31 октября 1994 года
Гарри и раньше доводилось оказываться в центре внимания, хотя бы на матчах по квиддичу, но тогда он был героем, на которого даже соперники смотрели с уважением. Сейчас же... Он не мог себе представить, что думают те, кого обошли в выборе. Что он мошенник, невесть каким образом заставивший Кубок огня выбрать его в обход правил? Потом Гарри поднял глаза, встретился взглядом с серьезно смотрящей на него Луной и мысленно дал себе хорошую оплеуху. В конце концов, какая ему разница, что думают другие? Он не сделал ничего плохого, всего лишь бросил в Кубок свое имя, на что имел полное право. Старая чашка, небось, просто сломалась, но это проблема директоров и судей, а не его. — Гарри, подойди сюда, пожалуйста. Он встал со своего места и твердым шагом подошел к директору. — Ты опустил в Кубок эту записку? — спросил Дамблдор. — Нет, — честно ответил Гарри. — Но это есть непг’авда! — воскликнула Флер. — Я сама видеть, как ты стоял у Кубка. — Я опустил в него другую записку, — пояснил Гарри. — Там было написано «Гарольд Джеймс Олсен, школа Хогвартс», а тут только «Гарольд Олсен». Хотя почерк похож на мой. — Дамбльдьёр, это absurdité! — воскликнула мадам Максим. — Мальчик что-то сделал с Кубком, а теперь выкручивается... — Нам стоит проверить его палочку, — поддержал ее Каркаров. — Готов спорить, мы найдем на ней следы черной магии. — Господин директор, — вскинул голову Гарри, — такие намеки порочат мою честь. Если у вас есть какие-то обвинения в мой адрес, прошу вас предъявить их официально. Стоящий рядом Малфой еле заметно улыбнулся. — Спокойно, коллеги, — подошел к директорам главный судья Хасан Мустафа. — Поверьте моему опыту, ни одно крупное соревнование не обходится без накладок. Но это же не повод затевать ссоры, верно? Господин директор, тут есть спокойное место, где мы могли бы обсудить ситуацию? — Да, конечно, — Дамблдор сделал приглашающий жест в сторону двери. — Прошу вас. Думаю, пока мы совещаемся, выбранные члены команд могут вернуться на свои места.* * *
— Итак, у нас проблема, — сказал Хасан Мустафа, когда все судьи зашли в небольшую комнату возле зала. — Три школы и четыре команды, причем в одной из них единственный участник. — Этот мальчишка... — начал было Каркаров. — Всего лишь четверокурсник, — прервал его Мустафа. — Кубок зачаровывали все семь судей, включая и вас, господин директор, и только очень сильный Конфундус мог заставить его решить, что в Турнире участвует еще одна школа, единственным учеником которой является мистер Олсен. Вы хотите сказать, что парнишка оказался сильнее всех нас вместе взятых? Что ж, тогда Турнир можно вообще не начинать, просто отдайте мистеру Олсену приз, и дело с концом. — Прошу прощения, что перебиваю, — Максим Бранкович улыбнулся во все тридцать два зуба, — но я хотел бы вам напомнить, что церемония выбора транслируется на весь мир. Виноватых можно найти потом, сейчас нам важно решить, что делать. — Хогвартс не может выставить две команды, — решительно заявил Каркаров. — Мальчик не должен участвовать! — поддержала его мадам Максим. — Он лишний! Просто отправь его назад, Альбус. — Невозможно, — сказал Крауч. — Олсен опустил свое имя в Кубок, и Кубок его выбрал. Хотим мы того или нет, но ему придется участвовать в Турнире и приложить все силы для победы. — Но контракт не сказано, для чьей победы, — заметила скромно молчавшая до того Макико Танака. Наступило молчание. — Простите, Танака-сан, не могли бы вы пояснить свою мысль? — спросил, наконец, Хасан Мустафа. — Это же просто, — пожала плечами та. — Мистер Олсен должен участие и старание победить? Очень хорошо. Но нигде сказано, он должен играть себя за отдельную команду... Контракт вообще не знает команды, его писали давно лет назад. Ваш мальчик может играть команду Хогвартса, а другие школы выберут еще одного человека, вот все.[20] — Кубок уже погас, — возразил Крауч, — и он не может выбрать новых участников. А если директора выберут их сами, то они не будут связаны контрактом. — Мои ученики и так нацелены на победу! — воскликнул Каркаров. — Им не нужен магический контракт. — Это есть очень хог’оший выход, — согласилась мадам Максим. — К тому же если в трех командах будет по четыре участника, то всего их станет двенадцать, — сказал Бранкович. — А это счастливое число! И «Турнир двенадцати волшебников» звучит намного лучше, чем «Турнир девяти и еще одного волшебника». — Два капитана в одной команде? — засомневался Крауч. — Думаю, мои ученики смогут уладить эту ситуацию, — ответил Дамблдор. — Тогда нам нужно срочно придумать еще одно соревнование, — радостно воскликнул Бэгмен. — Раз в командах теперь по четыре участника, то и отборочных туров должно быть четыре... По мне, так это здорово, чем больше, тем лучше! — Что ж, значит, так тому и быть, — подвел итог Хасан Мустафа. — Думаю, нам стоит вернуться в зал, коллеги. Не стоит держать детей в напряжении. Едва судейская бригада вернулась в Большой зал, заполнявший его шум смолк, словно по волшебству. — Команды, прошу вас, выйдите к столу, — попросил Дамблдор. — Вот сюда, отлично. Гарри, встань рядом с Анджелиной, пожалуйста. Итак, поскольку из-за досадного недоразумения в команде Хогвартса оказалось на одного участника больше, мои коллеги также выберут еще по одному человеку. Игорь, прошу тебя... — Йохан Андерссон, — объявил Каркаров. — Johan, komm zu mir! Один из двух «арийцев», подхватив посох, почти бегом направился к своему директору. — Клеманс Гишар, — мадам Максим подозвала к себе девочку, выглядевшую намного младше всех остальных учениц Шармбатона. Если бы не ограничение для первых курсов, Гарри решил бы, что ей лет двенадцать, не больше. — Таким образом, — продолжил Дамблдор, — в Турнире примут участие три команды по четыре человека в каждой. Предварительных этапов соревнований тоже будет четыре, и как я уже говорил, в каждом из них один из членов команды окажется в заключении и его потребуется освободить. Первый этап... Впрочем, Игорь, может быть, ты объявишь о нем сам? Ведь это ты его предложил. — Групповая дуэль, — встал со своего места Каркаров. — Каждая команда должна будет попытаться освободить своего товарища и помешать сделать то же самое двум другим. Единственное разрешенное оружие — палочка. Убивать и калечить противников... — тут он ухмыльнулся и бросил на Гарри многозначительный взгляд, — теоретически запрещено. — Дуэль состоится двадцать седьмого ноября, — снова взял слово Дамблдор. — С завтрашнего дня команды могут тренироваться в выделенных для них кабинетах внутри замка и на специальных площадках у стадиона. И... да, полагаю, на сегодня все. Ученики могут идти в свои спальни. Коллеги, для вас в замке приготовлены отдельные покои, не стоит отправляться в дорогу на ночь глядя. — Не расходимся, — одернула Анджелина ребят. — Гарри, нам надо кое-что обсудить... — Нам нечего обсуждать, — прервал ее Гарри. — То, что в Кубке за семьсот лет что-то разладилось — не повод затевать склоки. Капитаном команды Хогвартса Кубок назвал тебя, значит, ты и есть наш капитан. — А, хорошо, — Анджелина благодарно кивнула. — Но нам надо договориться насчет тренировок, так что... К тебе это не относится, Малфой, можешь валить в свой подвал. — Прошу прощения, мисс Джонсон, — подошел к их команде Дамблдор, — но позвольте мне украсть ваших подчиненных на сегодняшний вечер. Мне надо обсудить с ними одно важное дело, которое не терпит отлагательств. Гарри, Элин, идите в мой кабинет, пароль — «мятная шипучка». И позовите с собой мисс Грейнджер. — Можешь пока совещаться со мной, кэ-э-эп, — насмешливо протянул Драко. — Вдруг я тебя чему полезному научу. — Завтра в восемь утра, в Большом зале, — проигнорировав его заявление, недовольно сказала Анджелина. Не удостоив Малфоя взглядом, она развернулась и направилась к поджидающей ее толпе гриффиндорцев. ---------- [20] В комментариях к предыдущей главе пользователь Юлемини с Фикбука высказал(а) идею, что для Гарри можно было создать четвертую команду «Дружба», подобрав в нее по одному участнику из Дурмстранга и Шармбатона. Могу лишь пожалеть, что эта идея не пришла мне в голову во время написания фанфика. ----------* * *
Усевшись на свое место, Дамблдор поставил локти на стол, сцепил ладони, опер на них подбородок и глубоко задумался. На сидящих напротив него Гарри, Элин и Гермиону он, казалось, не обращал никакого внимания. Ребята терпеливо ждали. — Все еще можно изменить, — после долгого молчания сказал, наконец, директор. — Если кто-то заставил Кубок выбрать тебя против правил, то магический контракт можно попробовать расторгнуть. — Но я не хочу его расторгать, — возразил Гарри. — Я с самого начала хотел участвовать в Турнире. — Ты не понимаешь, — Дамблдор покачал головой. — Вспомни свой сон, Гарри. Том Риддл говорил, что у него есть какой-то план, связанный с неким соревнованием. Тогда ты этого не знал, но, разумеется, то, что кто-то заколдовал Кубок — это часть плана. И его достаточно легко сорвать... Пока еще легко, Гарри. Но после первого тура расторгнуть контракт будет уже нельзя, если ты примешь в нем участие — ты подтвердишь свое согласие. — Но зачем вообще было заставлять Кубок выбирать Гарри четвертым капитаном? — удивилась Гермиона. — Не проще ли было заколдовать его так, чтобы он просто включил Гарри в одну из команд? Никто бы и не узнал, что что-то пошло не так... — Нет, — покачал головой Дамблдор. — Беспристрастность — неотъемлемое свойство Кубка, его невозможно преодолеть. А вот количество участников — величина переменная, еще первые организаторы Турнира предполагали, что со временем к соревнованию присоединятся и другие школы. Поэтому тот, кто его заколдовал, придумал изящный выход — он «убедил» Кубок, что в Турнире принимает участие четвертая школа... Хотя судя по тому, что перед тем, как выбрать чемпионов Хогвартса, Кубок слегка замешкался, я могу предположить, что Гарри был бы выбран в любом случае, Кубок не включил его в команду Хогвартса лишь потому, что он был единственным претендентом от четвертой школы. Но злоумышленник не был точно уверен и решил не рисковать... «И, скорее всего, заколдовал Кубок еще до того, как узнал про команды, — добавил он мысленно. — То есть до первого сентября, когда Кубок был еще в Министерстве. Но вот записку с именем он мог кинуть только после того, как Кубок был зажжен... Очень интересно!» — И что теперь делать? — спросила Элин. — А это решать Гарри, — ответил Дамблдор. — Пока еще есть выбор... Гарри на секунду задумался. — Вряд ли план Тома состоит просто в том, чтобы подстроить мне на Турнире какой-то несчастный случай, верно? — предположил он. — Это можно было бы сделать как-то проще, не привлекая столько внимания. — Скорее всего, ты прав, — кивнул Дамблдор. — Тогда я думаю, что мне лучше участвовать, — сказал Гарри. — И может быть, если мы выясним, чего хочет Том, то сможем использовать это себе на пользу. На какую-то секунду ему показалось, что в глазах Дамблдора промелькнул огонек торжества. — Хорошо, — сказал он. — О том, что тебе надо соблюдать осторожность, я не говорю, это и так понятно. Единственное, о чем я хотел бы тебя предупредить — слугой Тома может быть кто угодно. Тот, кто пробрался в Министерство и смог заколдовать Кубок, вероятно, сможет пробраться и в школу тоже. — Постоянная бдительность? — улыбнулся Гарри. — Совершенно верно, — кивнул Дамблдор. — Мой друг Аластор, возможно, время от времени преувеличивает... Но он дожил до пенсии, а это о чем-то, да говорит, верно, Гарри? Хорошо, а теперь иди. Думаю, твои одноклассники уже давно хотят тебя поздравить.1 ноября 1994 года
Процесс поздравления выбранных чемпионов несколько затянулся, так что на следующее утро Гарри и Элин пришли на завтрак с некоторым опозданием, заработав первый выговор от своего капитана. — Думаете, дурмстранговцы валяются в постелях? — возмущалась она. — Как бы не так, они в шесть утра уже бегали кросс и отжимались. Причем все они, не только их команда. Так что с завтрашнего дня приступаем к... А, вот и наше слизеринское величество явилось! — И тебе доброе утро, Джонсон, — позевывая, Драко уселся напротив нее и потянулся к тарелке. — Ты что делаешь? — возмущенно спросила Анджелина. — Не видишь, завтракаю, — невозмутимо ответил Драко. — Я не собираюсь слушать твою болтовню на голодный желудок. — Это гриффиндорский стол! — Ну так пришлите мне счет, — Драко потянулся к блюду с тостами. — У нас мало времени, Джонсон, вот я и совмещаю приятное с полезным. — Ладно, — Анджелина, видимо, решила, что игнорировать Малфоя будет проще всего. — Значит, так, распорядок я уже продумала. Подъем в шесть тридцать, в семь собираемся у выхода из школы. Час на зарядку, потом завтрак и занятия. После уроков в пять часов встречаемся на втором этаже, Дамблдор выделил нам пустой класс рядом с туалетом Плаксы Миртл. Сразу после ужина — на улицу, рядом со стадионом уже готовы полигоны для команд. Тренируемся до девяти вечера и идем спать. Вопросы? — Только один, — сказала Элин. — Учиться мы когда будем? — Какая учеба? — возмутилась Анджелина. — Мы боремся за честь школы, если мы будем недостаточно подготовлены... — Как ты думаешь, — перебила ее Элин, — профессор Макгонагалл простит нам невыполненную домашку? Анджелина поджала губы, но крыть ей было нечем. — За Макгонагалл не скажу, — сказал Драко, — а вот профессор Снейп просил вам всем передать, что освобождение от экзаменов не освобождает от ответственности перед ним лично... А потом он посмотрел все наши расписания и сказал, что ты, Джонсон, можешь ходить к нему на занятия вместе с Когтевраном по вторникам и четвергам. Тогда у нас у всех будет свободное время для тренировок вместо последних уроков по понедельникам и средам, а если Олсены договорятся с Трелони, то еще и по пятницам. Можешь не говорить спасибо, капита-а-ан, мне достаточно благодарности в твоем сердце. Он ухмыльнулся и как ни в чем не бывало принялся намазывать на тост толстый слой джема. — Ну хорошо, — сказала наконец Анджелина. — Значит, понедельник, среда и пятница в три тридцать, встречаемся у стадиона. И по выходным до обеда. И завтра с утра про зарядку не забудьте. Особенно ты, Малфой, если начнешь отлынивать, я... — Ты что? — с интересом спросил Драко. — Посмотрим. — Ну да, ну да... Знаешь, не хотел бы я быть на твоем месте, — он хохотнул. — Ты за нас отвечаешь, но не можешь ничего нам сделать... Подхватив недоеденный тост, Драко поднялся на ноги. — Не волнуйся, Джонсон, я не просплю. — Почему ты его так не любишь? — спросил Гарри, когда Драко отошел достаточно далеко. — Нет, я понимаю, что ваши факультеты традиционно враждуют, но не настолько же... — Дело не в факультете, — отмахнулась Анджелина. — Просто он... А, не важно. — Важно. Если вы двое не помиритесь, мы не сможем выиграть. — Да ладно, — Анджелина пожала плечами. — Будет делать, что ему говорят, — все будет в порядке. Она вздохнула и принялась рассеянно ковырять свой омлет вилкой. — С какой стати Кубок вообще выбрал слизеринца? — сказала она, не поднимая глаз. — То есть то, что он выбрал четверокурсников, тебя не удивляет? — усмехнулась Элин. — Это-то как раз нет, — ответила Анджелина. — Мы же не задачки из ЖАБА будем решать, на поле важны не только знания... Но я не понимаю, почему Кубок не выбрал Уизли, Дэвиса, Джордана... да хоть этого вашего Диггори, он ведь лучший у вас на курсе. Но за какие грехи мне достался именно Малфой?!2 ноября 1994 года
В первый же день, выйдя на пробежку вдоль озера, Анджелина поставила своей команде цель — не отстать от дурмстранговцев. То, что соперники были на три года старше и намного лучше развиты, ее не смущало. — Вперед, вперед, не останавливаться! — подгоняла она ребят. — Мы и одной мили не пробежали, а вы уже сдохли! Что о нас подумают? — Я не сдохла...— Элин, выбившаяся из сил первой, остановилась и оперлась руками на колени, пытаясь отдышаться. — Я притворяюсь... чтобы они... расслабились... уф-ф-ф... А если я еще чуток пробегу... я стану очень убедительным трупом... К тому времени, как они, сделав несколько кругов вокруг замка, добрались до опушки леса между стадионом и каретой Шармбатона, дюжина дурмстранговцев уже выстроилась в шеренгу и теперь усиленно прыгала на месте и махала руками. — Hallo Krüppel![21] — крикнул Йохан Андерссон. — Что он сказал? — подозрительно спросила Анджелина. — Он сказал «Кубок меня не выбрал и я вам завидую», — громко ответила Элин. Несколько дурмстранговцев, видимо, достаточно хорошо говоривших по-английски, засмеялись. Йохан насупился. Впрочем, дальнейшего продолжения перепалка не получила, потому что в этот момент из кареты вышла команда Шармбатона, которая, видимо, тоже решила не отставать от соперников. Правда, их упражнения были рассчитаны не столько на силу, сколько на гибкость, и представляли собой какую-то смесь йоги и аэробики. В исполнении Флер Делакур эффект был просто потрясающим. — Нет, вы видели, видели? — мечтательно говорил Драко, возвращаясь в замок после зарядки. — Как она вытягивается... А этот ее шпагат вполоборота... — Ты знаешь, что ты кобель? — не выдержала Анджелина. — Ну а что, я не прав? — возмутился Драко. — Вот скажи, Гарри, как мужчина мужчине, ты видел девушку красивее? Гарри очень живо себе представил, как выглядела бы Чжоу рядом с Флер, и задумался. — Ну... в Хогвартсе есть и получше... наверное, — нерешительно сказал он. ---------- [21] Привет, калеки! (нем.) ----------* * *
Во время обеда команды получили свитки пергамента с правилами и после уроков собрались на стадионе, который уже был оборудован специально для тренировок и разделен на три части высокой живой изгородью так, чтобы команды — соперницы не могли наблюдать друг за другом. — Игрок, использовавший во время любого из соревнований темную магию, дисквалифицируется до конца Турнира, — читала Анджелина. — Особо напоминаем, что статус чемпиона школы не освобождает от уголовной ответственности за использование трех непростительных заклятий... Ха, это явно для дурмстранговцев написано, я слышала, у них в школе темным искусствам учат по-настоящему. — Чушь! — возразила Элин. — Там просто считают, что нельзя защищаться от того, чего не знаешь. Если я правильно поняла Сашу, их учителя делают то же самое, что и Грюм — учат боевой магии и рассказывают о том, с чем они могут столкнуться. — Надеюсь, ты не выбалтываешь ей наши секреты? — нахмурилась Анджелина. — Нет, — засмеялась Элин. — Забавно, Каркаров боится того же самого, и тоже совершенно напрасно. — Ну хорошо... Так, что там дальше? — Анджелина вернулась к правилам. — В целях безопасности во время дуэли запрещено использовать любые взрывающие заклинания. Огненные, электрические и ударные заклинания разрешается использовать только к окружающим предметам, но не к людям, за нарушение этого правила общий балл команды будет снижен. В случае, если действия любого члена команды приведут к смерти одного из противников, либо к травме, несовместимой с продолжением Турнира, такой член команды будет дисквалифицирован. — Так а что тогда разрешено? — спросил Гарри. — В отношении противника разрешается использовать оглушающие, усыпляющие и связывающие чары, — прочитала Анджелина, — а также иные чары, не наносящие непоправимых повреждений телу и разуму человека. Также разрешается использовать любые щиты. Она перевернула страницу. — Ага, тут про саму дуэль... Команды выстраиваются на базах в трех углах игрового поля. В противоположных углах помещаются лишенные палочек заложники. После сигнала команда должна будет добраться до своего заложника и освободить его. Можно атаковать членов других команд, но атаковать самих заложников до их освобождения запрещено. Освобожденный заложник должен быть доставлен обратно на базу, при этом командам разрешается мешать соперникам сделать то же самое. Брать палочки выбывших участников заложникам запрещено, однако заложник, достигший базы («спасенный»), сможет взять свою палочку и вернуться на поле. На спасение заложников отводится один час, дуэль может быть закончена раньше, если все три заложника будут либо спасены, либо окажутся в ситуации, когда они явно не могут быть спасены — в частности, если их команда в полном составе будет выведена из строя. В спорных случаях решение принимается судейской коллегией. За атаку противника после окончания дуэли с команды будут сняты очки... Ну тут дальше про меры безопасности — у директоров будут специальные кольца, которые при серьезной угрозе жизни подадут сигнал, тогда нас вынесут с поля боя служители, бла-бла-бла... больше ничего интересного. — И кто у нас будет заложником? — спросил Гарри. Впрочем, ответ на этот вопрос был вполне очевиден. Начиная со следующего утра Драко пришлось бегать на три круга больше.4 ноября 1994 года
Спустя несколько дней Хагрид, которому, видимо, предложение Гермионы «развлечь» соплохвостов крепко запало в душу, встретил учеников с ошейниками и поводками в руках. — Скучно им там, в клетках-то, — пояснил он. — Я им игрушки дал, да они их тут же порвали, видать, не поняли, что я с ними играю, они ж еще маленькие... Так что вот, берите поводки, будем соплохвостов выгуливать. Только вы это, осторожнее, а то как бы они не сорвались да в лес не убежали. Гарри как раз пытался сообразить, на какую часть соплохвоста будет лучше нацепить ошейник, когда подбежавший Колин Криви радостно сообщил, что всех чемпионов вызывают для участия в церемонии взвешивания палочек. С облегчением сняв с рук перчатки, Гарри притворно вздохнул и, сопровождаемый завистливыми взглядами, отправился в замок. Когда он вошел в аудиторию, остальные участники Турнира уже собрались. Крам, как всегда, стоял отдельно от всех, уставившись в пол и совершенно игнорируя происходящее вокруг. В противоположном углу Бруно Шмидт и Йохан Андерссон отчаянно флиртовали с Флер Делакур, которую происходящее явно забавляло. Чуть поодаль Элин и Саша, то и дело переходя с русского на английский и обратно, обсуждали какой-то загадочный «Бревиарий Алариха»,[22] Гарри не знал, что это такое, но очень надеялся, что это не темномагический сборник, за который его сестру упекут в Азкабан лет на двести. — А вот и последний чемпион! — приветствовал его Людо Бэгмен. — Входи, Гарри, не бойся, это всего лишь проверка палочек. Сейчас подойдут судьи, и сразу начнем... — Пока мы ждем, могу я побеседовать с одним из участников? — спросила стоящая рядом с Людо женщина, при одном взгляде на которую у Гарри зарябило в глазах, настолько ярким и вызывающим была ее одежда и макияж. — Я не думаю... — начал он. — Прекрасно! — не успел Гарри опомниться, как женщина схватила его за руку и затащила в каморку для швабр. — Там слишком шумно, побеседуем лучше здесь. Я — Рита Скитер, Гарри, возможно, ты читал мои статьи. Надеюсь, ты не возражаешь против прытко пишущего пера? Гарри, слегка ошалевший от такого напора, растерянно кивнул. — Вот и хорошо. Итак, Гарри, скажи, как ты ухитрился обмануть Кубок огня? — Я не... — начал было Гарри. — О, не бойся, тебя никто не осудит, — подмигнула ему Рита. — На твоем месте любой поступил бы так же. — Но послушайте! — в отчаянии воскликнул Гарри. — Кубок огня заколдовали самые сильные волшебники в мире, как я, по-вашему, мог их обмануть? — Именно об этом я и спрашиваю, — улыбнулась Рита. — Но, впрочем, не хочешь говорить — не надо, я же понимаю... Давай поговорим о тебе самом. Скажи, ты помнишь своих родителей? — Нет. — Ты думаешь, они бы гордились тобой, если бы узнали, что ты стал одним из чемпионов Хогвартса? — Я думаю, они бы гордились мной в любом случае, — ответил Гарри. — А как к тебе относятся твои приемные родители? Они ведь маглы, да? Они тебя не бьют? Не запрещают пользоваться магией? Не запирают в чулане?.. — Слушайте, вы! — рассвирепел Гарри. — Если вы еще хоть слово скажете про моих родителей, я... Он не знал, чем именно может пригрозить Рите, но, к счастью, в этот момент дверь чулана распахнулась. — О, господин директор! — воскликнула журналистка. — Как поживаете? Уже видели мою статью о последнем заседании Международной конфедерации магов? — Видел, и с омерзением должен признать, что в этот раз вы превзошли саму себя, — ответил Дамблдор. — Как вы там меня охарактеризовали? Выживший из ума болтун с дурацкими колокольчиками в бороде? — А разве это неправда? — мило захлопала ресницами Рита. — Гнусная инсинуация! — воскликнул Дамблдор. — Мои колокольчики вовсе не дурацкие. — Непременно дам опровержение в следующем же номере. Блеснув очками, Рита подхватила перо и пергамент и направилась к накрытому парчой столу, за которым уже расселись остальные судьи. Мастер Олливандер, такой же всклоченный и с таким же чуть безумным взглядом, каким его запомнил Гарри с прошлого раза, водрузил на стол сияющий бронзой прибор, чем-то напоминающий обычные магазинные весы, но имеющий несколько стрелок и шкал с непонятными значками вместо цифр. Каждый из участников по очереди подходил к весам и клал свою палочку в чашку, стрелки приходили в движение, старый мастер выносил свой вердикт и вручал директорам зачарованные кольца с камнями, которые меняли цвет в зависимости от состояния здоровья каждого из чемпионов. Палочка Флер вызвала всеобщее оживление — оказалось, ее обладательница действительно была на четверть вейлой и использовала в своей палочке волос с головы своей бабки. С посохом Йохана вышла заминка — извлеченную из него палочку (десять дюймов, бук и волос йети) проверили быстро, но вот сам посох на «весы» не поместился, к тому же у судей возникли сомнения, можно ли вообще использовать посохи в соревнованиях. На свет был извлечен довольно объемный том в деревянной обложке, обитой железом, Гарри испугался было, что церемония не закончится, пока судьи не прочтут его от корки до корки, но, к счастью, все обошлось. — Прецедент 1384 года, — объявил Хасан Мустафа. — Посох допустим в случае, если волшебник, им владеющий, с детства учился колдовать с его помощью. Сколько лет у вас этот посох, юноша? — С одиннадцати лет, — ответил Йохан. — И он принадлежал еще моему пра-пра-прадеду. — Можете его использовать, — вынес вердикт судья. Палочки других дурмстранговцев, созданные, по словам Олливандера, неким Грегоровичем, заставили мастера нахмуриться, но тоже были допущены к соревнованиям. А вот взяв в руки палочку Гарри, он надолго задумался. — Любопытно... весьма любопытно, — произнес он наконец. — Простите, любопытно что? — спросил Гарри, испытывая легкое чувство дежавю. — Любопытно, что за три с лишним года на вашей палочке не появилось ни единой щербинки, — ответил Олливандер. — Я за ней слежу... — начал было Гарри. — О, я не сомневаюсь, — улыбнулся ему мастер. — Но видите ли, мистер Олсен, как ни ухаживай за палочкой, она все же постепенно изнашивается, и чем неопытнее волшебник, чем хуже он подходит к палочке — тем быстрее ему потребуется новая.[23] Для среднего студента этот срок составляет три — четыре года, взрослые волшебники, конечно, могут пользоваться палочками намного дольше, но все же... Мне известен лишь один пример, когда волшебник настолько сроднился со своей палочкой, что мог использовать ее десятилетиями, с первого своего дня в волшебном мире, причем его палочка не только не утратила волшебную силу, но наоборот, увеличила ее во много раз. Да, мистер Олсен, да, вы поняли, о ком идет речь. И сейчас я уже с уверенностью могу сказать, что ваша палочка прослужит вам столь же долго. ---------- [22] «Бревиарий Алариха» — свод римских законов, составленный в королевстве вестготов в начале VI века. [23] С одной стороны, Олливандер говорил, что родители Гарри покупали «свои первые палочки» (то есть, потом были и другие), а доставшаяся Рону палочка Чарли была в жалком состоянии. Но с другой, Волдеморт пользовался одной и той же палочкой почти шестьдесят лет, а палочка Гарри тоже не сильно износилась за шесть лет учебы. Т.е., очевидно, износ палочки — дело очень индивидуальное. ----------* * *
Порой Рита Скитер ненавидела свою работу. Нет, вовсе не потому, что ее статьи якобы разрушали чьи-то судьбы и заканчивали излишне раздутые карьеры — с этой задачей люди прекрасно справлялись и сами. В самом деле, это ведь не Рита залезала в постель к чужим супругам, не она женилась на тайных грязнокровках, не она брала взятки и не она принимала на работу оборотней. Она лишь рассказывала людям правду, да, слегка приукрашивая и местами додумывая детали, но если ее читатели не могли отличить истинные факты от художественного вымысла — это тоже была не ее вина. К проклятиям и угрозам в свой адрес она тоже давно привыкла и перестала бояться. Наоборот, закатываемые ее жертвами скандалы порой служили материалом для новых разоблачений. Смирилась она и с тем, что значительная часть материала отправлялась в стол по политическим причинам — в тех случаях, когда публикация могла повредить тем, кому вредить (пока) не стоило. Конечно, это было обидно, но Рита утешала себя тем, что пройдет время, и важная персона может стать не очень важной (а то и совсем не важной, как знать... прецеденты бывали), и тогда собранные материалы будут извлечены на свет и преданы огласке. Кое-что из личного сейфа Риты уже дождалось своего часа — как, например, те самые фотографии, на которых были запечатлены невинные развлечения Миллисенты Багнолд с двумя ее секретаршами (а также с плетками, наручниками, собачьим ошейником и немного модифицированным гинекологическим креслом). Десять лет назад, когда были сделаны эти снимки, Миллисента была вернейшей соратницей Корнелиуса Фаджа (и прикормленной собачкой — хе-хе — лорда Люциуса Малфоя), но прошло время, друзья рассорились, и накануне текущих выборов сейф Риты пополнился кругленькой суммой, а всплывшая история похождений его соперницы пришлась Фаджу очень кстати. Но что Рита ненавидела больше всего — так это ситуации, когда руководившие газетой идиоты просто-напросто запрещали ей работать. Взять хотя бы ту историю с финалом Чемпионата мира. Ох, сколько раздутых репутаций можно было проткнуть, если бы ей дали немного развернуться... Тут и абсолютно некомпетентный Бэгмен, и придурковатый Уизли, и странное поведение Крауча... И, между прочим, Диггори — тот самый, на которого у Риты до сих пор не было компромата, пока тот на ее глазах не вернул провинившуюся домовушку хозяину. Сам по себе на скандал этот факт не тянул, но заставил задуматься. С какой стати вдруг Амос по прозвищу «Следуй инструкции» так нагло пренебрег своими обязанностями и не стал пытаться выяснять, кто запустил над лесом Черную метку? Дружеские чувства к Краучу? Или за этим скрывалось что-то большее? Но увы, после нескольких разгромных статей тему Чемпионата было велено спустить на тормозах, а самой Рите прямым текстом приказали прекратить раскапывать подноготную служащих Министерства и заняться освещением Турнира трех волшебников. «Может, это знак? — думала Рита, сидя в своем тесном кабинетике на втором этаже редакции «Пророка». — Может, мне давно пора уйти из этого болота?» В последнее время подобные мысли посещали Риту все чаще и чаще, и все же что-то ее останавливало. Внезапно оживившиеся пожиратели на финале, та исчезнувшая девица из отдела Бэгмена, теперь вот странные «неполадки» с Кубком огня, из-за которых был выбран Поттер (ах, простите, конечно же Олсен...) Так же, как звери по едва ощутимым содроганиям почвы чуют грядущее извержение вулкана, так и Рита по всем этим разрозненным происшествиям чуяла приближение грандиозной сенсации. Она еще не понимала, какой именно, но... «Если в течение года ничего не случится, уйду в отставку, — пообещала Рита сама себе. — В конце концов, «Ведьмополитен» неплохо платит за сексуальные скандалы, а со всей этой политикой можно однажды и крылышки подпалить... Ну а пока займемся этим глупым Турниром. Варнава, кажется, хочет напоить читателей сладеньким сиропом? Что ж, будет ему сироп...» Она послюнявила кончик прытко пишущего пера, поставила его на пергамент и улыбнулась. «Гарри Поттер — или, точнее, Гарольд Олсен, как его теперь официально зовут, — милый юноша четырнадцати лет с по-детски пухлым очаровательным лицом и печальными изумрудными глазами. Когда во время беседы речь зашла о его родителях, эти глаза моментально наполнились слезами...»