Eenie, Meenie, Miny, Mo

      Картеру Холту давно не было так паршиво. Впрочем, нет, паршиво ему уже давно и по собственной вине. Просто сегодня от концентрации безысходности хочется ударить кулаком в стену, да так, чтобы кровь пошла. Увольнение на два дня, может, и хорошая идея: он хотя бы не мозолит глаза Тошико, с которой вынужден работать в команде, и не мучится, глядя на неё.       Картер ненавидел это ощущение: пытался отпустить и забыть, но сердце грызла дикая тоска.       Лэнс говорил, от неё есть несколько средств: интрижка, новые эмоции, спорт, изменение восприятия и алкоголь. Первое отмелось сразу, ибо он не настолько опустился, чтобы кадрить в баре девчонку, а потом скрашивать с ней пару часов; отжиматься каждый вечер, чтобы выбить из головы образ Тошико, не выйдет — столько подходов не выдержат руки; а не любить её было объективно не за что.       Оставалось одно: напиться.       О побочных эффектах он знал, но всё-таки хотел расслабиться, пусть и на одну ночь. Хоть раз его не будет преследовать Тошико, от которой не спрячешься ни за шторкой в ванне, ни под одеяло. От которой не помогают таблетки и которая уже надоела приходить в снах. Только Картер знает: это Курона. Он думает, что это его девушка, а потом в пике происходящего из темноты резко появляется она.       Холта бросает в пот каждый раз, как он просыпается. Однажды он уже разбудил Марси.       Картер сидел у окна, прижавшись спиной к стене, а пальцы правой руки сжимали уже четвертую банку пива. Остальные три сиротливо стояли у ножки кровати. Дверь он предусмотрительно закрыл на ключ, соврав семье, что хочет немного поработать и спать ляжет рано. Работает он, ну конечно... Собирается утопить чувства в пиве, чтобы наутро проснуться с сушняком, головной болью и нерешёнными проблемами. «Я подумаю над этим завтра», — классика — всё же великая вещь.       Постучались к нему на пятой банке, когда Холт, сняв очки, мрачно размышлял, как в среду объяснял Тошико новые условия тестирования пода. Она увлечённо кивала, а у него подрагивали пальцы. От неё пахло мылом и кремом — она не пользовалась духами. Кажется, один раз Картер сглотнул, случайно заметив под примявшимся воротником формы тонкий шрамик.       Он злобно зыркнул на дверь, в которую постучали снова, но за ней всё равно раздался голос отца:       — Картер? К тебе можно войти?       — Я.. работаю, пап, — он постарался звучать твёрдо, но голос подвёл, похрипывая.       — Я на минутку, — не сдавался Сэм, наверняка привалившись пелчом к косяку. И добавил с насмешкой, будто Картеру опять было десять лет: — И зачем это ты заперся? Мы бы тебя и так не беспокоили.       Вряд ли коммандер Холт будет в восторге при виде занятого сына, поэтому Картер сделал над собой усилие и улыбнулся, чтобы звучать понейтральней. Вышла жалкая измученная гримаса:       — Давай завтра? Я сейчас не в духе для разговоров, пап.       — Мне позвать Марси и, как десять лет назад, начать вскрывать замок?       Отец посмеивался, но он мигом ощутил знакомые опасные нотки. Сэмюэль Холт свои угрозы выполнял точно и в срок. И да, он мог нарушать их личное пространство даже потому, что был старше по званию. Картер молчал, по-прежнему надеясь на лучшее.       — Я ведь не поленюсь достать ящик, но мы же взрослые люди, — в дверь снова требовательно постучали. — Ты уже не в том возрасте, чтобы пугать тебя ремнем и тёмными углами, так что веди себя по-мужски.       Ну да, а то последние месяцы в космосе, не считая пары лет, он вел себя только по-свински.       Картер, тяжело оторвав себя от пола, мрачно и слегка вихляюще поплёлся открывать упрямому отцу. Сэм предстал пред ним в домашнем костюме и... Холт даже не понял сначала, что подозрительно булькало в сумке.       «Вселенная, ты, квизнак, насмехаешься?»       — Так и знал, что мы думали об одном и том же. Рад, что ты не стал без меня раскупоривать вино или виски. — Сэм весело тряхнул тяжёлым пакетом, в котором звучно стукнулись друг о другу пара-тройка бутылок. — Пиво лучше ни с чем не мешать.       Надо признать, лицо у Картера вытянулось. Отец, ловко обогнув его, прошел к кровати, сел, заметил уже початую коробоку с пивом и достал оттуда одну банку.       Раздался резкий щелчок, и коммандер с непринуждённым видом отпил ещё прохладную светлую жидкость. Посмаковал и довольно отозвался:       — Хорошее... Светлое, да?       — Ты сказал, что только на минутку, — сухо заметил Картер, пытаясь скрыть замешательство. Он почти не видел, чтобы отец выпивал с кем-то: в семье по праздникам — да, но вот так, «по-мужски» — это точно впервые. И впервые — с ним.       Однако отец сидел на его разворошенной кровати, по-молодецки опершись о согнутую в колене ногу, и пил прямо из горлышка. Зрелище до странного расслабляющее и забавное, не будь Картер сознательно напряжён и не держи он досаду из-за нарушенных границ одиночества.       — Разве ты ещё не понял, что время — относительная единица? — Сэм мудро улыбнулся и кивнул на место рядом с собой. — Садись. Я хочу поговорить, если не возражаешь.       — Чую, особого выбора у меня нет, — буркнул Картер, снова закрывая дверь на ключ. Отец внимательно следил, как он поднимает полупустую бутылку и плюхается рядом, горбя спину. — Ну? Я готов.       И неожиданно сжал его плечо уже чуть узловатыми, но сильными пальцами, необычайно доверительно заглянув в глаза:       — Я всё знаю про вас с Тошико.       Он даже не удивился, только сильнее помрачнел, хмуря густые рыжие брови.       — Марси растрепала?       — Марси тут не при чём. Но мама беспокоилась о тебе, да и... — Сэм не стал прятать снисходительного вздоха. — Ты никогда особо не старался скрыть внимание к ней. Между вами что-то есть, ведь так?..       — Было, — коротко резанул Картер, чувствуя, как по сердцу снова методично проходятся остро заточенным скальпелем. — Я не хочу об этом говорить. Можешь спросить Марси, она тебе в красках распишет.       Глупо было думать, что мелкая не посекретничает с мамой. Это же нормально, они девочки. Картер безотчётно скрипнул зубами. Ему, однако, хватило сил выдавить ещё более лживое:       — Сейчас это уже не имеет никакого значения.       — Насколько я знаю, распитие алкогольных напитков в одиночестве не относится к положительным характеристикам состояния души, — полуиронично изрёк Сэм, но Картер отвернулся, сбрасывая его руку со своего плеча. Отец не стал настаивать. Сделал новый глоток, посмаковал и стал наблюдать за лёгким колыханием шторы под ветром. — Картер, говорить об отношениях со мной — это нормально. Думаешь, у нас с мамой не было разладов? Все проходят через это, за редкими исключениями.       Картер прикусил язык. Пальцы побелели, сжавшись на банке.       — Я сказал, что не хочу говорить о... — усилие. Короткий выдох. — Тошико. Это в прошлом, и никого из вас не касается.       — Значит, тебе всё равно, что она тоже переживает. Мне казалось, это не так уж незаметно, чтобы вы избегали друг друга.       Картер дёрнул головой и весь натянулся. Обычно мягкие глаза сузились до угрожающих щелок, в груди заклокотало. Когда, когда, квизнак их побери, люди перестанут соваться в их с Тошико отношения, ворошить грязное белье и с умным видом проповедовать мудрость и терпение? Стало трудно дышать, хотелось ударить кулаком по матрасу и грубо попросить отца убраться вон, но Сэмюэль вдруг сам подытожил, грустно покачав головой.       — Зачем ты мучаешь вас обоих? Тебе ведь не всё равно.       Снова отпил, а потом заговорил серьёзно, точно не замечая, что методично проходится по самому больному:       — Послушай меня, Картер. Как мужчина с опытом, могу сказать, что вот это, — он кивнул на бутылку и потряс своей, — не лечит разбитую любовь и проблемы. Если ты хочешь чего-то добиться, нужно действовать, а не киснуть в комнате, прикрываясь работой. Кто бы ни был виноват в этом, сделай первый шаг. Тошико — такой же человек, и она так же боится, что ты оттолкнешь её. Любовь — это не только удовольствие, но и работа, которую не отложить на завтра.       — За то, что я сделал, я извинился бы уже сто раз, — Картер судорожно поднёс к губам пиво и глотнул противно потеплевшую жидкость. Отец как всегда пытался помочь и подставить плечо, но сейчас забота была сродни маслу в костре. — Пап, вот скажи. — Он с глухим стуком поставил бутылку на тумбочку, едва не угодив по очкам. — Уж если так, по-мужски. Ты хоть раз в жизни, не знаю... по пьяни или так... изменял маме?       Сэм нахмурился, поколебавшись скорее от неожиданности, чем от нерешительности.       — Никогда.       — Ну вот тогда и не нужно давать мне дурацкие идеальные советы! — Картер вскочил, взъерошивая пальцами волосы и глухо застонав. — Как все вы меня достали! Мама пытается взглядом вымотать душу, Марси мечется надо мной в лазарете! Ты стараешься накормить столетними истинами! Почему бы всем просто не пойти в квизнак и не оставить меня в покое?!       Ему отозвались лишь тяжёлым молчанием и прямым, мягко-выжидающим взглядом.       — Хочешь узнать, что случилось, отец? — Картер резко повернулся, уже не в силах сдерживать гнев. Пиво и так здорово расшатало нервы, а ещё на него давили бессчётные недели отторжения и одиночества. — Почему Тошико меня избегает? Я предал её! Пре-дал, слышишь? Нам подослали её клона, а я этого даже не понял!       Сэм открыл было рот, но Картер взмахом руки остановил его. Прижался лбом к стене, опершись о неё локтем, и загнанно покосился назад. Из горла вырвался нервический, болезненный смех.       — Погоди, это не всё. Думаешь, было так просто?.. — в уголках глаз защипало. Картер даже не сморгнул, только зажмурился. Отец хотел душевный разговор — ну что ж, он вывернет себя наизнанку. — Настоящую Тоши держали в Чёрном Льве. Это правда, это любой скажет. Но только она знает, сколько всего увидела за это время. Сколько раз я изменил ей с этой жалкой копией, которую принимал за спасительную действительность! Думаешь, за такое хватит просто подойти, взять за руки и сказать «Прости меня, это была ошибка»?!       Он отпрянул от стены и схватил бутылку. Задрав голову, нервно отпил, поперхнулся, закашлялся, громко чертыхаясь, и снова грохнул сосудом о тумбочку.       И упал на диван, сжав ладонями виски. Голос стал бритвенно-острым.       — И не забудь добавить по формуле: «Я же тебя так сильно люблю».       Он заплакал. Не навзрыд, а глухо, давя хрипы, только стирая пальцами бегущие слезы.       А Сэмюэль с тяжёлым сердцем смотрел на сломленного, поблекшего сына, полупьяного от пива и ещё больше — от рвущейся наружу тоски. Обычно в их семье молча обнимала Коллин. Это был её способ утешения, и Сэм знал, как хорошо он работает. Но обнимать сейчас сына? Картеру вряд ли нужны утешения, если он сам не ищет себе оправданий. Слишком честный, слишком искренний, слишком много тянущий на себе. Он не может отказаться или принять, но и его тоже не принимают и не гонят.       И им обоим ещё хватало сил поддерживать нейтральную обстановку...       Кто виноват в том, что он оказался впутан в грязную игру? Кто виноват, что воскресшая Тошико не может принять его постылую любовь? И это не солидарность, и не отцовские чувства. Просто оба они попались в ловушку жизни, и это — то самое испытание, которое должны пройти их чувства. Если они разойдутся — значит, да будет так, если нет — связь станет ещё крепче. Увидь сейчас хоть кто-то, как Зелёный паладин убивается, увидь это Тошико, никто бы не усомнился в его искренности.       Сэм для себя решил: его сын дорого заплатил за невольную ошибку, и взыскивать с него дальше — жестоко. Ему не нужны утешения, но никто не говорил что он их недостоин.       Сэмюэль Холт поставил на пол тёплое пиво и ласковым движением, каким обычно обнимал Марси, притянул к себе Картера за плечи, сжав пальцами колено. Тот дрожал, но не брыкался.       — Если она не оттолкнула тебя сразу, значит, всё ещё любит, — мягко произнес он, глядя на шторы. — Подожди. Тошико — умная девушка, и её молчание стоит дороже слов.       Он остановился, слушая, как Картер пытается успокоиться и скрыть слезы.       — Дай ей время, если оставляешь выбор за ней. Что бы она ни решила, прими это с уважением и спокойно. Не урони себя в её глазах как человек, Картер. Это все, что я могу тебе сказать.       — Я устал, — тяжело просипел Картер и подавил всхлип. — Моих сил уже едва хватает. Я думаю, она никогда не простит меня так, как я этого хочу.       — Ты ведь не хочешь слышать от меня пустых обещаний, верно? — Сэм чуть заметно улыбнулся. — Тебе они не нужны, ты сам всё понимаешь.       Картер неожиданно крепко сжал его руку.       — Посиди со мной, ладно? Тут... многовато пива для меня одного.       — Конечно, — Сэм ободряюще похлопал его по плечу. Они замолчали, снова отпивая по глотку, и смотрели в расшторенное наполовину окно.       Оттуда мигали звёзды на чёрном небе.