Облом

       Из сотни приглашенных человек двадцать — копы под прикрытием. И глазом стороннего наблюдателя их действительно невозможно отличить от гостей.       На первом этаже охуенно престижного отеля развлекаются даже матерые волки вроде Эйба Грина (никто не знал, реальное ли это имя; на самом деле, оно больше походило на кличку или псевдоним голливудской звезды), бывалые парни вроде Фрэнки Долана или парни вроде того, которого все звали Рой.       Последний вообще не был полицейским, просто успешно сливал информацию Управлению на протяжении многих лет. Можно подумать, что тащить этого человека на операцию любого толка — тем более, такую значимую — равносильно копанию собственной могилы для парней, предпочитающих синюю униформу, но дела обстояли немного иначе.       Рой — добродушна махина, похож на откормленного персидского кота. Все знали, что он стучит. Заслуга Роя была в том, что мотни он при этом не вешал. Работал грамотно, в своем репертуаре, по какой-никакой — а совести. Копы знали, что информатора можно было найти и получше, но долговременность и отсутствие пиздежа играли Рою на руку; в «своих» кругах зла на него не держали, потому как парень был ровный. К тому же, с Роем всегда можно было договориться, по поводу и без. Бандитам тоже было теплее от того, что они в курсе основных течений информации за границами их влияния.       В общем, Рой был человеком нужным и обоюдно любимым. То, что он стучит, знали все. Следовательно, отсутствие Роя на мероприятии означало бы, что какая-то из сторон проявила осторожность — этого никому здесь не надо, вот уж точно.       Фрэнки Долан, в целом, был малым толковым. Держась нейтралитета и сугубо формальных отношений с обеими сторонами вопроса, он был почти так же неприкасаем, как Рой. Разница между ними была лишь в том, что о Фрэнки знали только представители закона. А еще Фрэнки имел номер социального страхования, проходил ежегодный медосмотр и каждый месяц получал жалованье полицейского. Другими словами — делал свою работу, причем довольно неплохо.       Почему Фрэнки — успешно работающий под прикрытием уже почти десять лет, не дающий ни единого повода для подозрений боссов мафии и в целом просто охуенный человек не заслуживает оценки выше, чем «довольно неплохо»?       Да потому, что в мире есть такие парни, как Эйб Грин.       Вы скажете, что такое имя подходит старику, расхаживающему в галстуке бома и ковбойской шляпе светло-соломенного цвета, и будете совершенно правы. Черт его знает, почему Эйб выбрал себе такой псевдоним — должно быть, чтобы хоть чем-то сбить процент своей крутости. А может, его реально так назвали в роддоме. Не суть.       Эйб Грин — Джеймс Бонд тридцати четырех лет от роду. Вы никогда не заметите на его обуви грязи или дорожной пыли, как будто он, блядь, парит над землей, в отличие от других смертных копов. А если и заметите, окажется, что это — обязательное условие проведения его операции. Кстати, если вы действительно увидите его — скажем, прогуливающимся в магазин или обедающим в забегаловке — то нихуя вы не угадаете с родом его занятости: на самом деле, он делает наш мир лучше. Безопаснее. Каждый миг. Просто поверьте.       Этот парень всегда работает один, и работает на самую настоящую десятку. Наверняка у него даже на этой вечеринке есть какое-то особое, не такое, как у смертных, задание. Иначе отчего сейчас он так расслаблен, что ты буквально чувствуешь на себе непосильный груз чужого превосходства от одного взгляда на его благородное и, чего скрывать, умное лицо?       В целом, компания собралась что надо. Неясно было только одно: что на этой вечеринке забыл такой коп, как Фредди Ньюэндайк.       Фредди Ньюэндайк — он вообще не полицейский, родители турнули его в академию от нечего делать, чтоб дома без дела не болтался. А может, они всегда знали, что сын будет копом. Просто ему не говорили. Так или иначе, он был последним, на кого следовало рассчитывать при поимке особо опасного преступника.       Да Фредди Ньюэндайк и сам знал, что от него толку мало, потому и завис у барной стойки, сгорбившись над стаканом. В эту тему он всегда въезжал.       Хороший полицейский не будет пить больше, чем полезно для его головы. Значит, в восьмидесяти пяти процентах случаев не будет совсем. Вон, Грин в другом конце зала вообще ни разу не пригубил виски в своем стакане. Взял для виду черт-знает-сколько-времени назад. Там уже лед растаял, а он все держит в руке, типа пьет.       Фредди смотрит на него поверх опрокидываемой рюмки и понимает: парень чертовски хорош. Безупречен. Чертов Джеймс Дин. У этой гниды точно нет шансов.       Вообще, Фредди не понимал, к чему столько шума. Он ни разу не слышал о подобных операциях — чтоб одного человека травили целой стаей копов. Разве что в фильмах такое бывает. Каким бы охуенно хитрющим не был этот Лоуренс Диммик — такой, как Эйб Грин заколпачил бы его в одиночку. Не бывает бандитов круче копов с многолетним опытом работы под прикрытием, в этом Фредди уверен. У таких яйца крепче… крепче адамантия, черт возьми.       В целом, с отведенной ему ролью Фредди справлялся неплохо: не лез под ноги, напивался и вполуха караулил сигнал из маленькой портативной штуковины за ухом. Когда она говорила, ухо зудело. Почесать его было нельзя.       Этот маленький наушник, крепившийся тонким нейлоновым изгибом у корня уха, был, по сути, удобной штукой. Всяко лучше громоздкой рации из тех, что исправно таскались патрульными на поясе.       На самом деле, Фредди едва ли ощущал на себе ответственность за проведение этой операции. Он вообще мало понимал, что здесь делает. Наверно, ему выпадет только издалека увидеть, как бандиту заламывают руки и валят на пол. Наверно, это сделает Грин. А сам он даже не уверен, что хорошо запомнил лицо Диммика с фотографии в досье. Подумаешь, каждый день перед ним маячило это рыло, чтобы аж на подкорку записалось — не запомнил, бывает. А тут еще и алкоголь ударил в голову. Хуевый он полицейский.       Когда он наклонился к очередному стакану, в плечо толкнули. Он рвано обернулся, но там уже было пусто — веселье в разгаре, так и мелькают спины дорогих пиджаков и открытых платьев. Может, это была случайность. А может, кто из своих решил намекнуть, что не время. Как будто его это образумит. К черту все — он поднимает бокал и опустошает его до дна. Во рту вместе с жидкостью оказалось что-то другое, инородное. Твердое.       Фредди быстро сплюнул в руку, округлившимися глазами уставившись на свою раскрытую ладонь. Нет, не отравили. От него просто отвалился передатчик.       Патрульный Ньюэндайк уже не заботился о том, что кто-то там прознает его род деятельности: нервно стуча по молчащему наушнику у уха, он сделал верный вывод. И выругался вслух.       Подходить к знакомым и делиться возникшей проблемой было бы в каком-то смысле разумно — он бы однозначно подтвердил стереотип о том, что все копы — придурки, не способные на импровизацию. По крайней мере, стал бы полицейским хоть в каком-то смысле.        Но полицейским до мозга костей Фредди пока все же не был, а потому быстро ретировался в сортир.       Когда он дрожащими от волнения и градуса в крови руками держал под сушилкой для рук свой передатчик, по линии прошла кодировка. Диммик был в здании.       Ларри сразу понял, что происходит. В его положении на такие вещи пробивается чутье: только входишь, и уже чувствуешь что-то особенное в воздухе. Какой-то душок пиздеца. Жаль только, что он заранее не ощущается, еще на подходе к месту. Теперь вор мог разве что ориентироваться по ситуации. Ситуации, к слову, довольно хуевой.       О назначенной встрече можно было забыть: навряд ли нужный человек вообще находился в отеле.       Не подавая виду, Ларри сквозь толпу прошел в уборную. Если прямо сейчас рвануть к выходу, церемониться с ним не будут: сопротивление при попытке задержания. И никаких шансов. А так, действовать пока не собирался никто — спешка ни к чему, объект уже в капкане. Сперва надо разведать обстановку.       Как вовремя Ньюэндайк по нужде отлучился! Только не слышно его, уже полчаса точно. Эй, Ньюэндайк? Хоть бы не отключился. Пьянь треклятая. Сейчас все просрет.       Фредди матерится вслух, держа под сушилкой свой убитый жучок, когда кто-то входит. Оборачивается мельком — на всякий случай, и тут же закрывает рот. Нет, лицо он все-таки хорошо запомнил.       Буквально все провалилось в бездонную пропасть. Сердце начало биться чаще. Узнал, конечно. Как иначе. И понял, что по каким-то неведомым признакам различил бы его даже в толпе, причем с расстояния ста пятидесяти шагов. Главное, виду не подать. Не в том он положении, чтоб открыто быковать. Пускай бы все хоть разрешилось по-тихому.       — Ты что там делаешь?       — Вообще ничего, — Фредди мотает покрасневшим лицом, глядя на Диммика, как на стремительно приближающийся к нему грузовик.       К такому он точно не был готов. Знал бы — не пил бы столько.       Диммик смотрит на него с интересом. Фредди сглатывает и снова матерится — на этот раз, про себя.       Преступник (да, черт возьми, именно так — Фредди и вспоминать не хочет все то дерьмо, что о нем рассказывали на инструктаже), медленно обходит его, не сводя взгляда. Подходит к раковине. Включает воду. Моет руки.       Дать деру сейчас — самый глупый из всех возможных вариантов. Фредди снова поворачивается к сушилке и подставляет под нее сухие руки.       Пока сушилка шумит, он пытается привести мысли в порядок. Построить план действий. И не. Смотрит. На. Диммика.       В то время как Диммик окатывает его быстрым, заинтересованным взглядом.       Ларри стряхивает руки и достает телефон. Он с напряженным видом набирает что-то, а в голове Фредди наконец просыпается коп, который жалеет, что Диммик не говорит вслух.       Казалось, Фредди успокоился и даже решил, что делать дальше, но когда Диммик сделал шаг в его сторону, явно намереваясь что-то сказать, его предательски шатнуло.       Чертов спирт.       — Эй-эй, тише, — Диммик смеется, хватая его за локоть. — Перебрал немного, малыш?       У Фредди подкашиваются ноги. От чего — он не знает, но делает ставку на алкоголь. Точно. Во всем виноват ебаный алкоголь.       Тем временем в зале все идет не по плану. Копы суетятся, ответственный за операцию детектив шлет парней занять позиции у дверей сортира — разве что на игорный стол какому-нибудь долбоебу вскочить не хватало, чтобы комедия «разоблачение стада баранов в штатском» исполнилась до последнего акта, с блеском.       Когда к нему прикасаются, Фредди понимает, что виноват не виски. У него действительно недостаточно выдержки для того, чтобы отвести взгляд. И у него действительно не получается скрыть свое… восхищение? Да ну нахуй.       Фредди смотрит на Ларри широко распахнутыми глазами. Его рот открывается сам собой, губы подрагивают. Он еще никогда не начинал так быстро хотеть мужика.       Ларри теряет время. С каждой секундой форточка и вентиляционный люк становятся все дальше.       В сортир никто не ломится — выжидают у двери, как будто перед кинотеатром в день премьеры.       Ларри держит парня поперек туловища, разглядывая его лицо.       — Ну привет, — усмехается он, глядя под пиджак Фредди: оттуда на него, в свою очередь, пялится полицейская кобура.       Дверь выбивают снаружи.       Ларри думает, что ему повезло напоследок подержать в руках такого красавца.       Фредди действительно жаль, что все заканчивается так быстро.