Ответь

Дождь… Маккри пахнет дождем, осенним, пряным. У него мокрые волосы и холодная кожа. Когда Маккри проскальзывает в кровать и укладывается рядом, это становится весьма заметно. — Не дергайся, — сонно ворчит Гэбриэл, обнимая его и прижимая к себе. Быстрее согреется. Маккри возится в объятиях, прижимается, целует в щеку, потом в плечо. Спать он явно не собирается, это понятно по тому, как он игривым щенком ластится к Гэбриэлу. — Успокойся, — ворчит тот. — Дай поспать своему старому командиру. Подрочи и затихни. Маккри фыркает обиженно, но Гэбриэла это не волнует. Сон сейчас важнее. — Вы меня совсем не любите, — уязвленно бормочут рядом. — Точно, — бездумно говорит Гэбриэл. Маккри откатывается от него, оставляя вместо себя запах мокрых осенних листьев. Гэбриэл чувствует какую-то неправильность происходящего, но не может понять, в чем она. Сон сильнее. Гэбриэл Рейес не высыпается последние два месяца, отчего днем ходит раздраженным и хмурым. И терять сейчас те драгоценные минуты, когда повсюду царит тишина и даже неугомонный Моррисон еще не проснулся и не затребовал у всех подниматься с коек, — это преступление. Когда он просыпается, Маккри уже нет рядом, а часы показывают девять утра. Гэбриэл идет в душ, затем одевается. Взгляд машинально скользит по полкам шкафа, отмечая какую-то странность. — Что? Нет револьвера и нагрудника Маккри. Они в этой комнате вообще появились как-то незаметно. Маккри вообще умеет быть тихим и неприметным, когда это требуется для его целей. Например, пометить территорию своими вещами. А теперь их нет. Гэбриэл некоторое время смотрит на полку, потом отбивает вызов. — Агент МакКри недоступен. Гэбриэл злится. Ему хватает проблем и без того, чтобы этот юнец что-либо выкидывал. Потом он вспоминает, что не далее как вчера вечером сам поручил Маккри разобраться с одной проблемой: перехватить поставку партии оружия. И успокаивается. Тот просто работает. А потом его коммуникатор вспыхивает красным. Гэбриэл некоторое время смотрит на это мерцание, не в силах понять, что происходит. Электроника внезапно полетела, что ли? Затем осознает. Сигнал тревоги. Что-то у Маккри не заладилось. — Координаты, — бросает он. Не покидает злость: теперь еще отбиваться от нападок Моррисона и его нотаций на тему «Чем вы там в своем отряде занимаетесь, что опять навлекли проблемы на мою голову». Гэбриэл полон желания отвернуть Маккри его тупую башку, в которую не пришлось мысли о том, что стоит поберечься и не лезть на рожон. По координатам находится заброшенный склад. Гэбриэл прислушивается. Ничего и никого. Здесь царит полное безмолвие. Орать во весь голос он не собирается, просто быстро идет, обходя скопления какого-то мусора, который может невовремя громыхнуть или щелкнуть под ногой. — Ну и где Маккри, — вполголоса бормочет он. Взгляд притягивает стрелка, бурая и широкая. Гэбриэл хмурится, присаживается снимает перчатку и трогает ее. На пальцах не остается отпечатка, зато остается запах. Кровь. Стрелка нарисована кровью. Взгляд скользит дальше, находит еще одну, затем еще. Приходится идти по ним. Они наверняка ничего не значат, кто знал, что Гэбриэл сюда прибудет? Может, они и нарисованы тут с месяц назад, кто знает эти банды. Самая крупная стрелка изгибается, указывая за угол. Гэбриэл поднимает дробовики и делает шаг, готовясь встретить неприятности. — Нет… Полуголый и босой Маккри висит в центре зала, подвешенный на крюк как туша на скотобойне. Кровь вокруг крюка, пронзившего плечо, уже запеклась. Гэбриэл идет к нему, не забывая прислушиваться — вдруг это ловушка, где-нибудь за очередным нагромождением ящиков засада, которая только и ждет, когда он выйдет на хорошо простреливаемое пространство. Засады нет. Только Маккри, болтающийся на крюке. Гэбриэл подходит ближе, запах крови бьет в ноздри. Крови и горелой плоти. Торс Маккри испещрен сигаретными ожогами, часть левого предплечья превращена в липкое запекшееся месиво. Татуировка Банды Мертвецов, срезанная с кожей… Пытали. Что они хотели узнать? Гэбриэл отбивает сигнал тревоги, требует медиков, срочно, немедленно, агент ранен. Пока что ранен. Гэбриэл не может набрать слово «убит». Он не может дотянуться до Маккри, чтобы проверить пульс, а сам Джесси не подает никаких признаков жизни. Ящики здесь есть, но они не выдержат веса Гэбриэла. «Но как-то они его подвесили туда. Не на стремянку же забирались». Он осматривается, пытаясь понять, как опустить крюк, наконец, видит трос. И замирает, пытаясь понять, как лучше действовать: оставить все как есть до приезда медиков или все-таки попытаться спустить Маккри вниз. Насколько проще все было бы при выстреле, когда разогретая пуля становится стерильной, так что вытаскивать ее срочно не требуется. Но при ножевом ранении лезвие нужно оставлять в ране, чтобы не повредить ничего. Что там еще говорили на курсах… Гэбриэл не может вспомнить, вместо этого в голове толпятся и мельтешат какие-то совсем другие образы и голоса. Один голос. «Доброе утро, командир, ничего, что я на вас лежу?» «Ух ты, любимый командир подарил Джесси шляпу! Джесси свободен!» «Вы меня совсем не любите?» — Командир Рейес! Мы здесь! Ангела Циглер лично. Надо же, какая честь для рядового агента. Гэбриэл пытается ей приветливо улыбнуться, судя по мелькнувшему в глазах Ангелы ужасу, у него это не слишком-то получается. — Он вообще жив? — спрашивает Гэбриэл, заметив, что Маккри уже сняли с крюка. Маккри в ответ стонет, слабо и прерывисто. Гэбриэл выдыхает и дает себе слово, что в следующий раз на идиотские вопросы про любовь постарается ответить даже из гроба. — Шеф… Конечно, Маккри еще очнуться не успел, а уже в своем репертуаре. Но Гэбриэл подходит, стараясь сохранять равнодушный вид — сейчас точно ни к чему кидаться обнимать это исчадье ада. — А можно спросить? — хрипит Маккри. — Не разговаривай, — безнадежно просит Ангела, хлопоча над его плечом. — Только быстро, — уступает Гэбриэл. — А если бы я умер, вы бы плакали? Гэбриэл прикрывает лицо ладонью и выдыхает. — Да, блядь, Маккри. Если это поможет тебе заткнуться: рыдал бы в три ручья. А теперь схлопнись и не мешай тебя лечить. — Тогда хорошо, что я жив. Рыдающий шеф — это ужасно. — Маккри, просто заткнись уже!