Розы

Однажды, ты сказала мне, что любишь розы, поэтому я пообещал, что буду приносить их тебе каждый день. И я сдержал моё обещание. Сначала ты смеялась, брала цветок с глупой улыбкой на лице. Но день проходил за днём, и твоя коллекция пополнялась. Я думаю, что тогда ты поняла, насколько железным было обещание. Я становился креативней; оставлял цветок в твоей ванной за зубной щёткой. Или на кухне рядом с тарелкой моих блинчиков, которые ты не очень любила. Хотя я и не могу тебя винить: они всегда подгорали. Естественно, моя задача была лёгкой, когда мы были вместе, и я подозреваю, что ты думала, что я остановлюсь, пока мы порознь, но я ещё раз доказал, что ты ошибалась. Я помню, что ты мне позвонила, это было в два ночи, но если ночь без сна означает, что я услышу улыбку в твоём голосе, я бы никогда не спал. Я помню нашу первую ссору. Я помню, как сильно ты кричала, и у меня начало звенеть в ушах, а твои карие глаза превратились в чёрные. Я помню, как ты схватила вазу со стола, ту с розами, и с силой бросила на пол. Я слышал, как твоё дыхание сразу стало ровным, как будто ты успокоилась, стоя над разбитым стеклом, и водой, расплывающейся по полу. Ты что-то прошептала, а потом ушла, и я даже подумал, что дверь захлопнулась прежде, чем ты сдвинулась с места. Настолько быстро это было. Всего один миг потребовался мне, чтобы понять, что ты ушла. Я упал на колени и схватил осколки, которые беспощадно резали мои пальцы. У меня до сих пор остались шрамы. Но я собрал все цветы, помчался к раковине, смыл кровь со своих рук, взял новую вазу с холодильника, и потом поставил её на стол. Новая ваза с розами выглядела точно так же, но вода и стекло всё ещё были на полу. Я не ожидал, что ты вернёшься, но ты вернулась. Я не помню во сколько, но ты заползла в кровать в ботинках, и я притворился, что сплю. Ты взяла мою перевязанную руку и зашептала мне на ухо о розах, стекле и крови на стойке, и ты продолжала извиняться, но когда я открыл глаза, ты не смотрела на меня. Извинялась ли ты тогда? Когда я проснулся на следующее утро, ты всё ещё спала и всё ещё в своих ботинках, поэтому я тихо выскользнул из кровати. Я трусцой добежал до магазина на углу, купил тебе розу и положил её на кровать рядом с тобой. Я вернулся обратно на кухню, вода и стекло всё ещё были на полу, поэтому я решил всё убрать. И я почти закончил, когда увидел, как ты спускаешься вниз, держа розу в руке. Ты ничего не сказала, ты просто мягко поцеловала розу и поставила её в вазу вместе с другими. Если бы я был кем-то другим, а там не было бы 21 розы, то я бы что-то сказал. Но я был собой, и в вазе стояло точно 21 розы, поэтому я промолчал. Я помню день, когда ты заметила, что первая роза завяла. Ты взяла её в руки, как будто она была радиоактивной, и я улыбнулся —Она умерла, — прошептала ты. —Сейчас? — спросил я, нахмурившись из-за лепестков, падающих на пол. — Сейчас, — подтвердила ты. — Что мы должны сделать? — Выбросить, — просто ответил я. Ты сузила глаза, но пожала плечами, и выбросила завядший цветок в мусорку. Цветы начали завядать, но новые занимали их места. В этом не было никаких сомнений. Годами позже, когда ты заболела, мы приехали домой из больницы, и первое, что ты сделала, это взяла розу из вазы. Я наблюдал, как ты осматриваешь её, слегка касаешься каждого шипа подушечкой пальца, мягко тянешь лепестки и глубоко вдыхаешь запах цветка. —Эта моя любимая, — сказала ты. — Почему? — спросил я, внимательно рассматривая именно этот цветок. В нём не было ничего особенного. — Потому что ты дал его мне, — ответила ты и поставила розу обратно в вазу. — Они все от меня. —Да, — ответила ты. —И они все мои любимые. — Ты взяла другую розу и указала на лепестки. — Они немного светлее, чем остальные, и она моя любимая. Ты взяла другую, и указала на колючки. — Видишь эти шипы? Они направлены вверх, а остальные вниз. И это моя любимая. Ты сделала так с каждой розой в вазе, показывая что-то особенное в каждой розе. Они все были особенные. И они все были твоими любимыми. Когда ты заболела, я думал, что тоже заболел. Не в том смысле, как ты, но я был болен. Это было так больно, Лера. Я чувствовал, как моё сердце разбивалось и разбивалось, но были дни, когда я чувствовал, что больше ничего не осталось, что могло бы разбиться. Это как моё сердце разбилось на большее количество кусочков, чем было первоначально. Тебе не нравилось, когда я приходил в больницу, но я всё равно приходил. Каждый день я приносил тебе розу. Я просыпался каждое утро только для того, чтобы увидеть твою улыбку, и поставить розу в вазу рядом с твоей кроватью. Иногда, когда у персонала больницы было хорошее настроение, они позволяли мне оставаться дольше, чем кто-то другой. И я засыпал в моём кресле рядом с кроватью, чтобы ты рассказала о любимых деталях в розах. Когда ты умерла, я думал, что умер вместе с тобой. Конечно же, моё сердце всё ещё билось, но иногда я мечтал, чтобы оно остановилось. Я был на полпути к твоей палате, когда доктор меня остановил. Он повёл меня за угол, и я настолько сильно сжал твою розу в руке, что шипы прорезались сквозь мои пальцы. Я кивал, пока доктор говорил, но я не знал, что он говорил. Я оттолкнул его. Я побежал в твою комнату, но твоя кровать была пуста. Ваза до сих пор стояла на столе, розы оставались нетронутыми. Я едва ли мог дышать, но я поместил единственную розу в моей руке в воду и поднял вазу. Там была маленькая записка. Стёпа, 2124 розы. И все они мои любимые. — Лера. Я до сих пор покупаю тебе розы. Я никогда не перестану.