боится громких звуков. Через полторы недели Мориарти в первый раз зовёт его по имени. В верхней комнате что-то падает, а потом оттуда доносится тихое: — Шерлок? Джим сидит на кровати, обняв колени и виновато опустив глаза. По полу растекается вода из разбитой кружки. — Ты уронил кружку? — отстраненно спрашивает Шерлок, но Джим отворачивается к стенке и прячет нос под ладонью, как кошка. Осколки крошатся под тапками, а у Мориарти ноги голые. Порежется ещё. Холмс присаживается рядом и аккуратно притягивает Джима к себе. Обнимает, гладит по неопрятно отросшими волосам, успокаивая, и поднимает на руки, чтоб унести из комнаты. Джим фыркает и шутливо тыкает его в плечо, когда Шерлок опускает его на диван. От неожиданности детектив вспоминает Джима-из-IT. Тогда он и начинает наблюдать. Сейчас Мориарти больше всего похож на Джима-из-IT. И, может быть, на Брука. Шерлок ловит очередную сбитую со стола неловким движением чашку и думает, что все-таки Брук. Джим-из-IT был изящным и отлично владел своим телом, пока не пытался кого-то соблазнить. Брук мог навернуться на ровном месте и забыть про стоящую под ногами тумбочку. Но отзывается он все равно только на Джима, не на Ричарда. Шерлок внезапно подумал ещё кое о чем: — Мориарти? Джим не шевельнулся. Даже не вздрогнул, продолжая тихо пить чай и пялиться в пустоту. Шерлок почувствовал, что в горло поднимается соленый ржавый страх. — Джеймс? Нет реакции. Шерлок скрипнул зубами и метнулся к телефону: — Кто с ним работал? Мне нужны все, Майкрофт! — Собрался мстить, братец мой? Неразумно… — вальяжно тянет старший. Шерлок прислушивается к его голосу и ехидно хмыкает: — Быстрее ответишь, быстрее вернешься к своему Грэму. — Меня зовут Грег! — глухо раздался голос Лейстреда, и Майкрофт обидчиво зашуршал простынями. — Я отправлю тебе всю информацию, — на последнем слове тон Майкрофта скакнул на октаву выше. Шерлок презрительно скривился: — Как освободишь инспектору рот, отправь его в Ярд, там двойное убийство. — Доброй ночи, Шерлок, — невозмутимо отозвался брат и отключился. Джим сидел сгорбленной спиной на самом краешке стула. Его будто бы не волновало, что Шерлок пялится, оглаживает взглядом выпирающие ивовые ветви позвоночника, острые лопатки, отросшие волосы. Джим не был худым по телосложению, но сейчас был истощен и ослаблен. Миссис Хадсон кормила бывшего преступника как на убой, все причитала о торчащих костях. Но питание могло помочь лишь отчасти. Шерлок видел, что проблема внутри, в мозгах. — Джим? Мориарти оглянулся. Глаза у него были пустые и безэмоциональные, черные, но не тот космос, который затягивал в себя с головой. Скорее больная, горячечная пустота под веками туберкулезника. Он отставил чашку, не отрывая этих глаз от Шерлока, и оседлал стул, усевшись теперь лицом к спинке. Холмс вдруг до болезненной тоски осознал, как органично Джим вписался в его кухню, дом, жизнь. И, наверное, так же лихо оккупировал бы его стулья Джеймс Мориарти, будь он здесь. — Ты расскажешь мне про себя? Ты помнишь, что было с тобой до плена? Джим равнодушно покачал головой: — Я не могу этого знать. Шерлок разочарованно отвернулся, а потом проанализировав формулировку, встрепенулся: — Не можешь? Почему? Взгляд Джима стал затравленный, как у побитой собаки: — Мне нельзя, Шерлок. В глубине его глаз сверкнуло, прорвалось что-то прежнее, опасное, но сейчас бессильное. За черным зрачком все ещё призраком и полутенью жил Джеймс Мориарти. *** Как только Джим перестает пугаться хлопков дверей, Шерлок тащит его в Тауэр. Он ждёт чего угодно, от мало мальской подсказки до возвращения памяти. Знакомые, значимые места… Ничего нет. Джим рассматривает королевские регалии с толикой любопытства, не более. Отблески бриллиантов отражаются в его глазах звёздами. Или Шерлоку это кажется. Холмс внезапно думает, что это действительно не самое значимое их место. Может быть, Бартс? Их первая встреча, романтизм как раз в духе артиста-Мориарти. Молли качает головой: — Шерлок, ты ищешь не там. Холмс недовольно цыкает и откидывается на спинку стула. Джим стоит у дверей, прислонившись к стене и прикрыв глаза. Шерлок вдруг думает, что он устал, и вскакивает с места: — Пойдем, Джим. Попробуем завтра — Кафе напротив, — негромко окликает его Молли, — он любил сидеть там и подглядывать за тобой. Иногда тебя было видно в окно. Он думал, я не замечаю, но… — патологоанатом невесело усмехнулся, — ты тоже так считаешь, но это не так. Молли смотрит на старого друга и ей кажется, что Шерлок уже близок к грани. Он уже на финишной прямой к срыву. И причина даже не в Мориарти — Шерлок запутался в самом себе. — Спасибо, Молли, — негромко говорит Шерлок, — счастливой свадьбы. Надеюсь, она не психопатка. Молли никому не говорила о помолвке. Молли не удивляется, откуда он узнал. Это же Шерлок Холмс. — Нет, она психотерапевт. И у нее прекрасное греческое имя. Она понравится тебе. *** Когда они заходят в кафе, Джим внезапно оживляется: улыбается, крутит головой, а потом подскакивает к одному из столиков и устремляет взгляд в окно. Шерлок присаживается рядом. — Я всегда боялся не узнать тебя, — негромко говорит Джим, и Холмс напрягается, как струна, — подумать, что ты рядом. Там, над очередным трупом или за микроскопом. Обмануться, увидев чужую тень. И ошибиться. Потому что в тот момент, когда я буду с тобой мыслями, тебя не будет со мной. — Я здесь, — говорит Шерлок. — Ты ненавидишь Джеймса, — продолжает Мориарти, — за то, что он угрожал твоим друзьям. Но Джим… Я ещё в первую нашу встречу понял, что Джим из IT тебе… нравится. И потому я оставил его. А Джеймс… он думает, что ты его ненавидишь, — повторяется Джим, — и он не вернётся. Не захочет. Шерлок скрипит зубами и прижимается лбом к холодной узкой ладони: — Я люблю вас. Всех вас. И тебя, и его, и Брука, и всех тех личностей, что живут в этой голове. Скажи ему, чтобы с тобой возвращался, Джим. Я скучаю. *** Мэри раньше старалась не оставлять Рози с Шерлоком. Есть Джанин, Молли, Майкрофт. Грег, в конце концов — тоже, считай, уже часть семьи. Шерлок умный, но ещё сам такой ребенок! С появлением Джима он стал спокойнее и ответственнее. Мэри приходит на Бейкер-стрит в среду утром, и ей открывает Джим: — Миссис Уотсон? — Я говорила тебе называть меня по имени, дорогой. — улыбнулась Мэри. — А где Шерлок? Я хотела оставить у вас Рози на полдня. Если у него нет важных дел… Джим кивнул на лестницу: — Спит ещё. Он не занят последние две недели. И он всегда соглашается поиграть с ней. Думаю, он не будет против. Мэри благодарно кивает и подаётся вперёд, желая зайти, но Джим неправильно расценивает ее движение и ловко выхватывает Рози из рук. — Ох… Спасибо, дорогой. Звоните, если не будете справляться, — тянет Мэри, наблюдая, как Мориарти бережно придерживает ее ребенка, чтоб не возился. — Вы же знаете, что он не позвонит вам из принципа, — внезапно тускло, но искренне улыбается Джим. Мэри улыбается в ответ и, попрощавшись, уходит. Джим поднимается на второй этаж. Из-за двери Шерлока не доносится ни звука, значит, он ещё спит. Мориарти садится на диван и отпускает ребенка на пол. Девочка сначала пытается отползти в кухню, но потом возвращается и цепляет Джима за штанину: — А! — она старается привлечь внимание. — Не кричи, — притворно-сурово хмурится Мориарти, — мы не должны будить Шерлока, иначе будет плохо. Девочка смотрит с непониманием, и Джим передёргивает плечами: — Плохо — знаешь, что такое? Когда больно или неприятно. Если кого-нибудь ударить. — А! Джим вздыхает и подхватывает ребенка на руки: — Пойдем ко мне, у меня есть выписки врачей и коробки от таблеток. — Ааа, — заинтересованно тянет девочка. Через какое-то время, пока Рози играется на кровати рядом с ним, снизу хлопает дверь, дробно отзываются на быстрые шаги ступени и вскрикивает что-то миссис Хадсон. Джим вместе с Рози спускается на первый этаж: — Куда он унесся? Марта огорчённо вздыхает и разводит руками: — Кто знает? Не сказал ни слова, а ведь как последние недели спокойно сидел… Ты справляешься с Рози? Я могу забрать ее… — Нет, — Джим качает головой, — нормально. Я справлюсь. Он возвращается наверх, но посередине лестницы его окликает миссис Хадсон: — Просить о помощи вовсе не стыдно, милый. Вы, мужчины, думаете, что справитесь со всем сами, но это не так. Многое стало бы лучше, попроси вы помощи у женщин. Джим зависает на десяток секунд, а потом спешит скрыться в своей комнате. *** — Добрый день. Будущая жена Молли красива. У нее интересные глаза, и это то, что её выдает: её одежда, волосы, бледная кожа, весь ее образ сливается с комнатой, и только глаза горят ярко. — Миссис Хупер… — начинает Джим, но психолог, стоящая лицом к окнам, дёргает изящной кистью и оборачивается: — Мы ещё не обвенчались, и я оставлю девич… Джим? Мориарти видит в ее глазах узнавание, а потом она как-то странно всматривается в его лицо, склонив голову на тонкое плечо. Волосы стекают по аккуратной голубой рубашке, вьются водорослями в глубокой воде. — Мы знакомы? — Он тебя поломал, — непонятно говорит она. Джим отступает назад, испугавшись. Эвр странная, знакомая и опасная, и Джим думает, что прийти к ней вовсе не было хорошей идеей. — Прости, что напугала. Садись, — чуть улыбается психотерапевт, и Джим почему-то не может ей отказать. — Мы все же знакомы? — Да, — печально усмехается Эвр, — и прости, Джим, если ты хочешь получить моей помощи, я не смогу ничего сделать. Ты сам заблокировал эти воспоминания. Но наверняка оставил сам себе подсказку. Даже убивая себя ты все равно хотел жить. Джима накрывает. Такое бывает после пыток: комната сужается, перед глазами плывет, и он зажимается в мягкую обивку. Соскальзывает на пол, вниз, поближе к полу, боже, хватит… Эвр оказывается рядом невероятно быстро, больно, сильно, по-мужски бьёт его по щеке: — Ты должен вернуться к нему. Это не только твое беспамятство. Ты — это он. И бороться вы должны вместе. Джим закрывает глаза и тонко испуганно скулит: — Кто ты такая?! Эвр улыбается — страшно, как Смерть: — Я — Восточный Ветер. И ты помнишь, что я могу унести вас в ничто. *** Шерлок встревоженно вскакивает с кресла, когда Джим входит в гостиную. — Где ты был? Джим застывает на пару секунд в дверях, но потом пожимает плечами: — Виделся с Молли и ее невестой. Они милые. Взяли Рози на остаток дня. Надо позвонить Джону… — У тебя была паническая атака. Ещё одна, — Шерлок внимательно смотрит на него, и Джим зябко обхватывает себя руками: — Я не враг тебе. И даже не клиент, чтоб меня анализировать, — Джим подходит ближе и кладет Холмсу руку на сердце. Тень Джеймса Мориарти внутри довольно улыбается и говорит, что так и надо. — Давай ещё раз сходим в Бартс. Попробуем ещё раз, — Джим видит, как Шерлок смотрит на него. Джим не глуп. Холмс завороженно сглатывает — грудная клетка вздрагивает — и кивает, согласный на все. «Вернись к нему, Джеймс, — мысленно просит Джим, — посмотри на него. Влюбленный мальчишка…» Джеймс фыркает и качает головой. «Нет». *** На крыше холодно, но Джим не чувствует ничего. Он подходит к краю и осматривает город. Сзади негромко ворчит Шерлок, но эти звуки легко фильтровать под шумы. Джим вдыхает поглубже: — Ты помнишь, что произошло тогда? Шерлок затыкается, и в глазах у него такая боль, что Джима выкашивает, и он протягивает руку к лицу детектива, легонько касаясь его щеки кончиками пальцев. Шерлок податливо тянется за лаской, прикрывает глаза: — В мельчайших подробностях, кроме… выстрела. Я помню все, но до сих пор не могу разгадать, как ты выжил. Я видел кровь и твои мертвые глаза. И радужка у тебя была пустая и выцветшая. Ещё бесцветнее, чем сейчас. Джим опускает руку: — Хочешь, расскажу отгадку? Глаза у Холмса жадные, просящие. Ему нужна логика, точные цифры и приемы. Где-то внутри он не верит, что Джим жив. Шерлок достаточно близко, чтоб успеть. — Хочу. Джим ухмыляется вместо ответа и подсаживается на бортик. Холмс бросается к нему, осознав, что он задумал, но Мориарти отклоняется назад над пропастью и отталкивается ногами Он валится назад через парапет, чувствуя, как крепкие руки обхватывают его за талию. Глаза Холмса напротив — дикое смешение эмоций. Отчаянье, удивление, тщательно скрытая в глубине души тоска. Он его не отпустит. Джим улыбается, и ветер бьёт его в спину. Они приближаются к земле, но все видеться как в замедленной съёмке. «Убивает не падение, Шерлок.» Джим прижимает дуло к виску Шерлока, и видит, как у того расширяются глаза. Пистолет холодит руку, а палец сам спускает курок. Кровь хлещет вбок, вслед за ними, бьётся грузными каплями об асфальт. Шерлок закрывает слезящиеся от ветра глаза. Джим чувствует, как пробивает позвоночником тротуар. «Не падение. А приземление». Они не умирают. *** Шерлок отмахивается от миссис Хадсон и тащит Джеймса наверх чуть ли не за шкирку, как провинившегося ребенка. Мориарти цепляется за рукав пальто, шипит и вырывается, но вяло: один раз по скуле Шерлок ему уже заехал — за второе двойное самоубийство, так сказать. Его швыряют в диван, и он с тихим вскриком валится на него спиной, запнувшись за подлокотник: — Шерлок! У Холмса горят глаза, и он явно в бешенстве. Вся его фигура напряжена, как струна, и Джеймс почти его боится. — Шерлок? — Ты застрелил меня и сбросил нас с крыши, Джеймс! Были более безопасные способы… — Не было, — отрезает Мориарти и подскакивает к детективу, — не было, Шерлок, это же я. Я должен был оставить тебе достойную загадку. И себе тоже, я бы не уважал себя, если б Джим не разгадал ее. — Джим уже не ты? С кем я говорил все это время? Ты хоть секунду до того, как сиганул с крыши, помнишь? — Нет, — равнодушно бросает Мориарти. — Врешь, — неожиданно успокаивается Холмс, — ты бы не вернулся иначе. Как там говорил Джим? — Шерлок притягивает его к себе. — Тебе внушали, что я ненавижу тебя, и Джим был проверкой, так ли это. Ты бы не вернулся, если бы не был там, внутри все это время. Ты слышал каждое слово. — выдыхает в губы Мориарти. — Поцелуй меня, Шерлок. Всех моих демонов и всех моих ангелов. Поцелуй.